Александр Васильевич открыл личный сейф и положил на стол дело с грифом «Особо секретно». В папке были: личное дело агента Озириса, его донесения и рапорта. Папку эту мог видеть только офицер, курирующий агента, то есть сам полковник. Засекреченность любого агента была такой, что в докладах вышестоящему начальству не упоминалась даже его кличка, а информация передавалась от третьего лица. Охранное отделение серьезно оберегало своих людей от любой возможности провала.
Герасимов включил лампу и раскрыл дело.

3

Пристав Щипачев вытурил из кабинета обоих писарей.
Мужиков, быстро протрезвевших в холодной арестантской, выстроили для допроса в ряд около стены. Личности задержанных уже установили: вологодские крестьяне, приехавшие в столицу артелить на рубке льда.
Семеновы робко жались друг к дружке. Лишь Матвей злобно следил за плотным господином в черном сюртуке, который медвежьей походкой, чуть горбясь, прошел мимо них к столу. Этот человек очень не понравился Матвею. Второй, в штатском, похожий выправкой на офицера, Матвея беспокоил меньше. Сразу видно: попугает, да и только.
Старший артельщик успел шепнуть своим мужикам, чтобы твердили одно: ничего не знаем, ничего не видели.
Когда на него орал пристав и городовые пару раз врезали по ребрам, Матвей не испугался. Русскому мужику к палке не привыкать! А вот этот тихий и молчаливый, кажется, так и буравит взглядом. Матвей почувствовал скрытую опасность. В себе он был уверен. Но вот родичи…
Сыщик глянул на шубу и костюм профессора, которые Курочкин, тщательно обыскав, разложил на письменном столе. Филер выложил золотые часы, портмоне с остатками денег и всякий мусор, извлеченный из карманов мужиков. Записной книжки Серебрякова среди этого добра не оказалось.
Родион Георгиевич внимательно изучил мрачные физиономии задержанных. Нет, не похожи они на шайку закоренелых преступников. Видимо, подвернулся случай, вот и решили поживиться. Теперь долго за это будут расплачиваться.
– Ну, ребятки, прощайте. Сыску тут делать нечего! - неожиданно сказал Ванзаров артельщикам, направляясь к двери. - Пусть вами Охранное отделение занимается.
Джуранский, ничему не удивляясь, двинулся вслед за начальником.
Это Матвею не понравилось. Лучше иметь дело с полицией, чем с «охранкой».
– Да за что же это, господин хороший?! Что мы сделали?! - пробасил артельщик.
Ванзаров быстро подошел к нему.
– Как что?! Разве не знаешь?
– Ничего мы не знаем! За что повязали! - плаксиво затянул Матвей.
– Ах, не знаешь? Ну, так в казематах Петропавловки все скажешь! Там такие мастера языки развязывать, вмиг заговоришь! Это тебе не сыскная полиция, - Ванзаров постучал указательным пальцем себе в грудь. - Там Охранное отделение! Занимаются государственными преступниками!
– Да что же это! - по-настоящему испугавшись, закричал Матвей. - Артельщики мы, трудимся спины не разгибая, за что мучите?
– Невинная овечка! Видали?! - нехорошо усмехнулся Ванзаров. - Государственного человека сгубили, в прорубь кинули?! Так что ты, брат, теперь - политический. С тебя и спрос особый.
Матвей поежился. Нужно было срочно выкручиваться. Но пока старший прикидывал, как бы ловчее соврать, малой, Васька, шмыгнул носом и зарыдал:
– Не убивали мы его, а из проруби вытащили!
– Молчи! - только и успел охнуть Матвей.
Родион Георгиевич нагнулся к парнишке.
– Правду говори! - жестко сказал он.
– Дядя Матвей его в проруби приметил, нас позвал, мы и вытянули… - парень всхлипнул.
– Дальше! - рявкнул сыщик.
– А дальше то и было, - вдруг проговорил Петр. - Михалыч стал по карманам шарить, часы взял и кошелек.
– А книжка такая маленькая записная была? - быстро спросил Ванзаров.
– Была, - Петр кивнул головой.
– Где она?!
– Так у ней на листках чернила потекли, и страницы повырваны, - миролюбиво объяснил Петр, - Михалыч ее в прорубь и скинул.
– Мы не хотели господина на льду оставлять, - ныл Колька. - Мы Михалычу говорили с собой взять. А он уперся, говорит, раз выжил, то и так выживет.
– Господин хороший, не виноватые мы! - поддержал Петр. - Мы все скажем, не сдавайте в «охранку»!
Ванзаров, безнадежно махнув рукой, направился к выходу. За ним двинулся Джуранский. У самого порога сыщик обернулся.
– Эх вы, артельщики! Могли спасти человеческую жизнь, а на деньги покусились! А еще Христу молитесь! Душегубы!
Матвей вдруг понял, что полицейский провел наивных сельчан. Вот теперь им всем - каторга! Ненависть вскипела в Семенове. И он рванулся, чтобы своими руками разорвать хитрую лису.
Городовые прозевали, но Джуранский среагировал мгновенно. С пол-оборота он нанес отработанный на армейском ринге удар правой. Артельщик, получив прямой в челюсть, рухнул на пол как подкошенный.

