Он позвонил первому Маоссье, возле фамилии которого в справочнике не стояло указание профессии, но никто не ответил, и он перешел ко второму.
Затем он попал на хозяйку цветочного магазина в Пасси.
— Ваш муж дома?
— У меня больше нет мужа. Я развелась пять лет назад.
Следующий номер не отвечал. Конечно, ведь большинство парижан уехали в отпуск.
Затем он поговорил с курсами стенографии и машинописи на бульваре Вольтер.
Еще один номер не ответил. Уже четвертый. Он обзвонил семь, и Торранс, стоявший возле окна, восхищался терпением комиссара.
Мегрэ не стал звонить по следующему номеру, принадлежащему врачу с площади Вогезов, затем попал в предприятие по покраске фасадов зданий на авеню Трюден.
— Алло! Вам кого?
— Месье Маоссье, пожалуйста.
— Месье Маоссье вчера уехал в Ла-Боль.
— И надолго?
— Минимум на три недели. Может быть, на четыре.
Кто его спрашивает?
— Это домашний номер?
— Нет. Здесь офис и мастерские. Месье и мадам Маоссье проживают на улице Тюрбиго.
— В Ла-Боле у них вилла?
— Да. «Зонтичные сосны». Они ездят туда уже лет десять.
Авеню Трюден возвращала его на Монмартр. А улица Тюрбиго в двух шагах от Центрального рынка.
Он вновь принялся расхаживать по кабинету. Ему было страшновато показаться смешным даже Торрансу. Не слишком ли большое значение он придавал анонимному звонку?
— Позвони в «Эр-Энтер». Спроси, есть ли завтра рейс на Ла-Боль и можно ли вернуться завтра же обратно.
Торранс ушел в соседний кабинет звонить и вернулся через несколько минут.
— Есть самолет в десять десять, а обратный рейс из Ла-Боля в восемнадцать тридцать. Вам забронировать место?
— Да, пожалуйста…
Маоссье… Маоссье… Мегрэ повторял эту фамилию, напрягая память почти до боли. Он ее знал. Быть может, слышал прежде, быть может, читал на вывеске.
Он пошел к следователю.
— Есть что-то новое, месье Мегрэ? — вежливо спросил молодой Кассюр.
— Очень мало, если не считать, что теперь я знаю имя и прежний адрес женщины, ради которой Вивьен бросил жену и дочь.
— Что с ней стало?
— В доме новая консьержка, а старая умерла. Старшему из жильцов нет и сорока.
Комиссар секунду поколебался, потом набрался храбрости.
— Я только что получил анонимный телефонный звонок…
— Чокнутый?
— Не знаю. Это шанс, который надо использовать.
Мне рассказали о некоем Маоссье. В телефонном справочнике одиннадцать человек с такой фамилией. Семь в отпуске. Из четверых оставшихся в роли возможного подозреваемого я вижу лишь одного: владельца покрасочного предприятия.
— Собираетесь с ним встретиться?
— С вашего разрешения. Вчера он вместе с женой уехал в Ла-Боль, где у него вилла. Вернется не раньше чем через три недели. У меня нет никаких доказательств его причастности к нашему делу, но, сам не знаю почему, я успокоюсь лишь после того, как увижу его и поговорю с ним.
— Вы хотите отправиться в Ла-Боль?
— Туда есть утренний рейс «Эр-Энтер» и обратный в Париж во второй половине дня.
— Расследование возглавляете вы…
— Благодарю вас. Возможно, мне следует взять официальное следственное поручение на случай, если наткнусь на зануду…
Следователь Кассюр немедленно выписал нужную бумагу.
— Удачи, Мегрэ.
Комиссар вернулся домой рано, поужинал холодным мясом, сыром и салатом, а потом весь вечер смотрел телевизор, произнося время от времени словно заклинание:
— Маоссье… Маоссье…
Но конкретных ассоциаций эта фамилия не вызывала.
