Я закончил со своей выпивкой, поставил стакан и начал изучать бумажник. «Вудринг Баллингер равно как для своих друзей и полицейских». Это был типичный делец из криминальной среды, который никого не допускал в сферу своей деятельности.— Да, это большой человек, — прокомментировал я.— Он вполне мог разделаться с Липпи, если бы их пути как-то пересеклись.— Только не Вуди. Он не стал бы рисковать ни в коем случае. Он потерял какие-то деньги, но это не могло толкнуть его на необдуманный поступок.— Но он мог быть одним из тех, кто знал, чем Липпи занимается на самом деле...— Пат имеет две группы отпечатков пальцев для проверки.— А что ты собираешься делать с этой коллекцией?— Отвезу ее завтра Пату и попрошу исследовать. Простаки будут рады получить обратно свои кредитные карточки.— Майк...— Что?— Это опять ставит тебя в центр событий. Ты опять собираешься высунуть свою шею больше, чем положено.— Кое-что, конечно, лишает меня равновесия. Если бы Липпи оказался достаточно крупным преступником, то они стали бы работать в том же темпе, как и в деле Том-Том Шнейдера. Приоритет дела резко растет, если приобрести громкое имя. Теперь Липпи будет значиться как карманный вор, покатившийся за свою работу. Возможно, что когда-нибудь они поймают его убийцу на очередном деле. Это и будет концом этой истории.— Но она не закончится для тебя?— Увы, для меня она не закончится.Вельда покачала головой и сделала неподдельный вздох.— Хорошо. Я переписала имена и адреса каждого из пострадавших. Вот список. — Она указала на половину исписанного стенографического блокнота, лежавшего на телевизоре.— Ты всегда стараешься опередить мои мысли, не так ли?— Ты, как всегда, прав, — ответила она. Улыбка играла в уголках ее глаз.— Может быть, ты знаешь, о чем я сейчас думаю?Быстрым движением руки она сдернула с меня полотенце и бросила его на пол. Ее губы изогнулись в хитрющей улыбке. Она сказала:— Конечно, знаю. Глава 3 Пат старался быть менее свирепым в разговоре со мной, но это ему плохо удавалось. Ведь, в конце концов, его люди должны были первыми отыскать все эти вещи, а не я.Наконец он произнес:— Ну хорошо, Майк. Сейчас ты сорвался с крючка, но тебе еще могут прищемить хвост, если контора окружного прокурора решит заняться этим делом.— Неплохо придумано, — сказал я ему. — А теперь скажи, были ли заявления о пропаже хотя бы некоторых из этих вещей?Пат быстро просмотрел листки с рапортами, лежавшие у него на столе, и кивнул.— Практически на все из них. Кредитные карточки были аннулированы, две лицензии на вождение машины были возобновлены. И ты сможешь стать на три сотни долларов богаче. Это деньги, обещанные в качестве вознаграждения.— Забудь это. А то будет повод для окружного прокурора пригвоздить меня на месте. Что, кстати, известно об этой пудренице?— Мисс Хейди Андерс полагает, что она ее потеряла, но она никогда не заявляла о пропаже. Между прочим, она была хорошо застрахована.— Приятно быть богатым. Знает ли кто-нибудь из них о том, как и где эти вещи пропали?— Я думаю, что отчетливо никто из них не помнит, но общее впечатление такое, что потеряли где-то на улице. Трое были абсолютно уверены, что это произошло в районе театров. Уильям Дорн обнаружил пропажу на Бродвее, недалеко от мюзик-холла. Ему понадобился бумажник, чтобы расплатиться наличными за покупку, а когда он его не обнаружил, то вспомнил, как его несколько раз толкнули в многолюдном переходе возле театра.— А что рассказал Баллингер?Пат пожал плечами и сложил донесения обратно в папку.— Он сказал, как обычно, грубо, что в бумажнике у него была пара сотен долларов, о которых он почти забыл. Ему хочется хотя бы получить назад водительские права.— Приличных парней всегда трудно найти.— Да, это верно, — подтвердил Пат коротко. — Послушай, что я думаю об этих вознаграждениях. Мой совет — получи их раньше, чем эти люди пройдут через расследование. Так это привлечет меньше внимания. — Он вырвал листок из своего блокнота и протянул его мне: — Ирвинг Гроув, Уильям Дорн, Реджинальд Томас и Хейди Андерс. Здесь их адреса. Тебе не обязательно им врать на каждом слове, но ты должен говорить, что работаешь в полиции.— Да, черт возьми, но ведь полицейские не коллекционируют вознаграждения.— Люди иногда бывают странными. Им иногда нравятся сувениры.— Я пожертвую их в спортивную лигу, конечно, полицейскую.— Давай продолжим...— А что нового по делу Липпи, Пат?— Очень трудно узнавать людей. Верно? Ты думаешь, что ты их хорошо знаешь, а затем происходит что-то невероятное. Когда-нибудь мы поймем, кто это сделал. Дело будет оставаться открытым. Между тем я бы советовал тебе уменьшить свой интерес к нему. Не досаждай сам себе возможными неприятностями.