Я постучал еще раз, и тогда сонный голос произнес:— Сейчас, сейчас, не ломайте дверь.Я услышал шум падения опрокинутого стула, тихое проклятие, потом под дверью показалась полоска света. Звякнула цепочка, щелкнул замок, и дверь распахнулась. Я произнес:— Привет, Грета!Это была она. Не совсем Грета Сервис, что на фотографии, но все же она. Лицо ее несколько поблекло, красота не была такой яркой, как раньше, кожа утратила свою прежнюю свежесть, а глаза — ясность взгляда. Иссиня-черные волосы были спутаны и рассыпаны по плечам. На ней был дешевый купальный халат, который она придерживала рукой у горла, чтобы он не распахнулся.Я втолкнул ее обратно в комнату, потянул за собой Далси и закрыл дверь. Грета, как видно, дошла до точки: комната была откровенно пустая, как раз настолько, чтобы не нарушать закона. В приоткрытом шкафу виднелось несколько платьев, пустая бутылка из-под джина валялась на ночном столике, на полу лежали осколки стакана.Грета перевела взгляд с меня на Далси, а затем с Далси на меня.— Что вам нужно?— Вы, Грета, — повторил я.Она молча посмотрела на меня и сказала:— Мне кажется, я вас знаю.— Майк Хаммер.Теперь она узнала меня.— Подонок! — прошипела она.— Успокойся, детка. И не вздумай обвинять меня в том, что я засадил твоего брата. Ведь именно он попросил меня найти тебя.Слегка смутившись, Грета отступила на шаг.— Ну, вот ты меня нашел. А теперь убирайся отсюда.Она почему-то избегала смотреть мне в глаза.— Что с тобой произошло? — спросил я.Она неохотно подняла голову, губы ее были плотно сжаты.— Оставьте меня в покое.— Гарри хочет видеть вас.Она резко отвернулась, угрюмо уставившись в грязное оконное стекло.— В таком виде?— Думаю, что ему это безразлично.— Передайте ему, что я навещу его, как только смогу.— Что с вами случилось, Грета? — повторил я.Мы обменялись взглядами в оконном стекле.— Просто у меня ничего не вышло. У меня были великолепные идеи, но осуществить их не удалось.— Ну, так что же мне передать Гарри?— Я работаю, — ответила она. — Мне удается подзарабатывать по несколько долларов то там, то тут. Но мой час придет. — Голос ее звучал хрипло. Я ничего не ответил ей, и она резко повернулась к нам. Халат распахнулся, и ее чудесное тело отчетливо вырисовывалось под прозрачной ночной рубашкой во всем своем великолепии. — Скажите ему, чтобы он оставил меня в покое до тех пор, пока я все не устрою. И перестаньте преследовать меня. Я буду делать то, что сама сочту нужным, и не желаю, чтобы вы вмешивались в мои дела. Не так-то хорошо он сам устроился, ведь верно? Я-то, по крайней мере, на свободе и сделаю, что смогу. А теперь оставьте меня в покое и убирайтесь отсюда.— Грета... не хотите ли поговорить со мной об Элен Постон?Она никак не отреагировала на мой вопрос и равнодушно ответила:— Она мертва. Покончила с собой.— Почему?— Откуда мне знать? Помешалась на каком-нибудь парне.— А если это не было самоубийством? — спросил я.Она чуть заметно вздрогнула и сжала кулаки.— Если уж кто умер, то умер. Какое это теперь имеет значение?— Для нее, конечно, никакого. Но, может быть, это важно для кого-то другого? Может, все же поговорим на эту тему?Она отвернулась, подошла к шкафу и стала швырять с вешалки платья, кидая их в чемодан, стоявший на полу.— Проклятие! — пробормотала она. — Придется убираться в другое место, где меня никто не найдет. — Она обернулась через плечо, глаза ее горели. — Немедленно убирайтесь отсюда!— Не можем ли мы чем-нибудь помочь вам? — спросила Далси.