— Какой я глупый, — сказал царь-жрец.И, к полному моему изумлению, это существо, приподнявшись на задних конечностях, затряслось, начиная с живота, включая туловище, грудь и голову, антенны его задрожали и начали сворачиваться, свиваться друг с другом.Потом царь-жрец перестал трястись, антенны его развернулись, он снова опустился на четыре конечности и принялся разглядывать меня.И опять начал терпеливо, педантично расчесывать свои антенны.Мне показалось, что он размышляет.Неожиданно он перестал расчесывать антенны, которые уставились на меня.— Спасибо за то, что не напал на меня в лифте, — сказал он.Я поразился.— Пожалуйста, — ответил я.— Не думаю, чтобы анестезия была необходима, — сказал он.— Было бы глупо нападать на тебя, — сказал я.— Да, нерационально, — согласился царь-жрец, — но низшие виды часто действуют нерационально. Теперь я когда-нибудь дождусь радостей золотого жука.Я ничего не сказал.— Сарм считал анестезию необходимой, — сказал он.— Сарм тоже царь-жрец?— Да.— Значит, цари-жрецы могут ошибаться, — сказал я. Мне это показалось важным, гораздо важнее простого факта, что царь-жрец не понимает человеческого смеха.— Конечно, — сказал он.— Я мог бы убить тебя? — спросил я.— Возможно.Я смотрел через перила на удивительно сложный мир. окружавший нас.— Но это неважно, — продолжал царь-жрец.— Неужели?— Да. Важен только рой.Глаза мои не отрывались от открывавшегося внизу вида. Диаметр пещеры не менее десяти пасангов.— Это рой? — спросил я.— Это начало роя, — ответил царь-жрец.— Как тебя зовут?— Миск. 11. ЦАРЬ-ЖРЕЦ САРМ Я отвернулся от перил, чтобы рассмотреть большую рампу, спиралью длиной в несколько пасангов поднимавшуюся к нашей платформе.К нам, скользя по рампе, приближался низкий овальный диск. На нем был другой царь-жрец.Новый царь-жрец очень походил на Миска, но был больше. Я подумал, что людям трудно отличать одного царя-жреца от другого. Позже я делал это с легкостью, но вначале путался. Сами цари-жрецы различают друг друга по запаху, но я, конечно, мог полагаться только на зрение.Овальный диск остановился в сорока футах от нас, и золотое существо осторожно сошло с него.Оно приблизилось ко мне, его антенны внимательно меня разглядывали. Потом оно попятилось футов на двадцать.Мне оно показалось точно таким, как Миск, только побольше.Как и на Миске, на нем не было ни одежды, ни оружия, только с шеи свисал прибор-переводчик.Позже я узнаю, что запахом царь-жрец обозначает свой ранг, касту и положение так же ясно, как офицер земной армии — петлицами и другими знаками различия.— Почему он не анестезирован? — спросил вновь прибывший, поворачивая антенны к Миску.— Я не считал это необходимым, — ответил Миск.— Я рекомендовал анестезию.— Знаю, — сказал Миск.— Это будет записано, — заявил вновь прибывший.Миск вроде бы пожал плечами. Он повернул голову, его движущиеся вбок челюсти открылись и закрылись, плечи поднялись, а антенны раздраженно дернулись, а потом уставились в купол.— Рой не подвергается опасности, — послышалось из переводчика Миска.Антенны второго царя-жреца дрожали, вероятно, в гневе.Он повернул ручку своего транслятора, и воздух тут же заполнился резкими запахами, вероятно, выговором. Но я ничего не услышал, потому что он выключил свой переводчик.Отвечая, Миск тоже отключил транслятор.Я смотрел на их антенны и на общую позу длинных изящных тел.Они кружили друг возле друга, как осы. Иногда, несомненно, в знак раздражения, концы их передних конечностей поворачивались, и я впервые увидел роговые лезвия, выступившие наружу и тут же скрывшиеся.Позже я научусь понимать по таким признакам эмоции и состояние царей-жрецов. Многие признаки гораздо менее очевидны, чем те, что они сейчас проявляли в приступе гнева. Нетерпение обычно выражается дрожью чувствительных волосков на антеннах, отвлеченное внимание обозначается бессознательными движениями очистительных крюков за третьим суставом передних конечностей; размышляя, цари-жрецы обычно чистят свои антенны и проводят за таким занятием очень много времени; должен, впрочем, заметить, что они считают людей исключительно грязными животными и в туннелях из санитарных соображений содержат их в закрытых зонах; тонкость признаков, о которых я говорю, можно показать на таком примере: признак отвлечения внимания почти совпадает поверхностно с таким же признаком, указывающим, что царь-жрец очень доволен другим царем-жрецом или существом другого вида. В этом случае тоже наблюдается неосознанное движение очистительных крюков, но оно сопровождается еле заметным вытягиванием передних конечностей в сторону того, кем доволен царь-жрец, как будто он собирается причесать предмет своего удовольствия. Это становится понятно, если я упомяну, что цари-жрецы с помощью своих очистительных крюков, челюстей и языка часто причесывают не только себя, но и других. Голод передается кислотным выделением в углах челюстей, отчего они кажутся слегка влажными; интересно, что жажда проявляется в некоторой, вполне заметной оцепенелости конечностей и в коричневатом оттенке, который появляется на золотистой груди и животе. Но самыми чувствительными выразителями настроения, конечно, как вы уже догадались, являются антенны.