Почему вместо заслуженного и полностью оплаченного отпуска я сижу здесь и наблюдаю, как ты обжираешься?
- По сути дела, - да Силва проверил, на месте ли сэндвич, - у нас по крайней мере полчаса до прихода Перейра с другом Клаудио, и мне хотелось бы услышать твои соображения.
Покончив с сэндвичем, он энергично взялся за второй, испытывая безграничное терпение Вильсона. Когда был проглочен последний кусок и опустошен второй стакан коньяка, да Силва закурил и откинулся в кресле.
- Ну, похоже, я насытился, и голодная смерть откладывается.
- Голод - может быть, но не любопытство.
- А, да... - да Силва снова взглянул на часы, кивнул и нахмурился, приводя в порядок мысли. Сигарета медленно тлела между его пальцами, взгляд встретился со взглядом Вильсона.
- Ладно... Со мной сегодня по дороге в Лагоа приключилась смешная история...
Он рассказывал, спокойно следя за Вильсоном. Та часть истории, которая касалась радиостанций и неправильно понятого сообщения, могла быть спокойно опущена, но Вильсон бы этого не позволил.
- Я тысячу раз советовал тебе выбросить это проклятое радио!
- Потом. Сейчас я стараюсь удовлетворить твое любопытство. Не хочешь послушать скетч "Да Силва, лихой детектив", а?
- А у меня есть выбор?
- Ни малейшего.
- Ну, тогда...
Да Силва отечески ему улыбнулся и продолжил свою историю. Добравшись наконец до финала, он глубоко вздохнул.
- Согласен, если бы радио не подвело, я бы её не потерял и не был сейчас в таком дурацком положении. Портье мне ничего существенного не сказал.
- Если ему можно верить. Знаешь, большие чаевые...
Да Силва упрямо покачал головой.
- Я ему верю. У него была ещё не разобрана почта, и он как будто не лгал.
- Ты имеешь в виду, портье казался честным?
- Нет, просто боится полиции.
- Ладно, - кивнул Вильсон, - у тебя все - таки остается Джон Доу.
- Верно, наш юный Жоао Фулано никуда не денется.
- И если предположить, что Клаудио Фонзека согласится сотрудничать, а я уверен, убедить его ты сумеешь, у тебя будет место приютить нашего любителя приключений на несколько дней.
- Совершенно верно.
- Остается только один вопрос.
- Только один?
- В данный - да. Почему понадобился таксист? Я имею в виду, таксист из Кататумбы? Все, что она хотела - это одолжить на три-четыре дня какую-то лачугу. Зачем ей именно таксист?
Да Силва пристально посмотрел на него и рассмеялся.
Короткий резкий звонок сообщил о появлении лейтенанта Перейры, который экономил на всем, включая дверные звонки. Человек, возникший в проеме двери рядом с лейтенантом, долю секунды поколебался, а потом стремительно вошел в квартиру с сердитой миной на лице. Он дернул рукой, как бы освобождаясь от хватки Перейра, хотя лейтенант его и не касался, и прошел к бару. Это был коренастый мужчина с массивными плечами, тяжелыми руками и выпуклой, как бочонок, грудью, будто накачанной насосом. Глубокий шрам от прошлых разборок стягивал одну сторону лица. Он покрутил головой.
- Где он? Где да Силва?
Да Силва улыбнулся.
- Не говори мне, что ты так скоро меня забыл.
- Я не узнал вас, - смутился Фонзека. - Что, черт возьми, вы от меня хотите? Карнавала до следующего месяца не будет. Он вдруг вспомнил давнюю обиду. - Ладно, да Силва, в чем дело?
Голос звучал резко и скрипуче, словно нож, изувечивший его лицо, распорол и голосовые связки.
- У вас ни черта на меня нет, и мы оба это знаем. А если вы хотите поговорить со мной, зачем тащить меня сюда? У вас есть офис в городе.
- Расслабься, Клаудио, - улыбнулся да Силва. - Уверен, лейтенант тебе объяснил, что это сугубо неофициальный визит. - Он приглашающе кивнул. Налей себе.
