как, где и с кем.
Я сложил в пакет коньяк и лимончики, протянул его Виталию и пожелал:
- Счастливо. Удачной любви! В душе я буду с тобой.
Он засмеялся и поднял руку в знак прощания.
На следующий день Вязов, не смотря на то, что был на больничном, с утра пораньше пригнал в райотдел. Вот человек, не спится ему, не отдыхается, только работу давай!
- Ты чего? Обострение трудоголизма на почве ОРЗ?- спросил я.
- Знаешь, у людей на почве работы нервные расстройства начинаются, а у меня наоборот. Плохо сплю, если кого-нибудь не посажу. Ладно, ты мне лучше расскажи как вы умудрились джавдетовскую братву прижать? Такие дела творятся, а я не в курсе! Ты ничего не рассказываешь. Хорошо Вера Павловна просветила.
Я поведал Вязову как бандиты чуть не убили Миху и как его спасли. Виталий спросил:
- На Джавдета задержанные какие-нибудь дали показания?
- Нет. Сам Джавдет находится в загранкомандировке. В Арабских Эмиратах, кстати. Наверное, за деньгами фонда "Конверсия" поехал. В общем, к михиным побоям он не привязывается. Все происходило в его отсутствие, и жулики сказали, что с Михой у них были свои личные разборки по поводу карточного долга.
- Когда Джавдет должен вернуться?
- А бог его знает. Но торопиться явно не будет.
- Что Миха, как себя чувствует?
- Не знаю,- пожал плечами я.- Его тогда в Управу увезли. Больше он не объявлялся: не звонил, не заходил. Полагаю, зазнался малость. Он теперь главный свидетель по делу о бандитской группировке, и люди с большими звездами его усиленно обхаживают.
- Все хорошо, что хорошо кончается,- произнес Вязов.- Однако, с изумрудами действительно дело темное. Боюсь, что Миха на самом деле с Бананом в связке был и знает куда тот камушки заныкал. Увидишь его, скажи, чтобы не вздумал их попытаться кому-нибудь толкнуть. Пусть лучше выбросит.
Виталий как в воду смотрел. Через пять месяцев Миху прихватят в соседней области местные оэповцы при попытке реализовать изумруды в ювелирную мастерскую. Но тогда мы, конечно, не могли знать будущего, поэтому не особо заботились о судьбе тезки фельдмаршала, считая, что у него все нормально.
Я перевел разговор на другое.
- Ты лучше расскажи как тебя Вера Павловна встретила? Приласкала, обогрела?
- Скажу так. Чаю попили.
- И все? А любовь жаркая и страстная, как знойный ветер пустыни?
- Прошла любовь, завяли помидоры.
- А как же знаменитая сердобольность русских женщин к каторжникам. Ты прибыл из мрачных застенков, невинно пострадал за правду и честь. Неужели сердце даже такой железной леди, как Вера Павловна, не дрогнуло?
- Если и дрогнуло, то не от радости, связанной с моим возвращением. Понимаешь, в прошлом веке может быть к каторжанам относили с любовью. Конечно, если они до заключения были какими-нибудь кавалергардами, вышедшими на Сенатскую площадь или пронзившими соперника шпагой на дуэли. В наше время изменились и каторжане и отношение к ним. Теперь о попавших в тюрьму стараются забыть и побыстрее выписать их с жилплощади. Вера Павловна - дама современная, практичная. Разные сантименты, типа слезливого сострадания к сирым и убогим - это не из ее репертуара. Можешь ты представить ее, коротающей ночь у костра возле СИЗО в ожидании очереди на передачу? Нет. И это нормально. Я на нее не в обиде. Понимаешь, Вера Павловна, несмотря на все ее уверения о самостоятельности и независимости, как всякая нормальная баба, больше всего на свете желает обустроить свою личную жизнь. Жениться я на ней не могу, и она это отлично знает. Поэтому моя персона бесперспективна, и лишь доставляет ей сплошные помехи. Знаешь, выяснилось, что у жуликов имеются серьезные претензии к ее личной жизни.
- И какое же их собачье дело до ее личной жизни?
- В сицилийской мафии был закон молчания "Омерта". Наши мафиози тоже решили такой ввести. В общем, в связи с продолжительной болезнью Асланова, управляющей компанией "Продсервис" временно назначили госпожу Джавадову. Эта та самая джавдетовская дочка. Она стала вызывать по одному к себе в кабинет для знакомства всех сотрудников компании.