Кстати, транслятор, когда он включен, переводит сказанное и слова, если уровень громкости в ходе разговора не регулируется, всегда звучат одинаково громко. Аналогом может служить ситуация, когда произносимые слова одновременно в одном и том же размере появляются на экране. На экране не отразятся индивидуальные особенности речи, ритм языка или настроение говорящего. Прибор-переводчик может сказать вам, что говорящий сердит, но не может показать это.Спустя какое-то время цари-жрецы перестали кружить и повернулись ко мне. Одновременно повернули ручки переводчиков.— Ты Тарл Кабот из города Ко-ро-ба, — сказал больший.— Да.— Я Сарм, возлюбленный Матери и рожденный первым.— Ты глава царей-жрецов? — спросил я.— Да, — сказал Сарм.— Нет, — сказал Миск.Антенны Сарма дернулись в сторону Миска.— Глава роя Мать, — сказал Миск.Антенны Сарма расслабились.— Верно, — сказал он.— Мне нужно о многом поговорить с царями-жрецами, — сказал я. — Если та, кого вы называете Матерью, главная среди вас, я хочу повидаться с ней.Сарм откинулся на задние конечности. Его антенны коснулись друг друга и слегка изогнулись.— Никто не может увидеть Мать, кроме ее ближайших слуг и высших царей-жрецов: рожденного первым, вторым, третьим, четвертым и пятым, — сказал Сарм.— За исключением трех великих праздников, — добавил Миск.Антенны Сарма гневно дернулись.— А что это за праздники? — спросил я.— Цикл роевых праздников, — ответил Миск, — Тола, Толам и Толама.— А что это за праздники?— Это годовщина Ночного Полета, — сказал Миск, — праздник откладывания первого яйца и празднование первого вылупления из яйца.— И скоро эти праздники?— Да, — сказал Миск.— Но даже во время этих праздников никто из низших существ не может увидеть Мать, только цари-жрецы, — сказал Сарм.— Верно, — согласился Миск.Меня охватил гнев. Сарм, казалось, этого не заметил, но антенны Миска вопросительно уставились на меня. Вероятно, у него больше опыта общения с людьми.— Не думай о нас плохо, Тарл Кабот, — сказал Миск, — потому что и для низших существ, работающих на нас, это тоже праздник; даже те, кто работает на пастбищах и на грибных плантациях, освобождаются от работы.— Цари-жрецы великодушны, — заметил я.— А люди на равнинах делают это для своих животных? — спросил Миск.— Нет, — ответил я. — Но люди не животные.— Может быть, люди цари-жрецы? — спросил Сарм.— Нет.— Значит, они животные, — сказал Сарм.Я извлек меч и посмотрел на Сарма. Движение было очень стремительным и, вероятно, удивило его.Во всяком случае Сарм с невероятной скоростью отпрыгнул на своих согнутых стеблеобразных конечностях.Теперь он стоял в сорока футах от меня.— Если нельзя говорить с той, что вы называете Матерью, — сказал я, — поговорю с тобой.И сделал шаг к Сарму.Сарм опять отпрыгнул, его антенны возбужденно извивались.Мы смотрели друг на друга.Я заметил, что концы его передних лап повернулись, выступили два изогнутых костных лезвия.Мы внимательно следили друг за другом.Сзади послышался механический голос переводчика Миска:— Она Мать, а мы все в рою ее дети.Я улыбнулся.Сарм увидел, что я больше не приближаюсь, его возбуждение улеглось, хотя настороженность осталась.Впервые я заметил, как дышат цари-жрецы: дыхательные движения возбужденного Сарма стали заметнее. Происходят мышечные сокращения живота, в результате чего воздух всасывается в систему через четыре маленьких отверстия по обе стороны живота; через эти же отверстия происходит и выдох. Обычно дыхательный цикл, если только не стоять совсем близко и внимательно не прислушиваться, совсем не заметен, но теперь с расстояния в несколько футов я отчетливо слышал звук втягиваемого воздуха сквозь восемь маленьких мускулистых ртов в животе Сарма; почти тут же через эти отверстия он выдохнул воздух.Но вот сокращения мышц живота Сарма стали незаметны, и звуков дыхания я больше не слышал. Концы его передних лап больше не поворачивались, в результате роговые лезвия исчезли, снова стали видны четыре маленьких хватательных крючка. Концы их касались друг друга. Антенны Сарма застыли.Он рассматривал меня.И не двигался.