Их куда больше сотни, разве упомнишь названия. Но я знаю многие. Мои странствия не ограничивались Великим Трактом.
— Да уж, — Келдер отсалютовал ей кружкой, — времени тебе хватило.
Ирит пристально посмотрела на него, подозревая, что юноша пытается ее поддеть, но решила, что он просто констатирует факт. Она улыбнулась Келдеру и отпила из своей кружки.
Келдер же не отрывал от нее глаз, гадая, удастся ли снять с Ирит все заклинания, а если удастся, изменится ли она к лучшему.
Глава 22
Они поняли, что Эздрел просыпается, когда тот громко икнул и перестал храпеть.
Келдер и Аша повернулись к нему, Ирит, сидевшая у окна и расчесывавшая волосы, — нет.
Старик даже не пошевелился, когда Келдер, Аша и Ирит перетащили его в гостиницу, подняли по лестнице и в комнате уложили на маленький коврик. Там Эздрел пролежал остаток ночи.
К счастью, храпел он не все время, поэтому остальным удалось немного поспать.
Эздрел громко чмокнул губами, чихнул и открыл глаза.
Но тут же закрыл их, потер рукой, наконец открыл вновь.
Посмотрел на коврик, чисто выметенный деревянный пол, ножку большой кровати, которую в эту ночь делили Келдер и Ирит. К сожалению, только делили. Келдер хотел бы еще кое-чего, но Аша спала рядом на кушетке, Эздрел — на полу, так что приставать к Ирит он не стал.
Старик повернул голову, заметил Ашу, потом Келдера, медленно сел. Пробурчал что-то напоминающее «доброе утро», правда, на мезгалонском, потом откашлялся, повторил то же самое на торговом наречии.
Начал оглядываться и увидел Ирит. Она все так расчесывала волосы, напевая себе под нос. Рот старика открылся, глаза округлились, руки потянулись к девушке.
— Ирит, — прохрипел он.
— Доброе утро, Эздрел, — ответила она, не глядя на старика.
— Ирит. — Он приподнялся.
Вот тут Ирит повернулась:
— Если ты прикоснешься ко мне, Эздрел, я выпрыгну в окно и улечу. И клянусь всеми богами, после этого ты меня больше не увидишь.
Эздрел замер, стоя на одном колене.
— И не смотри на меня, — фыркнула Ирит. — Это невежливо.
Эздрел тут же отвел взгляд, уставившись в коврик.
— Ирит, как давно...
— Да, я знаю. Тяжелое дело.
— Я тебя люблю.
— Я знаю. Ты ничего не можешь с этим поделать.
— Я всегда буду тебя любить, — настаивал старик.
— Может, и нет. Мы постараемся это исправить.
Эздрел моргнул и покосился на девушку.
Окно выходило на юго-восток, солнечные лучи превращали расчесанные волосы Ирит в золотой дождь, льющийся на плечи. Эздрел как зачарованный не мог отвести от нее глаз.
— Келдер, скажи ему. — И Летунья вновь отвернулась к окну.
— Сказать что? — Эздрел по-прежнему смотрел на Ирит. Келдер заметил, что старик весь дрожит.
— Эздрел, ты знаешь, почему ты так сильно любишь Ирит, даже после того, как она бросила тебя и вы не виделись столько лет?
— Потому что она самая совершенная, самая прекрасная женщина в Мире, — ответил старик.
— Нет, — покачал головой Келдер, — потому что она зачаровала тебя.
Старик нахмурился, повернулся к Келдеру.
— Она зачаровала тебя, — повторил юноша. — С помощью любовного заклинания, которое называется Фенделова Ослепляющая Влюбленность. Это заклинание действует всю жизнь, и Ирит не знает, как его снять! Это магия! Всего лишь заклинание, ничего больше! — Он уже кричал. — Поэтому ты так любишь ее!
Брови Эздрела сошлись у переносицы.
