Конечно, можно было тиснуть новость и начать верстать номер, но тогда будет как у всех. А Маргоша наверняка подаст материал в особом ракурсе, она это умеет.
- Разумеется, Николай Самсонович, - заулыбалась Лена, мысленно перекрестившись, - шеф направился к двери.
А заместитель главного редактора, вернувшись в своей кабинет, подумал, что в этой банке со скорпионами под названием "редакция еженедельника", всего два человека, общение с которыми проливает бальзам на душу.
К Леночке он тоже благоволил, как и к Марго. Его секретарше всего двадцать, совсем девчонка, на год младше его внучки. Маргоша постарше, но обе такие трогательно беззащитные, да и его почитают почти как отца родного, ценят хорошее отношение и преданы ему, не то, что остальные его сотрудники, циничные, распущенные и неблагодарные.
Николай Самсонович Фалеев числился заместителем главного редактора, но хозяин газеты - его сын Илья, так что мнение замглавреда было решающим. Согласно ведомости, и Марго, и Леночка получали обычный оклад, а в его кабинете обеим ежемесячно вручался конверт с отеческим напутствием:
- Ты заслужила, душа моя. Работаешь лучше всех, а у нас теперь не советская власть, чтобы всех уравнивать. По труду и оплата.
Вот принесет Марго сенсационный материал и получит премиальные и должность обозревателя светской хроники. Только ей по силам вести эту колонку, и она справится с блеском - у неё свой стиль, свой взгляд на актуальные проблемы, и читатели их еженедельника будут в восторге.
- Ларка звонила, прилетает 18 мая, - сообщила Алла верному оруженосцу через пару дней.
- Здорово! - обрадовался тот.
- Да уж, соскучилась я по любимой подружке, - призналась она. Столько лет были неразлучны, а теперь болячки развели нас по разным частям света. Ларка поправляет здоровье в Италии, а я тут кантуюсь, хотя не прочь погреться рядом с ней на солнышке.
- А чё, Олег ещё не пускает тебя?
- Воздушно-солнечные ванны мне полезны, но мой любимый лечащий врач считает, что авиаперелет будет слишком большой нагрузкой на мой ещё неокрепший организм.
- Тада с Ларкой на дачу махните. Гляди, как солнце-то жарит! Почище всякой Италии загорите.
- Да, мой Санчо Панса, именно так мы и сделаем, - согласилась Алла. Одна проблема - на какую дачу поехать. Подружка любит свою, а у меня теперь аж две. Правда, откупленный у паршивца Яшки Паршина навороченный особняк я надумала продать - мама хочет жить на нашей старой даче, а мне эти новорусские хоромы без надобности.
- Зачем продавать? - возразил верный оруженосец. - Мать пускай живет на той даче, раз ей там нравится, а ты - на своей.
- Да что мне там делать? Валяться в гамаке я не люблю.
Толик подумал, что ей было бы невредно поваляться в гамаке, да и просто отдохнуть. А то не успела выписаться из больницы, - одно дело за другим. Чуть не погибла7, а все равно встревает в опасные ситуации. А на даче её никто не достанет. Телефона там пока нет, а у Аллиного мобильника он намеревался втайне от хозяйки отключить звук. Что за дела, в самом деле! Чуть что - все бегут к ней: спаси, помоги! А она ещё не выздоровела после ранения! И совсем себя не жалеет. Да ведь и эти-то, называющие себя друзьями, её не жалеют. Она что - двужильная?!
Но верный оруженосец не стал ничего говорить - все равно не послушается.
- Алка, давай на твою дачу съездим, - предложил он. - Поглядишь, как там чё, ремонт-то уже закончили.
- Пожалуй, надо туда прокатиться, - согласилась она. - Надоело маяться бездельем, нужно придумать себе занятие.
Наконец Марго появилась в редакции. В четверг ровно в десять утра она зашла в кабинет своего покровителя и положила на стол компьютерную распечатку статьи "Трагедия Изабеллы Астраловой".
Увидев заголовок, Самсоныч просиял и радостно потер руки:
- Потом прочту, вдумчиво и не спеша, сейчас некогда. Маргошенька, а дискетку принесла?
- Разумеется, - кивнула журналистка.
- Не сочти за труд, душа моя, снеси дискету к ответственному за выпуск, пусть немедленно ставит в номер. Задержались мы немного, Маргоша, тебя ждали, материал-то сенсационный.
Марго немного удивилась - что сенсационного в жизнеописании писательницы, уже сто раз опубликованном и всем известном? Правда, она постаралась подать материал в своем привычном ключе, именно так, как просил шеф - описала судьбу знаменитой, но одинокой и страдающей от своего одиночества женщины. Писательница достигла пика популярности, но слава, будто незримой стеной отгородила её от других людей. Они завидуют её известности, а она мечтает, чтобы её любили, как хочется этого любой женщине.