— Кстати, — сообщил он жене, — завтра я не приду обедать.
— Много работы?
— Нет, просто надо слетать в Ла-Боль.
— В Ла-Боль?
— Да. Там находится один человек, которого мне нужно повидать. Туда и обратно на самолете. Вернусь к половине девятого.
Мегрэ по опыту знал, что многих преступников арестовывают благодаря анонимным телефонным звонкам или осведомителям. Когда он встал, солнце сияло уже высоко, яркое, как и накануне, и ни малейшего ветерка. Он был этим доволен, потому что не очень любил самолеты, где всегда испытывал неприятное ощущение, будто перегородки давят на него.
— До вечера.
— Возможно, ты даже успеешь искупнуться в море, — пошутила жена.
Она намекала на то, что Мегрэ не умел плавать. Это была одна из причин, по которой они никогда не ездили в отпуск на море. Только в деревню.
Самолет — маленький, двухмоторный — рядом с огромными трансатлантическими лайнерами казался игрушкой. В нем было всего восемь мест. Мегрэ рассеянно оглядел попутчиков. Среди них было двое детей, которые никак не могли усидеть на месте и все время болтали.
Мегрэ попытался подремать, но не получилось. Наконец, после двухчасового полета, самолет приземлился на аэродроме Ла-Боля. При заходе на посадку показалось сверкавшее под солнцем море, а на нем — корабль, уходивший к горизонту.
Комиссар нашел такси и спросил водителя:
— Знаете виллу «Зонтичные сосны»?
— Адреса нет?
— Нет.
— Ну хоть знаете, кому она принадлежит?
— Да. Маоссье… Луи Маоссье…
— Подождите минутку.
Таксист направился в маленький бар заглянуть в телефонную книгу города.
— Нашел! — объявил он, вернувшись.
— Далеко отсюда?
— За отелем «Эрмитаж»…
В курортном городке обстановка была совсем другой, нежели в столице. Мужчины ходили в шортах и в распахнутых на груди рубахах. Вдоль растянувшегося на много километров пляжа стояли ряды зонтиков, тысячи отпускников жарились на солнышке и купались.
Вилла была большой, стояла в стороне от шоссе, к ней вела тенистая дорожка.
Мегрэ поискал кнопку звонка, но не нашел. Сквозь приоткрытую белую дверь на террасе виднелись стол и садовые кресла.
Он приоткрыл дверь чуть шире и позвал:
— Есть тут кто-нибудь?
Ответили не сразу. Лишь после третьего восклицания из полумрака коридора вышла молоденькая горничная в белом переднике.
— Что вы хотите?
— Мне нужно поговорить с месье Маоссье.
— В это время месье и мадам на пляже. Приходите после обеда…
— Лучше я встречусь с ними сейчас, на пляже.
— Вы знаете их в лицо?
— Нет.
— В конце первой улицы слева будет каменная лестница, ведущая к пляжу. Их кабинка четвертая… На ней номер двадцать четыре, написанный прямо на парусине…
— А вы не могли бы показать мне ваших хозяев?
— Я не могу оставить дом без присмотра.
— Сколько лет месье Маоссье?
— Точно не знаю. Я ведь у них работаю только во время отпуска. Лет пятьдесят.
— Каков он из себя?
— Еще красивый мужчина, очень высокий, очень худой, волосы на висках с проседью…
— А мадам Маоссье?
— Она намного его моложе. Я бы дала ей максимум сорок лет.
— Какой номер кабинки, вы сказали?
— Двадцать четвертый.
Мимо проходили целые семейства в купальниках, у некоторых отдыхающих кожа обгорела на солнце.
Мегрэ нашел путь к пляжу и стал пробираться между лежащими на песке. Он без труда нашел оранжевую кабинку с цифрой 24.
У входа лежала на животе женщина, чьего лица не было видно. Ее спина, натертая лосьоном для загара, блестела.