— Бессмысленно, — вставил я. — Нам лучше уйти. Пошли. На углу стояло несколько такси. Я посадил Далси в первую машину, попросил минутку подождать, а сам подошел к другому автомобилю. Завернув в свою визитную карточку пятидолларовую бумажку, я протянул ее водителю. Он нерешительно взял деньги, глаза его были настороженные. Я сказал:— Из этого отеля через пару минут выйдет женщина. Если она возьмет такси, посади ее в свою машину. Извести меня, куда отвезешь ее, и ты не пожалеешь об этом.Он посмотрел мою карточку в тусклом свете фонаря, а когда снова посмотрел на меня, на лице его играла широкая улыбка.— Разумеется, Майк, — отозвался он. — Не сомневайся. * * * Далси Макинесс жила в кооперативном доме, величественно возвышавшемся посреди парка. В таком доме, с его спокойным великолепием, могли жить только очень состоятельные люди. Я знал имена некоторых владельцев квартир этого дома и был удивлен, что Далси могла себе позволить жить в нем. Она прочла немой вопрос на моем лице и сказала:— Не удивляйтесь, Майк. Совет директоров фирмы Проктор настаивает на этом. Своего рода престиж, что ли. И поскольку они все равно являются владельцами этого дома, я рада была удовлетворить их желание.— Неплохо. Хотел бы я иметь такую работу.— По крайней мере, вы можете воспользоваться этой роскошью в знак моей благодарности за то, что взяли меня с собой.— Но ведь уже слишком поздно.— Как раз время пить кофе... или вы слишком старомодны?Я улыбнулся и пошел вслед за ней к лифту. Воздух свистел в шахтной клетке, тихий звук работающих механизмов, казалось, доносился издалека. “Тихие голоса”, — подумал я. Они как будто что-то нашептывали мне, но слишком смутно, я едва их слышал. Пожалуй, добрые старые времени прошли. Тогда я соображал быстрее. Теперь все обстояло хуже, что-то не успевал схватить. Как сегодня в Сандло Отеле. Все было хорошо. Так я и скажу Гарри. Я сделал то, о чем он просил. Грета была в неважном положении, но цела и невредима, и я не могу винить ее в том, что она не хочет видеться с Гарри. Может быть, она знала погибших, но ничего особенного в этом нет. Грета жива и хочет, чтобы все осталось так, как есть. Что в этом особенного, черт побери!Я не заметил, как лифт остановился, и машинально вышел вслед за Далси, которая провела меня в маленькую переднюю, а затем в великолепную комнату, окна которой казались живыми картинами Нью-Йорка в мерцании мириад огней.— Очнулись? — улыбнулась она. — Вот мы и дома. — Она протянула мне руку и увлекла в комнату. — Кофе или чего-нибудь покрепче?— Кофе, — ответил я. — Вы уверены, что ваши друзья не станут возражать против моего пребывания здесь?— Друзья?— Ну те, с которыми вы обычно общаетесь, они ведь занимают высокие посты и ранги.Далси опять хихикнула. Эта волнующая привычка делала ее похожей на школьницу.— Некоторые из них действительно неприятны... Ну, а теперь садитесь и ждите, пока я принесу кофе.Она исчезла в кухне, откуда вскоре раздался звон посуды и донесся аромат приготовляемого кофе. Я слышал, как она тихонько мурлыкала модный мотив. Я включил проигрыватель, зарядил барабан серией пластинок Вагнера и пустил музыку очень тихо, так что мощные вагнеровские темы чуть слышно шелестели.Она вернулась с кофе, поставила поднос на мраморный столик около дивана и села рядом со мной.— Вы сегодня невероятно задумчивы. Это я на вас так действую?Я взял чашку из ее рук и посмотрел ей в лицо. Даже на таком близком расстоянии было видно, что женская зрелость всего лишь смягчила красоту ее классических черт. Грудь четко вырисовывалась под свитером, мягкая линия бедер вызывающе манила к себе, ноги были скрещены, и одна чуть вздрагивала.