– Сразу же ответил он.– Две девочки? – «Может быть так, что второй была Арья?»– Что ж, – сказал мужчина. – Учтите, я не видал милашек, но он хотел увезти троих.– Троих?– На ту сторону моря, как припоминаю.– А вы помните как он выглядел?– Дурак. – Он прихлопнул, начавшую замедляться монету, и она моментально исчезла. – Напуганный дурак.– Напуганный чем?Он пожал плечами. – Он не сказал, но старый Ловкий Дик знает когда пахнет страхом. Он приходил сюда почти каждую ночь, заказывал выпивку матросам, шутил и пел короткие песенки. Только однажды сюда пришли несколько человек вместе с этим охотником за сиськами, и ваш дурак стал белым, как молоко и сидел тихо, пока они не убрались. – Он придвинул табурет ближе. – Этот Тарли приказал солдатам шерстить доки, осматривая каждую посудину, которая приходит или уходит. Если человеку нужен олень, он идет в лес. Ваш дурень не смел. И я предложил свои услуги.– Какого рода?– Того, что стоят больше одного серебряного оленя.– Расскажи, и получишь второго.– Дай взглянуть. – Спросил он. Она выложила второго оленя на бочку. Он поставил монету на ребро и снова крутанул. – Тому, кто не может придти к кораблю, нужно чтобы корабль пришел к нему. Я сказал ему, шо знаю, где такое можно устроить. Потайное место, да.Руки Бриенны покрылись гусиной кожей.– Бухта контрабандистов. Вы отправили дурака к контрабандистам.– Его и двух девчонок. – Он захихикал. – Вот только в том месте, куда я его отправил, корабли не появлялись уже давно. Скажем, лет тридцать. – Он поскреб кончик носа. – А на што вам тот дурак?– Эти девочки – мои сестры.– Правда? Бедняжки. У меня тож была сеструха. Костлявая с кривыми ногами, но потом отрастила пару сисек и заполучила рыцарского сынка между ног. В последний раз, когда я ее видал, она направлялась в Королевскую Гавань, чтоб провести остаток жизни лежа на спине.– Куда ты его направил?Снова пожатие плеч. – Што до этого, то никак не припомню.– Куда? – Бриенна впечатала другой серебряный в бочку.Он отпихнул монету указательным пальцем обратно к ней. – В такое место, которое оленям не сыскать… но дракон мог бы.Она поняла, серебром от него правды не добиться. – «Золотом возможно, или нет. Но сталью надежнее». – Бриенна прикоснулась к кинжалу, потом снова потянулась к кошельку. Она нащупала золотого дракона и выложила его на бочку.– Где?Оборванец подхватил монету и попробовал ее на зуб.– Сладенькая. Навевает мне мысли о мысе Сломанного когтя. К северу отсюда. Дремучее местечко, сплошные холмы да трясины, но так уж стряслось, што я там родился и вырос. Дик Крабб мое имя, хотя все меня кличут Ловкий Дик.Она не стала называть свое имя. – Где на Сломанном когте?– В Шепоте. Вы конечно слыхали о Кларенсе Краббе?– Нет.Похоже эта новость оказалась для него сюрпризом.– Сир Кларенс Крабб, я говорю. Во мне есть его кровь. Он был восьми футов роста, и такой сильный, што мог одной рукой согнуть сосну и забросить ее на полмили. Ни одна лошадь не могла сдержать его вес, так он ездил на зубре.– И какое отношение он имеет к этой бухте контрабандистов?– Его жена была лесной ведьмой. Как только сир Кларенс убьет кого?нить, сразу тащит его башку домой, а его жена поцелует ее в губы и вертает к жизни. Лордов там, колдунов, рыцарей знаменитых, пиратов. Был даже один король Сумеречного дола. А они давали старому Краббу мудрые советы. А так как они?то всего лишь головы, то говорить в полный голос не могли, но и заткнуться тож. Когда от тебя осталась одна башка, то единственный способ скоротать денек это поболтать. Вот замок Краббов и прозвали – Шепот. И щас зовут, хотя там остались одни камни. Пустынное местечко – Шепот. – Мужчина заставил монету двигаться между костяшками пальцев. – Один дракон заскучает от одиночества. А десять…– Десять драконов – целое состояние. Принимаешь меня за дуру?– Нет, но могу свести тебя к одному. – Монетка прошла в одну сторону, потом обратно. – Проводить до Шепота, м’леди.Бриенне не понравилось, как его пальцы игрались с монетой. И все же…– Шесть драконов, если мы найдем мою сестру. Две, если одного дурака. И ничего, если ничего не найдем.Крабб снова пожал плечами.– Шесть – отличное число. Шесть сойдет.«Слишком быстро». – Она поймала его руку до того как он успел спрятать золото. – Не обмани. Об меня зубы сломаешь.Когда она отпустила руку, Крабб помял свое запястье:– Вот хрень, – пробормотал он. – Чуть руку не сломала.– Прости. Моей сестре тринадесять лет. Мне нужно разыскать ее пока…– … пока какой?нить рыцарь не влез к ней под юбку. Ясно, я понял. Она уже почти в порядке. Ловкий Дик теперь с тобой. С первым светом жди меня у восточных ворот. Мне надо кое?