Мегрэ посмотрел по сторонам, ища мужчину, подходящего под описание Луи Маоссье. Неподалеку от того места, где море лениво лизало берег, десятка два мужчин занимались физкультурой под руководством инструктора. Один был выше и худее остальных. Маоссье?
Мегрэ не стал прерывать урок и остался стоять меньше чем в метре от женщины из двадцать четвертой. Чувствовала ли она его присутствие? Она подняла лифчик открытого купальника и перевернулась на бок.
Она удивилась, увидев возле себя мужчину в городском костюме. Мегрэ определенно был единственным на пляже человеком, одетым подобным образом.
— Вы что-то ищете? — спросила она наконец.
Ее лицо лоснилось от масла и крема. Она была в хорошем теле и казалась добродушной и приветливой.
— Мадам Маоссье?
— Да. Откуда вы меня знаете?
— Номер кабинки мне сказала ваша горничная. Я хотел бы поговорить с вашим мужем…
— Вам придется подождать… Который час?
— Почти половина первого…
— Через несколько минут его урок физкультуры закончится…
— Он самый высокий, верно?
— Да. Третий справа… Хоть он такой тощий, что нет и грамма жира, все равно, как только мы приезжаем в Ла-Боль, никогда не пропускает тренировки.
Она рассматривала Мегрэ с любопытством, но не решалась задавать ему слишком прямые вопросы.
— Вы приехали сегодня утром?
— Да.
— На машине?
— Прилетел на самолете.
— Мы бы тоже летали самолетом, если бы здесь не была нужна машина. Вы остановились в «Эрмитаже»?
— Я не останавливался ни в какой гостинице, потому что сегодня днем возвращаюсь в Париж.
Занятия физкультурой закончились, и высокий худой мужчина зашагал к полотняной кабинке. Увидев Мегрэ, разговаривающего с его женой, он нахмурил брови.
— Этот господин прилетел сегодня утром из Парижа, чтобы поговорить с тобой. И после обеда улетает обратно.
Маоссье это явно не понравилось.
— Месье?..
— Мегрэ, уголовная полиция.
— Вы хотели поговорить со мной?
— Да, я хотел задать вам несколько вопросов…
Маоссье подходил под описание человека, вышедшего из «Фарамона» и смотревшего на Вивьена, разгружавшего овощи. Затем он появился в тупике Вьо-Фур и вошел в дом, в котором нашел себе убежище клошар.
— Вы владеете предприятием, занимающимся малярными работами?
— Совершенно верно…
Начавшийся разговор казался странным из-за окружающего фона: пляжной толчеи, детских криков, наконец, из-за того, что собеседник комиссара был в одних плавках.
— Долго?
— Лет пятнадцать.
— А до того?
— Работал на хозяина.
— Тоже на Монмартре?
— Чем вызваны ваши вопросы, комиссар? Я в отпуске и не понимаю, по какому праву вы меня беспокоите.
Мегрэ предъявил ему следственное поручение, текст которого Маоссье внимательно прочитал.
— Ну и что это означает?
— Несколько дней назад вы ужинали в районе Центрального рынка, в «Фарамоне»…
Он посмотрел на жену, как будто прося ее освежить его память.
— Это было в тот вечер, когда к нам приезжала моя мать. Поскольку ты ее терпеть не можешь, я решил поужинать в городе…
— А что вы делали потом?
— Прогулялся пешком и вернулся домой…
Мегрэ увидел, как у жены Маоссье слегка покраснели щеки. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но промолчала.
— Вы действительно вернулись домой. Ненадолго… — И, пристально глядя на собеседника, Мегрэ спросил в лоб: — Какого калибра ваш пистолет?
— У меня нет пистолета.
— Будьте внимательны, месье Маоссье. Предупреждаю: ложь обернется против вас. Если вы не будете отвечать мне откровенно, я попрошу у следователя ордер на обыск вашей мастерской, равно как и квартиры на улице Тюрбиго.