— Только не вы, — усмехнулся я.— Вы думаете о Грете Сервис, не так ли?— Пожалуй, вы правы.Она помешала свой кофе и попробовала его.— Вы удовлетворены тем, что узнали?— Удовлетворен, но не совсем. И хотелось бы знать, почему не совсем.Далси поставила чашку и задумчиво откинулась назад.— Я знаю. К сожалению, я видела такое и раньше. Некоторые из этих девушек не хотят понять, что мир наш столь суров, вокруг нас тысячи красивых лиц и тел, и они все претендуют на самое лучшее, а когда у них ничего не выходит, никак не могут смириться с этим. Ну, а дорога вниз гораздо легче, чем наверх.— Не в этом дело. Ей и раньше доставалось. Я считал ее более решительной.— Голодовка может быть действительно ужасной, — сказала Далси. — Что вы тут можете поделать?— Наверное, ничего. Оставлю все, как есть. Придется брату довольствоваться этим.— И у вас никогда больше не появится причины вторгнуться в мою однообразную жизнь, — улыбнулась она лукаво.— Может быть, я что-нибудь придумаю...Когда она взглянула на меня в упор, в глазах ее мерцали огоньки — это были глаза ученицы средней школы: темные озера под длинными загнутыми ресницами. Розовый язык мелькал между белыми зубами. Она облизнула губы и очень мягко, откровенно сказала:— Придумайте сейчас же!Потом потянулась и выключила лампу, горевшую над нами.Она была подобна нежному прекрасному растению, которое медленно раскрывалось и тут же погружалось в бурное цветение неописуемого восторга. Ее ладони крепко сжимали мои руки, руководя их действиями, подсказывая мне ласки, приводившие ее в восторг.Потом, почувствовав, что я все понял, она сама устремилась навстречу радости. Из ее теплого страстного рта вырывались стоны, когда я ее целовал, все ее тело казалось гибким шедевром чувственности. * * * Я ушел от нее, когда серый рассвет уже опустился на город, взял такси и отправился в Картер Лейланд Отель. Я тихонько поднялся в свою комнату и сбросил туфли. Дверь в соседнюю спальню была заперта. Я растянулся в кровати и уставился в потолок, положив руки под голову.Единственное, о чем я мог в эту минуту думать, было — начало это или конец? Глава 7 Не помню, как я заснул, но, когда проснулся, был уже день. На часах было без десяти четыре, и я тихо выругался, что столько времени проспал зря. Когда я спрыгнул с кровати, с моей груди упала записка: “Встретимся в “Голубой ленте” в шесть, пьяница”.Вместо подписи стояло только “В”. Я узнал почерк Вельды. Душ освежил меня и стер с лица последние следы усталости. Порылся в чемодане, который Вельда привезла для меня, и оделся. По привычке я проверил исправность 45-го, сунул его в кобуру и натянул плащ.Да, ночь была бурной. Я усмехнулся, взял трубку и набрал номер служебного телефона Далси. Мне ответила мисс Табот, та старая леди, которую я поверг в ужас, когда появился в Проктор-Билдинг в первый раз. Мисс Табот ответила, что мисс Макинесс улетела в Вашингтон десятичасовым самолетом и вернется через несколько дней. Она спросила, кто говорит, и когда я ответил, она поперхнулась, а потом пробормотала, что передаст мисс Макинесс, что я звонил.Я повесил трубку и поднялся со стула, как вдруг зазвонил телефон. Я снова взял трубку:— Да?— Майк Хаммер?— Именно он.— Это Рэй Тейлор, Майк. Я водитель такси. Вы вчера попросили меня проследить за девушкой.А я совсем забыл об этом.— Да, Рэй. Куда же она отправилась?