При обычных обстоятельствах неудовольствие волшебника заставило бы Джага умолкнуть. Но раз заговорив о том, что его тревожило, он уже не мог остановиться.— Но разве вы не понимаете, к чему это приведет, если люди, гномы и эльфы отступят в центр материка?— Они будут жить и развиваться, — сказал Краф, — и, скорее всего, рано или поздно объединятся для боев с гоблинами.— К тому времени будет уже слишком поздно.— Слишком поздно для чего?Двеллер развел руками, обводя все, что их окружало.— Для этого места. Для Библиотеки. Для Рассветных Пустошей. Для острова.Волшебник ничего не сказал, но Джаг видел, что он насторожился.— Существование Рассветных Пустошей ныне слишком сильно зависит от торговли с материком, — сказал двеллер. — Население выросло так, что фермам и рыбоводным садкам острова его не прокормить. Если не будет торговли с материком, все здесь будут обречены на голод.— Особенно двеллеры, — хмуро заметил Краф, покачав головой. — Я не имел в виду ничего личного, подмастерье.Джаг кивнул и изо всех сил постарался не воспринимать слова собеседника как оскорбление в свой адрес. Когда Древние только планировали создание Рассветных Пустошей и Хранилища Всех Известных Знаний, они рассчитали и внесли в план примерное население острова. Люди плавали в море и на острове бывали не слишком часто. Безвылазно здесь находились только эльфы и гномы, которые взяли на себя заботу об обороне острова и его природе.Но оставались еще двеллеры, которые размножались слишком быстро, и с течением времени город переполнился до предела. У двеллеров были большие семьи, большие аппетиты, и они не привыкли думать о завтрашнем дне.Двеллеры, тот самый народ, который был создан для заботы о Библиотеке и книгах, постепенно превратились во внутреннюю угрозу острову.— Да, — вздохнул Джаг. — Мои сородичи стали обузой.— Но без них не останется библиотекарей.— Без них останется мало библиотекарей, — поправил его двеллер. Хотя Великие магистры прошлого все были людьми, библиотекарей-людей действительно насчитывалось мало — люди не слишком любили проводить всю жизнь среди книг. А гномов и эльфов, стремившихся к такой судьбе, можно сказать, не было вообще. Это двеллеры были созданы для долгой спокойной жизни, не подверженной особым опасностям.— Ты тут поднял много проблем, подмастерье.— Да, — отозвался Джаг, — но я их только озвучил, существовали эти проблемы и до меня.Краф зашагал взад-вперед, стуча об землю посохом, с верхушки которого сыпались зеленые искры.— Ты должен был поделиться своими тревогами с Виком.— Я пытался. Я заговаривал о этом, даже написал на эту тему эссе. Но Великий магистр Фонарщик отрицал их существование, а мой труд поставил на полку, не читая.— И что, никто больше его не прочел?— Нет. — Двеллер поморщился. — Если вы еще не заметили, меня здесь не слишком любят. Это еще одна причина, по которой я решил уехать с острова.— Другие библиотекари тебя не любят только по одной причине, — заметил волшебник. — Ты любимчик Вика. И он выбрал тебя на свое место в случае своей кончины.Слова Крафа изумили Джага. Он не знал, что ответить.— Закрой рот, подмастерье, — велел волшебник, — а то муха залетит.Двеллер усилием воли заставил себя последовать его совету. Потом он все же снова открыл рот и пискнул:— Великий магистр никогда ничего такого мне не говорил.— Конечно не говорил. Вик всегда рассчитывал, что тебе хватит ума понять это самому.Когда Джаг осознал, как сильно его отплытие на «Ветрогоне» должно было ранить Великого магистра, он почувствовал себя еще более виноватым.— Вик слишком в тебя верит, подмастерье, — сказал Краф. — Я же не столь снисходителен и считаю, что тебе многому еще следует научиться. — Он помедлил и встал лицом к лицу с двеллером. — Однако должен признать, что ты предоставил мне обильную пищу для размышлений.— Это все правда, — воскликнул Джаг.— У меня есть сильное подозрение, что так оно и есть. — Волшебник покрепче ухватил посох. — И именно поэтому я еще больше уверен, что тебе совсем не время уезжать сейчас с Рассветных Пустошей.— Если я останусь здесь, ни к чему хорошему это не приведет, — возразил двеллер.— И, тем не менее, тебе следует остаться, — заявил Краф, — и так ты и сделаешь. — Он повернулся и пошел прочь, резко обрывая разговор.Двеллер не мог поверить, что тот способен на такое. Ведь ему показалось, что они уже начинают понимать друг друга.— Вы не можете заставить меня остаться, — крикнул он ему вслед.— Могу и заставлю. — Не оборачиваясь, волшебник зашагал к магическим ступеням, которые вели на стену, окружавшую двор Библиотеки.