Они вышли оттуда, покатываясь со смеху, как будто рассказывали друг другу анекдоты.— Никаких других разговоров?— Боже, нет! Мирна с Шарлоттой пытались поговорить наедине, но мужчины им не позволили. Думаю, они хотели поговорить о предстоящем замужестве Мирны.— А потом?— Потом — домой. Мы с сестрой, как всегда, забыли ключи и были вынуждены разбудить ночного швейцара, чтобы нам открыли. Сразу же легли. Я узнала об убийстве только после телефонного звонка одного из репортеров, который позвонил, рассчитывая получить дополнительную информацию. Мы ожидали визита полиции, но капитан пришел лишь сегодня.Она замолчала и прислушалась.— Извините, — сказала она, — но я, кажется, не закрыла в ванной воду.И она исчезла в дверях.Может быть, я становлюсь глупым? Я прислушался, но звука льющейся воды не услышал.Время я провел, перелистывая журналы В первом были только моды, а во втором я наткнулся на грустную историю о бедной девушке, которую соблазнил и покинул частный детектив. Она пыталась прыгнуть под поезд метро, но один благородный молодой человек поймал ее на лету и, в конце концов, сделал ее респектабельной женщиной. Они как раз собирались пожениться, когда Мэри вернулась в комнату.Я поднял голову. Сменила свой серый костюм на простой халат, на спину свободно падали распущенные волосы. Она прошла между мной и окном и в свете, падающем из окна, халат ее был совершенно прозрачен. Под ним ничего не было, абсолютно ничего. Она мне улыбнулась и села рядом.— Простите, что была вынуждена вас покинуть, — сказала она, — но вода так быстро остывает.— Ничего. Большинство женщин проводят там очень много времени.Она засмеялась.— Но не я.— Я жажду услышать продолжение.Она закинула ногу на ногу и наклонилась за сигаретой. Я смотрел в другое место. Чуть позднее мне нужно было еще навестить Шарлотту.— Сигарету? — предложила она.— Спасибо.Она откинулась на спинку дивана и выпустила дым в потолок.— Что еще я могу вам рассказать? Я могу говорить и от имени своей сестры, потому что вернулись мы вместе. А вы можете проверить мои слова, как это сделал мистер Чамберс, когда допросите ее сами.— Это не обязательно, — ответил я. — И не имеет значения. Важно, не заметили ли вы чего-то особенного в поведении Джека в последнее время. В его отношении к другим. Не видели ли вы чего-то, что вас чрезвычайно удивило, например.— Боюсь, что здесь я не смогу вам помочь. Я не обращаю внимания на то, что происходит вокруг меня, и не умею подслушивать под дверьми. Мы с сестрой живем изолированно, даже в городе друзей у нас немного. Они ведут такой же замкнутый образ жизни, как и мы.Она повернулась лицом ко мне. Халат широко распахнулся, но она не спешила его поправить, позволив моим глазам пройтись по ее груди. Живот у нее был плоский, состоящий из одних мускулов. Я облизал губы и пробормотал:— Сколько времени вы проводите в городе?— Столько, сколько нужно, чтобы Эстер сделала покупки. Единственная радость у нее в жизни — носить красивые платья, даже если никто и не видит ее в них.— А ваша?— Моя радость — это сама жизнь.Дней за 10 — 20 до этого я бы ее не понял. Но теперь все было ясно. Для нее ничего не имело значения — ни время, ни моды. Во всех обстоятельствах она следует лишь своим желаниям.— Скажите, — спросил я, — как можно вас отличить от сестры?— У одной из нас на правом бедре родимое пятно.— У кого?— Почему бы вам не посмотреть самому? Эта девушка явно искала приключений.— В следующий раз, — сказал я. — Мне надо работать.— Не будьте идиотом.Ее глаза притягивали меня как магнит. Фиолетовые, блестящие глаза. Рот был красивый, влажный и провоцирующий. Халат соскользнул с плеч, но она даже не пыталась водворить его на место. Розовый шелк и бронзовая кожа составляли интереснейший контраст. Где она принимает солнечные ванны? Тело у нее было загорелое, никаких белых пятен.Она сняла ногу с ноги и потянулась, как довольная кошка. Солнце играло на мышцах ее голых ног. Я всего лишь мужчина. Я наклонился и поцеловал ее. Ее руки сразу же обвились вокруг моей шеи. Тело дрожало от страсти. Кончик ее языка искал мой. Я положил руку на ее бедро и почувствовал, как она дрожит. Теперь я знал, почему она не вышла до сих пор замуж. Ее никогда не сможет удовлетворить один мужчина.Я сорвал с нее халат, осмотрел каждый сантиметр обнаженного тела, потом поднялся с дивана и взял шляпу.— Значит, родимое пятно у вашей сестры, — констатировал я. — Пока.