где раздобыть лошадь. Сэмвелл От одного вида моря Сэмвелла Тарли тошнило.Дело было не в страхе утонуть, хотя, несомненно, в какой?то степени это тоже играло свою роль. Еще добавлялось движение корабля, и то, как палуба ускользала из?под ног.– У меня очень нежный желудок, – жаловался он Дареону в день отплытия из Восточного Дозора, что у моря.Певец хлопнул его по плечу и сказал:– С таким огромным животом как у тебя, Смертоносный, у тебя есть шанс выплеснуть всю свою нежность.Сэм пытался при нем вести себя смелее, а так же ради Лилли, чтобы немного ее успокоить. Раньше она ни разу не видела море. Когда они пробирались сквозь снега после бегства из замка Крастера, им попадались по пути озера, и даже они вызывали у нее потрясение. Едва Черная Птица отвалила от берега, девчонка задрожала всем телом, и по ее щекам потекли огромные соленые слезы. – Пусть боги будут милостивы. – Услышал Сэм ее шепот. Первым скрылся из виду Восточный дозор, Стена становилась все меньше и меньше, пока наконец окончательно не исчезла. Потом на них налетел ветер. Паруса стали того серого цвета, какими становятся некогда черные плащи после многочисленных стирок, а лицо Джил стало белым от страха.– Это добрый корабль, – пытался объяснить ей Сэм. – Тебе не нужно бояться. – Но она только посмотрела на него, крепче прижав к себе ребенка, и спустилась вниз.Вскоре Сэм оказался у планширя, намертво вцепившись в него, наблюдая за плеском весел. Их совместный ход был прекрасным зрелищем, и смотреть на них было куда легче, чем на волны. Один вид воды наводил его на мысли о смерти. Когда он был маленьким, его лорд?отец пытался научить его плавать, попросту бросив его в пруд у подножия Рогова Холма. Вода сразу же залилась в нос, рот и легкие, и он еще долго кашлял водой и хрипел, после того, как его вытащил сир Хайл. После этого случая он никогда не заходил в воду глубже, чем по пояс.Тюлений залив был куда глубже, и не выглядел столь дружелюбным, как маленький прудик у отцовского замка. Вода в нем была серо?зеленой, неспокойной, а заросший лесом берег, мимо которого они проплывали, был обрывисто?каменистым и полным опасных водоворотов. Даже если ему как?то удастся добраться до него, барахтаясь, скорее всего волны разобьют его голову в дребезги о какой?нибудь камень.– Высматриваешь русалок, Смертоносный? – спросил Дареон, увидев уставившегося в морскую гладь Сэма. Со светлыми волосами и карими глазами симпатичный певец из Восточного дозора был больше похож на какого?то мрачного принца, чем на черного брата.– Нет. – Сэм сам не знал, что именно он высматривает, и что вообще делает на этом корабле. – «Направляюсь в Цитадель, чтобы выковать цепь и стать мейстером, чтобы лучше послужить Дозору». – Твердил он себе, но от этого ему только становилось хуже. Он не хотел становиться мейстером с тяжелой холодной цепью вокруг шеи. И не хотел бросать братьев, единственных друзей, которые у него когда?либо были. И уж конечно не хотел встречаться с отцом, который отправил его на Стену умирать.У других все было по?другому. Для них путешествие станет счастливым избавлением. Лилли окажется в безопасности на Роговом Холме, отделенная всей широтой Вестероса от ужасов, которые она познала в лесу призраков. Став служанкой в отцовском замке, она будет сыта, в тепле, и станет крохотной частичкой мира, о котором не смела и мечтать, оставаясь женой Крастера. Она будет смотреть, как растет и крепнет ее сын, как он станет охотником, конюхом или кузнецом. А если мальчишка проявит способности к военному ремеслу, то какой?нибудь рыцарь, возможно, возьмет его к себе сквайром.Мейстер Эйемон тоже направляется в хорошее место. Приятно думать, что он проведет остаток своих дней, омываемых теплыми ветрами Староместа, беседуя со своими приятелями?мейстерами и делясь премудростями с послушниками и учениками. Он уже сто раз заслужил отдых.Даже Дареон станет счастливее. Он постоянно твердил о своей невиновности в изнасиловании, за которое его отправили на Стену, настаивая, что он служил при дворе какого?то лорда, услаждая его слух песнями за ужином. Теперь у него есть шанс. Джон назначил его вербовщиком взамен какого?то человека по имени Йорен, который бесследно пропал и считался мертвым. В его задачу входит путешествовать по Семи Королевствам, петь о подвигах Ночного Дозора и время от времени возвращаться на Стену с новыми рекрутами.Путешествие будет долгим и опасным, никто этого не отрицал, но другие в его конце, по крайней мере, обретут счастье. Это единственное, что утешало Сэма. – «Я делаю это ради них», – утешал он себя. – «Ради Ночного Дозора, и ради счастливого завершения». – Но чем дольше он смотрел на море, тем глубже и холоднее оно казалось.