https://wodolei.ru/catalog/kryshki-bide/
Лист едва успевает прочитывать множество присылаемых ему писем и откладывает только те из них, которые считает достойными ответа. Эти он с педантичной аккуратностью сортирует и хранит. Своих учеников он знакомит прежде всего с новыми иностранными музыкальными произведениями».
13 февраля. Лист присутствует на концерте Филармонического общества, в котором исполняют и его симфоническую поэму «Мазепа».
В марте Лист принимает участие в нескольких музыкальных утренниках, программа которых составлена из его произведений. Совместно со своими учениками он выступает в парадном зале нового здания Музыкальной академии на проспекте Шугар.
20 марта. Перед отъездом Листа из Будапешта газета «Фёвароши Лапок» пишет: «Лист едет в Веймар отдыхать и работать, ибо в Будапеште он не в состоянии делать ни того, ни другого. Его осаждает толпа почитателей, к нему приводят на прослушивание множество подающих надежды талантов, просят о том, о сём, приглашают туда и сюда, ему без конца приходится ходить на обеды, ужины, вечера, концерты, одним словом, это огромное почитание утомляет его до смерти. В „Хунгарии", где он занимал три комнаты, только в последние дни жили четыре пианистки (все иностранки), которые, разумеется, окружали Маэстро восторженным поклонением... Ученики Музыкальной академии хотят за короткое время как можно большему научиться у него... неудивительно, что он устал и жаждет тишины каштановой аллеи Веймара. А кроме того, в его натуре есть все ещё что-то от перелетной птицы: со сменой времени года крылья его начинают трепетать, и он переселяется в другое место. Но при этом он охотно думает о будущей осени, когда его прекрасная квартира в здании Музыкальной академии на проспекте Шугар высохнет и будет обставлена. Там он найдет более постоянный приют. И, быть может, там не будут ему так докучать и так бесцеремонно его беспокоить».
30 марта. Лист в Вене дирижирует несколькими своими произведениями. Среди них и исполняемые здесь впервые «Колокола страсбургского собора». Публика чествует Листа, пристрастные критики нападают на него.
Лето Лист проводит в Веймаре.
16 сентября. Лист едет в Сиену к Вагнеру, который со всей семьей отдыхает неподалеку от города. На следующий день Лист вдвоем с Козимой осматривает сиенский собор. Козима записывает в своем дневнике: «...теперь я вижу, насколько Р. (Рихард) иной, насколько в нем больше сохранилось молодого энтузиазма. На отца уже почти ничего не действует. Однако в общении он дружелюбен, весел. Юмор Р. помогает преодолевать все трудности». Два дня спустя, после небольшого недоразумения, Козима пишет: «Отец думает, что Р. не интересует его игра на рояле; Р. сначала был настроен очень дурно, но потом, на свой лад, все привел в порядок и вечер закончился хорошо, весело и мирно». По вечерам Лист играет на рояле, в один из вечеров - две сонаты Бетховена, в другой - свою симфонию «Данте».
28 сентября. Лист возвращается в окрестности Рима, в Тиволи, на виллу д'Эсте. «За обедом мы много говорили о моём отце, - пишет в дневнике Козима. - Я сказала: его характер почти непостижим. - На это Р. ответил: да, отдельные черты его всегда преувеличивают, он не подходит ни под одно правило... Мы ещё много говорили о глубокой рассеянности отца, хотя временами блещет его великий ум...»
1881
20 января. Лист прибывает в Будапешт и поселяется в новой квартире на втором этаже здания Музыкальной академии на проспекте Шугар.
Из его письма Каролине Витгенштейн: «...так как мне не хотелось никого беспокоить, я проявил выдержку и никого не известил о дне и часе своего приезда. Но все же Геза Зичи и Абрани ожидали меня на вокзале, а потом проводили на мою новую просторную квартиру, обставленную с превосходным вкусом. Как Вы знаете из газет, около десяти дам украсили мои кресла и канапе своими вышивками... Несколько друзей позаботились о коврах... Но их всех превосходит тот чрезвычайно ценный и дорогой ковер-талисман, что Вы расшили в Веймаре, он всегда висит на стене над моей кроватью».