Я ожидал ругательства, но услышал только смех. Хотел бы я знать реакцию Пата в подобных обстоятельствах. Я вдруг подумал, а не специально ли он подставил на моей дороге эту девушку, когда предупреждал Мэри о моем визите? Чтобы задержать меня немного, пока он будет продолжать следствие. Да, вероятно. Если он будет так забавляться, то я знаю одну малышку на Третьей авеню, которая до смерти обожает полицейских. Глава 6 Вельда была еще в конторе. Заметив свет, я задержался перед зеркалом и тщательно вытер рот. Что касается воротничка рубашки, мне пришлось удовлетвориться тем, что я поднял воротник пиджака и подтянул его повыше. Я никогда не пойму, почему губная помада так плохо держится на женщине и так хорошо и крепко держится на мужчине. В следующий раз, когда я пойду к Мэри Беллеми, я возьму с собой салфетки.Насвистывая, я вошел. Вельда бросила на меня взгляд и поджала губы.— За ухом еще осталось, — сказала она.Когда Вельда в таком настроении, ей лучше не перечить. Я ничего не ответил и прошел в свой кабинет. Она приготовила мне свежую рубашку и галстук. У Вельды есть свои хорошие черты. Я всегда держал кое-какую одежду в кабинете и редко случалось, чтобы Вельда не угадала моего намерения.Я наклонился над умывальником, вымыл с мылом лицо и руки и переодел рубашку. Мне никогда не удавалось сделать какой нужно узел на галстуке. Обычно она мне помогала, но, поскольку я услышал звук захлопнувшейся за ней двери, я понял, что какое-то время могу на нее не рассчитывать.Переодевшись, я направился в бар и велел официанту приносить мне виски каждые четверть часа. Поскольку я был постоянным клиентом, мой заказ никого не удивил.Потом я достал из кармана листок и добавил несколько слов против фамилии Беллеми. Эти заметки носили по существу чисто психологический характер. Но в делах по расследованию убийства необходимо изучать всех фигурантов во всех аспектах.До сих пор я не сделал ничего важного. Я еще раз просмотрел список подозреваемых, но ни к каким новым выводам не пришел. С другой стороны, полиция тоже ничего не добилась. У нее были все средства, позволяющие добраться до убийцы раньше меня. Но Пат достиг того же, что и я, не больше. Я готов был держать пари, что результаты у него не лучше. Мы оба ищем мотивы преступления. Безусловно, они существуют. Убийство — это не несчастный случай. Что касается фактора времени, Халл Кинге и Джордж Калек имели достаточно времени, чтобы совершить убийство, так же, как и Мирна и Шарлотта Маннинг, хотя мне явно не хотелось видеть в Шарлотте убийцу. Оставались близнецы Беллеми. Но то, что они забыли ключи и будили швейцара, определенно указывало время их возвращения. Если все это заранее обдуманный расчет, я сниму перед ними шляпу. Бесполезно спрашивать одну, уходила ли вторая. Между близнецами, за редчайшим исключением, всегда очень тесные отношения, и эти, вероятнее всего, как раз и не входят в число исключений. Они не остановятся даже перед лжесвидетельством.Мэри Беллеми. Не нимфоманка ли она? Обе сестры, по свидетельству газет, были спокойного поведения. То, чем они занимались, оставаясь с мужчиной наедине, касается только их. Я намеривался встретиться еще и с Эстер и бросить взгляд на это родимое пятно.Потом я начал размышлять о попытке убийства Калека. Мне эта история совсем не нравилась и я решил еще поработать в этом направлении. Я попросил счет. Официант нахмурился, так как прошло лишь три четверти часа.Я сел в машину и отправился в один клуб. Его владелец нажил состояние во времена сухого закона. Место было довольно неприятное, но управляющий был моим хорошим знакомым. Четыре года назад он помог мне выкрутиться из одного неприятного дела при помощи пистолета, я отплатил ему, отвадив от его заведения гангстера, которому негр отказывался платить. Мое имя было хорошо известно в квартале, так что с тех пор никто Сэма не беспокоил.Толстяк Сэм приветствовал меня взмахом влажной тряпки. Я пожал ему руку и заказал стаканчик.Мои соседи по стойке, желтый крепыш и высокий, очень черный негр неприязненно смотрели на меня, пока Сэм не воскликнул:— Как поживаете, мистер Хаммер? Рад видеть вас. Давненько вы к нам не заглядывали.Услышав мое имя, они передвинули свои стаканы к краю стойки.Сэм понял, что я пришел к нему не за выпивкой. Он отодвинулся к другому концу стойки. Я подошел к нему.— Чем могу быть полезен, мистер Хаммер?— У вас еще заключаются пари, Сэм? Тот быстро оглянулся по сторонам.— Конечно, мистер Хаммер, как почти везде. А в чем дело?— И всем этим заправляет Джордж Калек? Сэм нервно облизал толстые губы. Ему не хотелось мне отказывать, но он боялся сказать больше, чем нужно.— Это связано с убийством, Сэм, — настаивал я. — И лучше отвечать мне, чем полицейским...Лицо его нахмурилось, на лбу появились морщинки.— О'кей, мистер Хаммер, — ответил он. — Калек все еще заправляет всем этим, но он давно не показывается. Существуют посредники.— Боб Хуппер все еще работает на него? Он здесь?