Семейный пляж…
— Я бы хотел установить круглосуточное наблюдение за одним человеком, отдыхающим там в данный момент.
Это возможно?
— Конечно возможно, но нас слишком мало…
Мегрэ показал им следственное поручение.
— Сделаем, как скажете, патрон…
Он описал им Луи Маоссье и его жену, дал их адрес.
— Если оба или один из них покинут Ла-Боль, немедленно звоните мне, даже домой… — Он продиктовал им номер телефона. — Само собой, мне хотелось бы знать, куда они направляются.
— Понятно, господин комиссар. Не хотите выпить стаканчик мюскаде?
— Только что выпил. Врач рекомендовал мне поменьше употреблять спиртного…
Мегрэ вернулся на такси в Ла-Боль. На эспланаде гуляли несколько мужчин, одетых по-городскому, неся пиджаки под мышкой. Он поступил как они.
Из Орли он отправился прямиком домой. Мадам Мегрэ ждала его на лестничной площадке. Она не удержалась от смеха:
— Что бы было, если бы ты провел на море целый месяц?
— Что ты хочешь сказать?
— Ты побыл там всего день, а уже обгорел. Посмотри в зеркало…
И верно, лицо Мегрэ покраснело. Он поспешил снять ботинки, в которые набился песок — не смог устоять перед мальчишеским желанием пройтись по пляжу, в метре от белых шапок небольших волн. Он бродил два часа в разноцветном шумном мире, стараясь по возможности избегать мячей, которые кидали дети.
— Ты ужинал?
— Перекусил в самолете. Мне надо позвонить на службу.
Его соединили с кабинетом инспекторов. Он узнал голос Жанвье и удивился:
— Ты еще там?
— Налет на почтовое отделение, полно работы. Двух основных фигурантов мы взяли, деньги вернули. Третий, тот, что стоял на стреме, еще бегает на воле. А как у вас, патрон?
— Результат моей поездки я узнаю через несколько дней. А пока скажи, есть два свободных инспектора для наблюдения за двумя адресами?
— Найдем, хотя народу совсем мало.
— Записывай… Авеню Трюден, возле лицея «Роллен».
Там стройки и мастерские Луи Маоссье, малярные работы… Понятия не имею, что там может произойти, но мне будет спокойнее, если установить наблюдение… Второе место… Перед домом того же Маоссье, улица Тюрбиго…
В квартире в данный момент находится только старая кухарка…
— Понял… А если Маоссье появится в одном из этих мест?
— Сесть ему на хвост и фиксировать все его действия и встречи…
Мегрэ спал плохо, потому что, стоило выступить легкому поту, лицо начинало щипать. В ушах еще звучал шум моря, а пестрые краски пляжа, казалось, отпечатались на сетчатке глаз.
На следующий день он встал рано и поехал на такси на улицу Тюрбиго. Маоссье жил в одном из старинных домов, характерных для района Марэ. Дом был недавно отремонтирован и внешне выглядел богатым особняком.
— Простите, мадам… В какой квартире проживает месье Маоссье?
— Его нет… Он с женой сейчас в Ла-Боле, где у них вилла…
— Знаю. Но также знаю, что мадемуазель Берта, их кухарка, сейчас дома…
— Как вам угодно. Второй этаж, квартира справа…
Вообще-то справа или слева — без разницы: они занимают весь этаж…
Лифта не было, но лестница оказалась широкой и некрутой. Комиссар позвонил в дверь из старого навощенного дуба. Ему долго не открывали, наконец в квартире послышались мелкие шаги и дверь отворилась.
— Месье Маоссье и мадам…
— В Ла-Боле, знаю. Я пришел поговорить с вами.
— Со мной?
— Вы ведь кухарка, мадемуазель Берта?
— Входите. Не стойте на пороге.
Она проводила его в просторную гостиную, свет в которую проникал через три высоких окна. Обставлена комната была в большей или меньшей степени в том стиле, в каком был построен дом.