Листа опять ждет напряженная жизнь, почти каждый день он присутствует на концертах, на вечерах.
14 февраля. Лист присутствует на концерте Бюлова, который исполняет пятнадцать его фортепьянных пьес.
26 февраля. Из письма Каролине Витгенштейн: «Большим событием прошлой недели были два концерта Бюлова. Публика прямо валом валила: малый зал „Вигадо", вмещающий 600-700 человек, редко когда был так полон в последние годы... 9-го марта здесь в филармоническом концерте оркестр исполнит второй „Мефисто-вальс", написанный мною в декабре на вилле д'Эсте, а потому мне пришлось заняться несколькими связанными с этим коррективами - работа весьма утомительная, после которой я чувствую себя поглупевшим».
9 марта. В зале «Вигадо» в концерте Филармонического общества под управлением Шандора Эркеля состоялось первое исполнение второго «Мефисто-валъса», с таким успехом, что пьесу пришлось повторить. Листа вызывали восемь раз.
20 марта. В это и следующее воскресенье в квартире Листа устраиваются публичные утренние концерты его учеников. Чтобы вместить слушателей, открывают двери салона, ведущие в большой концертный зал с роялями фирмы Чикеринг.
25 марта. В Надьсентмиклоше (ныне Синниколау-Маре, Румыния) родился Бела Барток.
В апреле Лист совершает поездку по Венгрии, заезжает в Пожонь, Шопрон, затем с большим обществом (в шестнадцати каретах) едет в свое родное село Рейдинг (Доборьян), где при большом стечении народа на доме, в котором он родился, устанавливают мемориальную доску. Позолоченные буквы на сером мраморе сообщают об этом событии.
В конце апреля Лист едет в Берлин, где его чествуют по случаю приближающегося семидесятилетия. Он встречается с Бюловым и внучкой Даниэлой.
21 мая. Лист в письме просит Эркеля, чтобы рояль фирмы Чикеринг поставили в большой зал Музыкальной академии, где при случае он может сослужить превосходную службу.
В конце мая торжества по поводу приближающегося семидесятилетия Листа продолжаются; на этот раз его чествуют в Бельгии. В Антверпене исполняют «Эстергомскую мессу», в Брюсселе - «Патетический концерт» и «Пляску смерти».
Из письма Каролине Витгенштейн: «Брюссельский концерт удался не менее блестяще, чем антверпенский. Зал был переполнен, оркестр чудесный, совершенно первоклассный, и после каждой вещи программы - горячие аплодисменты публики. Мне кажется, что это первый случай, когда на углах улиц большие буквы афиш возвещали: „Хвала Листу!"».
В июне Лист спешит обратно в Веймар, где его уже ждут ученики. Частые разъезды, регулярные занятия с учениками, число которых уже приближается к пятидесяти, плохое самочувствие - все это усиливает усталость Листа, ощущение старости. Острые приступы нездоровья Листа беспокоят его окружение. Несмотря на все это Лист с воодушевлением заканчивает переработку «Солнечного гимна святого Франциска Ассизского», пишет свою последнюю, вдохновленную рисунком Михая Зичи, симфоническую поэму «От колыбели до могилы», первый из «Трех забытых вальсов» и пьесу для фортепьяно «Серые тучи», в которой, по словам венгерского музыковеда Бенце Сабольчи, «парят тени без мелодии».
2 июля. Лист падает с лестницы Придворного садоводства. Его выздоровление от последствий этого несчастного случая протекает с трудом. Ухаживать за больным приезжает Бюлов с дочерью Даниэлой.
Листа постигает ещё одна тяжелая неприятность. Каролина Витгенштейн, по-видимому, без его согласия вновь издает в Лейпциге его книгу «Цыгане и их музыка в Венгрии», вызвавшую в свое время много нареканий. Добавленная Каролиной глава о евреях вызывает возмущение венгерских евреев.
В августе Лист отдыхает у Козимы в Байрёйте. Вагнер как раз в это время заканчивает работу над «Парсифалем».
