Не помогало и то, что она была дюйма на четыре пониже ростом; сапоги для верховой езды на высоком каблуке, которые она предпочитала другой обуви, уравнивали шансы. В подобные моменты ему хотелось задать ей хорошую трепку, что было бы весьма полезным, но запоздавшим деянием. Однако благородный лорд не мог заниматься рукоприкладством, особенно когда дело касалось зависимой от него родственницы.
Телла была самой вздорной из его сестер, как сводных, так и единокровных; высокомерная, своевольная упрямица, пользовавшаяся гораздо большей свободой, чем предоставил ей отец. Иногда Ларад задумывался над тем, не предпочитает ли отец агрессивную властную Теллу своим более мягким и уравновешенным сыновьям.
Как предполагала его мать, старый лорд Тарател питал к девочке особую слабость – она была сиротой с момента появления на свет. То ли преждевременная смерть матери Теллы, то ли иные причины заставляли телгарского лорда во всем потакать старшей дочке, поощряя ее занятия верховой ездой, военным делом и охотой. Казалось, его забавляла и резкость Теллы, и полное игнорирование ею обычаев и традиций, столь устойчивых в благородных семействах Перна. Телла была на одиннадцать месяцев старше Ларада и извлекла из этого обстоятельства столько выгод, сколько ей, женщине, удалось получить. Она даже бросила вызов Лараду в Конклаве, требуя, чтобы ее, как старшего отпрыска Таратела, рассматривали первой при выборах нового телгарского лорда. Она не раз – то вежливо, то в весьма сильных выражениях – твердила о том, что желает занять «достойное место» в Телгаре, и не было сомнений, какое место имеется в виду – за спиной брата, руководимого и направляемого ее твердой рукой. Неделями Телгар оглашался ее жалобами на несправедливость судьбы, а слуги, на которых выплескивалось раздражение, получали все новые отметины ее безжалостного хлыста. Дело дошло до того, что они под любыми предлогами старались отпроситься из главного холда.
– Дерабал – простой холдер, даже не лорд!
– Дерабал владеет большими угодьями, от реки до самого хребта; тебе хватит и власти, и почета, и хлопот по хозяйству, если ты соблаговолишь принять его предложение, – тон Ларада стал раздраженным.
– Ты каждый день твердишь мне об этом!
– Драгоценности, которые он прислал в качестве свадебного дара, великолепны, – вставила леди Фира, мать Ларада, с некоторой завистью. В ее ларцах таких вещей не водилось, а ведь Тарател не был скупым человеком!
– Возьми их себе! – презрительным жестом Телла отмела все благодеяния ненавистного жениха. – И никогда – ты слышишь, мой лорд, никогда! – я не отправлюсь покорной невестой в холд Хилтон! – резкий щелчок стека по высокому кожаному сапогу положил конец дискуссии. – Это мое последнее слово!
– Твое – возможно, – ответил Ларад таким резким тоном, что Телла в удивлении воззрилась на него, – но не мое!
Прежде, чем Телла догадалась о его намерениях, он схватил ее за руку и втолкнул в спальню; затем закрыл и запер дверь.
– Ты дурак, Ларад! – раздался яростный вопль, и тут же сын и мать услышали глухой стук чего-то тяжелого, обрушившегося на дверь. Потом наступила тишина; на этот раз ее не нарушали даже проклятия, которыми Телла обычно отвечала на такие заключения.
Следующим утром, когда Ларад смягчился и позволил принести Телле завтрак, в комнате не было даже следа непокорной девчонки. Платья ее по-прежнему лежали в сундуках, но дорожный наряд исчез – вместе со спальными покрывалами. Далее выяснилось, что четыре бегуна – три кобылы отличных кровей, уже жеребых, и крепкий мерин – пропали из конюшни, как и несколько мешков с едой и походными принадлежностями. Двумя днями позже Ларад обнаружил, что сундук с марками, стоявший в его кабинете, тоже изрядно полегчал.
После тщательных расспросов удалось выяснить, что Теллу, вместе с табуном скакунов, видели на юго-востоке – она направлялась к границе между Телгаром и Битрой. Дальнейших сообщений не поступало.
Ларад послал Дерабалу младшую из своих сводных сестер, привлекательную и послушную девушку, которая была счастлива обзавестись собственным холдом и мужем, подарившим ей такие великолепные украшения. Замена вполне устроила Дерабала, и потом он не раз благодарил шурина, избавившего его от сумасбродной Теллы.
Вскоре Нити начали падать на Перн, и лорды, в поисках спасения, бросились к вождям Вейра Бенден. В эти страшные дни лишь леди Фира испытывала тревогу за Теллу. Когда же она услышала о грабежах, чинимых на горных дорогах, которыми начали пользоваться караваны из-за атак Нитей, у доброй леди впервые зародились смутные подозрения – почерк был ей знаком. Что касается Ларада, то он долгое время не связывал эти кражи со своей сестрой. Он обвинял в разбое бездомных бродяг, покинувших свои холды и мастерские ради насилия и грабежа – тех, которых стали называть отступниками Перна.
