Но всячески обыгрывалось мое случайное появление на сцене, и некоторые подробности моей биографии излагались для сведения широкой публике.Автора статьи я, должно быть, когда-то здорово зацепил, потому что в ней были прямые намеки в мой адрес. По мнению писаки, о случайности не могло быть и речи, если в дело оказался замешан я.Я скомкал газету и ногой подтащил к себе стул.— Опять мы влипли, — пробормотал я.Вельда сняла пальто и повесила его на вешалку. Я рассказал ей всю историю и дал время переварить ее. Когда я закончил, она спросила:— Может быть, это хорошо для нашего дела?— Чушь!— Тогда перестань из-за этого беспокоиться.— Я и не беспокоюсь.Она повернулась и улыбнулась мне, сверкнув белыми зубами.— Нет?— В самом деле, милочка.— Я так и поняла, но ты все-таки позвони Пату и выясни, как обстоят дела.— Слушаюсь, — сказал я и взялся за трубку телефона.Пат приветствовал меня довольно прохладно и не назвал по имени, из чего я понял, что он в комнате не один.— Минуточку, — проговорил он, и я услышал, как он встал, подошел к регистрационной картотеке и выдвинул ящик. — В чем дело, Майк?— Простое любопытство. У тебя есть что-нибудь новое по этому убийству?— Пока нет. Тело еще не опознали. Мы проверяем отпечатки пальцев.— А как насчет зубов?— Черт возьми, да у нее во рту нет ни одной пломбы. Но она похожа на девицу из “шоу”, так что, возможно, где-нибудь и зарегистрирована в полиции. Ты уже разговаривал с репортерами?— Я от них смылся. Может быть, они подцепят меня и тут, но я все равно ничего не смогу им сказать из того, чего бы не знал ты. Что там у тебя такого, ты как будто расстроен?— Митч Темпл из “Новостей” заметил сходство этих прозрачных одежек, которые были на телах убитых. Ему удалось сличить этикетки и ткнуть нас в них носом. Они были куплены в разных местах — знаешь, в этих магазинах, которые специализируются на торговле эротическими принадлежностями женского туалета. Не слишком-то надежная зацепка, но достаточная, чтобы навертеть целую историю вокруг нее.— А что он может сказать?— Вполне достаточно, чтобы взбаламутить этих помешанных на сексе придурков, которых у нас развелось слишком много. Сам знаешь, что получится, когда этакая штучка просочится в печать.— Я могу что-нибудь сделать?— Да. Если ты достаточно хорошо знаешь Митча, попроси его умерить пыл.Я усмехнулся в трубку.— Черт возьми! Это будет неплохой денек!Пат хрюкнул и сказал:— Я прошу, чтобы ты всего лишь поговорил с ним, малыш.Конечно, “малыш” было сказано ясно и четко.— Когда ты хочешь, чтобы я сделал официальное заявление?— Прямо сейчас.Повесив трубку, я шлепнул Вельду по заду и потянулся за шляпой. Она бросила на меня лукавый взгляд и сказала:— Майк...— Да?— Пат заметил связь между цветами неглиже?— То есть как?— Черное на блондинке и зеленое на рыжей.— Он не говорил мне об этом.— Они ведь необычны. Это специальная одежда для “шоу”, чтобы возбуждать мужчин.— Пат считает, что вторая девушка выступала в “шоу”.— Но ведь первая-то была школьной учительницей.— Тебе приходят в голову забавные мысли, девочка, — сказал я.— Может быть, и тебе следовало бы подумать над этим, — ответила она. Глава 2 Нельзя сказать, чтобы меня приняли в полицейском управлении слишком тепло. Я дал подробные показания в кабинете Пата в присутствии полицейского стенографиста. Когда с этим было покончено, новый помощник прокурора забрал к себе протокол, пытаясь выжать из него что-нибудь, что могло бы связать меня с этим убийством.К счастью, Пат вовремя умерил мой пыл и утихомирил нас обоих, хотя я уже успел довести ревностного стража закона до белого каления.Тот нехотя сдался и вышел из кабинета, приказав мне не покидать пределов города.— Он, должно быть, начитался умных книг, — сказал я Пату.— Не обращай внимания. В прокуратуре всегда поднимается суматоха, когда газеты кричат о сенсационных делах в год выборов.— Не играй со мной в бирюльки, Пат, — сказал я. — Мне не нравится, что они выматывают из тебя душу, когда дела идут туго.— Ты же знаешь, как они трясут наше управление. Очень многие хорошие сотрудники уже оставили работу — их тошнило от отвращения.— Не давай этим хлыщам-политиканам верховодить работой.— Я нахожусь на государственной работе, малыш.— Ну, а я — нет, — ухмыльнулся я, — и у меня длинный язык. В коридоре меня дожидаются не менее дюжины репортеров, и я, если меня погладить против шерсти, могу устроить грандиозный шум.— Не вздумай делать этого.— Черт с тобой, не беспокойся!— Забудем об этом. Ты уже виделся с Митчелом Темплом?— Нет еще.— Сделай хотя бы это, и ты окажешь мне услугу. Все остальное мы как-нибудь уладим сами.— Я уже сказал тебе, что не стану лезть в это дело.