Вызвала Веру Павловну и заявляет ей: "По работе у нас к вам претензий нет, а вот в отношении облико-морале есть. Мало того, что вы, Вера Павловна, в одной кроватке с ментом иногда ночуете, так вы еще стучите ему на свое руководство. Нехорошо. Откуда Вязов раскопал информацию о коттедже товарища Хомякова?" А Вера Павловна с неподдельным удивлением вопрошает: "Товарищ Хомяков - это кто?" Она же на самом деле не знает. Джавадова язык прикусила, поняла, что зря ляпнула, вопрос надо было тоньше ставить. "Ладно,- говорит,- идите работайте, но выводы соответствующие для себя сделайте". Вера Павловна жалуется, что жизнь в "Продсервисе" стала как в концлагере. Все друг за дружкой бдят - кто когда приходит, когда уходит, с кем по телефону разговаривает. А по офису слоняются, словно надзиратели, два здоровых телохранителя новой управляющей и на всех баб плотоядно посматривают. Асланова сейчас в "Продсервисе" вспоминают как милого душку, который и сам жить умел и другим не мешал.
- И это явилось причиной для прекращения ваших отношений?
- Нет. Просто у нее появился другой мужчина.
- Ты сам догадался или она подсказала?
- Нет, я даже спрашивать не стал кто он. Просто, когда зашел в ванную комнату, чтобы помыть руки, то увидел там чужой бритвенный набор "Жилетт" и спрей "Хьюго босс". И мне все сразу стало ясно. Поэтому после завершения чаепития, я честно и благородно ушел.
В ментовке очень развит перестраховочный инстинкт. По любой ситуации здесь всегда прикидывают как это может негативно отразиться на служебном положении. А вот у жуликов этот инстинкт находится в зачаточном состоянии. Привыкшие к безнаказанности, некоторые отечественные жулики начинают попросту наглеть. Вязов воспользовался одним таким промахом наших недругов, чтобы перейти в контратаку.
При этом сумел еще раз удивить. Не знаю по какой наводке он раскопал в одном из областных городков прошлогоднее безфигурантное дело. Фабула его была такова:
Ехал себе на "Москвиче" молодой парнишка. Вдруг его подрезает какая-то крутючая иномарка и парнишечка въезжает ей в зад. Не так, чтобы и сильно, но и не вовсе слабо. Бампер пластиковый пробил, фонари задние покоцал. Из иномарки вылезают два бугая и достают аккуратненько парнишечку из "Москвича". Что тут делать? Наши дороги - это почти Дикий Запад. Редкие машины, проезжающие рядом, не останавливаются - ну стукнулись двое, разберутся. Бугаи на парня наезжают, правда, пока морально - плати. А у него денег нет. Когда они стали рассказывать, сколько стоит на их иномарке бампер и фонари, у парня совсем все опустилось - за такие бабки и покалечить могут. Он признал свою вину в аварии, сказал, что продаст машину и рассчитается.
В это время из иномарки грациозно выплыла стройная красивая женщина, восточного типа, одетая в норковую шубу, но без головного убора.
- Долго вы еще с ним возиться будете?- недовольным тоном спросила она бугаев.
Те принялись оправдываться. Мол, юноша все понял, только денег у него нет, а машину еще неизвестно когда продаст.
- Значит сами ее купите или поставьте его на счетчик. Только быстро. Ехать надо,- отрезала она и снова села в машину. Бугаи переглянулись.
- Сколько хочешь за свою колымагу?- спросил один.
- Тридцать тысяч,- слегка загнул паренек.
- Значит так, платим пятьсот баксов, остальное в счет ремонта и поехали оформлять.
- Маловато.
- А за яйца не хочешь, чтобы тебя подвесили? Ладно, хрен с тобой, 700 баксов и поехали.
Предложение было очень даже неплохое. При этом раскладе парень терял совсем немного. Он с радостью согласился и все вместе они поехали в город к нотариусу. Там быстро оформили доверенность с правом продажи. Бугаи отслюнявили парню семь зеленых бумажек с портретом Франклина, взяли расписку, забрали у него техпаспорт и отбыли восвояси, только уже на двух машинах.
Через какое-то время паренек решил что-то на эти баксы купить у себя в городке. Но только опять нарвался на неприятности. Схлопотал по физиономии и был сдан в местную ментовку за попытку сбыта фальшивой иностранной валюты. Имевшиеся у него баксы были совсем как настоящие, только с одинаковыми номерами.
Номер иномарки он не запомнил, в приметах бугаев путался. Пробили по учетам его машину, оказалось, что она уже продана. Местные обэповцы свозили его в город и полдня колесили по улицам, пока искали нотариат, где оформлялась доверенность. Нашли. А человека, на которого была выписана доверенность не нашли. В адресном бюро такой не значился. Машина ушла, жулики сгинули.
Кругом обиженного и несчастного парнишку нашел Вязов.
- Машину у тебя забрали обманом. Так?
- Так.
- Есть возможность получить за нее компенсацию.
Глаза парня загорелись.
- Что для этого надо?- спросил он.
- Узнать тех, кто тебя кинул.
- Да с превеликой радостью. У меня на них сволочей уже такой зуб отрос .........,- у него не хватило слов и фраза так и осталась незаконченной.
Все подготовительные вопросы были согласованы, пришла пора действовать. Вязов снял трубку телефона и набрал номер адвоката Зигельбаума.
