— Садитесь, пожалуйста.
Очевидно, дети спали после обеда, потому что их не было ни слышно, ни видно. Кроме того, Одетт Делаво разговаривала вполголоса.
— Вы нашли адрес той молодой женщины? — спросила она.
Газеты об этом еще ничего не писали. Эту часть расследования он предпочитал не афишировать.
— Какой молодой женщины? — переспросил Мегрэ с фальшивым простодушием.
Она хитро улыбнулась:
— Боитесь себя скомпрометировать, да? Вы мне до конца не доверяете.
— Вы не ответили на мой вопрос.
— Женщину, ради которой отец нас бросил. Тогда я ничего о ней не знала. Мать мне ничего не рассказывала. Хотя она утверждает обратное, моя мать очень ревнива и много раз следила за отцом после того, как он выходил из мастерской. Так что она знала об этой связи еще до того, как отец нас бросил. Она ему ничего не говорила, но начала замыкаться в себе. Мне она об этом рассказала много позже, когда я была уже в таком возрасте, когда понимала, что к чему.
Это произошло много лет назад, когда мы еще жили вместе. У меня в Мо есть дядя, дядя Шарль. У него крупное предприятие по производству минеральных удобрений. Он навещал мать всякий раз, когда приезжал в Париж. Когда мы остались без денег, без поддержки, уверена, это он помогал матери, пока она не смогла сама зарабатывать на жизнь.
Мегрэ машинально набил трубку, но не раскуривал ее.
— Можете курить… Мой муж дымит целыми вечерами, когда смотрит телевизор.
Однажды я сидела в своей комнате, а дверь в гостиную была неплотно закрыта. Дядя Шарль был у нас, и я слышала, о чем они с матерью разговаривали. Как сейчас слышу голос матери:
«В общем, это оказалось хорошим выходом. Я бы не смогла жить с мужчиной, только что выбравшимся из объятий другой женщины».
«Ты уверена в том, что говоришь?»
«Я много раз следила за ними. Я начинаю узнавать их привычки, знаю, где она живет… Они даже не потрудились переехать в другой квартал. Марсель без ума от нее.
Никогда не видела мужчину в таком состоянии. Он сделает что угодно, чтобы удержать ее…»
Обратили внимание, что мать сказала дяде Шарлю «…знаю, где она живет…»? Это внезапно всплыло у меня в памяти, потому-то я вам и позвонила.
— Она не назвала вашему дяде адрес?
— Нет. Они говорили о деньгах. Дядя спросил, есть ли у нее неоплаченные счета, должны ли нам деньги клиенты… Полагаю, вас интересует адрес?
— Очень интересует. Несколько моих инспекторов тратят время на ее безуспешные поиски. Мы даже не знаем ее фамилии.
— Уверена, ее знает моя мать. Не говорите ей, что это я вас к ней направила…
— Не беспокойтесь… И большое спасибо… Полагаю, вы не помните очень высокого и очень худого мужчину с вытянутым лицом и голубыми глазами?
— А когда я могла с ним встречаться?
— Не знаю. Возможно, двадцать лет назад. А может, в последнее время.
— Я не знаю никого, кто подходил бы под это описание. Его так важно найти?
— По показаниям одного свидетеля, именно он убил вашего отца.
Глаза молодой женщины слегка затуманились.
— Нет. Я его не знаю.
Когда комиссар уходил, она пожала ему руку.
— Удачи с мамой…
Он велел Торрансу отвезти его на улицу Коленкур.
Дверь долго не открывали.
— Опять вы! — с отвращением вздохнула мадам Вивьен. — Подождите в прихожей, у меня клиентка.
Она указала на стул, оказавшийся очень неудобным, и Мегрэ покорно сел на него, положив шляпу на колени и держа в правой руке по-прежнему незажженную трубку. Из соседней комнаты доносились голоса, но неясно, и он выхватывал из общего фона отдельные слова.