4

К первой странице дела была подколота фотография Озириса. Вглядываясь в красивое лицо, Герасимов вспомнил, как предыдущий начальник Охранного отделения Леонид Николаевич Кременецкий передавал ему своего агента.
Озириса нашли в тюремной камере. До этого будущему агенту невероятным образом удавалось уговаривать владельцев дорогих магазинов отпускать меха, платья, обувь и даже драгоценности в кредит. Но когда купцы приходили за долгом, оказывалось, что названное лицо уже сменило место жительства. Так продолжалось несколько месяцев, пока Озириса не поймали в Пассаже. Полиция быстро составила списки похищенного, обворованные торговцы узнали преступника, и дело готовилось к передаче в суд.
На счастье Озириса, Кременецкий как раз подыскивал агента, который мог бы входить в доверие к любым людям. Судя по характеристике, агент обладал незаурядной способностью общения.
Леонид Николаевич предложил замять дело и убрать все следы из полицейского архива. К удовлетворению жандармского подполковника, клиент сразу же согласился сотрудничать и стал торговаться о жалованье. Поначалу сошлись на семидесяти рублях в месяц. Агент сам предложил кличку Озирис и приступил к работе. Вскоре его успехи стали расти вместе с его жалованьем.
Герасимов перевернул страницу дела и принялся внимательно изучать донесения за пять прошедших лет.
К неописуемому удивлению, он не нашел ничего выдающегося. Озирис не предупредил о готовившемся покушении на Плеве и вообще не сделал ничего важного. В донесениях писалась сущая белиберда: о погоде, о городских слухах, и были даже рецензии на спектакли! Герасимов понял, что агент попросту не делал ничего! Единственное, что Озирису удавалось с большим успехом, так это регулярно повышать себе жалованье.
Александр Васильевич в сердцах обозвал себя растяпой. Год назад, принимая дела, он так был завален работой, что доверился Кременецкому и не проверил досье. А ведь сразу бы стало ясно: вместо Озириса стоит лишь строка в расходной ведомости. И все! Полный пшик!
Но Озирису нельзя было отказать в уме и хитрости. Что же тогда заставило агента пожертвовать всем ради непонятно чего, изобретенного Серебряковым?
На размышление у Герасимова времени не осталось. Надо было приниматься за текущие дела дня. Папка вновь была спрятана в сейф.
В кабинет вошел коллежский регистратор Селезнев и положил на стол отчет о вчерашних происшествиях в городе. Начальник Охранного отделения получал ежедневные донесения всех полицейских участков, а также сведения от речной полиции, врачебного комитета и пожарной команды.
Он стал бегло просматривать машинописный текст и вдруг замер, не веря своим глазам. По донесению пристава Щипачева, на льду Невы был найден профессор Серебряков, скончавшийся затем в медицинской Второго участка Васильевской части.
Александр Васильевич прочитал донесение еще раз. Полковник не верил в случайные совпадения. Гибель профессора и исчезновение Озириса не могли быть просто случайными. Герасимов понял: надо принимать экстренные меры.

5

– Спасибо, Мечислав Николаевич! - Родион Георгиевич крепко пожал руку помощника. - Какого чемпиона по боксу потеряла наша кавалерия!
– Пустяки. Я однажды против гвардейского кирасира вышел, - Джуранский поднял ладонь над головой. - Во-о-т такого роста…
Ванзаров взял ротмистра за локоть:
– Вот что меня беспокоит, Мечислав Николаевич… Вам не кажется странным, что дворник спал как младенец именно в ту ночь, когда неизвестный вывел профессора из дома?…
– И при этом сумел открыть и закрыть ворота! - быстро закончил Джуранский.
– Вот именно!
– Пережигин врет? - сурово спросил ротмистр.
– Нет, я думаю, он действительно крепко спал. Но почему?
– Может, действие сомы? - Джуранский таинственно понизил голос.
– Мечислав Николаевич, да не доверяйте вы так мистическим историям Лебедева! Я хочу сказать, что Степана тривиально усыпили.
Джуранский нервно поиграл усиками и мотнул головой.
– Вы правы! Похоже, дворника усыпили! - торжественно произнес ротмистр.
– Теперь остается узнать кто. - Ванзаров посмотрел на своего помощника так, будто ждал немедленного ответа.
– Что я должен сделать? - откликнулся Железный Ротмистр.
Ванзаров вздохнул. Все-таки армия откладывает на людей неизгладимый отпечаток.
– Думать, Мечислав Николаевич. Думать! Пережигин, ближе к вечеру, мог отлучиться в чайную или трактир. И там ему запросто могли подсыпать снотворное.
– А филеры? - растерянно спросил Джуранский.
– Филеры следили за квартирой профессора, но не за пьяницей дворником!
– Да, вопрос… - задумчиво протянул ротмистр.
– И вот еще! - Ванзаров потер занывший затылок. - Кто мог донести тело Марии Ланге?
– Вы хотите сказать… - начал ротмистр.
– Да, Мечислав Николаевич, хочу! - резко сказал Ванзаров. - Мы ищем Уварову, подозревая ее в двух преступлениях. Но нести мертвое тело способен только сильный мужчина. А как ей удалось справиться с тучным профессором?
– Но тогда получается, что подозреваемая… - растерянно произнес Джуранский.
– Ничего не получается! Надежда Уварова - наиболее вероятный убийца. Она умна и хитра, а следовательно, очень опасна.
– Дьявол с ангельским лицом! - сурово произнес Джуранский.
Ванзаров пропустил мимо ушей драматическую ноту. Видимо, поединки Железного Ротмистра с женщинами не всегда заканчивались победами.
– Вот что, Мечислав Николаевич, отправляйтесь по ближайшим трактирам и постарайтесь узнать, был ли там Пережигин. И заодно проверьте, не появлялась ли с ним барышня.