— Расскажи это тем ребятам, которые тебя ждут. — Он встал и поманил меня к двери. — Ну что? Начнем? Публика ждет тебя.Пат выстрадал все мое интервью, наблюдая, как я позировал перед фотоаппаратами, и одобрительно кивал, когда я уклонялся от ответов на вопросы. На этот раз мне нужно было хитрить, и репортеры понимали, что это потому, что моя история правдива. Пара репортеров хотела узнать мое мнение об убийстве, но я отказался отвечать. До сих пор только Митч Темпл пытался увязать предыдущее убийство с этим, так что с этой стороны ничего нового известно не было. Если только такая связь существует, то Пат установит ее. Пока же это были только догадки.Когда все это было кончено, мы спустились вниз и выпили по паре чашек кофе.— Ты отлично со всем справился, малыш.— Так ведь мне нечего было сказать.— Спасибо за то, что ты не пытался высказать свои догадки. Может быть, позже я кое-что расскажу тебе.— Ты думаешь, мне это будет интересно?— Да, — сказал Пат кисло, — пока что нет никакой связи между этими двумя неглиже. Если первый случай — самоубийство, то все довольно просто. Добрая половина этих девиц разгуливает нагишом или полуодетыми, хотя черт меня побери, если я знаю — почему. Эксперт зашел в своем хобби дальше, чем я думал. Он взял кусочек кожи и ткани, прежде чем труп увезли. Он не утверждает этого решительно, но, по-видимому, совершенно удовлетворен тем, что его диагноз, как он считает, подтвердился. По его мнению, первая девушка была отравлена медленным и очень болезненным ядом.— Что ты можешь с этим сделать?— Ничего. У нас нет тела для эксгумации и нет возможности доказать, что кусочки ткани принадлежат именно тому первому трупу. Еще несколько дней, и в этих тканях не останется и следов химикалий. Яд распадается.— А как насчет второй девушки?— Кнут оставил весьма отчетливые полосы на ее теле. Он в точности соответствует некоторым цирковым атрибутам, специально вывозимым из Австралии.— Покупателя проследили?Пат покачал головой.— Их покупают дюжинами. Дело в том, что импортные конторы рекламируют их везде, даже в журналах. Мы проверили книги заказов, и оказалось, что эти штуки продают сотнями только по почте. Практически невозможно определить всех покупателей.— Тогда остаются только отпечатки ее пальцев.— И фотография. Ребятам из фотолаборатории пришлось здорово потрудиться, чтобы реконструировать ее лицо.Он достал ее фотографию на глянцевой бумаге размером 4х5 и внимательно рассмотрел ее.— Лица вроде этого отлично запоминаются, — сказал он. — Она была настоящей красавицей.— Можно мне оставить фото себе?— Пожалуйста. Все равно его поместят в газетах.— Отлично. Я позвоню тебе, как только повидаюсь с Темплом.— Думаешь, из этого будет толк?— Я знаю о нем кое-что, — усмехнулся я. — И он не захочет, чтобы это выплыло наружу.В половине первого я встретился с Темплом в ресторане “Голубая лента” на 44-й улице. Ему уже перевалило за сорок, он наконец добился возможности печататься в первой колонке, и теперешний успех сделал его еще более циничным, чем прежде. Мне не пришлось объяснять ему, зачем я пришел. Он сообразил все, как только я ему позвонил. Когда мы сели за столик и сделали заказ, он сказал:— Как вышло, что ты стал мальчиком на побегушках, Майк?— Может быть, потому, что у меня достаточно тяжелая рука.Он ухмыльнулся, глядя на меня исподлобья.— Только не шантажируй меня этой вечеринкой на яхте. Ты это уже использовал дважды.— А как насчет той истории с Люси Делакор, о которой ты так и не написал? Насчет того дома, откуда она сбежала?— Откуда тебе известно об этом?— У меня масса друзей в самых необычных местах, — ответил я. — Старушка Люси по-прежнему числится за тобой, не правда ли?— Ладно, ладно, хватит. Чего ты хочешь?— Пат просит, чтобы ты не занимался вопросом сходства этих неглиже в последних двух убийствах.Лицо Темпла приобрело странное выражение.— Но ведь я прав, — сказал он мягко. — Не так ли?— Отвяжись, Митч. Просто Пат не хочет, чтобы в это дело был замешан секс. Вот и все. Это всегда вызывает у публики ненужные мысли. Дай ему несколько дней спокойно поработать, а потом можешь делать все, что хочешь. Согласен?— Мне страшно много пришлось поработать ногами. Я отбил себе все пятки, выслеживая эти этикетки. А теперь выходит, что все это зря.— А что тебе удалось выяснить?Митч пожал плечами.— Только наметки на возможных покупателей. Продавцы не сказали мне ничего определенного, потому что это очень ходовой товар. Это могли быть какие-нибудь провинциалы, жаждущие привезти что-нибудь сексуальное своим женам, военные, купившие экзотические штучки в большом городе... ну, и дамы, пытающиеся вдохнуть немного огня в стариков-партнеров с помощью нейлона.