— Садитесь. Вы продаете пылесосы?
— Нет. Служу в уголовной полиции.
Она без смущения оглядела его с головы до ног. Чувствовалось, что она женщина не пугливая и откровенная.
— Вы, часом, не комиссар Мегрэ?
— Да.
— Занимаетесь делом того клошара… Забыла его фамилию… У меня стала плохая память на имена…
— Вивьен.
— Да. Глупая мысль — убивать клошара, вам так не кажется? Если, конечно, он не был лжеклошаром, из тех, что прячут кубышку под матрасом.
— Он был не из таких. Вчера я виделся с вашим хозяином в Ла-Боле.
— А!
— Вы были с ним знакомы до его брака?
— Я с ним познакомилась, когда он был помолвлен с мадемуазель Касгрэн. И с тех пор у них на службе.
Месье Касгрэн — нотариус на авеню Вилье. Его жена часто болеет. Служанка заботится о ней и готовит. Это месье Касгрэн настоял, чтобы я перешла на службу к его дочери, когда она вышла замуж.
— Сколько лет назад это произошло?
— Да с пятнадцать. Вся разница в том, что у них нет горничной и мне приходится заниматься всем… Хотя так говорить несправедливо… Мадам мне во всем помогает, а готовит она не хуже меня…
— Они часто бывают в свете?
— Редко. Разве что ходят в театр или кино. Принимают всего нескольких друзей, всегда одних и тех же.
— Они ладят между собой?
— Не ссорятся по пустякам, если вы именно это имеете в виду.
— Как вы думаете, они по-прежнему любят друг друга?
Она промолчала.
— У месье Маоссье есть любовница?
— Не знаю. Он мне не докладывает.
— Бывает, что он уходит из дому один и возвращается поздно?
— Никогда… Вернее, однажды было. На прошлой неделе… Около одиннадцати часов, когда мадам пошла провожать свою мать, которая здесь ужинала, он пулей влетел сюда, бросился в свою спальню, а потом убежал так же быстро, как и прибежал… Когда мадам вернулась, она не стала его ждать, а легла спать. Не знаю, слышала ли она, как он вошел, потому что он старался вести себя как можно тише… Лично я знаю одно: было четвертый час утра…
— Они давно спят в разных спальнях?
— С первых же месяцев. Месье встает очень рано и отправляется на свои стройки. Мадам приходилось бы просыпаться вместе с ним, а она любит поваляться в постели чуть не до полудня…
Достаточно было взглянуть на кухарку, когда она говорила о Маоссье, чтобы понять: она его не любит, а вот о хозяйке говорила с неподдельным обожанием.
— Сколько ей было лет, когда она вышла замуж?
— За месяц до того исполнилось двадцать лет.
— Вы знаете, где они познакомились?
— Нет. До замужества она часто выходила в свет, теперь ведь девушки не нуждаются в сопровождающих…
— Она счастлива?
Новое красноречивое молчание.
— Она разочарована своим браком?
— Она не из тех женщин, что любят поплакаться или демонстрируют тоску. Она принимает жизнь такой, какая она есть…
Мегрэ заметил на пианино фотографию четы. У Луи Маоссье на ней были усы, которых сейчас он не носил.
А у молодой женщины вьющиеся белокурые волосы.
Кухарка проследила за взглядом Мегрэ и вдруг спросила:
— Что он сделал?
— Почему вы спрашиваете? Он не обязательно должен был что-то сделать.
— Если бы он не был ни в чем виноват, вы бы сюда не пришли. Когда такой человек, как вы, приходит лично…
— Вы можете проводить меня в его спальню?
— Если он узнает, придет в ярость, но мне все равно.
Я его не боюсь.
Они миновали столовую, потом прошли по коридору.
— Здесь, — сказала кухарка, открывая дверь, — спальня мадам…
Комната была веселой, выдержанной в светло-серых тонах с легкой примесью голубого. Ноги утопали в белом ковре.