Ожидание затянулось на полчаса. Клиентка оказалась пышногрудой блондинкой с широкой улыбкой, которая с интересом оглядела его, направляясь к двери. Заперев за ней, мадам Вивьен повернулась к комиссару:
— Вы что, так никогда и не оставите меня в покое?
— Будьте уверены, я стараюсь вас беспокоить как можно меньше…
— Что ж было, если б вы не были столь любезны…
— Я уважаю ваш траур…
— О трауре нет и речи, — перебила она. — На кладбище я поехала только по вашей просьбе… Теперь, когда его наконец похоронили, а я присутствовала при этом, вы довольны?..
— Вы его, кажется, ненавидите…
— Это правда.
Они прошли в соседнюю комнату, где на столе лежало платье, сколотое булавками.
— Из-за его любовницы?
Она пожала плечами, как будто вопрос показался ей нелепым.
— Послушайте, господин комиссар… Наверное, лучше мне сказать вам откровенно… Несколько лет Марсель был превосходным человеком, добросовестным работником и прекрасным мужем. Он, считай, и из дому-то не выходил без меня и дочки… А потом, в один прекрасный день, все переменилось… Чуть не каждый вечер он отсутствовал и даже не трудился придумать оправдание…
Просто уходил… И возвращался поздно, после полуночи…
— И тогда вы стали за ним следить?
— Так поступила бы любая женщина, разве не так?
Любила она его хоть когда-нибудь? Трудно сказать. Он был спутником ее жизни, добытчиком хлеба для семьи.
Но испытывала ли она к нему нежность?
— Да, я за ними следила. Конечно, он гулял не один.
Они напоминали влюбленных подростков, которые все время хихикают и восторгаются уже тому, что находятся вместе… Его подружке было не больше двадцати, а ему уже тридцать пять.
Очевидно, он даже не понимал, насколько смешон. Он обнимал ее за талию. Бывало, они принимались танцевать прямо на тротуаре, потом целовались и хохотали. Знаете почему? Потому что еще раз поцеловались под уличным фонарем.
Однажды я вошла в кинотеатр следом за ними, и они вели себя там так разнузданно, как только можно. А потом пошли выпить стаканчик в соседнюю пивную.
— В «Сирано»?
— Вы в курсе?
— Очевидно, это происходило в январе или феврале сорок шестого.
— Да, в январе… Он только что бросил меня… Но я следила за ним и тогда, когда он еще жил здесь…
— Вы ни разу не заговаривали с ним об этом?
— Нет… Мне нечего было ему сказать… Не могла же я вернуть его силой, правда?.. К тому же он стал совсем другим человеком, я даже не подозревала, что он может быть таким…
— Он жил в отеле «Морван»?
— Откуда вы знаете?
— А в июне переехал в отель «Жонар», площадь Дез-Аббесс…
— Тут я потеряла его из виду.
— Его подруга не жила с ним.
— У нее была квартира на бульваре Рошешуар, которую она получила в наследство от матери, умершей годом раньше…
— Вы знаете имя этой девушки?
— Да. Спросила у консьержки. Ее зовут Нина Лассав…
— Вы видели ее в последние двадцать лет?
— Нет.
— Никогда не заходили на бульвар Рошешуар, чтобы узнать, что с ней стало?
— Тем более… Я начала работать…
Она говорила это суровым, холодным голосом, без малейшего следа эмоций.
— Вы знаете номер дома на бульваре Рошешуар?
— Нет… Это недалеко от площади Пигаль… С одной стороны аптека, а с другой — булочная-кондитерская…
— Вас не удивило, что муж стал клошаром?
— Во всяком случае, это доказывает, что он уже не был с ней. Когда он появился в районе рынка?
— Минимум пятнадцать лет назад, возможно, и раньше…
— Так ему и надо…
Мегрэ пришлось сдерживаться, чтобы не улыбнуться.
Ее буквально распирало от ненависти.