- Здравствуйте, уважаемый Михаил Абрамович, мне нужно срочно связаться с Мариной. Будьте добры подскажите как это можно сделать.......... - Я хотел переговорить именно с ней...........- Хорошо, я подожду.
Виталий положил трубку и сказал:
- Сейчас он ее поищет. Она перезвонит сама.
Марина позвонила через пятнадцать минут. Я не слышал о чем она говорила, но суть разговора нетрудно было представить по репликам Вязова:
- Здравствуйте, Марина. Я обдумал ваше предложение и готов его принять. Я хотел бы встретиться с вами и конкретно обсудить условия своей капитуляции.
- Нет, я не хочу это обсуждать с Зигельбаумом. Я могу сдаться красивой женщине, но не старому некрасивому еврею.
- Нет. Извините, жизнь полна неожиданностей и мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь видел нас вместе. Давайте встретимся в каком-нибудь уединенном месте. Лучше за городом.
- Замечательно, договорились. До встречи.
Виталий откинулся в кресле и улыбнулся.
- Все отлично, Игорь. Лед тронулся. Мы их слепим, как котят. "Стрелка" назначена на 3 часа в загородном кемпинге.
Марина поехала на встречу, как всегда, вместе со своими телохранителями. Один из них сидел за рулем, другой рядом с ней. Они не опаздывали, поэтому не торопились. Однако, когда, выехав на объездную дорогу, попали на участок с ограничением скорости до шестидесяти километров, водителя заело. Тащиться в колонне раздолбаек, как обыкновенный лох, было выше его сил. Он прибавил газу.
Гаишники даже не прятались. За поворотом стояли три их патрульные машины и автобус с передвижной станцией медицинского контроля. "Вольво-850" с тонированными стеклами они пропустить просто не могли. Марина, плавно опустив окно, привычно сунула под нос инспектору удостоверение помощника депутата, но это не возымело никакого действия. Водителя увели в автобус на освидетельствование, потом попросили выйти пассажиров. Второй охранник попробовал спорить, а зря. Его бесцеремонно вытащили, поставили в стойку руками на капот, обыскали. Обнаружив пистолет, тут же завернули "ласты" назад и защелкнули наручники. Марину обыскивать не стали, но заставили показать содержимое сумочки. Для какого-то вшивого превышения скорости это было уже слишком. Ни Марина, ни ее телохранители не могли ничего понять. Их рассадили по разным машинам. Марину - обратно в "Вольво", за руль которой уселся молодой лейтенант, а рядом с девушкой какой-то парень в штатском.
- В прошлом году у вас машина похуже была,- отметил он.- Сейчас покруче. А я теперь пешком хожу.
- Мне какое до этого дела?- презрительно спросила она.
- Забыли меня. Нехорошо. А я вас помню. Когда ваши бугаи у меня машину отбирали, вы еще и подначивали. Я их целый год искал. В добровольные помощники ГИБДД записался, думаю - все равно где-нибудь на дороге встретимся. Слава богу, вот и встретились.
Марина вдруг вспомнила этого паренька, у которого год назад ее парни ради хохмы отмели "Москвичонка". Охранники еще долго потом смеялись как они ловко нагнали на него страха и сбросили ему фальшивые баксы. Сделали они это не для выгоды, так, приколоться. Она поняла, что прошлогодняя шутка грозит обернуться большими неприятностями и начала строить планы как ей выкрутиться из этой ситуации. Но никакие ее уверения о высоких связях, больших покровителях и просьбы вызвать адвоката не помогли. Как последнюю вокзальную проститутку, ее закрыли в вонючей камере, а парней повели на допрос.
Спасение пришло с неожиданной стороны. Близкую к отчаянию Марину из заточения вызволили менты. А точнее - мы с Вязовым. Гаишники уже загнали ее "Вольво" на штрафную стоянку, и нам сказали, что машину можно будет забрать только завтра, когда они появятся и дадут соответствующее разрешение. Почему-то гены ее папочки, привычного к отсидкам, не сказались и трехчасовое пребывание в камере произвело на нее очень сильное впечатление. Мы усадили Марину к себе в машину, и она самым натуральным образом разревелась. Всю ситуацию она представляла через призму собственного унижения, не понимая, что оно вполне заслуженно. Вязов пытался ее утешить, а я выговаривал ему, что он и так будучи отстраненным от работы, взял на себя еще ответственность, освобождая подозреваемую в тяжком преступлении. Он отшучивался, что грех такую красивую девушку в камере держать, а я бурчал, мол, пусть бы понюхала параши, посидела бы вместе со всякими ложкомойками, поняла почем фунт лиха. Я ворчал, а Вязов меня успокаивал. Марина, вытерев слезы, помалкивала в тряпочку, но я чувствовал как в ней поднимается волна ненависти ко мне. Столь же пропорционально в ней поднималась волна симпатии к Вязову. Когда мы доехали до ее подъезда, он вызвался ее проводить, упирая на то, что раз она привыкла к охране, то нет смысла отвыкать от хорошей привычки, а он будет заменой арестованным бугаям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41