Но даже не вид моря был худшим из всего, понял Сэм, забравшись в каюту на корме, которую делили остальные пассажиры. Он пытался отвлечься от колыхающегося желудка, поболтав с Лилли, пока она ухаживала за сыном:– Этот корабль доставит нас далеко на Браавос. – Сказал он. – Там мы найдем другой корабль, который доставит нас в Старомест. Я читал про Браавос, когда был маленьким. Весь город построен в лагуне не сотне маленьких островков. Там у них есть титан – каменный человек сотню футов высотой. Вместо лошадей у них лодки, а лицедеи у них играют заранее написанные истории, а не как у нас – сплошь обычное глупое кривляние. Пища у них очень хорошая, особенно рыба. У них водятся все виды моллюсков, угрей и устриц. И всегда все свежее, прямо из моря. Может, у нас будет несколько дней, пока мы не найдем нужный корабль. Если так, мы сможем пойти посмотреть представление лицедеев и попробуем каких?нибудь устриц.Он думал, что это ее развлечет. Он не мог ошибиться сильнее. Лилли уставилась на него сквозь немытые пряди волос невидящими, унылыми глазами. – Как пожелаете, милорд.– А что хочешь ты? – Спросил он.– Ничего. – Она отвернулась и переложила сына от одной груди к другой.От движения корабля съеденные Сэмом яйца, бекон и жареный хлеб перемешались. В один миг он понял, что не может больше оставаться в каюте. Он вскочил на ноги, взлетел по трапу и опорожнил свой завтрак в море. Тошнота подступила к Сэму так сильно, что он, не разбирая с какой стороны дует ветер, бросился к неправильному борту и, перегнувшись через леер, освободил свой желудок себе на грудь. И все равно, он почувствовал себя намного лучше… правда, не на долго.Черная Птица была самой большой галерой Дозора. Штормовая корона и Коготь были быстрее, объяснил мейстеру Эйемону – Коттер Пайк в Восточном Дозоре, но они все были боевыми кораблями – узкими, быстрыми хищными птицами, у которых гребцы сидели на открытой палубе. Черная Птица была лучшим выбором для неспокойных вод узкого моря за Скагосом. – Там часто бывают штормы. – Предупредил Пайк. – Зимние штормы хуже, но осенние – чаще.Первые десять дней, пока Черная Птица пересекала Тюлений залив, никогда не удаляясь за пределы видимости берега, было еще ничего. Когда дул ветер становилось холодно, но в соленом воздухе было нечто бодрящее. Сэм почти не мог есть, и когда ему удавалось что?то через силу запихнуть внутрь, оно не желало оставаться там надолго, но в остальном все было не так уж плохо. Он как мог пытался поддержать бодрость духа Джилли и быть с ней насколько возможно приветливым, но это давалось с трудом. Она не выходила на палубу, не важно, что он ей рассказывал, и, кажется, предпочитала сидеть с сыном в темноте. Мальчику же корабль тоже нравился не больше, чем матери. Если он не плакал, то срыгивал материнское молоко. У него постоянно болел живот, отчего он все время страдал от поноса, который пропитал все меха, в которые заворачивала его Джил, чтобы сохранить его в тепле. Из?за этого в каюте стояло постоянное зловоние. Не имело значение, сколько благовонных свечей зажигал Сэм, запах детских испражнений никуда не пропадал.На свежем воздухе было куда лучше, особенно когда Дареон начинал петь. Певец познакомился со всеми матросами Черной Птицы, и пел для гребцов за работой. Он знал все их любимые песни. И печальные, вроде «Дня, когда повесили Черного Робина», «Плач Русалки», и «Осень моей жизни», и героические, вроде «Железных копий», «Семь мечей для семи сыновей», и похабные, как «Ужин миледи», «Ее нежный цветочек», и «Мегги была веселой девицей, веселой девицей Мегги была». Когда он запел про «Медведя и прекрасную деву», к нему присоединились все гребцы, и Черная Птица, казалось, полетела над волнами. Пусть Дареон был неважным фехтовальщиком, о чем Сэм знал по совместным тренировкам у Аллистера Торне, зато у него был прекрасный голос. – Гром, покрытый медом. – Назвал его однажды мейстер Эйемон. Он играл на деревянной арфе и на скрипке, и даже писал собственные стихи… хотя Сэму они не показались хорошими. И все же, было здорово сидеть и слушать, хотя сундук был такой твердый и колючий, что Сэм был почти рад, что у него такой пухлый зад. – «Куда бы ни отправился толстяк, он всегда носит свою подушку с собой». – подумал он.Мейстер Эйемон тоже предпочитал проводить время на палубе, обернувшись меховой шкурой и уставившись в морскую даль.– На что он смотрит? – Однажды удивился Дареон. – Для него наверху одинаково темно, как и внизу в каюте.Старик его услышал. Хотя глаза Эйемона были слепы и ничего не видели, с ушами у него было все в порядке.– Я не слеп не от рождения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129