- Раз все в сборе, можно приступать,- сказал Виталий и отложил газету в сторону.- Видите ли, господа, дело в том, что мне неохота сидеть за чужие грехи. И если вы совместными усилиями не примете срочных мер для изменения мне меры пресечения, эти грехи получат очень широкую огласку. Для начала хочу вам предложить ознакомиться с ксерокопией одной бумажки. Как видите, это расписка, из которой следует, что некий господин Хомяков считает незначительным ущерб нанесенный коттеджу N 32, принадлежащему ему на праве личной собственности. Нужно ли вам товарищ Корытин объяснять кто такой Хомяков? В вашей епархии это третий или четвертый человек по значимости, подозреваю, что не без его руководящего указания вы так усердно пытаетесь определить меня за решетку. Так вот мне удалось кое-что накопать об его участии в ряде неприглядных дел, за что высокопоставленный государственный чиновник со сравнительно небольшой зарплатой стал обладателем недвижимости стоимостью несколько десятков тысяч долларов. Я располагаю документами, из которых явствует, что значительные средства из федерального и областного бюджета в результате махинаций, связанных с взаимозачетами, осели на счетах ряда коммерческих фирм, находящихся под контролем организованных преступных сообществ. И два миллиона рублей из этих средств через АОЗТ, директором которого является дочь вора в законе Джавдета, через компанию "Продсервис", директором которой является потерпевший от моего произвола господин Асланов, поступили в счет оплаты коттеджа товарища Хомякова. Улавливаете взаимосвязь? Как только мне надоест париться в СИЗО, а, уверяю вас, надоест мне очень скоро, эти материалы будут разосланы в средства массовой информации. Если не хотите грандиозного скандала, в результате которого козла отпущения, товарищ Корытин, уже будут делать не из меня, а из вас, не тяните. Ну что, Михаил Абрамович, создадим прецедент в мировой юриспруденции, когда один адвокат защищает и обвиняемого и потерпевшего?
- Если не возражаете, Виталий Иванович, я денек подумаю.
- Подумайте, Михаил Абрамович, посоветуйтесь с кем надо. Денек я в СИЗО потерплю.
Увы, громозкая государственная бюрократическая машина не может сразу дать задний ход и вынуждена по инерции двигаться вперед. Если было принято решение отправить Вязова в СИЗО, то он должен туда отправиться и ждать пока эта машина медленно не повернется в обратную сторону и не будет принято решение выпустить Вязова из СИЗО. Виталий понимал это, поэтому внешне был спокоен, когда его конвоировали в это заведение.
Когда я узнал об аресте Вязова, то сразу же стал названивать Конькову. Он пообещал проследить, чтобы моего партнера не поместили по ошибке в общую камеру, а, как положено, в "ментовскую". Хотя неизвестно где хуже. В той же "ментовской" парился преимущество наш контингент: гаишники, таможенники и прочие коллеги, уличенные обэповцами во взяточничестве. Вязова с его габаритами конечно трудно было обидеть, но, на всякий случай, я попросил Конькова присматривать за ним. Это было практически все, что я мог сделать для Виталия, и чувство собственного бессилия очень неприятно отягощало душу.
Тут еще нарисовалась продувная михина морда и стала нудить о своих проблемах в джавдетовской кодле. Я с большим трудом переключился от размышлений о судьбе Вязова на михины заботы. Насколько я понял, дела тезки фельдмаршала пахли керосином. На окраине города нашли застреленным в собственном "мерсе" некоего "синего" деятеля по кличке "Банан" и почему-то среди джавдетовской братвы возникло мнение, что причина его гибели имеет отношение к Михе. Тезка фельдмаршала не на шутку опасался за свою жизнь и буквально трясся от страха. С надрывом в голосе он заявлял, что бандиты ищут его по всему городу, а как только найдут, сразу кончат. Миха явно недоговаривал о причинах такой немилости, но разбираться в его запутках просто не было никакого желания. Арест Вязова здорово выбил меня из колеи.
- Скажи честно: виноват или нет?- спросил я.
- Игорь Владимирович, век свободы не видать, не виноват!- заявил Миха.
- Тогда так. В этом надо убедить и жуликов. Если будешь гаситься, то тем самым только убедишь их в своей вине. Вообще, конечно надо выводить тебя из этой банды, вляпаешься с ней в какие-нибудь дела, потом не отмоешься. Но сначала я бы тебе посоветовал встретиться с ними и поговорить. Рванешь рубаху на груди, побожишься, ты это умеешь, они поверят. Может быть, все их претензии выеденного яйца не стоят. Иди, прими грамм 200 водочки, на ночь определю тебя в трезвак, там они искать не будут. А завтра с утра съездишь к ним, я тебя подстрахую.