— И это все?— Мне не удалось получить никакого описания покупателей. За исключением, пожалуй, парочки курочек, которые взяли размеры, вполне подходящие им самим. Очевидно, это постоянные покупательницы. Я мог бы их навестить, но не думаю, чтобы от этого был какой-нибудь прок. Может, у тебя есть какие-нибудь идеи на этот счет?— Самые свеженькие, — сказал я. — Вельда обратила внимание на интересное сочетание цветов: зеленое неглиже на рыжей и черное на блондинке. По-моему, в этом есть какой-то смысл.— Черт возьми, это самые ходовые цвета. У них даже в запасе нет белых или розовых. Сейчас не в моде скромницы. — Митч откинулся на спинку стула. — Может, ты лучше скажешь Пату, что я все еще занимаюсь этим делом?— Он повторит то же.— Просто удивительно, что больше никто не заметил этой связи. Не слишком основательная, но все же зацепка.— Я думаю, это потому, что все считают, что учительница покончила жизнь самоубийством.— Я в этом немного сомневаюсь, — проворчал Митч.— Пат тоже. Но ему приходилось сталкиваться с другими случаями, когда самоубийцы выходят из дома в одном неглиже. Это, по-видимому, довольно распространенное явление.— Да, я знаю. Она могла выбежать к реке и в пальто. Тогда бы никто ее не заметил. Если она потом потеряла его, то любой из тех, кто шатается в доках, мог найти пальто и загнать его за выпивку, даже не подумав ни о чем плохом.— Что сказать Пату?— Я буду молчать неделю. А пока что я все же буду пытаться увязать вместе эти две одежонки. — Он посмотрел на меня поверх своего стакана. — Ну, а как ты сам, Майк? Ты всегда излагаешь интересные версии. Что ты думаешь на сей раз?— Я этим не интересуюсь. Такова моя версия.— И в тебе даже не просыпается любопытство?— Просыпается, конечно, — ухмыльнулся я. — Именно поэтому я буду внимательно читать обо всем в “Новостях”.После ленча с Митчем я вышел на улицу и свернул направо на Бродвей. Я направился к своему бюро. Утренняя сырость сменилась моросящим дождем, который вымыл улицы и превратил тротуары в сплошной поток зонтиков.На первых страницах газет, продававшихся в киосках, все еще можно было прочесть рассказ о смерти рыжеволосой девушки, а в одном из дневных выпусков красовалась моя фотография рядом с трупом, а также была помещена фотография мальчика. Я купил несколько газет, сунул их в карман плаща и зашел в Хаккард-Билдинг.Вельда оставила мне записку, что вышла кое-что купить и скоро вернется. Пока что мне нужно было позвонить в контору Краусс-Тильмана. В конторе я напал на Уолта Хенли, получил у него указания по поводу следующего задания, повесил трубку и добавил к записке Вельды постскриптум. Я известил ее о том, что уезжаю из города на пару дней и потому откладываю наше свидание за ужином. Конечно, эта последняя приписка ей не очень понравится. У нее был день рождения. Но мне повезло. Все равно я забыл купить ей подарок. * * * Несколько дней обернулись неделей. Я подъехал к бюро без четверти пять. Вельда сидела за машинкой и даже не подняла глаза, пока не кончила страницу.— Поздравляю с днем рождения, — сказал я.— Спасибо, — ехидно ответила она.Я ухмыльнулся и кинул ей сверток, приобретенный десять минут назад. Она не смогла больше сдерживаться и торопливо сорвала с него бумагу. Молочным светом засияли жемчужины, и Вельда издала легкий крик восторга.— Настоящие? — едва выговорила она.— Надеюсь, что так.— Подойди ко мне, ты...Я склонился над ней и, впившись в ее сочные мягкие губы, снова почувствовал, как меня охватывает дрожь. Так бывает всегда, когда я имею дело с этой изумительной женщиной. Я оттолкнул ее и перевел дыхание.— Лучше поберегись...— Но я не думала, что ты сам этого хочешь...— Пропаду я с тобой, киска.— Погоди, вот увидишь, как я задам тебе.— Прекрати разговаривать со мной в таком тоне, слышишь? — сказал я. — А то я сейчас взорвусь!— Ну, так я тебе помогу...Я взъерошил ей волосы и присел на край стола.Она разложила всю почту на три кучки: извещения, деловые письма и личные. Я стал просматривать их.— Что-нибудь важное есть?— Ты что, не читал газет?— Детка, там, где я был, нет ничего, кроме холмов, камней и деревьев.— Удалось установить личность убитой рыжей.— Кто же она?— Максия Делани. Выступала со стриптизом на Западном берегу. Ее дважды привлекали по подозрению в том, что она завлекала клиентов, но каждый раз освобождали по причине отсутствия улик, поскольку клиенты не жаловались. Последнее время она находилась в Чикаго, где была зарегистрирована в качестве натурщицы в одном рекламном агентстве. С нее сняли несколько фотографий в обнаженном виде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22