— Ты меня почти убедил. — Я поднялся и перекинул плащ через плечо. — Кстати, есть какие-нибудь новости о Шнейдере?— Он сам себя загнал в могилу. Это похоже на убийство по контракту. Одна из пуль была идентифицирована по делу Филли месяц назад.— Эти ребята обычно уничтожают свое оружие после работы.— Возможно, что ему было жаль делать это — очень уж привык к нему. Это был армейский люгер калибра девять миллиметров. Такой инструмент очень трудно достать.— А как у тебя с этим случаем в метро? — спросил я.Лицо Пата стало непривычно жестким, он как бы замер в своем кресле. Его глаза стали узкими и холодными, а резкость, появившаяся в голосе, только дополняла общую перемену.— Что тебя интересует, Майк?Я сунул сигарету в рот и приготовил спичку.— Простое любопытство. Ты же знаешь, как я собираю информацию. Нью-Йорк так же тесен, как и мир, здесь трудно что-либо утаить.Он все еще не двигался, но я хорошо видел, как впились его пальцы в ручки кресла.— Послушай, это просто невероятно, как ты умудряешься везде поспевать... А почему такое любопытство? Немного подумав, я сказал:— Потому что ты имеешь привычку проверять любой случай, а здесь были заняты даже агенты ФБР, не говоря уже о том, что произошло это в тот же день, что и история с Липпи.В какой-то момент мне показалось, что Пат готов взорваться. Но когда он взглянул на меня, я заметил, что он пытается определить, что мне известно на самом деле. Мое упоминание о ФБР опять заставило его нахмуриться, и он тихо сказал:— Проклятие, — и убрал руки с кресла. — Что ты знаешь об этом, Майк?— Хочешь узнать мнение специалиста?— Прекрати шутить. Ладно. Уж лучше ты будешь это знать. По крайней мере, ты не будешь болтать там, где не следует. Я выпустил струю дыма в его сторону.— Итак?— При беглом осмотре трупа врачам в госпитале не понравились некоторые симптомы. Они произвели срочное вскрытие и подтвердили свои подозрения. Ему была сделана инъекция одного из новых и наиболее смертоносных видов бактерий.— Необычный вид?— Именно так. Подобные культуры были разработаны в правительственных лабораториях исключительно для применения в случае войны. Врачи не очень уверены в возможности заражения и не хотят, чтобы поднималась паника.— Может быть, он работал в одном из таких мест?— Мы сейчас это проверяем. В любом случае ты должен держать это при себе. Если эта штука будет распространяться по городу, мы найдем этот источник.— Пат, мне кажется, ты слишком наивен...— Черт возьми, Майк, убирайся отсюда.Я бросил окурок в пепельницу, улыбнулся и вышел. * * * Мне необходимо было застать Вельду еще до того, как она отправится на ленч, и сказать, что меня не будет весь остаток дня. Она уже закончила большую часть бумажной работы, и, прежде чем она начала приводить в порядок стол, я сказал:— Послушай, детка, есть одна небольшая работа, которую ты можешь быстро сделать. Посети банк, где у Липпи был счет, и разыщи клерка, который обслуживает его депозит.— У Пата ведь есть сведения об этом?— Да, относительно размеров сумм. А я хочу узнать, не припомнит ли он, каких размеров банкноты при этом поступали?— Это очень важно?— Кто может знать определенно? Пока я просто не удовлетворен полученными ответами, вот и все. Я позвоню тебе позже.Я повесил трубку и вышел под послеобеденный дождь. На углу я остановил такси.Вудринг Баллингер имел очень живописную контору на 21-м этаже коробки, расположенной на Пятой авеню, но на самом деле он никогда здесь не работал. Его оперативной штаб-квартирой был большой стол в северо-восточном углу ресторана «Финеро», который находится на Бродвее.На столе, за которым восседал Вуди, стояло несколько телефонов, один из которых, белого цвета, стоял прямо перед ним. В комнате было еще двое парней в возрасте около тридцати лет. Несмотря на их деловой и преуспевающий вид, каждый из них имел дело с полицией еще в подростковом возрасте. Единственно, чего не мог купить Вуди, так это респектабельную внешность. Он очень старался ее создать, но ни трехсотдолларовый костюм, ни восьмидесятидолларовые ботинки не могли даже в минимальной степени помочь ему в этом. Он по-прежнему выглядел так, как будто только что выбрался из дока, где толкал тележки, груженные стальным ломом. Паутина густых волос покрывала его брови и пальцы рук, и казалось, что он постоянно нуждается в услугах парикмахера. На его губах застыла постоянная усмешка, которая создавала странное впечатление вековой окаменелости.Я поздоровался первым.— Привет, Вуди.Он бросил лишь небрежный взгляд в мою сторону.— Какого черта тебе здесь надо?— Прикажи своим ребятам выйти.