https://wodolei.ru/catalog/mebel/penaly/
В его крошечный недоразум закралась предательская мысль: а всё ли в порядке с её сиятельной головой?
— Пей! — Я ухватила его за волосы и дёрнула, заставляя наклониться к моей шее. Со стороны это казалось невероятно откровенной сценой, но «изнутри» выглядело намного хуже. Кэса трясло, он балансировал на грани беспамятства. Меня колотило. Золотая кровь тоненькой струйкой стекала по шее, и мы оба были перепачканы ею. Непозволительная растрата драгоценной жидкости, но заставить этого идиота сделать хоть глоток было сложней, чем я себе представляла. — Пей, идиот, иначе мы оба сейчас сдохнем. Мне кажется, или ты предпочёл бы забрать мою жизнь собственными руками?!
Я вновь дёрнула его волосы, заставляя поднять взгляд. Наши глаза встретились.
— Пей, и ты выживешь. Пей, и однажды ты догонишь меня…
Он ненавидел меня. Он презирал меня.
Припав губами к моей шее, он жадно глотнул, и тут же силы его оставили. Зажимая ладонью рану, я скатилась на пол. Нека кинулся ко мне с так и не понадобившимися охотнику бинтами. Хотя, нет, сейчас самое время замотать ему руки. Моя кровь не универсальное лекарство, мазь надо положить.
— Виттор, — я отпихнула Неку, — забинтуй ему руки, а то с этого идиота станется ещё какую заразу подцепить. У меня крови не бочка, второй раз я ею делиться не намерена!
Стрелок кивнул, всё ещё пребывая в состоянии блаженного удивления, я же вырвала у Неки самодельный бинт и перетянула шею. Раны на мне заживают быстро, но вот потеря крови — это серьёзно.
— Вы как? — Хозяин наклонился надо мной. — Может, вам поесть чего приготовить? Людям помогает…
Я отмахнулась от услужливого человека. Нет времени есть, теперь, когда жизнь Кэса вне опасности, пора начинать нашу игру. Будем считать, что взамен крови он дал мне фору. Всё справедливо.
— Виттор, как закончишь, перетащите его в комнату, хозяин обещал дать. Побудьте с ним, пока не очнётся. — Я с кряхтением перевела себя в вертикальное положение. Комната качалась, перед глазами все плыло.
— А ты? — Бран зажал гитару между коленей и упёрся подбородком в гриф. — Ты куда?
— Куда-нибудь. Не предлагаешь же ты мне остаться? Охотник он пока тихий и безопасный, а как очнётся, начнёт сталью направо-налево махать.
— Да он лица твоего и не рассмотрел, — махнул рукой тот. — Спрячешь когти, и пусть ищет тебя.
Я покачала головой. Лица он, может, и не рассмотрел, да и изменяется оно при трансформации, но что я молодая девушка, понял, а таких в деревне немного.
Пёс ткнулся носом мне в ладонь. Он заскулил и просительно завилял хвостом. Ну чего ещё?! Я перевела взгляд на свою руку. Вот оно что, ладонь была покрыта не засохшей ещё золотой смолянистой жидкостью. Кажется, сегодня на меня есть спрос…
— Кер.
Я вздохнула и протянула фейри ладонь. В конце концов, всё равно смывать, не буду же я ходить как ожившая золотая статуя. Пёс недоверчиво рыкнул и лизнул мне пальцы. Миг — и его глаза вспыхнули, но тут же вновь погасли. Это изменение было так мимолётно, что я списала его на усталость и зрительные галлюцинации. Зря…
Рубашка восстановлению не подлежала. Я задумчиво осмотрела себя и вновь вздохнула. Кто-то кашлянул. Я повернулась и уткнулась носом в грудь одного из деревенских.
— Ну… это… — он покраснел. — Я портной тутошний… Вот… Это вам… для жинки шил, но ради такого не жалко… Как увидел, во что ваша-то превратилась, так домой сбегал…
Он протянул мне золотистую нарядную рубаху. Я недоверчиво взяла подношение.
— Берите… — Он заметил мою нерешительность. — Нам Нека рассказал, что вы им всем не раз жизни спасали там, в лесу, а сегодня и наши… Знаю, охотники толкуют, что вы все монстры… — Портной покраснел, поняв, что ляпнул лишнее. Кто её знает, эту фейри. Может, сейчас возьмёт и оскорбится за родичей. — … Но мы-то тут давно живём. Ваши, они, конечно, нападают, но порой пробегутся по улицам да и уйдут. Вы это… берите…
Он окончательно смутился. Решив, что новая рубашка мне не повредит, я рассудила, что взамен могу отблагодарить не только его, а всю деревню. Люди заслужили это.