В сравнении с ней спальня Маоссье была более строгой, но тоже обставлена со вкусом.
— Кто выбирал обои и мебель?
— Мадам. Она прослушала в Лувре курсы истории искусств, а также ходила в школу декоративного искусства.
— Это она играет на пианино?
— Да. Но только когда остается одна.
Спальня хозяина дома была в бежево-коричневых тонах.
— Скажите, у Маоссье есть пистолет?
— Да. Я видела его пару недель назад.
— Это оружие с барабаном?
— Вы хотите сказать, с таким цилиндром, куда вставляют патроны?
— Да.
— Нет. Плоский револьвер.
— Это называется пистолет.
— Смотрите сами.
Она подошла к ночному столику, открыла верхний ящик, и на ее лице отразилось изумление.
— Его там нет.
— Он не мог взять с собой оружие в Ла-Боль?
— Конечно нет. Я сама собирала их багаж.
— Возможно, он переложил его в другое место?
Кухарка открыла два остальных ящика, где лежали ключи, перочинный ножик, членские билеты различных обществ.
— С тех пор, как я служу в этом доме, пистолет всегда лежал в этом ящике.
— И вы видели его пару недель назад?.. В ящике были патроны?
— Целая коробка. Она тоже пропала.
Кухарка принялась рыться в шкафах, в ящиках комода, заглянула даже в ванную.
Когда она снова посмотрела на Мегрэ, ее лицо было серьезным и немного бледным.
— Я, кажется, начинаю догадываться, почему вы здесь…
— Это вас удивляет?
— Немного. Причина, которую я вам назову, покажется смешной. Он не любит животных. Не хочет держать в доме ни собаку, ни кошку. У мадам был кокер, который скрашивал ей одиночество, так он заставил ее избавиться от собаки…
— Думаю, в ближайшие несколько дней вам лучше не покидать Париж. Возможно, вы мне скоро понадобитесь.
— Я буду здесь. — И через секунду, провожая его в гостиную: — Вы видели в Ла-Боле мадам?
— Да.
— Спорю, она загорала.
— Совершенно верно.
— На море она целыми днями лежит на солнышке.
Она ездила в Ла-Боль еще с родителями, когда была ребенком…
— Они не хотят детей?
— Они со мной не откровенничали. Но я думаю, хотят.
— Благодарю вас, мадемуазель Берта. Вы мне очень помогли…
— Я делала все возможное, чтобы помочь вам…
Мегрэ не стал добавлять: «И чтобы поставить вашего хозяина в неприятное положение».
Он вернулся на набережную Орфевр на такси. Торранс сообщил, что был звонок из Нанта и что на вилле «Зонтичные сосны» не происходит ничего особенного.
Спрашивали, продолжать ли наблюдение.
Позвоните им и скажите, чтобы продолжали.
Ты отправил людей по адресам, которые я указал? — спросил он Жанвье, сидевшего за своим рабочим столом.
Жанвье был единственным, к кому он постоянно обращался на «ты». Часто «тыкал» он и молодому Лапуэнту, недавно пришедшему в бригаду. А к остальным обычно обращался на «вы», переходя на «ты» лишь в минуты рассеянности или в пылу дела.
— Кого ты послал на улицу Тюрбиго? Молодчина!
Очень хорошо замаскировался, потому что я его не заметил, когда проезжал мимо. Правда, как раз напротив здания находится бистро…
— Там Барон… А Неве на Монмартре…
Мегрэ направился в крыло, где находилось следственное управление, и постучал в дверь кабинета Кассюра.
Тот крикнул: «Входите».
— Есть новости?
— В некотором смысле… Думаю, стоит выдать постановление о задержании одного человека.
— Рассказывайте…
И Мегрэ, сев на неудобный стул, начал рассказывать ему о своих действиях за последние два дня.