Журналистка была довольна тем, что получилось. Читательницам понравится, а кое-кто даже прослезится над несчастной судьбой знаменитой писательницы, а по сути - простой бабы, которая уже и сама не рада собственной популярности, потому что лишена самого главного - любви. Материал берет за душу. Но назвать его сенсационным - явное преувеличение.
Пока Марго размышляла, что сказать Змею Горынычу, тот с озабоченным видом открыл ящик стола, доложил в конверт с уже заготовленной премией ещё две купюры и протянул своей любимице:
- Это тебе, моя радость. Я горжусь, что вырастил такой талант. - Тут он вспомнил, что ему через полгода стукнет восемьдесят, и его глаза увлажнились: - Еще немного поработаю и уйду на покой, Маргоша. А ты заменишь меня на этом посту. Не хотел тебе заранее говорить, предполагал сделать сюрприз на твой день рождения, но не сдержался, уж очень ты меня растрогала.
Марго изобразила неописуемую радость и безмерную благодарность, хотя на самом деле испытывала совсем другие чувства.
"Чтоб ты провалился, - мысленно ругнула она благодетеля. - Не мог сказать раньше, старый идиот!"
Эдуард Леонидович Нечаев, владелец процветающего издательства "Кондор", сидел в своем кабинете, незаметно разглядывая писательницу, в отношении которой у него были далеко идущие планы. Разумеется, ей он этого не сказал - зачем лить воду на мельницу её тщеславия? У некоторых авторов и так самомнение чересчур - напишут нечитабельную тягомотину и уверены, что сотворили шедевр. Работать с такими трудно, они скандалят по любой ерунде и ссорятся с редакторами, не позволяя менять ни единого слова в своем произведении.
Все беда в том, что переубедить таких гордецов невозможно, - на любое замечание они устраивают истерику, мол, сотрудники издательства ничего не смыслят в подлинном творчестве и норовят испортить будущий шедевр отечественной беллетристики. "Что же вы сами не пишете, раз такие умные!" заявляют эти писаки, мнящие себя талантливыми. А его редакторы профессионалы, просто у каждого своя стезя, человек должен заниматься делом, к которому у него призвание. Одни пишут, не видя огрехов в своей писанине, а другие это подмечают и знают, как исправить, чтобы нормально читалось. Но автор с задатками мании величия не желает этого признавать.
Сколько таких самоуверенных "талантов" прошло через его кабинет... И не счесть.
За много лет работы Эдуард Леонидович научился с ними ладить - нужно не спорить, не хаять, а хвалить, и тогда автор счастлив, что его столь высоко ценят. Хозяин "Кондора" уже поднаторел в искусстве вести грамотную беседу с писателями - приветливое выражение лица, любезная улыбка, доброжелательный тон, полное одобрение, комплименты. И непременно грандиозные планы в аспекте их совместного будущего. Заслышав про перспективу миллионных тиражей, начинающие авторы шалеют от счастья. А дальше уже дело техники. Самое главное, грамотно составить договор, по которому все права у издательства, а обязанности - у автора. От сознания, что вскоре станет знаменитостью, начинающий писатель полностью утрачивает бдительность. Да и не знают непосвященные всех нюансов - законодательство об авторском праве в нашей стране оставляет желать лучшего, специалистов в этой области единицы.
Когда договор подписан, у издателя руки развязаны. Нет, автору ни в коем случае нельзя дать понять, что он всего лишь материал, средство, наоборот, его нужно постоянно нахваливать и стимулировать - пусть пишет еще. Эдуард Леонидович Нечаев хорошо освоил искусство с любезной улыбкой кормить писателей обещаниями - мол, потерпите ещё чуть-чуть, ваша слава уже не за горами, а с ней и миллионные тиражи и соответствующие гонорары.
Таких авторов в "Кондоре" несколько сотен, но их произведения - всего лишь для ассортимента. Однако каждое издательство славится своими звездами, а не валом. Известных писателей под началом Эдуарда Леонидовича уже два десятка, но ведь хорошего много не бывает.
Та, что сидит напротив его стола, обладает хорошим потенциалом, из неё можно вырастить звезду. Это гораздо выгоднее, чем привлекать к сотрудничеству уже состоявшуюся знаменитость, которую приходится долго уламывать перебежать из прежнего издательства в "Кондор". Звезда будет прикидывать, что выгоднее, потом торговаться за гонорар, а согласившись, капризничать, - в общем хлопотно.
Но если взять никому не известного, но способного автора и выпестовать из него звездного, тогда игра стоит свеч. Это приятно греет самолюбие, а Эдуард Леонидович был очень тщеславен. Умение разглядеть в авторе талант дано не каждому, таким верхним чутьем обладают единицы, и Нечаев по праву гордился собой.