— Да, но он больше не работает на Калека. За последние месяцы он нашел себе занятие получше. Он занимается пчеловодством.— Пчелы!..Боб явно не был совсем полноценным, являя собой характерный пример того, что жизнь может сделать с человеком. Его мозг был мозгом ребенка лет двенадцати, тело тоже. Не получая в детстве полноценного питания, он не смог вырасти и сейчас представлял из себя костлявую карикатуру на мужчину. Но это был удивительный человек. Вы могли делать с ним что угодно и тем не менее оставаться его другом. Все люди были его друзьями. Птицы, животные, насекомые. Я видел, как он рыдал над развороченным муравейником и жалел раздавленных муравьев. И вот теперь он занимается пчеловодством.— Где он, Сэм? В задней комнате как обычно?— Да. Я видел, как он там читает иллюстрационную книгу о пчелах.Я допил свой стакан, от души надеясь, что те, кто пил из него до меня, не оставил на нем микробов гнусных болезней.Боб сидел в уголке. Около единственного окна рядом со стеной стояли игральные автоматы. Решетки на окнах практически не пропускали света и комната освещалась лишь парой лампочек, которые давно засидели мухи. Под столом валялась куча мусора. Стол держался лишь благодаря паре кусков фанеры. К стене кнопками было пришпилено несколько порнографических фотографий, на которых под слоем густой пыли трудно было что-либо различить. Кто-то попытался воспроизвести одну из них на обоях, используя голубой карандаш, но это была попытка с негодными средствами.Единственным выходом была дверь, ведущая в бар. Я хотел закрыть ее на задвижку, но таковой не оказалось. Мне пришлось удовлетвориться тем, что я плотно прикрыл ее.Занятый чтением. Боб меня не заметил. Губы его беззвучно произносили текст под иллюстрациями. Какое-то время я читал через его плечо, потом хлопнул его по спине.— Значит, не замечаем больше старых друзей!Он вскочил со стула, узнал меня и радостно заулыбался.— Майк Хаммер! — воскликнул он. — Если бы я ожидал тебя увидеть! — Он протянул руку и я пожал ее.— Что ты здесь делаешь, Майк? Ты пришел нас проведать? Подожди, я подберу тебе стул.Ему удалось найти стул — небольшой бочонок, воспоминание о светлых днях сухого закона.— Ты, говорят, занялся пчелами, Боб?— Да, я изучаю пчеловодство по этой книге. Удивительно, Майк, пчелы меня узнают. Когда я подношу руку к лотку, они на нее садятся и не кусают. Я покажу тебе.— Это занятно, — согласился я, — но стоит, наверное, дорого.— Да... Я сделал улей из ящика для яиц и покрасил его. Пчелам такой дом понравился. Они из него не улетают, как у других пчеловодов. Я поставил этот улей на крышу и хозяйка позволила мне держать их там. Она не любит пчел, но я дал ей немного меда и она успокоилась. Я очень доволен своими пчелами.Он буквально кипел энтузиазмом. Вот этим он и отличался от других, кто имел намного меньше причин жаловаться на жизнь. У него не было семьи, домашнего очага, но хозяйка позволила ему держать пчел и он был счастлив. Боб был забавный парнишка, обычно очень молчаливый, но на темы, его волнующие, он мог говорить часами.— Мне сказали, что ты нашел новую работу. Боб.— Да, Майк, хорошую работу. Они называют меня шефом комиссионеров.— Трудная работа?— Довольно трудная. Я делаю покупки, ношу пакеты, подметаю. Иногда мне разрешают пользоваться велосипедом. Меня это развлекает и у меня много знакомств.— Хорошо платят?— Неплохо. Четверть или полдоллара за каждую услугу. Я начинаю приобретать известность у богачей на Парк-авеню. На прошлой неделе, например, я заработал пятнадцать долларов.Пятнадцать долларов! Для него это значительная сумма, так как живет он очень скромно и теперь он очень собой доволен. Я тоже.— Отлично, Боб. Как тебе удалось найти такую хорошую работу?— Ты помнишь старого Хамни?Я кивнул. Это был горбун лет пятидесяти, он чистил ботинки в конторах на Парк-авеню. Много раз он добывал для меня нужные сведения и был способен на что угодно за несколько долларов.— Старый Хамни заболел туберкулезом и был вынужден уехать в горы, — продолжал Боб. — А я занял его место. Видимо, я работаю не так хорошо, как он, но люди доверяют мне делать покупки, носить посылки и так далее. Сегодня я не пошел, потому что у меня назначена встреча с человеком, который продает пчелиную матку. На улей нужна только одна матка, а у него их две и он просит за нее пять долларов. Тебе не кажется, что это дорого, Майк?— Не думаю. Боб.Я бы, конечно, не отличил матку от трутня, но матки, безусловно, стоили дороже.— А что сказал Калек, когда ты бросил на него работать? Боб не замкнулся, как я ожидал.— Он вел себя прекрасно, — ответил Боб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18