С утра Миха по моему совету отправился в офис АО"Европа-Азия" перетирать с жуликами свои проблемы. Я дал ему с собой вязовский калькулятор с радиомикрофоном, а сам расположился в машине неподалеку от офиса для прослушивания.
Михин голос шел хорошо, а вот другие сливались хрипящим фоном. "Лопух, детям мороженое!" Калькулятор видимо лежал у него во внутреннем кармане, хотя я инструктировал, чтобы он держал его перед собой. Тезка фельдмаршала клялся, божился и матерился, что с Бананом дел не имел, но на него, судя по всему, серьезно наезжали. Постепенно из его оправданий я разобрался в претензиях жуликов. Вырисовывалась следующая ситуация:
АО "Европа-Азия" имело контрольный пакет акций рудника по добыче изумрудов, на который еще Вязов ездил в командировку. Изумруды положено сдавать государству, но по всей видимости часть толкалась налево. Небольшую партию изумрудов неизвестному покупателю должен был отвезти Банан. Только он вместо изумрудов решил подсунуть бериллы. Подмену обнаружили и отправили Банана за такие шутки на тот свет. Джавдетовская братва приметила, что несколько дней до гибели Банан шушукался по углам с Михой и теперь пыталась узнать у последнего, куда их ныне покойный товарищ мог спрятать настоящие изумруды.
Я, конечно, сразу врубился, что тезка фельдмаршала зря строил передо мной невинную овечку. Не так давно у нас в отделе было уголовное дело, главный фигурант которого уперся, что покупал бериллы, но ему подсунули изумруды, так как эти камни визуально похожи. К нему в камеру мы подсаживали Миху и он тогда вполне мог нахвататься гемологической информации, а позже подбросить Банану идейку с подменой драгоценных камней на полудрагоценные. Тем более, что жулики настойчиво толкали Миху на совершение кидалова.
Между тем тезка фельдмаршала уже перешел на крик. Его то ли били, то ли пытали. У меня внутри все похолодело от ужаса. Миху убивают! Я откровенно растерялся. Если броситься сейчас в офис АО"Европа-Азия", то бандиты, прежде чем откроют, запросто могут пошинковать тезку фельдмаршала и спустить его в унитаз. Я выскочил из машины и бросился к ближайшему общежитию звонить. По воле случая это было как раз то общежитие, где мы проводили акцию, когда распутывали аферу Мартюшева с "Северным Сиянием". На вахте опять сидел Джабраил. Узнав меня, он беспрекословно уступил на время свой стул и телефон. Слава богу, начальник был на месте!
- Петрович, Миху убивают! Что делать - не знаю!- заорал я.
- Игорь, подожди не паникуй. Расскажи все толком.
Я путано объяснил ситуацию, но шеф уловил суть. Его спокойствие внушало оптимизм, и я тоже немного успокоился. Он сказал ничего не предпринимать, продолжать прослушку и пообещал приехать с ребятами.
Внедрение своего человека в преступную группировку, типа джавдетовской, большая удача. За это могли похвалить. Но и большой риск. Если с Михой что-нибудь случиться, попадет всем. От меня до не знаю кого. После моего сообщения Петрович позвонил куда-то наверх, и там не на шутку всполошились.
Я не знал, что в решении моей проблемы уже задействовано большое количество людей, поэтому, вернувшись в машину, в отчаянии сидел, обхватив голову руками, и ругал себя последними словами. Было слышно как Миха хрипит и стонет, а я сам отправил его в это змеиное гнездо. Если бандиты забьют его до смерти, мне тоже до конца жизни мучиться с виной в душе. Его образ станет изводить меня по ночам, как тень Клеоники царя Спарты Павсания.
Вскоре появился Петрович, снял с меня наушники и надел на себя. Потом появились еще какие-то люди с рациями в руках, видимо с Управы. Один из них сел к нам в машину, снял наушники с Петровича и тоже стал слушать. Миха явно прикрывал калькулятор от ударов, потому что радиомикрофон еще действовал. Меня ни о чем не спрашивали, не жалели, не ругали. Просто не обращали внимания, словно показывая непослушному ребенку, как трудно потом бывает чинить, легко сломанную им, игрушку.
Вдруг поднялась какая-то суета, все задергались, забегали. Две оперативные машины, стоявшие неподалеку, снялись с места и отбыли в неизвестном направлении.
- Игорь, садись за руль,- приказал Петрович.
Вскоре возле офиса АО"Европа-Азия" распахнулись железные ворота и оттуда вырулил "Форд-скорпио".
- Отпустишь его и давай за ним. Двигаться будем на предельной дальности радиосигнала,- проинструктировал меня третий человек в машине, сидевший в наушниках.
- Ага. Он сейчас как даст по газам, и ищи ветра в поле,- с сомнением сказал я, трезво оценивая технические возможности своей "старушки".
- Нужно постараться!- жестко отрезал незнакомый мужчина.