Вильсон едва собрался взять в баре ещё стакан, как Фонзека, все ещё подозрительно косясь по сторонам, откупорил бутылку и поднес её к губам. Он сделал глоток, остановился, чтобы вздохнуть, снова глотнул и поставил бутылку обратно. Ничто не показывало, что алкоголь ослабил его подозрительность или обиду. Но больше всего взбесило Вильсона, что он и виду не подал, что оценил качество спиртного, которое заглатывал. Фонзека вытер губы, все ещё хмурясь.
- Ладно, да Силва. Что вы затеваете?
Да Силва откинулся назад, спокойно его рассматривая.
- Как тебе понравится приличная сумма денег и короткий отпуск? С женой и всей семьей?
- У меня нет ни семьи, ни жены. Вы это знаете.
- Я не видел тебя несколько месяцев; откуда мне знать? Ну, тогда с подружкой. Скажем, неделька в Петрополисе? Приятная прохлада в такую жару... С оплатой всех расходов. И достаточно далеко, чтобы уберечь тебя от неприятностей.
- А с какой стати вы меня собираетесь облагодетельствовать? - Фонзека воинственно уставился на капитана. - Мне пока хватает, и не хочу я ваших денег, да Силва.
Да Силва внимательно его изучал.
- А я не вижу, почему бы нет. Все, что мне нужно - попользоваться некоторое время твоей лачугой в Кататумбе. Самое большее - четыре дня.
Фонзека искренне удивился.
- Не нужны мне ваши деньги. Я понял, вы планируете рейд и собираетесь использовать мою лачугу, как наблюдательный пункт. - Мысль была настолько идиотской, что капитан чуть не рассмеялся. - Шутите! Знаете, сколько я протяну, если клюну на ваше предложение? Меня выловят из канавы в ближайшие двадцать четыре часов. Неужели, по-вашему, я полный идиот?
- А я, по-твоему? - возмутился да Силва. - Если бы речь шла об этом, пошел бы я к кому-нибудь, кто знает, что я полицейский? Я выбрал бы кого-нибудь без перечня судимостей длиной в милю, да и историю придумал бы получше!
- Вы никакой истории не рассказали, ни хорошей, ни плохой, - буркнул Фонзека, подтащил поближе табурет и сел лицом к да Силва, вновь потянувшись за бутылкой. На этот раз, судя по мине на лице, он все же осознал, что пьет что-то получше своего обычного репертуара. - В чем идея?
Да Силва покосился на обезображенное шрамом лицо и вздохнул.
- Теперь я помню, что не говорил. И, полагаю, не скажу. Но это не то, о чем ты думаешь. Никто в трущобах замешан не будет, слово даю.
Фонзека нахмурился. Если да Силва дает слово, можно положить его в банк и получать проценты. Он был жестокий, беспощадный сукин сын, но в этом отношении безупречно честен. Беда в том, что он не всегда дает слово, но когда дал, этому меченому оспой ублюдку можно верить.
Да Силва подавил улыбку. Он почти видеть, как маленькие шестеренки скрежещут в голове Фонзеки, и терпеливо ждал, пока все станет на место.
- Ты не единственный, у кого в Кататумбе есть хибара. Поэтому решай живее, нужны ли тебе хорошие деньги.
- Хорошие?
- Достаточно хорошие. Пятьсот конто...
Какого черта, - подумал да Силва, - не будь скупердяем, не твои деньги!
- Даже тысячу конто.
Фонзека ещё больше нахмурился.
- И никаких неприятностей? Тысячу конто? Не верю.
- Лучше поверь, - посоветовал да Силва, - даю слово.
- Конечно, но...
- Никаких но, - смуглый детектив раскинул руки. - Послушай, Клаудио, я дал тебе слово только за себя, а что решит Господь - не в моей власти.
Фонзека помедлил, размышляя, и кивнул.
- Заметано.
И осушил до дна бутылку, словно ставя печать под уговором.