Его приближенные посмотрели на меня весьма удивленно. Когда же я стал доставать пачку сигарет, и они увидели в плечевой кобуре мой 45-й, их удивление пропало. Вуди Баллингер произнес единственно подходящее для данной ситуации:— Подождите моих указаний в баре.Они послушно поднялись, не глядя в мою сторону, прошли мимо меня и заняли место в баре, повернувшись к нам спиной.Я уселся напротив Вуди и попросил официанта принести мне пива.— Ты заблудился, Хаммер?— Только не в этом городе. Я живу здесь, или ты забыл об этом? — Я нагло ухмыльнулся, а когда он нахмурился, я понял, что теперь он все помнит.— Выкладывай свои карты. Чего хочешь?— Совсем недавно ты потерял свой бумажник...Его пальцы, барабанившие по столу, вдруг застыли. Подошел официант с пивом. Пользуясь небольшой паузой, я сделал пару глотков.— Что в этом нового? Полиция нашла его.— Это я нашел его, — произнес я достаточно четко. — И твой бумажник был далеко не единственным в этой куче.— Тогда все в порядке, значит, я получаю свои права назад. Думаю, что никаких денег там уже нет. Тот бездельник, который подобрал его, конечно, их вытащил? Где ты его нашел?— Это не имеет “значения. Тот человек, у которого он находился, уже умер. Кто-то зарезал его без видимых причин. Все его деньги лежали в банке.— Черт побери, я бы с удовольствием сам разделался с этим мерзавцем. Он посмел ограбить меня, грязный подонок! Может быть, это лучший для него выход. — Вуди остановился, его глаза прищурились. — А почему ты рассказываешь мне об этом?— Потому что, возможно, ты знаешь, кто может так работать в этом районе. Если не знаешь, то, может быть, сможешь узнать.— Для чего? Если этот парень мертв...— Мне не хочется думать, что тот, кого убили, действительно занимался подобными делами. Поэтому оглянись кругом. Ты ведь знаешь, кого надо расспросить.— Иди и расспрашивай их сам!— Нет, Вуди, тебе придется это сделать самому. У меня просто нет на это времени. — Я допил пиво, бросил на стол доллар и поднялся. Проходя мимо бара, я тряхнул одного из «бизнесменов» за плечо и сказал: — Теперь вы можете вернуться.Они взглянули на меня, быстро разделались со своей выпивкой и молча пошли к своему шефу. Баллингер очень тщательно подбирал своих людей. * * * Еще не так давно Ист-Сайд, граничащий с Лексингтон-авеню, представлял собой своеобразный район, где, казалось, жизнь протекала по своему собственному, иногда неуловимому, давно заведенному порядку. Его своеобразие прежде всего поддерживалось длинными рядами старых особняков, которые теперь, к сожалению, стали ветшать, разрушаться, и окружающая цивилизация стала проникать и сюда, стараясь вытеснить всех этих свидетелей уходящей эпохи.Да, конечно, они еще стояли здесь, прижимаясь друг к другу, в ожидании того момента, когда чугунный шар превратит их в груду пыли и битого кирпича. Часть домов была заново отремонтирована, в них были установлены лифты и новое освещение. Поэтому во многих из них располагались отели и пансионы, достаточно дорогие по теперешним временам. Они словно не хотели уступать цивилизации своего пространства.Мисс Хейди Андерс занимала номер 24-С. Это была шикарная угловая квартира на самой лучшей стороне здания, где целый день светило солнце. Дежурный, извещенный мною, доложил ей о причине моего прихода — по поводу ее потерянной пудреницы, — и я услышал из телефонной трубки ее голос, усиленный резонансом холла.— О, конечно. Полицейский. Пожалуйста, пригласите его наверх.Дежурному хотелось еще немного поболтать со мной, но лифт был свободен, и я вошел внутрь, нажал кнопку с номером 24 и начал подъем.Раньше я видел только рекламные портреты Хейди Андерс, где она представлялась в ролях, которые исполняла в большинстве бродвейских мюзиклов.Все, что я мог произнести, когда увидел ее на пороге, было:— Мисс Андерс?Она слегка улыбнулась и широко распахнула дверь.— Да... Но, пожалуйста, зовите меня Хейди. Так делают все, и я привыкла к этому. Проходите, проходите, пожалуйста. — Ее улыбка казалась чуть-чуть напряженной. Никто не испытывает радости от встречи с полицейским, даже если и рассчитывает на его помощь.— Хаммер. Майк Хаммер.Она взяла у меня пальто и шляпу и пристроила их на вешалке, а затем провела в просторную комнату. Она не просто шла, она парила в воздухе, заставляя двигаться каждый свой мускул.Комната была заставлена диванами и кушетками, на которых громоздились многочисленные подушки и покрывала.Она уселась в одно из многочисленных кресел, предложив сесть и мне.— Прошу вас, садитесь, мистер Хаммер. Можно предложить вам выпить? Или полицейский никогда не пьет во время работы?— Иногда.Я не доверял диванам и поэтому присел на оттоманку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17