— Такого не может быть. Я хочу сказать, может, она и воспользовалась заклинанием, но я бы все равно полюбил ее. Я знаю, что полюбил бы. Да ты только посмотри на нее! Разве ты видел кого-нибудь, кто мог бы сравниться с ней красотой?
Келдер непроизвольно глянул на девушку и не мог не признать, что старик абсолютно прав: Ирит могла дать сто очков вперед любой женщине. Но вслух ничего не сказал. Его ответ не имел никакого значения. На Эздрела наложено заклинание, а потом, внешность — это далеко не все.
Но Ирит очень красива. Так что Келдеру пришлось шумно сглотнуть слюну, а уж потом он смог продолжать:
— Это заклинание, Эздрел. Может, ты бы и полюбил ее, но любовь не затмила бы для тебя весь Мир. Короче, этой ночью мы посовещались и решили, что негоже оставлять тебя в таком виде. Мы намерены отправиться с тобой в Этшар Пряностей и найти чародея, который сможет снять заклинание. А может, мы найдем такого чародея по пути.
— Не надо этого делать. — Эздрел вновь любовался Ирит. — Я и так счастлив.
— Но едва ли ты будешь счастлив, если Ирит уйдет, — осторожно заметил Келдер.
Эздрел резко повернулся к нему.
— Но она же не уходит. — И его взгляд опять устремился на девушку. — Ирит, ты ведь не уходишь?
Летунья положила гребень на подоконник, вздохнула и посмотрела на Келдера, не зная, что сказать.
— Нет, она не уходит, — пришел ей на помощь Келдер. — При условии, что ты согласишься пойти с нами в Этшар и позволишь чародею снять с тебя заклинание.
— Хорошо, — кивнул Эздрел. — Как ты захочешь, Ирит, так и будет. Если ты хочешь снять заклинание, я не против.
— Я хочу снять заклинание, и перестань пялиться на меня!
Взгляд Эздрела вновь скользнул на пол.
— Как скажешь, Ирит, — пробормотал он смущенно. — Я готов на все, Ирит, только не покидай меня.
Келдер безрадостно взирал на эту картину. Такая покорность, такое раболепие.
"Негоже, — думал он, — одному человеку находиться в столь полной зависимости от другого”.
И если это результат воздействия любовного заклинания, его использование следует запретить.
Глава 23
Прежде чем они покинули гостиницу, Ирит потребовала, чтобы Эздрел помылся. Она заявила, что отказывается идти рядом с таким грязнулей. Старик подчинился беспрекословно, и, пока Ирит с Ашей завтракали, Келдер и двое слуг занимались Эздрелом.
Бороду и волосы ему подстригли. Тунику и бриджи отнесли в стирку. Старика усадили в ванну, Келдер натер ему спину, с остальным Эздрел справился сам.
Когда он вытерся и причесался, Келдер подумал, что теперь с ним не стыдно выходить на улицу.
Но тут принесли одежду.
Бриджи расползлись по всем швам: гнилые нитки стирки не выдержали. Тунике повезло больше: дыр не появилось, зато пятна, скрытые ранее слоем грязи и жира, проступили наружу.
— Что же нам делать? — Келдер в отчаянии смотрел на одежду. — Не можешь же ты шагать по дороге голый?
Слуги посовещались.
— А деньги у вас есть? — спросил тот, кто уносил одежду в стирку.
Келдер посмотрел на него, потом на Эздрела, который пожал плечами.
— Не знаю. У Ирит, должно быть, есть.
— Я мог бы продать что-нибудь из старья. Комплекция у нас одинаковая.
— Пожалуй, идея хорошая, — согласился Эздрел.
Деньги у Ирит нашлись, одежда пришлась Эздрелу впору.
— Дороговато он нам обходится, — пожаловалась Летунья, когда все четверо вышли из гостиницы.
Келдер взглянул на Эздрела в опрятной светло-зеленой тунике, расшитой желтым, и темно-зеленом килте с черной вышивкой по подолу. Старик ну ничем не напоминал пьяницу, которого они встретили в Шане.