— Спасибо, что согласились принять меня.
Теперь, когда вам известны мои чувства, может быть, вы оставите меня в покое?..
— Я постараюсь беспокоить вас как можно меньше…
Вы сказали — Нина Лассав, не так ли? Вы не знаете, она работала?
— В начале их связи еще работала. В магазине женского нижнего белья на улице Лепик. Но скоро бросила профессию продавщицы, потому что нашла более легкий источник дохода…
— Спасибо, мадам…
Мегрэ почти церемонно поклонился ей и оставил наедине со сто раз пережеванными обидами.
Торранс читал дневной выпуск газеты.
— Поехали на улицу Лепик.
— К его мастерской?
— Нет. Найдете магазин женского нижнего белья…
Мне кажется, я видел его в конце улицы…
Витрина была узкой. Стоявшая за прилавком высохшая старая дева складывала комбинации. Она удивилась, увидев, что в магазин входит одинокий мужчина.
— Чем могу служить?
— Я комиссар уголовной полиции… Разыскиваю женщину, которая здесь когда-то работала… Как долго вы держите этот магазин?
— Сорок лет, месье…
— Значит, вы уже были здесь в сорок пятом и в сорок шестом?
— В своей жизни я брала отпуск лишь трижды. Раньше мы работали вместе с сестрой, но в прошлом году она умерла.
— Вы помните некую Нину Лассав?
— Она работала у меня два года. Когда поступала на работу, ей было всего восемнадцать, такая свежая, такая хорошенькая…
— Вы на нее не жаловались как на работницу?
— В последнее время ее поведение доставляло мне заботы. Я заметила, что в конце рабочего дня на противоположной стороне улицы ее стал дожидаться мужчина намного старше ее. Продолжалось это месяца два, а потом она мне сказала, что увольняется. «Выходите замуж?» — спросила я. А она расхохоталось, как будто я сказала что-то смешное.
— После этого вы ее видели?
— Нет. И не знаю, что с ней стало. Боюсь, она плохо кончила. Однако, повторяю вам, когда она поступала ко мне на работу, была такой свежей и милой…
Мегрэ поблагодарил и вернулся в полицейскую машину.
— Вы заинтересовались дамским нижним бельем?
— Я наконец-то узнал фамилию любовницы Вивьена… Двадцать лет тому назад она работала в этом магазине… Теперь поехали к ее дому, надо узнать, живет ли она там по-прежнему. Возможно, живет, потому что квартиру она унаследовала от матери…
— Адрес?
— Бульвар Рошешуар… Недалеко от Пигаль… С одной стороны аптека, с другой — булочная-кондитерская…
— Понял!.. Это хозяйка бельевого магазина вам дала адрес?
— Нет, мадам Вивьен… Буквально выплюнула его мне в лицо… Никогда не видел такой ненависти, какая была в глазах этой женщины, когда она говорила о своем муже и его любовнице…
Улицы и бульвары были спокойными. Сначала они заметили аптеку, потом булочную. Между ними была покрашенная в коричневый цвет боковая дверь, в которой имелась еще одна, более маленькая, эта была открыта.
За ней был вымощенный камнем дворик и великолепная липа.
Мегрэ постучал в дверь комнаты консьержки. Ему открыла миловидная молодая женщина в белом фартучке.
— Вам кого?
— Учитывая вашу молодость, полагаю, вы здесь работаете недавно.
— Как-никак пять лет.
— У вас, случайно, нет жилицы по имени Нина Лассав?
— Никогда не слышала этого имени.
— А фамилию Вивьен?
— Человек, которого застрелили возле Центрального рынка? Я читала газеты за последние дни.
— Вы знаете, что стало с прежней консьержкой?
— Вернулась доживать в родные края, это где-то под Сансерром. У нее сын занимается виноделием…
— Вы знаете ее имя?
— Погодите… Я ведь ее немного знала… Мишу…
Точно… Легко запоминающаяся фамилия… Клемантин Мишу.