В сентябре Лист едет в Рим, куда его впервые сопровождает внучка Даниэла.
22 октября. Весь образованный мир отмечает семидесятилетие Листа. Он играет на устроенном в его честь вечере в германском посольстве в Риме. Спустя несколько дней римское Филармоническое общество празднует день его рождения исполнением симфонии «Данте»; недавно основанный квинтет Societa del Quintetto впервые представляется публике, исполняя первую часть симфонической поэмы Листа «От колыбели до могилы». В Веймаре исполняют инсценированную «Легенду о святой Елизавете», в Лейпциге звучит оратория «Христос», в Париже и Лондоне устраивают праздничные концерты. «Всегерманский союз музыкантов» избирает Листа своим почетным председателем. В Будапеште Общество писателей, артистов и художников устраивает в честь Листа празднество в узком кругу. Музыкальная академия и ученики Антала Шипоша отмечают день рождения Листа музыкальным утренником. Однако будапештское Филармоническое общество не удостаивает Листа концертом.
6 декабря. В Риме, в Зале Данте - концерт из произведений Листа. В программе симфония «Данте» (дирижер Сгамбати), концерт для фортепьяно ля мажор и одна из венгерских рапсодий в исполнении оркестра.
1882
4 февраля. Лист возвращается в Пешт. В этот год зимний сезон был здесь особенно оживленным, благодаря празднествам в честь прославленного венгерского художника Михая Мункачи, в которых принял участие и Лист. Между обоими художниками быстро завязывается горячая дружба, вечным памятником которой является посвященная Мункачи 16-я венгерская рапсодия.
10 февраля. Лист присутствует на концерте Бюлова в малом зале «Вигадо».
25 февраля. На вечере, устроенном бароном Фридешем Харкани в честь Мункачи, Лист впервые играет свою 16-ю венгерскую рапсодию, посвященную художнику.
1 апреля. Лист принимает участие в заключительном концерте в конце учебного года в Музыкальной академии.
Как следует из статьи в газете «Зенэсети Лапок» ученики Листа «трогательно простились со своим великим учителем. Последнее в этом учебном году выступление маэстро было самым интересным: в большей его части сам Лист играл для своих учеников, и при этом столь виртуозные пьесы, перед исполнением которых обычно крестятся и величайшие пианисты-виртуозы нашего времени. Если учесть, что с тех пор, как Лист оставил публичные выступления (вот уже 43 года), он никогда не упражнялся систематически в технике игры, то любой величайший виртуоз, ежедневно потеющий над регулярными техническими экзерсисами, по сравнению с ним кажется карликом; непревзойденная техника его игры может соперничать с чудом...»
В эту будапештскую весну Лист работает над вторым «Забытым вальсом», а также над «Csardas macabre» («Чардаш смерти»), третьим из его чардашей, на чистовой рукописи которого есть сделанная рукой Листа пометка «F. Liszt, Avril 82, Budapest». В этом произведении впервые с устрашающей силой грохочет серия пустых квинт. Современникам оно осталось чуждым и даже в кругу самых близких Листу друзей и учеников было встречено с полным непониманием.
Иштван Томан (1862-1940), ученик Листа и впоследствии учитель Белы Бартока, в своих воспоминаниях объясняет трагедию жизни Листа тем, что «его сочинения ни у публики, ни в прессе не нашли достойного отклика. В широких кругах получили распространение одни только его переложения и виртуозные пьесы для фортепьяно». Бенце Сабольчи, по материалам музыкальных исследований последних десятилетий, делает следующий интересный вывод: «Подобно тому, как Лист к концу жизни отказался от всякого блеска, так отказывается он и от понятного миру способа выражения». Известный венгерский композитор и музыкальный педагог Лайош Бардош в своей работе о Листе «Композитор будущего» доказывает, что Лист, особенно в последние годы жизни, поражал своих современников значительными нововведениями, которые плодотворно подействовали на музыку конца XIX - начала XX века. «Чардаш смерти» - одно из самых дерзких, наиболее обращенных в будущее произведений Листа, одно из тех его творений, в которых он освобождает музыку от всех украшений романтического стиля, от всех лишних звуков и смело подходит к музыке XX века, прежде всего, к музыке Белы Бартока. (При жизни Листа «Чардаш смерти» так и не был опубликован, впервые его издали только в 1942, затем в 1953 году в Лондоне.)