— Но деньги потрачены не зря? И потом, я думаю, ты ему кое-чего задолжала.
Ирит предпочла не отвечать.
Поскольку из гостиницы они ушли поздно, то до Синодиты добрались далеко за полдень. Аша и Эздрел заявили, что они валятся с ног, а потому все отправились в “Летающий Ковер”.
Келдер извинился перед Бардеком, но хозяин тем не менее настоял, чтобы Ирит заплатила за стол и комнату вперед.
Ирит надулась, но заплатила, а Келдер остаток дня провел, рыская по городку в поисках работы. К закату он стал богаче на семь медных грошей и пакет сушеных фиг, полученных за колку дров и участие в поисках сбежавшей козы. По ходу он также наслушался сплетен об оргиях в покоях королевы, жалоб на идиотизм короля Карена, предположений, что Ирит Летунья — богиня, чье появление сулит благоденствие, и стал молчаливым свидетелем дискуссии о видах на урожай, зреющий на юге королевства.
Келдеру нравилось слушать повседневные разговоры обычных людей. Радовали его и голоса, отличные от мелодичного сопрано Ирит, фальцета Аши, сипения Эздрела. За обеденный стол он уселся уставший, но в превосходном настроении.
По причине усталости Келдер не возражал и против того, чтобы Ирит с Ашей легли на одну кровать (слишком узкую для двух взрослых), а он занял вторую. Эздрелу достался брошенный на пол матрац.
На следующий день они вышли пораньше, к полудню миновали Кастл Ангаросса и вскорости пришли на поле боя. Могильника Абдена никто не касался, а вот другие трупы исчезли: оставалось только догадываться, что с ними сталось. Келдер предположил, что местные жители закопали их если не из сострадания, то из чисто практических соображений: чтобы не допустить распространения какой-нибудь заразы.
Наибольшие трудности возникли у них с горючими материалами: близ дороги поваленные деревья или избыток хвороста не просматривались. В конце концов Келдер постучался в ближайший дом и на свои семь грошей плюс деньги Ирит приобрел телегу дров и хвороста. Сбить цену ссылками на богоугодный характер миссии ему не удалось. Фермер резонно указал, что должен получить адекватную компенсацию за ужин всухомятку и ночевку в холодном доме.
За все время их пребывания у могильника мимо проследовали несколько фургонов и целый караван, но никто не предложил своей помощи. Наконец погребальный костер был сложен, Келдер высек искру, раздул трут, запалил мелкий хворост и отступил назад, когда пламя охватило поленья, на которых покоились останки Абдена.
— Интересно, увидим ли мы его душу? — Аша смотрела на костер во все глаза.
— Ты едва ли, — ответила Ирит. — Люди их не видят. — А после паузы добавила: — Я иногда вижу благодаря магии.
— Скажи мне, если увидишь, — попросила ее Аша. — Скажи, улыбался ли он.
Ирит согласно кивнула, потом наклонилась к Келдеру и шепнула ему на ухо: “Он, наверное, ужасно зол из-за того, что голова так долго находилась отдельно от тела”.
Келдер нахмурился, потом шепнул в ответ: “Но душа сможет освободиться? После его смерти действительно прошло много времени”.
Ирит пожала плечами:
— Откуда мне знать? Я не некромансер.
Прошел почти час, пока труп окончательно не сгорел, а Ирит, разумеется, не могла все время смотреть на костер. Наконец она взглянула наверх и вскинула руку:
— Вон он!
Остальные тоже подняли головы, но не увидели ничего, кроме дыма и искр.
— Он улыбался? — с надеждой спросила Аша.
— Я не разглядела, — ответила Ирит. — Он отлетал ко мне спиной, да и видела я его на короткое мгновение.
— Так он ушел? — спросил Эздрел.
— Полагаю, да.
Келдер заметил, что Аша плачет, слезы катились по ее щекам, грудь часто поднималась и опускалась.