Под прикрытием могучей спины кузнеца я стащила с себя старую рубаху и натянула новую. Как по мне сшита! Скомкав тряпку, в которую превратилась нарядная одёжка, я сунула её портному.
— Вот, возьмите. Разрежьте на лоскуты и раздайте всем. Пусть вошьют в одёжу. — Он непонимающе переводил взгляд с подарка на меня и обратно. Видя его растерянность, я пояснила: — На ней осталась моя кровь, почуяв её, низшие растеряются и дадут вам время сбежать. Запутает их запах ненадолго, но, всё же, лишний шанс это вам даст.
Благодарностям селян, может, и не было бы предела, но, каюсь, я не стала их слушать. Люди отнеслись ко мне с теплом, я ответила им тем же. Поступай так, как поступили с тобой, и всего-то. Дверь за мной захлопнулась, я снова была одна. Только умирающая ночь вокруг…
Хотя… пёс трусил рядом. Свободный от поклажи, он казался почти прозрачным, миражом, сотканным из утреннего тумана.
Я больше не была одна.
— Хей, Рей! — Нека догнал меня уже на околице деревни. — Возьми.
Он протянул мне тяжело звякнувший мешочек.
— Не надо…
— Возьми-возьми! Не строй тут из себя барыню. Это твоя доля за шкуры!
Не удержавшись, я обняла зверолова.
— Спасибо…
Он знал, что благодарю я совсем не за деньги… а за то, что на эту ночь он исполнил мою мечту, за то, что сегодня враги были друзьями.
— Что сказать мальчику? Он ведь спросит, куда ты пошла. Деревенские обещали молчать, я им объяснил…
— Скажи, что я иду к Вольграду.
— А на самом деле?
— Туда и иду. — Я усмехнулась и ухватила заволновавшегося пса за загривок. — Скажи ему правду, только не называй моего имени. Если спросит, почему меня не боялись, не отвечай. Пусть сам думает и сам судит.
— В странные игры ты играешь, Княгиня…
— Нека, я княгиня лишь по рождению. Я чужая — и среди людей, и среди фейри. Я не хочу воевать, ни на одной стороне. Ни за людей, ни за фейри. Выбрав этот путь, я знала, на что иду…
Он смотрел на меня с жалостью…
— Не знаю, как ты оказалась здесь, среди людей, Княгиня. Не знаю, зачем и куда ты идёшь. Однажды мы встретимся вновь, и я сделаю для тебя что угодно…
— Почему, Нека?
— Потому, что я оракул… по крайней мере, был им когда-то. Я вижу будущее и вижу, что твоя дорога ведёт туда, где льётся кровь и звенят, скрестившись, серебро и сталь. Я вижу, как осень меняет всё и всех… Я вижу, как полыхают в холодной ночи осенние костры.
Я постаралась запомнить слова мага, который предпочёл убивать животных, а не фейри. Оракулы часто ошибались, но что-то подсказывало мне: в этот раз стоит прислушаться к пророчеству.
Я шла, не оглядываясь, а он стоял на краю деревни и смотрел мне вслед. Нека не прощался, он верил, что мы встретимся, и я заразилась этой его верой.
Лето вступало в свои права, но перед моими глазами кружили листья. Я знала, что скоро он придёт — листопад — и принёсёт с собой перемены. Скоро загорятся осенние костры.
Кэссар открыл глаза и тут же стиснул зубы, сдерживая рвущийся наружу стон-всхлип. То, чего он боялся больше всего, не произошло — без рук он не остался. Однако боль, рвущая плоть на агонизирующие ошмётки, заставила закрасться подлой мыслишке: лучше было бы остаться калекой, чем терпеть это.
— Очнулся, малец? — Седовласый, но не старый ещё мужчина склонился над Кэсом и пощупал его лоб. Его лицо показалось молодому магу странно знакомым, будто он уже видел его когда-то. — Говорил же, тебе повезло в рубашке родиться. Кабы не прихоть княгини, сдох бы.
Кэс всё же застонал, значит, это был не сон, не предсмертный бред. Он действительно пил эту… мерзость.
— Где она? — Слова застревали в пересохшем горле и срывались с губ хриплым карканьем ворона.