И я постарался. Вцепившись в вырывающийся из рук руль и вдавливая до пола правую педаль, гнал во всю, распугивая своей активностью соседние машины. Но "форд" я не потерял. Правда, когда выехали из города, незнакомый мужик хлопнул меня по плечу и сказал, что теперь можно не торопиться, жуликам уже никуда не деться. Но я уже в азарте гонки продолжал идти на пределе, что позволило застать окончание операции захвата, которая произошла возле поста ГИБДД.
По машине, за которой мы гнались, словно прошел ураган. Переднего и заднего стекла в "форде" не было, двери распахнуты, а на земле лежали пассажиры - три тела с черными мешками на головах и со скованными наручниками руками. Каждого из них блокировали автоматчики в костюмах на подобии, как у Шварценеггера в фильме "Командо" и спецназовских масках. Но Михи нигде не было видно. Зато было несколько известных ментовских руководителя. Один из них шагнул к нам и спросил Петровича:
- В чем дело? Вашего человека в "форде" не было. Может быть, он в офисе остался?
- Да как не было?! Я слышал, как он стонет в машине!- заявил мужик, который ехал с нами.
Все дружно посмотрели на "форд" и взгляды сошлись на багажнике. Я бросился к нему первый и, постучав, крикнул:
- Миха, ты здесь?!
Один из спецназовцев, слегка отстранил меня и, безжалостно корябая краску, подсунул широкое лезвие ножа в щель между панелью и крышкой багажника. В принципе, ключи все еще болтались в замке зажигания, бандиты даже не успели их выдернуть, но такой способ открывания был гораздо эффектнее. От резкого рывка крышка поднялась вверх и мы увидели Миху. Он лежал в багажнике, свернувшись калачиком, с заклеенным лейкопластырем ртом и связанными руками. Спецназовец легко, как ребенка, достал его и положил на землю. Тезка фельдмаршала застонал. Живой! Я обессилено опустился на землю рядом с ним.
Вязову изменили меру пресечения через несколько дней. Его возвращение произошло как-то тихо и по будничному. Ну отсутствовал некоторое время человек на рабочем месте, теперь снова сидит за своим столом, вроде ничего и не случилось. Мне казалось, что его возвращение станет каким-то феерическим праздником, где все будут хлопать в ладоши и пускать в небо воздушные шарики. Однако фейерверков по этому случаю никто не заказывал, а сам Виталий ходил хмурый и озабоченный. Конечно, ребята, узнав об его возвращении, заходили, поздравляли, но он отнюдь не светился счастьем и не рассказывал, каково ему пришлось за решеткой. Одному богу известно, сколько здоровья и нервных клеток стоила ему тонкая психологическая партия, разыгранная им со своими противниками. Когда он начинал ее, рассказывая Корытину и Зигельбауму об имеющемся компромате, то во многом блефовал. Было очень непросто заставить противника поверить и напугаться. Любая ошибка стоила бы ему свободы, а это не только сладкое слово, но и главная ценность человека. За деньги и власть люди идут на преступление, за свободу - на смерть. Можно сказать, что Виталий победил, во всяком случае, своей цели он добился, однако такие субчики, как Вязов, не удовлетворяются достижением локальной победы. Его хмурый вид сулил кому-то большие неприятности.
Я все ждал, что зайдет кто-нибудь из руководства райотдела, чтобы поздравить Виталия и выразить ему моральную поддержку, когда понял - не зайдет, открыл сейф. Я знал, что Вязов любит коньяк "Метакса" и предпочитает закусывать его лимонными дольками, посыпанными растворимым кофе с сахаром, поэтому приготовил все необходимые компоненты.
- Приношу вам, Виталий Иванович, официальные поздравления по поводу вашего счастливого возвращения в наши ряды! Как говорил наш великий классик: "Свобода вас встретит радостно у входа. Оковы тяжкие падут, коллеги рюмку вам нальют!"- торжественно провозгласил я и поставил на стол коньяк с закуской.
- Спасибо, Игорь,- улыбнулся Вязов.- Только убери все обратно. Я не буду пить. В поликлинику собираюсь. Хочу закосить на недельку. Нужно в себя прийти, отдохнуть и еще кое-какие дела уладить.
- Значит, праздника не получится,- с сожалением констатировал я.
- В нашей жизни нет места празднику, одни суровые будни,- развел руками Виталий.
Он позвонил в нашу ведомственную поликлинику, узнал, когда принимает терапевт, и стал собираться. Уже на пороге остановился и спросил:
- Игорь, на "Метаксу" ты для меня разорился?
- Ага,- кивнул я.
- Слушай, извини, можно я ее возьму? Хочу вечером в гости в Вере Павловне заехать, а с деньгами напряженка. Соскучился, понимаешь, по женскому обществу и ласке. В СИЗО бабы - главная тема разговоров. Не надо никакого секса по телефону, там тебе только и рассказывают:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41