6

Герасимов снял рожок телефонной трубки и вызвал к себе заместителя - жандармского ротмистра Владимира Модля. Офицер прибыл немедленно. Начальник отдал распоряжение задействовать все силы Охранного отделения, а также привлечь дополнительно свободных сотрудников корпуса жандармов для розыска особо опасного преступника. Герасимов не стал уточнять, что преступник - его агент. Модль записал поручения и побежал поднимать по тревоге агентов и филеров.
Герасимов попробовал было составить записку о положении в рабочей среде, но тут же отбросил ручку. Что еще можно сделать, чтобы Озирис был пойман как можно скорее? Герасимов посмотрел в отчете, кто занимается делом профессора Серебрякова. Конечно же, сыскная полиция и Ванзаров! Как он мог забыть!
На стене, рядом с креслом полковника, ожили звоночки телефонного аппарата. Прямой номер начальника Охранного отделения - № 95 - можно было найти в «Справочной книжке градоначальства», продававшейся в любом книжном магазине Петербурга.
Александр Васильевич машинально взял трубку.
– Полковник Герасимов, - официальным тоном сказал он.
– Вы меня не дождались? Как жаль! - раздался приятный голос Озириса.
– Где вы?… Советую вам немедленно явиться ко мне. - От неожиданности Герасимов ляпнул глупость: агентам категорически запрещалось появляться в Охранном отделении. - Иначе я вынужден…
– Дорогой Александр Васильевич, - проворковал Озирис, - «иначе» не будет. Не пытайтесь меня найти. Это в ваших же интересах. Вы же не хотите получить в столице империи невообразимый хаос? Надеюсь, вы меня поняли… Прощайте!
Герасимов повесил трубку на рычажок и саданул кулаком по столу так, что подскочило тяжелое мраморное пресс-папье.

7

Сыщик уже протянул руку, чтобы открыть входную дверь участка, но она распахнулась сама. Румяный Лебедев, как всегда, сжимал свой походный чемоданчик.
– О! Ванзаров! Попался! - радостно крикнул он.
– Здравствуйте, Аполлон Григорьевич! Опять будете пугать ужасами сомы?
– Буду… Кстати, записная книжка Серебрякова утонула?
– Да, лежит на дне Невы, - подтвердил Ванзаров. - А откуда вы узнали?
– Да встретил сейчас Курочкина… - Лебедев вытащил из кармана шубы потертую книжечку в голубой обложке. - Зато я кое-что разыскал!
Оказалось, что эксперт принес одесское издание 1883 года магистерской диссертации тогда еще никому не известного Дмитрия Овсянико-Куликовского. Брошюрка называлась «Опыт изучения вакхических культов индоевропейской древности» и полностью посвящалась изучению божества Сомы.
Ванзаров попытался отделаться, но криминалист вцепился в него мертвой хваткой.
– Да как вы не понимаете! - кипятился Аполлон Григорьевич, раскрывая книжицу. - Вот! Слушайте: «Проникая в человека, оно приводит в священный трепет все силы души его, и человек чувствует, что какое-то божество - мощное и властное - вселилось в него, он теперь ощущает в себе необычайный прилив сил, он мнит себя причастным к божественной субстанции»! Вот какие ощущения дает сома!
– Позвольте, но вы же сказали, что сома - это божество?
– Напиток и божество - это одно и тоже! - отмахнулся Лебедев. - Важно другое: сома дает ощущение неограниченных сил! Она дарит чудодейственную мощь! В таком состоянии человек может сделать все, что угодно! Понимаете?
– И этому есть доказательства? - спросил Ванзаров с некоторым интересом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43