— Если вы не дадите мне покинуть остров, то окажетесь не лучше гоблинов, обративших меня в рабство. — Джаг уже приготовился в случае чего шустро нырнуть в кусты. Он специально пристроился у огромного куста, раскидистые ветви которого наверняка отвернут в сторону большую часть магических заклятий. Заклятие превращения требовало, чтобы маг видел то, что превращает. А если Краф решит погнаться за ним, то он наверняка сумеет скрыться в саду.— Ты остаешься, подмастерье, и довольно об этом. — Волшебник стал подниматься по сверкающим магическим ступеням.Не успел двеллер придумать, что бы еще сказать, как Краф уже скрылся за вершиной стены. Джаг собрался с духом и тоже пошел к ступеням.Я еще не все сказал на эту тему, думал он яростно. Я не потерплю, чтобы мной командовали и дергали туда-сюда против моей воли. Я еще заставлю Крафа меня выслушать, и, когда пора будет уезжать, я…Он успел сделать всего несколько шагов, как вдруг ступени исчезли прямо у него под ногами. Двеллер потерял равновесие и полетел носом вниз с высоты трех футов. Едва успев изумленно охнуть, он ударился об землю с такой силой, что его оглушило.Джаг со вздохом перевернулся на спину, в который раз думая о том, что не зря существа самых разных рас ненавидели и боялись непредсказуемых магов. Он посмотрел вверх, на гонимые ветром облака, которые хлестали быстрые, как язык ящерицы, вспышки молний, и с трудом взял себя в руки.Когда придет время, он покинет остров. Он не останется в этой ловушке. Он не может жить бесполезной жизнью, как делал в шахтах, а потом в Библиотеке, пока не пришел к выводам, которые сообщил Крафу. Двел — . лер не знал, что еще припас для него мир, но собирался непременно это выяснить.— А ты уверен, что именно этого хочешь, Джаг? Просто вот так взять и уехать? Ты уже пробовал один раз, только ведь все равно сюда вернулся.Свинцовый утренний рассвет, едва пробивавшийся сквозь водовороты тумана над Рассветными Пустошами, позволял разглядеть тревогу и сомнения на загорелом лице Рейшо. В воздухе разливалась идущая с юга прохлада; она спустилась с Костяшек так быстро, будто ее пришпоривали.Нет, подумал Джаг, шагая по неустойчивой палубе «Ветрогона» — как раз начинался отлив, а с ним и легкая качка. Вокруг них команда заканчивала выполнять приказы капитана Аттикуса, готовя судно к походу. Двеллер спустился по трапу и пошел в кубрик, слушая, как ветер играет на вантах. Я не знаю, чего хочу, подумал он. Происходящее никак не зависит от моих желаний. Слишком все вокруг запуталось, чтобы можно было принять решение.Тем не менее, глубоко вздохнув, он снял заплечный мешок, поставил его на сундук под гамаком, который выбрал для себя — конечно, его придется делить еще с двумя матросами, работавшими в других сменах, — и решительно произнес:— Да, я уверен.Его друг прислонился к двери, и от мощной фигуры молодого матроса помещение сразу стало казаться более тесным. Он потер чисто выбритый подбородок, а другой рукой покрепче сжал саблю на поясе.— Ну, ежели ты спросишь, что я думаю насчет того, что ты по поводу всего этого чувствуешь…— А я не спрашиваю, что ты думаешь. Я в состоянии думать сам, что бы ни считали ты, Краф или кто-то еще. — Судя по тому, как напрягся Рейшо, двеллер понял, что его слова прозвучали резче, чем он намеревался. Он вздохнул. — Извини. Я не собирался срывать на тебе свое раздражение. Просто я устал после всего, что здесь случилось, а в Библиотеке еще пришлось столько всего переделать. Мне нелегко было ее покинуть; только как подумаю о том, чтобы остаться, так отъезд сразу кажется легче. Я не могу больше оставаться на острове. — Джаг посмотрел на свои скудные пожитки в заплечном мешке. — Я думаю — нет, я точно знаю, — что здесь ничего для меня нет. Больше нет. И я дурачил сам себя, когда думал по-другому. Я здесь чужой, и последние несколько дней мне все время об этом напоминали.— Это точно, — добродушно кивнул Рейшо. — Я ведь сам не местный, так что прекрасно все понимаю. Все двеллеры в городе косо на меня посматривают, да и на любого моряка, кто останавливается на постоялых дворах и у кого нет здесь семьи, хоть и называют желанными гостями. Только вот я за последние несколько дней много поднимался в горы и знаю, что там еще осталась уйма работы. А если я в чем и уверен на твой счет, так это в том, что ты от работы не бегаешь.— Это не моя работа.— Так значит, ты все бросаешь. Снова?— Да. Я сказал Великому магистру несколько дней назад, что уеду, как только «Ветрогон» будет готов к выходу в море. — Не в силах выносить озабоченный и внимательный взгляд друга, Джаг переключил свое внимание на гамак. Кто бы ни привязывал его, сделано это было неаккуратно.Двеллер осторожно развязал узел и завязал новый. Узел у него получился куда лучше, чем тот, что был завязан здесь раньше. Он был неплохим моряком, это Джаг знал, и в торговых делах он разбирался. Он успел это доказать еще до того, как «Ветрогон» бросил якорь в гавани Келлох.