- Хорошо, - спокойно кивнул да Силва и чуть расслабился. - Очень хорошо. Давай поднимемся в Кататумбу и ты покажешь мне свою лачугу.
Он заметил взгляд, который Фонзека бросил на Перейру, и все понял.
- Нет, без него; он слишком хорошо одет. И за милю видно, что он полицейский. Он подождет нас здесь и потом отвезет тебя назад.
Жестом удерживая Фонзеку на месте, капитан перекинулся с Перейрой парой слов. Подозрения на минуту всколыхнулись в Фонзеке, но тут же улеглись и он пожал плечами. Если не будет неприятностей в трущобах, все остальное к черту. Тысяча конто - куча денег.
- Эй, да Силва, а как насчет денег?
Капитан сунул руку в карман и вытащил пачку денег, полученных от девушки, надеясь, что та была в ладах с арифметикой.
- Здесь пятьдесят два конто. Когда вы с лейтенантом поедете в город, получишь остальное.
- Хорошо.
Фонзека очевидно понял, что никто его не собирается обманывать, и сгреб пачку в карман, не считая.
- А в Кататумбе как мне объяснить...
- Что объяснить? Что и когда ты хоть кому-то объяснял? парировал да Силва. - Если кто спросит, скажи, что я твой дед: я слишком молод, чтобы быть твоей бабушкой.
Выбора у Фонзеки не было, хотя один вопрос ещё оставался. Ткнув пальцем в сторону Вильсона, он спросил:
- А он? Он тоже едет?
- Тоже, - поспешно заявил Вильсон и повернулся к да Силве. - Зе, я всегда хотел взглянуть на трущобы изнутри... - он перешел на английский.
- Знаю, - кивнул да Силва, задумчиво глядя на него.
Фонзека подозрительно нахмурился при звуках чужого языка; да Силва посмотрел на человека со шрамом почти сочувственно, потом взглянул на Вильсона.
- Все американцы - от туристов до проживающих в Бразилии лет по двадцать - хотели бы побывать в подлинных трущобах, настоящих фавелах Рио, но только большинство боится. И не без оснований.
Он слабо улыбнулся и язвительно добавил:
- Видимо, чувствуют, что наши трущобы куда колоритнее, чем в Нью-Йорке или Детройте; но, честно говоря, я все их видел, и разницы особой нет, конечно, исключая то, что у трущоб в Рио одно большое преимущество.
Вильсон, набычившись, уставился на него.
- Какое?
Да Силва улыбнулся далеко не искренней улыбкой.
- Наши трущобы населены нами. Тогда как в Вашингтоне, или Кливленде, или Буффало - вами.
Вильсон уставился на него, осознавая, что да Силва прежде всего был бразильцем с обостренной национальной гордостью, и лишь потом - его другом. И сдержал аргументы, уже готовые сорваться с губ, стараясь не вступать в конфликт.
Да Силва долго вызывающе изучал бледное скованное лицо, потом повернулся к Фонзеке.
- Он пойдет с нами. Ты готов? Тогда пошли.
Глава 7
В квартиру Вильсона они вернулись уже под вечер. Солнце уже спускалось за вершину Корковадо, отбрасывая длинные неровные тени на стены и воды залива, Лишь короткие сумерки отделяли тропический вечер от ночи.
В тесной кабине лифта никто не нарушил молчания. Вильсон открыл дверь квартиры, включил свет и направился к бару, чтобы достать непочатую бутылку коньяку. Он отвернул пробку и налил себе хорошую порцию.
- Осталось только две.
Пустая, слабая замена нужных слов...
Он двинулся к окну, бездумно глядя на сгущавшиеся сумерки.