— Я вовсе не уверен, что Маоссье — убийца Вивьена, но думаю, против него уже достаточно улик, чтобы допросить его серьезно и не на пляже…
— Я тоже так думаю… Как вы собираетесь за это взяться? Пошлете за ним двух ваших людей или обратитесь в местную жандармерию?
— Пошлю своих людей, если найду свободных… У нас вечно нехватка кадров, знали бы это преступники, непременно воспользовались бы…
— Я подписываю вам ордер…
Он заполнил хорошо знакомый Мегрэ бланк.
— Имя?
— Луи.
— Маоссье пишется с двумя «с»?
— Спасибо, господин следователь…
— Вы побывали на авеню Трюден?
— Собираюсь отправиться туда завтра…
Мегрэ вернулся к Жанвье.
— Мне необходимы два человека.
Бедняга Жанвье схватился за голову:
— Надолго?
— Слетать за одним человеком в Ла-Боль.
Он посмотрел Мегрэ в лицо, и они поняли друг друга.
— Понимаю! Берите Верана и Лубе…
Мегрэ увел обоих в свой кабинет, дал им инструкции и вручил постановление.
— Самолет через час… Можете им воспользоваться, но я предпочитаю, чтобы вернулись вы поездом.
— Надеть на него наручники?
— Если он попытается скрыться — да. В противном случае мне это кажется излишним.
Он вызвал Торранса.
— Пошли, водитель…
Верно, в последние дни Торранс только этим и занимался.
— Авеню Трюден… Напротив лицея «Роллен»…
— Арестовываете его?
— Взятие под надзор. А после того, как я допрошу его поосновательнее, чем на пляже, будет видно…
Большой двор был загроможден стремянками, сарай забит огромными флягами с краской. На эмалированной табличке значилось: «Контора», и Мегрэ пошел туда, куда указывала стрелка.
В конторе была всего одна комната, правда довольно большая, где сидел, склонившись над счетами, человек с лицом зануды.
— Комиссар Мегрэ.
— Вы хотите поговорить со мной?
— Как вас зовут?
— Ванье. Жерар Ванье. И я не вижу причин, по которым полиция…
— Речь идет не о вас.
— Об одном из наших рабочих? Они все на объектах. Все люди серьезные, работают на фирме по многу лет…
— Кабинет слева принадлежит вашему хозяину?
— Да. Но он редко там бывает — все время то на одной стройке, то на другой.
— Дело процветает?
— Не жалуемся.
— Вы компаньон?
— Увы, нет! Всего лишь бухгалтер.
— Когда была основана фирма?
— Этого я не знаю. Мне известно, что в сорок седьмом ее владелец обанкротился. Правда, он большую часть времени проводил по разным бистро, швырял деньги налево и направо… Месье Маоссье взял дело в свои руки и сменил весь персонал…
— А вы?
— Сначала бухгалтер работал два дня в неделю. Потом дело расширилось, и в конце сорок восьмого меня наняли на полную ставку.
— Он много работает?
— Вникает во все мелочи. Едва успевает поесть.
— Как он держится с рабочими?
— Очень дружелюбно, но есть грань, через которую переступать не стоит, и они ее знают.
— Сколько на фирме рабочих?
— В данный момент — восемь, считая ученика.
— Вы видели в конторе пистолет?
— Пистолет? Нет. Зачем нам пистолет? Расчеты в основном производятся чеками, мы их сразу же относим в банк, который находится неподалеку.
— Вы позволите?
К огромному возмущению маленького человечка, комиссар направился к кабинету Маоссье и выдвинул один за другим все ящики стола. Оружия нигде не было.
— На каком основании вы здесь?
— По необходимости расследования.
— Когда месье Маоссье узнает…
— Я виделся с ним вчера.
— Вы ездили в Ла-Боль?
— Да, и самое позднее завтра утром он будет в Париже.
— Он собирался вернуться только через три недели, а то и через месяц…
— Я попросил его изменить планы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15