Жена Маоссье изумленно уставилась на мужа. А сам он смотрел сурово и, казалось, готов был броситься на комиссара.
— У меня действительно был старый пистолет, но он, наверное, совсем проржавел, к тому же я даже не помню, куда его засунул.
— Тридцать второй калибр?
— Полагаю. Я не разбираюсь в оружии.
— Жаль, что вы не знаете, куда его засунули. Иначе могли бы поручить кому-нибудь из прислуги передать его мне.
— Будьте любезны сказать мне, к чему все эти расспросы.
— Дело серьезное, месье Маоссье. Речь идет об убийстве. Когда я найду оружие, через несколько часов отдел баллистической экспертизы ответит мне, причастны вы к этому преступлению или нет.
— Делайте что хотите. Я больше не стану отвечать на ваши дурацкие вопросы.
Он пожал руку проходившему мимо толстяку в плавках, который растянулся на песочке через три палатки от двадцать четвертой.
— Двадцать лет назад вы познакомились с молодой женщиной по имени Нина Лассав, не так ли? Потом через нее познакомились с Марселем Вивьеном…
— С клошаром с рынка?
— В то время он не был клошаром, а работал краснодеревщиком и имел мастерскую на улице Лепик…
— Предполагается, что я его знал?
— Да.
— Сожалею, что приходится вас разочаровывать, но я не знаком с этими людьми.
— И бульвар Рошешуар вам тоже не знаком?
Мегрэ впервые вел допрос на пляже. Жена Маоссье приподнялась на локте и с интересом следила за их разговором.
— Разумеется, как и всякий парижанин, я знаю бульвар Рошешуар.
— Где вы жили в сорок шестом году?
— Столько лет прошло… В те времена я часто менял адреса. Жил в основном в маленьких гостиницах.
— На Монмартре?
— Верно. У моего хозяина было дело в этом квартале.
— В отеле «Морван»?
— Не помню.
— В отеле «Жонар» на площади Дез-Аббесс?
— Может быть.
— А в те времена вы не обедали в «Гурмане» на улице Данкур. Папаша Бутан еще жив и может вас узнать — у него отличная память.
— Не понимаю.
— Вы не знаете этот ресторан?
— Возможно, я там обедал или ужинал разок-другой.
У вас есть еще вопросы ко мне?
— Осталось совсем немного. Тем более, что я постоянно получаю уклончивые ответы. Но вы все же могли бы мне сказать, в каком году женились?
— В пятьдесят пятом.
— К тому времени вы порвали с Ниной?
— Вы бредите, комиссар.
— Не припомнили, куда подевали пистолет?
— Я даже не уверен, по-прежнему ли он у меня.
— Когда вы его купили?
— Я его не покупал. Мне его отдал один из моих рабочих. У него двое детей, и он не хотел держать оружие дома.
— Этот рабочий по-прежнему служит у вас?
— Да.
— И зовут его?..
— Оскар Резон. Вы найдете его на авеню Трюден. Он один из первых, кто поступил ко мне. Надеюсь, вы исчерпали свои вопросы?
— Да. Благодарю вас за помощь. Простите, мадам, что помешал вашей солнечной ванне.
Она не ответила, но вопросительно посмотрела на мужа.
На боковой улочке Мегрэ нашел итальянский ресторанчик, где при виде печи ему пришло в голову съесть пиццу. А ожидая, пока ее приготовят, он заказал дары моря и бутылку мюскаде, потому что полубутылок не было.
Мегрэ был серьезен и спокоен. Ему казалось, что день не потерян впустую. Выпив кофе, он поехал на такси в Сен-Назер, где должен был находиться комиссариат полиции. Он обратился в мэрию, где его направили в Нант. В довольно тесном помещении сидели трое инспекторов.
Они его узнали и удивились его присутствию.
— Ла-Боль на вашей территории?
— Да, но нас туда редко вызывают, потому что там ничего не происходит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15