Слева на фоне призрачного заката рисовался четкий силуэт горы Карбитос и наверху - фавелы Кататумба. Трущобы поднимались по склону, заполняя каждую расщелину хибарами, покрывая каждый выступ лачугами из ржавой жести. Дряхлые лачуги жались одна к другой, ища поддержки в общей нищете, образуя покрывавшие скалу лохматыми лишаями. Верхним хибаркам ещё доставались последние лучи заходящего солнца, и расплющенные банки из-под керосина, служившие стенами, блестели, как серебряная чешуя. Ниже, где у подножья сгущались тени, уже мелькали огни электрических ламп, раскачивавшихся на провисших проводах, образовавших хаос перепутанных гирлянд.
Подключение к энергосистеме производилось совершенно незаконно, но с молчаливым попустительством городских властей и энергетической компании. Муниципалитету и промышленникам обходилось это не так уж дорого, во всяком случае, дешевле самоубийственной попытки отключения...
Вильсон поднял бокал, сделал большой глоток, содрогнулся всем телом и перевел дух. Лицо его казалось другу чужим и мертвым. Заговорив, Вильсон старался, чтобы голос звучал скорее заинтересовано, чем потрясенно.
- Как люди могут так жить, Зе?
- Как? - недоуменно переспросил да Силва. Он долго наблюдал, как Вильсон смотрит на трущобы, и устал от этого. Капитан вытащил табурет из-под стойки бара и уселся, зацепившись каблуками за перекладину. Он подтянул к себе бокал с коньком и взболтал его. - А как они должны жить?
- Такая вонь! Открытые сточные канавы, повсюду мусор, грязь! Такие лица...
Да Силва крутнул пробку на бутылке, и та, как пьяная, закачалась от его яростной силы. Он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, и взял бокал, рассматривая его содержимое.
- Давно ты в Бразилии, Вильсон?
- Семь... - нет, шесть лет.
- И за шесть лет впервые понял, что такое на самом деле эти трущобы?
- Да, - Вильсон смотрел ему прямо в глаза.
- О-о...
Да Силва выпил, поставил бокал и крутнул его. Он выглядел устало, злость прошла.
- Ну, тогда трудно объяснить.
- Не то, чтобы я не видел их, - пояснил Вильсон. - Конечно, видел вдоль дороги, вдоль Авенида ду Бразил, но совсем другое дело, когда ты там, внутри.
Он смотрел в густую тьму, отделявшую его уютную квартиру от Кататумбы. Там уже неумолчно звенели цикады, беспорядочные гирлянды голых лампочек взбирались в гору, рассекая сгущавшиеся тени.
- Конечно, я видел такие трущобы в кино. Я видел... - он умолк.
Да Силва слабо улыбнулся.
- Что ты видел? "Черного Орфея"? В лачуге наподобие швейцарского шале в горах прекрасного штата Гуанабара, со всеми удобствами, за исключением, пожалуй, биде для восхитительной сексуальной красавицы? Счастливые смеющиеся люди и талантливые, крепкие здоровые ребятишки, играющие на гитаре, весь день поющие и танцующие? Да, они в лохмотьях, но свежевыстиранных; да, босиком, но кому нужна обувь в превосходном климате, при бесконечном солнечном тепле? Кому нужны туфли на этих гладких скалах?
Он замолчал, сам удивляясь, что так раскипятился.
- Много ты сегодня видел там счастливых? Много веселых и упитанных детей?
- Немного, - спокойно признал Вильсон.
- Немного?
- Ладно, ни одного.
- Это лучше. Во всяком случае, честно.
- Но...
Это "но" взбесило да Силву, и он предостерегающе поднял палец, не позволяя себя перебивать. Он так его держал, пока не допил и не оттолкнул от себя бокал, едва удержавшийся на самом краю.
- А ведь ты видел Кататумбу - лучшую фавелу в Бразилии. Чтобы ты сказал, если бы увидел худшую?
- Я...
Палец рассек воздух, обостряя дискуссию.
- Я сказал, что Кататумба - лучшая фавела в Бразилии. Оттуда прекрасный вид, ветер уносит большую часть вони, а дождь смывает большую часть мусора и почти все стоки в лагуну или океан. В худшем случае в Эпитассио Пессоа, где все это убирает санитарное управление по настоянию жильцов вроде тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19