5 апреля. Пасхальные дни Лист проводит у архиепископа Хайналда в Калоче. Возвратившись оттуда в Будапешт, он в письме к Каролине Витгенштейн жалуется на свою утомительную жизнь. «Каждый год эти три переселения - в Будапешт, Веймар и Рим, даже если не считать всего с этим связанного, для меня весьма утомительны. Но избавиться от них мне уже невозможно. А потому приходится приспособляться к этим неискоренимым неудобствам и относиться к ним как к хронической подагре. От некоторых недугов у врачей нет лекарств».
14 апреля. Лист выезжает в Веймар. Затем он едет в Брюссель, чтобы услышать исполнение «Легенды о святой Елизавете» на французском языке.
25 июня. Смерть друга и помощника Листа, немецкого композитора Иозефа Иоахима Раффа.
В начале июля Лист принимает участие в съезде музыкантов в Цюрихе; оттуда он едет в Байрёйт.
26 июля. Лист присутствует на премьере «Парсифаля». Опера глубоко волнует его, уже во время увертюры он шепчет внучке, Даниэле Бюлов: «Я едва верю собственным ушам».
В письме Каролине Витгенштейн Лист дает подробное описание оперы, перемежая его восторженными похвалами: «„Парсифаль" нечто большее, чем просто шедевр. Это откровение в рамках музыкальной драмы. Правильно говорили, что после „Тристана и Изольды", этой песни песней земной любви, Вагнер в „Парсифале" одарил мир самой возвышенной, насколько это только возможно в узких рамках сцены, песней божественной любви».
На устроенном после представления банкете Вагнер в своей речи говорит: «Сегодня, когда благодаря собравшимся здесь артистам, я с радостью и удовлетворением могу взирать на свое завершенное творение, я могу сказать, какое огромное влияние оказал на весь мой творческий путь один исключительный человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
13 февраля. Лист присутствует на концерте Филармонического общества, в котором исполняют и его симфоническую поэму «Мазепа».
В марте Лист принимает участие в нескольких музыкальных утренниках, программа которых составлена из его произведений. Совместно со своими учениками он выступает в парадном зале нового здания Музыкальной академии на проспекте Шугар.
20 марта. Перед отъездом Листа из Будапешта газета «Фёвароши Лапок» пишет: «Лист едет в Веймар отдыхать и работать, ибо в Будапеште он не в состоянии делать ни того, ни другого. Его осаждает толпа почитателей, к нему приводят на прослушивание множество подающих надежды талантов, просят о том, о сём, приглашают туда и сюда, ему без конца приходится ходить на обеды, ужины, вечера, концерты, одним словом, это огромное почитание утомляет его до смерти. В „Хунгарии", где он занимал три комнаты, только в последние дни жили четыре пианистки (все иностранки), которые, разумеется, окружали Маэстро восторженным поклонением... Ученики Музыкальной академии хотят за короткое время как можно большему научиться у него... неудивительно, что он устал и жаждет тишины каштановой аллеи Веймара. А кроме того, в его натуре есть все ещё что-то от перелетной птицы: со сменой времени года крылья его начинают трепетать, и он переселяется в другое место. Но при этом он охотно думает о будущей осени, когда его прекрасная квартира в здании Музыкальной академии на проспекте Шугар высохнет и будет обставлена. Там он найдет более постоянный приют. И, быть может, там не будут ему так докучать и так бесцеремонно его беспокоить».
30 марта. Лист в Вене дирижирует несколькими своими произведениями. Среди них и исполняемые здесь впервые «Колокола страсбургского собора». Публика чествует Листа, пристрастные критики нападают на него.
Лето Лист проводит в Веймаре.