Глава 1

Первый Оборот Девятого Прохождения, четвертый день третьего месяца; в горах между Телгаром и Лемосом
Джейду хотелось, чтобы отец задержался в холде Киммидж; правда, это желание возникло у мальчика лишь после того, как Файрекс, его косматая кобылка, выиграла скачку, посрамив всех подростков холда и их бегунов. Со своей седоватой гривой и толстыми бабками Файрекс выглядела такой неуклюжей, что подбить местных мальчишек на соревнование – с соответствующими ставками, конечно – не составляло труда. Надо отдать должное парням из Киммиджа – они не стали предупреждать о своем сокрушительном поражении тех сверстников из окрестных поселений, которые навещали с родителями главный холд. Так, что теперь у Джейда в кармане побрякивало изрядное количество медных марок; возможно, их хватит, чтобы выторговать новое седло, когда их фургоны в очередной раз встретятся с фургонами каравана Плейтер. Еще неделя в Киммидже, один или два забега, и он с гарантией набрал бы нужную сумму.
Караван Лилкамп провел в гостеприимном холде всю дождливую весну. Почему же отец решил выехать сейчас? Никто из взрослых членов клана с ним не спорил. Кренден был упрямым и честным человеком; хотя он не выглядел великаном, каждый, кто отведал его кулаков – и Джейд в том числе – знал, что глава каравана гораздо сильнее, чем кажется на первый взгляд. Крендена, умелого торговца и превосходного возчика, с радостью встречали во всех малых и труднодоступных холдах, которые не могли регулярно проводить Встречи и сопутствующие им ярмарки. Он продавал холдерам вещи отменного качества; все – с печатями Цехов и вполне приемлемой цены. К тому же, память у него была отличной, он хорошо помнил, что заказывал каждый из клиентов и доставлял грузы точно в срок.
Итак, ранним утром, сияющим и ясным, Кренден отдал приказ сворачивать лагерь. После завтрака все товары были аккуратно сложены в повозки, шатры разобраны, животные запряжены, и все члены клана Лилкамп в полной готовности выстроились у своих фургонов. Джейд занял место в голове колонны; ему уже исполнилось десять Оборотов, и отец использовал мальчишку в качестве посыльного.
– Отличный денек, Кренден, не буду спорить, – говорил провожавший их холдер, – но дороги еще не высохли. Если продержится ясная погода, через пять – шесть дней все будет в порядке. На твоем месте я бы немного задержался.
– И позволил другим торговцам добраться в холд Плайнс раньше меня, – усмехнувшись, Кренден вскочил в седло. – Благодарю за гостеприимство и радушие – мои животные и мои люди отлично отдохнули. Закупленный у тебя лес принесет хорошую прибыль в Плайнсе, если мы будем там первыми. Дорога здесь идет вниз по склону, так что с грязью мы справимся. – Он наклонился к холдеру, протягивая руку. – Ты был хорошим хозяином, Килдон! Будь же здоров и счастлив. Через Оборот, когда мы снова окажемся в этих местах, ты получишь свои скобы и весь остальной товар.
Привстав в стременах, Кренден оглядел караван, и Джейд, заметив выражение гордости на лице отца, подтянулся в седле.
– Вперед! – крикнул Кренден, и его сильный голос достиг последней из семи повозок. Животные налегли на постромки, колеса завертелись, из толпы, собравшейся на мощеной камнем площадке у двери холда, раздались одобрительные возгласы. Пятеро местных мальчишек, разъезжавших вдоль каравана, принялись щелкать плетьми, извлекая звонкие резкие звуки. Кнут Джейда, давно доказавшего свою удаль в таких играх, висел свернутым у седла.
Горы над Киммиджем поросли прекрасным строевым лесом; источником благосостояния холда. Жители мудро распоряжались этим богатством, раз в пять Оборотов они совершали долгое путешествие в Керун с грузом выдержанных в пещерах бревен. Клан Лилкамп имел дело с Киммидж холдом много поколений, покупая и перевозя лес, или, в самые лютые зимние месяцы, врубаясь в камень вместе с холдерами, чтобы отвоевать у скал еще несколько комнат и коридоров. Стволы, под тяжестью которых сейчас просели фургоны лилкампцев, были свалены пять Оборотов назад и теперь обещали отличный доход.
Джейд откинулся назад, ощупывая привязанный за седлом валик постели, когда кончик плети просвистел у самого его уха. Вздрогнув, он повернулся, уставившись на подъехавшего мальчишку – он победил его в схватке прошлым вечером.
– Ты промазал! – насмешливо крикнул Джейд, любуясь синяками, что украшали физиономию Гардроя. Вчера он действовал несколько крутовато, но, может быть, полученная трепка отучит парня издеваться над малышами. Джейд ненавидел тех, кто помыкал слабыми и жестоко обходился с животными. Поединок был честным – у Гардроя имелось преимущество и в возрасте, и в весе.