— Трудно сказать. Она вышла из отеля, помахала мне рукой, и я отвез ее к пятиэтажной платной стоянке на углу Восьмой и Сорок шестой улиц. Она вошла в здание. Ворота была заперты, так что я объехал стоянку вокруг и подождал несколько минут. Потом выехал автомобиль. Мне кажется, за рулем была она. Я собрался ехать за ней, но тут подвернулся клиент. Я ехал на слишком большом расстоянии, чтобы следить за ней. Она доехала до Седьмой авеню, потом повернула в квартал, где есть южный вход на станцию метро “Вествайд Хайуэй”. Вот и все, что мне удалось сделать.— А какой марки был автомобиль?— Светло-синий седан “шевроле”. Новенький. Номер разглядеть мне не удалось. — Потом таксист добавил: — Ах да, там еще была вмятина на правом заднем крыле, совсем маленькая.— О'кей, Рэй, спасибо. Куда вам прислать чек?— Бросьте, Майк. Это не поручение, а одно удовольствие. — Он повесил трубку.Вот опять. Что-то здесь не так. Не может иметь новый автомобиль тот, кто живет в таком мерзком заведении, как Сандло Отель. Но Рэй Тейлор, однако, не был в этом уверен. А если водителем была не Грета, то она могла воспользоваться платной стоянкой из простой предосторожности, чтобы никто не мог ее выследить. Я знал это место. Там ворота были только с одной стороны. Вход с другой стороны предназначался исключительно для владельцев машин. Если она боялась, что я у нее на хвосте, то это как раз такое место, где можно было ускользнуть от меня.Я схватил дождевик и шляпу, спустился вниз, справился, нет ли для меня писем, вышел на улицу и через пять минут уже сидел в такси. Я дал водителю адрес Сандло Отеля. Меня никогда не принимают за туриста, но этот водитель решил, что я приезжий. Поймав мой взгляд в зеркале заднего обзора, он сказал:— Если кто-нибудь сказал вам, что там можно найти девицу, то не рассчитывайте на это, приятель.— Не выйдет? — спросил я рассеянно.— Именно, — продолжил он. — Вам лучше найти кого-нибудь в доме. Там они действительно хороши.Я выдавил кислую ухмылку:— Да?— Разумеется. С полдюжины шляется там.— Да, но я не охочусь за дамой. Там у меня приятель живет.Он сочувственно покачал головой:— Плохо дело, — пробормотал он. — Это вонючая дыра. На этот раз за стойкой сидел другой человек: высокий сутулый парень с впалыми щеками, одетый в поношенный синий костюм. Глаза у него были, как у хорька: казалось, они видели все вокруг, хотя оставались неподвижными. Когда я проходил мимо его стойки, он шепотом позвал меня:— Эй, послушайте...Я обернулся. Подошел к нему, остановился и несколько секунд не сводил с него взгляда.Он сделал вид, что ничего не замечает, но потом это ему перестало нравиться.— Не могу ли я... помочь вам чем-нибудь?— Да. Вы можете оставаться на своем месте и закрыть рот. Понятно?Маленькие глазки полузакрылись и приобрели змеиное выражение. Он пожал плечами и снова погрузился в свои книги. Я поднялся наверх и пошел по коридору к комнате, в которой побывал прошлой ночью. Внутри горел свет, и хриплый мужской голос выкрикивал грязные ругательства по адресу девушки. Она возражала тоже с руганью, потом послышался звук удара в челюсть, и я распахнул дверь. Она растянулась на полу у самой стены, оглушенная, рука ее была прижата к щеке. Это была грязная блондинка, весьма потрепанная жизнью. Мужчина был огромного роста, могучего телосложения, в спортивной куртке и джинсах. Лицо его носило следы карьеры неудачного боксера. Нос был свернут в сторону, одно ухо разбито, шрам пересекал его щеку наискось у рта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22