16 сентября. Лист едет в Сиену к Вагнеру, который со всей семьей отдыхает неподалеку от города. На следующий день Лист вдвоем с Козимой осматривает сиенский собор. Козима записывает в своем дневнике: «...теперь я вижу, насколько Р. (Рихард) иной, насколько в нем больше сохранилось молодого энтузиазма. На отца уже почти ничего не действует. Однако в общении он дружелюбен, весел. Юмор Р. помогает преодолевать все трудности». Два дня спустя, после небольшого недоразумения, Козима пишет: «Отец думает, что Р. не интересует его игра на рояле; Р. сначала был настроен очень дурно, но потом, на свой лад, все привел в порядок и вечер закончился хорошо, весело и мирно». По вечерам Лист играет на рояле, в один из вечеров - две сонаты Бетховена, в другой - свою симфонию «Данте».
28 сентября. Лист возвращается в окрестности Рима, в Тиволи, на виллу д'Эсте. «За обедом мы много говорили о моём отце, - пишет в дневнике Козима. - Я сказала: его характер почти непостижим. - На это Р. ответил: да, отдельные черты его всегда преувеличивают, он не подходит ни под одно правило... Мы ещё много говорили о глубокой рассеянности отца, хотя временами блещет его великий ум...»
1881
20 января. Лист прибывает в Будапешт и поселяется в новой квартире на втором этаже здания Музыкальной академии на проспекте Шугар.
Из его письма Каролине Витгенштейн: «...так как мне не хотелось никого беспокоить, я проявил выдержку и никого не известил о дне и часе своего приезда. Но все же Геза Зичи и Абрани ожидали меня на вокзале, а потом проводили на мою новую просторную квартиру, обставленную с превосходным вкусом. Как Вы знаете из газет, около десяти дам украсили мои кресла и канапе своими вышивками... Несколько друзей позаботились о коврах... Но их всех превосходит тот чрезвычайно ценный и дорогой ковер-талисман, что Вы расшили в Веймаре, он всегда висит на стене над моей кроватью».
Листа опять ждет напряженная жизнь, почти каждый день он присутствует на концертах, на вечерах.
14 февраля. Лист присутствует на концерте Бюлова, который исполняет пятнадцать его фортепьянных пьес.
26 февраля. Из письма Каролине Витгенштейн: «Большим событием прошлой недели были два концерта Бюлова. Публика прямо валом валила: малый зал „Вигадо", вмещающий 600-700 человек, редко когда был так полон в последние годы... 9-го марта здесь в филармоническом концерте оркестр исполнит второй „Мефисто-вальс", написанный мною в декабре на вилле д'Эсте, а потому мне пришлось заняться несколькими связанными с этим коррективами - работа весьма утомительная, после которой я чувствую себя поглупевшим».
9 марта. В зале «Вигадо» в концерте Филармонического общества под управлением Шандора Эркеля состоялось первое исполнение второго «Мефисто-валъса», с таким успехом, что пьесу пришлось повторить. Листа вызывали восемь раз.
20 марта. В это и следующее воскресенье в квартире Листа устраиваются публичные утренние концерты его учеников. Чтобы вместить слушателей, открывают двери салона, ведущие в большой концертный зал с роялями фирмы Чикеринг.
25 марта. В Надьсентмиклоше (ныне Синниколау-Маре, Румыния) родился Бела Барток.
В апреле Лист совершает поездку по Венгрии, заезжает в Пожонь, Шопрон, затем с большим обществом (в шестнадцати каретах) едет в свое родное село Рейдинг (Доборьян), где при большом стечении народа на доме, в котором он родился, устанавливают мемориальную доску. Позолоченные буквы на сером мраморе сообщают об этом событии.
В конце апреля Лист едет в Берлин, где его чествуют по случаю приближающегося семидесятилетия. Он встречается с Бюловым и внучкой Даниэлой.
21 мая. Лист в письме просит Эркеля, чтобы рояль фирмы Чикеринг поставили в большой зал Музыкальной академии, где при случае он может сослужить превосходную службу.