– Мы встретимся снова, через Оборот, – крикнул Джейд, опять ловко уклоняясь от свистнувшей плети.
– Эй, Гардрой! Нечестно, нечестно! – завопили остальные мальчишки, оттесняя скакуна забияки от гостя.
Это привлекло внимание Крендена. Его крупный жеребец очутился рядом с мохнатой кобылкой, и предводитель каравана бросил на сына суровый взгляд.
– Опять затеваешь драку, Джейд? – Кренден не любил ссор между своими людьми и холдерами.
– Я, папа? Да я же руки не поднял! – Джейд попытался изобразить недоумение. Актером он был неважным; вот сестра – та прямо-таки излучала ауру невинности, особенно запустив ладошку в мешок со сладостями.
Отец снова посмотрел на Джейда долгим недоверчивым взглядом, затем поднял покрытый рубцами, от вожжей указательный палец.
– Больше никаких скачек, парень. Мы в походе, и сейчас не время валять дурака. Держись крепче в седле, день будет долгим, а дорога – нелегкой.
Он тронул каблуками атласные бока бегуна и помчался в голову колонны.
Джейду пришлось подавить соблазн, когда мальчишки стали канючить насчет последнего пробега.
– Ну, Джи, давай! Только вниз до брода, ладно? А потом наверх по тропинке через перевал. Ты вернешься раньше, чем отец глазом моргнет…
Подразумевалось, что ставки будут достойны риска, но Джейд подавил соблазн, хотя победа гарантировала ему вожделенное седло. Он со вздохом отвернулся; тут одна из повозок угодила колесом в придорожную канаву, и их с Файрекс позвали на помощь. Джейд хотел было прихватить с собой приятелей, но те, словно предчувствуя работу, тут же умчались. Набросив веревочную петлю на крюк в борту повозки, мальчик послал кобылку вперед. Колесо неожиданно освободилось, и умная Файрекс отскочила с пути загрохотавшего по дороге фургона. Сматывая веревку, Джейд взглянул назад, на Киммидж холд, вырубленный в отвесном утесе, который закрывал панораму на буйную и стремительную реку Керун. Весеннее солнце грело ему спину, а привычное громыхание и скрип повозок напоминали, что они снова в пути. Возможно, в холде Плайнс тоже найдется пара-другая парней, которых подкупит неказистый вид Файрекс… И тогда ему удастся добрать на седло…
Впереди, по дороге, тянувшейся вдоль речного берега, неторопливой иноходью шел скакун отца. Мальчишка откинулся в седле, напряг плечи и только теперь сообразил, что нужно бы опустить стремена. Вероятно, он вырос на пол-ладони с того дня, как караван застрял в холде Киммидж, пережидая весеннюю распутицу. Тут ужасная мысль пришла в голову Джейду. Если он становится таким длинным, то отец может ссадить его с малышки Файрекс! И что же его ждет? Конечно, не все скакуны Лилкампов были благородных телгарских кровей, но вряд ли кто еще мог так ловко играть роль немощного одра, как его косматая кобылка.
Караван шел уже несколько часов; приближалось время полуденного привала, когда раздался крик:
– Всадник! Всадник позади! Догоняет!
Кренден поднял руку, приказывая остановиться, затем развернул своего большого жеребца и посмотрел назад. Гонец, скакавший за ними во весь опор, был уже четко виден.
– Кренден! – закричал старший сын Килдона, рывком останавливая своего бегуна. Юноша жадно хватал воздух разинутым ртом, выпаливая слова по одному. – Мой отец – говорит – возвращайтесь! Скорее! Сообщение от арфистов! – Вытянув из-за пояса свиток, он сунул его в руки Крендена; лицо парня было бледным, глаза расширились от страха. – Это Нити, Кренден! Нити снова падают!
– Сообщение арфистов? Байки арфистов, ты хочешь сказать, – начал спокойно вождь Лилкампов, потом вдруг замолчал, заметив на бумаге синюю печать одного из самых уважаемых на Перне Цехов. – Нет, это не байки, Кренден, это – правда! Прочти сам. Отец сказал; что надо убедить тебя вернуться. Но я не могу! Я сам не могу в это поверить! Нам всегда говорили, что Нити исчезли насовсем! И поэтому всадники не нужны, и не надо платить десятину Вейру… Но отец платил, всегда платил! Хотя бы в память тех дней, когда всадники действительно защищали нас, и мы…
– Тихо, пока я читаю! – резко оборвал Кренден. Все, что разглядел Джейд, привстав в стременах – ровные черные строчки на глянцевитой поверхности пергамента; вверху красовался зеленый с белым и желтым щит – послание пришло из Керуна.
– Видишь, все верно, Кренден, – опять затараторил юный гонец, успевший отдышаться. – Вот печать арфистов и герб лорда Кормана… Письмо запоздало, потому что скакун посыльного растянул сухожилие… И этот человек утверждает, что Нити уже выпали над Нератом, а всадники Бендена спасли влажные леса на побережье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49