Я так и не смог привыкнуть к этой невероятной, полной неподвижности царей-жрецов.Он отдаленно напоминал лезвие золотого ножа.Неожиданно антенны Сарма нацелились на Миска.— Ты должен был анестезировать его, — сказал Сарм.— Может быть, — согласился Миск.Почему-то меня это обидело. Мне показалось, что Миск предал меня, что я вел себя не как разумное существо, и Сарм именно этого и ожидал.— Прости, — сказал я Сарму, убирая меч в ножны.— Видишь, — сказал Миск.— Он опасен, — заявил Сарм.Я рассмеялся.— Что это? — спросил Сарм, поднимая антенны.— Он трясет своими антеннами и сворачивает их, — ответил Миск.Получив эту информацию, Сарм не затрясся и не стал сворачивать свои антенны; снова выскочили лезвия и скрылись, антенны его раздраженно дернулись. Я понял, что нельзя трясти антеннами и сворачивать их перед царем-жрецом.— Поднимайся на диск, Тарл Кабот из Ко-ро-ба, — сказал Миск, указывая передней конечностью на плоский овальный диск, на котором на платформу прилетел Сарм.Я колебался.— Он боится, — сказал Сарм.— Ему нечего бояться, — ответил Миск.— Я не боюсь, — заявил я.— Тогда поднимайся на диск, — сказал Миск.Я послушался, и два царя-жреца осторожно присоединились ко мне, став по обе стороны и чуть сзади. Не успели они встать, как диск гладко и тихо начал спускаться по длинной рампе к дну каньона.Диск двигался с большой скоростью, и я с некоторым трудом удерживался на ногах, склонившись под давлением воздуха. К моему раздражению, оба царя-жреца стояли неподвижно, слегка наклонившись вперед, высоко подняв передние конечности, прижав антенны к голове. 12. ДВА МУЛА Овальный диск замедлил движение и остановился в центре мраморного круга в полпасанга диаметром на дне огромного ярко освещенного многоцветного искусственного каньона.Я оказался на площади, окруженной фантастическими сооружениями роя царей-жрецов. Площадь была заполнена не только царями-жрецами, но и многочисленными существами самого разнообразного вида. Среди них были мужчины и женщины, босоногие, с выбритыми головами, одетые в короткие пурпурные накидки, в которых отражался свет площади. Одежда как будто из пластика.Я посторонился, мимо на маленьком диске пролетело плоское существо, похожее на слизня; оно цеплялось за диск многочисленными лапами.— Нам нужно спешить, — сказал Сарм.— Я вижу здесь людей, — обратился я к Миску. — Это рабы?— Да, — ответил Миск.— Но у них нет ошейников, — заметил я.— Нам не нужно обозначать различие между рабами и свободными в рое, — сказал Миск, — потому что в рое все люди рабы.— Почему они выбриты и так одеты?— Так гигиеничней, — сказал Миск.— Нам пора уходить с площади, — сказал Сарм.Позже я узнал, что он опасался испачкаться в таком грязном месте. Ведь тут ходят люди.— А почему рабы одеты в пурпур? — спросил я Миска. — Это цвет одежды убаров.— Потому что быть рабом царей-жрецов — огромная честь, — ответил Миск.— Вы и меня собираетесь побрить и переодеть?Рука моя снова потянулась к мечу.— Может быть, и нет, — сказал Сарм. — Возможно, тебя придется немедленно уничтожить. Нужно просмотреть записи запахов.— Он не будет уничтожен, — заявил Миск, — и не будет выбрит и одет как раб.— Почему? — спросил Сарм.— Таково желание Матери.— А какое она к этому имеет отношение?— Большое, — сказал Миск.Сарм, по-видимому, удивился. Он остановился. Его антенны нервно задергались.— Его привели в туннели с какой-то целью?— Я пришел по своей воле, — вмешался я.— Не будь глупцом, — сказал мне Миск.— С какой целью его привели в туннели? — спросил Сарм.— Цель известна Матери, — ответил Миск.— Я рожденный первым, — сказал Сарм.— Она Мать, — ответил Миск.— Хорошо. — Сарм отвернулся. Я чувствовал, что он очень недоволен.В это время поблизости проходила девушка. Глядя на меня широко раскрытыми глазами, она посторонилась. Хоть голова ее была выбрита, девушка оказалась хорошенькой, и прозрачная пластиковая одежда не скрывала ее прелестей.Сарм в отвращении вздрогнул.— Быстрей, — сказал он, и мы вслед за ним пошли с площади.
— Твой меч, — сказал Миск, протягивая ко мне переднюю лапу.— Ни за что, — ответил я и попятился.— Пожалуйста, — попросил Миск.Почему-то я неохотно отстегнул пояс с мечом и протянул оружие Миску.Сарм, стоявший на диске в длинной комнате, казалось, был этим доволен. За ним была стена с тысячами светящихся кнопок, Сарм повернулся к ней, отодвинул занавес, и оказалось, что к кнопкам ведут многочисленные тонкие нити. Сарм начал пропускать их между антеннами. Примерно с ан он занимался этим, потом раздраженно повернулся ко мне.Я взад и вперед ходил по длинной комнате, нервничая из-за отсутствия привычной тяжести меча у бедра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35