— Благодарю вас. — И Мегрэ обратился к Торрансу: — Возвращаемся на Набережную.
— И даже по стаканчику пивка не пропустим?
Они выпили по стакану пива в баре на улице Нотр-Дам-де-Лоретт. Мегрэ увидел некоторый просвет в деле.
Теперь, зная имя молодой женщины, он, очевидно, быстро ее отыщет.
— Когда вернемся на Набережную, сходи в Картотеку и посмотри, есть ли у нас что на некую Нину Лассав… Если нет, обратись на всякий случай в бригаду нравов. Никогда не знаешь…
— Понял.
В очередной раз войдя в кабинет, Мегрэ начал с того, что снял пиджак и набил трубку, стоя перед окном. Несмотря ни на что, он не был полностью удовлетворен, а мадам Мегрэ утверждала, что он нервничает.
Это была правда. Он старался вести расследование как можно лучше, копая одновременно и в настоящем, и в прошлом. Получил ценные результаты, но ему казалось, что он упустил нечто важное. Что? Он никак не мог понять — что именно, и это вызывало неприятное ощущение.
— Соедините меня с отделением жандармерии в Сансерре, мадемуазель… Если начальник у себя, я буду разговаривать с ним… А если нет, соедините с дежурным…
Комиссар принялся расхаживать взад-вперед. Через пару недель, убеждал он себя, дело, вероятно, будет закрыто, и он сможет вместе с женой отдохнуть в их домике в Мён-сюр-Луар. А это не так далеко от Сансерра.
— Алло, да… Начальник Сансеррского отделения жандармерии? Говорит комиссар Мегрэ из уголовной полиции Парижа…. Простите, что беспокою вас ради простой справки, но эти сведения могут иметь большое значение. В вашем городе живет винодел по фамилии Мишу…
— У нас два Мишу. Самое смешное, что они даже не родственники…
— С тем, который нужен мне, ©коло пяти лет живет мать, долго работавшая в Париже консьержкой…
— Да, Клемантин Мишу…
— Она по-прежнему живет у сына?
— Умерла в прошлом году…
Опять одно и то же: шаг вперед, два шага назад.
— Вы не хотите поговорить с ее сыном?
— Нет. Ответить на мои вопросы могла только она.
Речь идет о деле, начавшемся двадцать лет назад…
— В таком случае догадываюсь… Дело Вивьена, верно?.. Как оно продвигается?
— Плохо… Особенно теперь… Я рассчитывал на мадам Мишу, а она умерла год назад… Благодарю вас, аджюдан… Как урожай в этом году?..
— Сбор еще продолжается, но урожай обещает стать великолепным…
— Желаю вам, чтобы так оно и было… Спасибо…
Мегрэ сел за стол. По телефону он разговаривал стоя, глядя в окно. Его буквально зачаровал черно-красный буксир, тащивший за собой четыре баржи.
— Я из Картотеки, патрон…
— Пусто?
— На это имя никакого досье, ребята из бригады нравов о ней никогда не слышали…
Зазвонил телефон.
— Какой-то человек хочет поговорить с вами, но не называет своего имени, господин комиссар.
— Соедините…
Он услышал приглушенный голос. Очевидно, звонивший разговаривал через носовой платок, чтобы не быть узнанным.
— Хотите наводку, месье Мегрэ?
— На что?
— По делу, интересующему вас в данный момент.
Хорошенько запишите фамилию, которую я вам назову: Маоссье… Это все… Теперь играть вам… — И мужчина положил трубку.
Глава 5
— Торранс! Принеси мне из кабинета инспекторов телефонную книгу…
Мегрэ стал искать Маоссье. Он даже не предполагал, что в Париже окажется одиннадцать человек с такой фамилией. О котором же из них говорил аноним?
Мегрэ начал обзванивать всех, заранее предупредив телефонистку, что ему предстоит сделать несколько телефонных звонков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15