— Тогда можем идти и мы. — Ээдрел посмотрел на покатившееся к горизонту солнце. — Куда? Обратно в Кастл Ангаросса?
Аша повернула к нему заплаканное лицо.
— Зачем туда возвращаться? — всхлипывая, спросила она.
— Чтобы устроиться на ночлег. Ближе города нет.
— Но нам-то идти в противоположную сторону, — указал Келдер.
— Йондра Кип далеко, — вставила Ирит. — До темноты нам не успеть.
— Мы сможем спать и под открытым небом.
Ирит еще обдумывала его слова, когда Келдер повернулся и зашагал на запад. Девушка побежала за ним.
— Послушай, Келдер, вдруг мы сможем найти в Кастл Ангаросса чародея, который снимет с Эздрела заклинание...
— А там есть хорошие чародеи? — осведомился Келдер.
— Вроде бы нет, — призналась она. — Но...
Келдер не ответил, продолжая шагать к границе с Йондрой.
— Слушай, ведь тебе нравится делать людям добро? — не отставала Ирит. — А в смерти брата Аши прежде всего повинен король Карен. Может, мы попытаемся его наказать?
— Как? — спросил Келдер. — Я — невооруженный странник без ломаного гроша в кармане, а он — король, у него замок и охрана. — Защита униженных и оскорбленных имела свои пределы. Ему хватало старика и ребенка. Народ Ангароссы и купцы, которые пользовались Великим Трактом, в категорию униженных и оскорбленных никак не втискивались, а потому не могли требовать его внимания. Не было у него возможностей решать проблемы каждого.
— Ну, мои заклинания...
— Так ты можешь как-то повлиять на короля Карена?
Ирит его вопрос не понравился.
— Ладно. — Она скорчила гримаску. — Одна ночь на свежем воздухе мне не повредит.
Глава 24
Дождь прекратился вскоре после полуночи, и полчаса спустя Ирит перестала жаловаться и ворчать, что им следовало вернуться в Кастл Ангароссу.
Когда же они поднялись на рассвете и Келдер увидел, как дрожит в мокром одеяле Аша, его кольнула совесть, все-таки именно он настоял на том, чтобы идти на запад, но юноша стиснул зубы и ничего не сказал.
Жалкие, промокшие и продрогшие, они вновь двинулись в путь. Но ветер разогнал облака, одежда просохла, и все уверенно зашагали вперед, прибыв в Йондра Кип аккурат к полудню.
— Далеко до следующего города? — спросила Аша, когда они завтракали в маленькой придорожной харчевне.
— С лигу, — ответила Ирит.
Девочка кивнула:
— А до следующего?
Ирит призадумалась.
— От Амрамиона до Глимора Кастл, должно быть, три... нет, четыре лиги.
— Амрамиона? — переспросила Аша. — Мы около Амрамиона?
— Конечно, — ответила Ирит. — До границы совсем ничего.
— Может, мне следует пойти домой. — Девочка неуверенно взглянула на большак.
— А как же твой отец? — полюбопытствовал Келдер.
Аша ничего не ответила и уставилась в стол. Больше этой темы не касались.
Все ели в молчании, прежде чем она вновь не заговорила:
— По крайней мере для Абдена все кончилось. Он покинул этот Мир.
Комментировать никто не стал.
— Я думаю, на ночь мы остановимся в Амрамионе, — объявил Келдер после короткой паузы.
Так они и сделали.
На границе им учинили короткий допрос, но Ирит стражники знали, а от старика и ребенка не ждали ничего плохого. Келдер вызвал определенные подозрения, но за него поручилась Ирит.
В Амрамион они пришли задолго до захода солнца и сняли комнату в “Усталом Путнике”. Ирит сообщила, что деньги у нее на исходе, так что надобно пополнить казну, иначе придется просить милостыню или воровать.
После этих слов Келдер отправился искать работу, а Ирит, Аша и Эздрел поднялись к воротам королевского замка, где заявили, что нуждаются в совете Пирры Всеведающей, королевской чародейки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29