И все равно будет тяжело. Утешало двеллера только то, что во второй раз уезжать, наверное, легче.— Ты извини, конечно, но мне трудно в это поверить, — вздохнул молодой матрос.— Важно то, во что верю я, а я верю, что мне надо уехать с острова.Молчания Рейшо хватило всего на пару секунд.— Знаешь, а ты там на месте выглядел, книгочей.Я смотрел иногда, как ты работаешь. Видел, с какой душой ты относишься к книгам и как старательно выполняя ешь любую работу. Я знаю, ты любишь книги не меньше, наверное, самого Великого магистра и уж точно сильнее, чем большинство из тех, кто там, в горах, остался.Эти слова еще более заставили Джага ощутить свою вину. За последние несколько дней масштаб разрушений становился все более понятен, и, когда стало ясно, что потери библиотеки слишком велики, чтобы ее можно было вот так просто вернуть в прежнее состояние, некоторые библиотекари предпочли перебраться в город, возвращаясь к прежней своей жизни.Даже у Великого магистра не хватило духу обвинить их в дезертирстве. Восстановление Хранилища Всех Известных Знаний хотя бы до слабого подобия прежнего состояния было сверхсложной задачей. Гномы и эльфы без устали вытаскивали ведрами пепел, который только и оставался от многих отделов Библиотеки, прежде занимавших целые залы. Как бы ни были заняты библиотекари, все они обращали внимание на телеги, доверху заполненные пеплом, который потом скидывали с южного склона Костяшек в Кровавое море. То, что осталось от трудов по истории, музыке, искусству, литературе, науке и другим областям исследования, сыпалось с голого каменного склона, и лишь облачка мельчайшей пыли плыли обратно к Библиотеке.— И я поставлю золотой против медяка, что в мешке у тебя перо лежит, чернила, да и пустая тетрадка — или даже две, наверное, — тоже.Джаг промолчал. Его друг угадал правильно. Он и правда захватил с собой перья, чернила и три пустых тетради, которые он сделал себе из бумаги, уцелевшей в Библиотеке, с разрешения Великого магистра.— Когда мы отплываем? — Двеллер направился обратно к грузовому трюму на корме.— Скоро, капитан говорит. Ты поел?— Я не голоден. — Джаг сегодня поднялся еще до рассвета, и с тех самых пор его подташнивало. Капитан Аттикус известил команду, чтобы они привели дела в порядок и возвращались на корабль, так что он знал, что выйдут в море они сегодня.Двеллер почувствовал себя еще хуже, когда узнал, что Великому магистру тоже надо было с утра посетить город по срочному делу. Разумеется, он не мог не полюбопытствовать, какое такое дело могло оторвать Великого магистра Фонарщика от работ в Библиотеке. Но он не смог ничего понять из разговора Великого магистра с Крафом. Оба они выражались туманными намеками, так что Джаг только и разобрал, что дело предстоит крайне важное. Если кто в Библиотеке и знал, чему именно собирается посвящать свое внимание Великий магистр, то держал эти сведения при себе.Ехать с Великим магистром с гор Костяшек было нелегко, а ему при этом надо было еще управлять повозкой. Вчера Джаг заранее попрощался с ним, чтобы избежать прощания с утра, а в результате не успел утром двеллер погрузить на повозку свои вещи, как появился Великий магистр и сообщил, что поедет вместе с ним.— Тебе надо подкрепиться, — сказал матрос — Как выйдем в море, там уж так поесть да отдохнуть не выйдет, как дома. — Он поморщился. — А холодный ветер прямиком на остров идет, так что, похоже, и согреться нам тоже не придется.Джаг кивнул.— Ну хорошо, поем немного.Рейшо положил ему на плечо руку.— Ну и ладно. У кока сегодня свежий хлеб есть, и он не сам его пек. Капитан хотел нас как следует накормить перед отплытием, так что купил на острове свежей выпечки.Оба друга вместе подались в кают-компанию.Скамьи и столы в ней были хорошо укреплены, и сейчас за ними сидела почти треть команды. Половина из них были новички, взятые на борт взамен тех, кто погиб в последнем сражении. Все они как один замолчали, когда вошел Джаг, а потом демонстративно отвернулись.Может, и зря я надумал отплыть с острова на «Ветрогоне», мрачно подумал двеллер. Моряки были ему рады ничуть не больше, чем библиотекари. Стараясь не обращать на это внимания, Джаг вместе с Рейшо подошел за едой. Матрос наложил себе полную тарелку хлеба, фруктов и свежего мяса. Джаг взял только несколько кусочков хлеба, немного сыра и грушу. Он и вправду не был голоден, а холодный прием на корабле и вовсе отбил у него аппетит.Когда Рейшо подвел приятеля к столику, где сидели два других моряка, те встали и демонстративно вышли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50