В конце мая торжества по поводу приближающегося семидесятилетия Листа продолжаются; на этот раз его чествуют в Бельгии. В Антверпене исполняют «Эстергомскую мессу», в Брюсселе - «Патетический концерт» и «Пляску смерти».
Из письма Каролине Витгенштейн: «Брюссельский концерт удался не менее блестяще, чем антверпенский. Зал был переполнен, оркестр чудесный, совершенно первоклассный, и после каждой вещи программы - горячие аплодисменты публики. Мне кажется, что это первый случай, когда на углах улиц большие буквы афиш возвещали: „Хвала Листу!"».
В июне Лист спешит обратно в Веймар, где его уже ждут ученики. Частые разъезды, регулярные занятия с учениками, число которых уже приближается к пятидесяти, плохое самочувствие - все это усиливает усталость Листа, ощущение старости. Острые приступы нездоровья Листа беспокоят его окружение. Несмотря на все это Лист с воодушевлением заканчивает переработку «Солнечного гимна святого Франциска Ассизского», пишет свою последнюю, вдохновленную рисунком Михая Зичи, симфоническую поэму «От колыбели до могилы», первый из «Трех забытых вальсов» и пьесу для фортепьяно «Серые тучи», в которой, по словам венгерского музыковеда Бенце Сабольчи, «парят тени без мелодии».
2 июля. Лист падает с лестницы Придворного садоводства. Его выздоровление от последствий этого несчастного случая протекает с трудом. Ухаживать за больным приезжает Бюлов с дочерью Даниэлой.
Листа постигает ещё одна тяжелая неприятность. Каролина Витгенштейн, по-видимому, без его согласия вновь издает в Лейпциге его книгу «Цыгане и их музыка в Венгрии», вызвавшую в свое время много нареканий. Добавленная Каролиной глава о евреях вызывает возмущение венгерских евреев.
В августе Лист отдыхает у Козимы в Байрёйте. Вагнер как раз в это время заканчивает работу над «Парсифалем».
В сентябре Лист едет в Рим, куда его впервые сопровождает внучка Даниэла.
22 октября. Весь образованный мир отмечает семидесятилетие Листа. Он играет на устроенном в его честь вечере в германском посольстве в Риме. Спустя несколько дней римское Филармоническое общество празднует день его рождения исполнением симфонии «Данте»; недавно основанный квинтет Societa del Quintetto впервые представляется публике, исполняя первую часть симфонической поэмы Листа «От колыбели до могилы». В Веймаре исполняют инсценированную «Легенду о святой Елизавете», в Лейпциге звучит оратория «Христос», в Париже и Лондоне устраивают праздничные концерты. «Всегерманский союз музыкантов» избирает Листа своим почетным председателем. В Будапеште Общество писателей, артистов и художников устраивает в честь Листа празднество в узком кругу. Музыкальная академия и ученики Антала Шипоша отмечают день рождения Листа музыкальным утренником. Однако будапештское Филармоническое общество не удостаивает Листа концертом.
6 декабря. В Риме, в Зале Данте - концерт из произведений Листа. В программе симфония «Данте» (дирижер Сгамбати), концерт для фортепьяно ля мажор и одна из венгерских рапсодий в исполнении оркестра.
1882
4 февраля. Лист возвращается в Пешт. В этот год зимний сезон был здесь особенно оживленным, благодаря празднествам в честь прославленного венгерского художника Михая Мункачи, в которых принял участие и Лист. Между обоими художниками быстро завязывается горячая дружба, вечным памятником которой является посвященная Мункачи 16-я венгерская рапсодия.
10 февраля. Лист присутствует на концерте Бюлова в малом зале «Вигадо».
25 февраля. На вечере, устроенном бароном Фридешем Харкани в честь Мункачи, Лист впервые играет свою 16-ю венгерскую рапсодию, посвященную художнику.
1 апреля. Лист принимает участие в заключительном концерте в конце учебного года в Музыкальной академии.