В общем-то, писатели люди неблагодарные. Став знаменитым, автор тут же забывает, кто обеспечил ему известность, сколько сил и денег в него вложено, и приписывает все заслуги исключительно себе - мол, я талант, и этим все сказано, никаких ваших заслуг нет, другие издатели меня бы тоже оценили, носили на руках и пылинки сдували.
Но Бог с ней, с неблагодарностью, у творческих личностей свои тараканы, к ним нужно относиться как к капризным детям и не брать в голову их слова и поступки. Мало ли что они говорят! Дело - вот что мерило всего.
Когда составлен грамотный договор, каким бы автор ни был истеричным и самоуверенным, ему уже никуда не деться. Хочешь - не хочешь, приходится тащить одну упряжку с издателем. Покочевряжится писатель, мол, цену себе знаю! - да и уймется. А дело идет.
В редакции еженедельника "Все обо всем" ожидалась очередная буря. Как это обычно бывает перед грозой, когда небо заволакивает тучами, сразу темнеет, перепад давления будто давит на плечи и все замирает перед первым ударом грома, так и в помещении редакции сгустился воздух и чувствовалось почти физически ощутимое напряжение - журналисты ждали грядущего начальственного разноса, строя предположения, по какому поводу разбушуется Змей Горыныч.
Полчаса назад ответственный за выпуск Борис Аркадьевич Левин, бормоча под нос что-то невразумительное и теряя на ходу очки, в необычайном волнении помчался к шефу, пробыл в его кабинете несколько минут и поспешно улизнул, не пожелав принять на себя первый удар.
Многолетний опыт общения со вспыльчивым замглавредом обогатил Бориса Аркадьевича умением заранее предвидеть, предстоит ли рядовая головомойка или начальственный гнев достигнет кульминации. Обычные разносы шефа по своей штормовой силе тянули на три-четыре балла, а сегодняшний обещал зашкалить за десятибалльную отметку и грозил перерасти в настоящий цунами.
На памяти Левина таких случаев было немало. Подобно опытному сейсмологу, он мог предсказать развитие событий уже по первым предвестникам. Как во время шторма волна постепенно набирает мощь и силу, так и гнев Змей Горыныча все более нарастал и, достигнув критической отметки, обрушивался тяжелой штормовой волной, сокрушая все на своем пути.
Хитрый Борис Аркадьевич отнюдь не жаждал оказаться в качестве подвернувшегося под руку и стать свидетелем ярости начальника, а потому предпочел укрыться в своем кабинете.
Остальные сотрудники газеты тоже попрятались, переглядываясь, недоуменно пожимая плечами и шепотом спрашивая друг друга, отчего обычно невозмутимый, степенный и преисполненный чувства собственного достоинства Левин только что рысью промчался по коридору, ничуть не заботясь о том, как выглядит в глазах коллег более низкого ранга.
Сбегать в соседние комнаты и поспрашивать, кто провинился на этот раз, журналисты опасались - в свои почти восемьдесят Самсоныч ещё очень подвижен, а уж когда зол, тем более не сидит на месте. Старикан вполне может ринуться по редакции, распахивая все двери в поисках объекта своего недовольства, а застав кого-то в неположенном месте, для начала напустится на него, дабы набрать инерцию для предстоящего разноса.
Последнее время генеральный директор, он же хозяин издательства "Кондор" Эдуард Леонидович Нечаев редко удостаивал автора личной встречи. Есть главный редактор и его зам, три ведущих редактора, четверо заведующих профильными отделами. Предварительную работу проводили его подчиненные, а на завещающем этапе подключался САМ. Но встречался не со всеми, а лишь с талантливыми писателями, из которых надеялся взрастить звезду.
С известными авторами, которых хотелось бы переманить у конкурентов, Нечаев тоже беседовал тет-а-тет, но общаться с ними не любил - эти ушлые, уже собаку съели в издательском деле, с ними неинтересно. Да и их взбрыкивания его теперь порядком раздражали - чуть что, звезда фыркает, дергает плечиком и хлопает дверью. Понятное дело, популярный писатель всегда востребован, не в этом, так в другом издательстве примут с распростертыми объятиями, потому и топает ножкой.
Звезд у него уже немало, но теперь Эдуарду Леонидовичу нравилось работать лишь с потенциальными знаменитостями. Спустя несколько лет можно с гордостью констатировать: "Я вырастил звезду!" Конкурентам этого не скажешь - они и сами все понимают, хвастаться нужно не этим, а тиражами. Оборот издательства - лучшее доказательство его успеха, а тиражи "Кондора" говорят сами за себя.
Но все ж приятно сознавать, что из ничего сделал звезду. Приятно...
Секретарша заместителя главного редактора еженедельника "Все обо всем" Лена Федоренко трудилась на этом непыльном месте уже третий год, и невроз на почве переутомления ей не грозил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56