Как следует из статьи в газете «Зенэсети Лапок» ученики Листа «трогательно простились со своим великим учителем. Последнее в этом учебном году выступление маэстро было самым интересным: в большей его части сам Лист играл для своих учеников, и при этом столь виртуозные пьесы, перед исполнением которых обычно крестятся и величайшие пианисты-виртуозы нашего времени. Если учесть, что с тех пор, как Лист оставил публичные выступления (вот уже 43 года), он никогда не упражнялся систематически в технике игры, то любой величайший виртуоз, ежедневно потеющий над регулярными техническими экзерсисами, по сравнению с ним кажется карликом; непревзойденная техника его игры может соперничать с чудом...»
В эту будапештскую весну Лист работает над вторым «Забытым вальсом», а также над «Csardas macabre» («Чардаш смерти»), третьим из его чардашей, на чистовой рукописи которого есть сделанная рукой Листа пометка «F. Liszt, Avril 82, Budapest». В этом произведении впервые с устрашающей силой грохочет серия пустых квинт. Современникам оно осталось чуждым и даже в кругу самых близких Листу друзей и учеников было встречено с полным непониманием.
Иштван Томан (1862-1940), ученик Листа и впоследствии учитель Белы Бартока, в своих воспоминаниях объясняет трагедию жизни Листа тем, что «его сочинения ни у публики, ни в прессе не нашли достойного отклика. В широких кругах получили распространение одни только его переложения и виртуозные пьесы для фортепьяно». Бенце Сабольчи, по материалам музыкальных исследований последних десятилетий, делает следующий интересный вывод: «Подобно тому, как Лист к концу жизни отказался от всякого блеска, так отказывается он и от понятного миру способа выражения». Известный венгерский композитор и музыкальный педагог Лайош Бардош в своей работе о Листе «Композитор будущего» доказывает, что Лист, особенно в последние годы жизни, поражал своих современников значительными нововведениями, которые плодотворно подействовали на музыку конца XIX - начала XX века. «Чардаш смерти» - одно из самых дерзких, наиболее обращенных в будущее произведений Листа, одно из тех его творений, в которых он освобождает музыку от всех украшений романтического стиля, от всех лишних звуков и смело подходит к музыке XX века, прежде всего, к музыке Белы Бартока. (При жизни Листа «Чардаш смерти» так и не был опубликован, впервые его издали только в 1942, затем в 1953 году в Лондоне.)
5 апреля. Пасхальные дни Лист проводит у архиепископа Хайналда в Калоче. Возвратившись оттуда в Будапешт, он в письме к Каролине Витгенштейн жалуется на свою утомительную жизнь. «Каждый год эти три переселения - в Будапешт, Веймар и Рим, даже если не считать всего с этим связанного, для меня весьма утомительны. Но избавиться от них мне уже невозможно. А потому приходится приспособляться к этим неискоренимым неудобствам и относиться к ним как к хронической подагре. От некоторых недугов у врачей нет лекарств».
14 апреля. Лист выезжает в Веймар. Затем он едет в Брюссель, чтобы услышать исполнение «Легенды о святой Елизавете» на французском языке.
25 июня. Смерть друга и помощника Листа, немецкого композитора Иозефа Иоахима Раффа.
В начале июля Лист принимает участие в съезде музыкантов в Цюрихе; оттуда он едет в Байрёйт.
26 июля. Лист присутствует на премьере «Парсифаля». Опера глубоко волнует его, уже во время увертюры он шепчет внучке, Даниэле Бюлов: «Я едва верю собственным ушам».
В письме Каролине Витгенштейн Лист дает подробное описание оперы, перемежая его восторженными похвалами: «„Парсифаль" нечто большее, чем просто шедевр. Это откровение в рамках музыкальной драмы. Правильно говорили, что после „Тристана и Изольды", этой песни песней земной любви, Вагнер в „Парсифале" одарил мир самой возвышенной, насколько это только возможно в узких рамках сцены, песней божественной любви».
На устроенном после представления банкете Вагнер в своей речи говорит: «Сегодня, когда благодаря собравшимся здесь артистам, я с радостью и удовлетворением могу взирать на свое завершенное творение, я могу сказать, какое огромное влияние оказал на весь мой творческий путь один исключительный человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34