— Ушла. — Зверолов поджал губы. — Бросил бы ты это дело, не по зубам тебе княгиня. Гончую из неё не сделаешь, не станет она, повелительница фейри, служить человеку, а убить себя она не позволит.
Охотник словно бы и не слушал:
— Куда она пошла? В какую сторону?!
— Она просила не лгать тебе. — Нека покачал головой и пошёл к дверям. — Она пошла по дороге на Вольград.
— Спасибо.
— Не за что, будь моя воля, тебя бы бросили умирать. — Нека хлопнул за собой дверью. Кэс откинулся на подушку и поднёс запястье к глазам, рассматривая затянувшиеся уже почти раны. Вколоченные на уровне рефлексов заклинания действовали. Сутки-двое, и на память останутся лишь тонкие ниточки шрамов. Тогда он отправится в путь, уже точно зная, что ищет не невидимку и не хамелеона, как считал раньше… Он ищет человеческую девушку, под маской которой скрывается кровожадный монстр, разумный монстр. Не важно, что лица её он так и не рассмотрел, главное, что ей больше не удастся скрыться. Он догонит её и убьёт или умрёт, пытаясь это сделать.
Охотник закрыл глаза. В памяти вставали картины разрушенной деревни. Все погибли… Все, кого он любил, погибли в то утро. Четыре года гнался он за сделавшим это фейри. Охотники так и не смогли определить, к какому виду относился беглец, ни один из известных им фейри не способен был учинить такую бойню. Наконец, Кэс узнал, кто это был. Княгиня…
Высшие фейри никогда не высовывали носа за Врата, предпочитая гнать на людей легионы своих тварей. И вот, одна из них четыре года назад появилась в землях людей. Зачем? Зачем ей это было надо?
Не важно. Главное, что когда охотники почувствовали присутствие фейри-одиночки, один из молодых магов взял Рог, он хотел с его помощью подманить фейри, пленить его и привезти в Академию, где маги разума наложили бы на него заклятья и сделали слугой, ищейкой людей, приручённой гончей.
Княгиня не поддалась зову, не пришла в расставленные сети, вместо этого она вырезала всю деревню, в которой её застиг охотник.
Эта деревня называлась Серебряный Ручей, там родился Кэс. Вся его семья, все друзья погибли от рук княгини. Она кромсала и рвала людей, словно тряпичных кукол. Пришлось хоронить всех в общей могиле…
Там, на пепелище родного дома, Кэс поклялся, что убьёт фейри, сделавшего это. Он дал клятву родителям, невесте, братьям и сестре, что отомстит за их гибель.
Четыре года он жил лишь преследованием, и вот, наконец, настиг жертву, а она оказалась столь глупа, чтобы принять предложенные правила игры.
Кэс не понимал только одного…
Зачем фейри спасла его?! Почему она отозвала псов, как решилась поделиться собственной кровью?! И уж совсем странно было то, что она не тронула людей, а люди её. Когда она «кормила» его, он успел заметить, что в глазах окружавших их крестьян и охотников не было ни страха, ни ненависти…
И как это всё понимать?! Бред какой-то…
— Ты уверен, что мы поступаем правильно, Нека?
— Да, Бран, она идёт верной дорогой, не будем мешать.
— Но, если это действительно она, нужно было рассказать ей, объяснить! — вмешался в разговор Виттор.
— Это она. — Нека недовольно махнул рукой. — Неужели ты думаешь, что в человеческих землях есть ещё одна княгиня-подкидыш?! Ты совсем потерял чутьё, Виттор Стрелок.
— Так почему же ты ничего не рассказал ей! Почему отпустил одну, Нека Оракул?!
— Потому, что увидел кусочек её судьбы. Ей нужна будет помощь, но не сейчас. Мы придём к ней, когда она вспомнит себя, вспомнит мир, где фейри были разумны.
— Сколько жизней заберут фейри за это время? Об этом ты подумал?
— Помолчал бы, Бран Бард, и без тебя тошно! Чем трепать мне душу, лучше бы спел. Тошно мне. Как подумаю, что мы с этой девочкой сделали… как представлю, что мы ещё сделаем…
— Отчего ж не спеть? — неожиданно покладисто ответил ему бард. — Спою…
Путь свой мы выбираем сами
И к достижению идём.
Но кто подскажет, что потом:
Свет аль только тьму восславим?
Не так просты и свет, и тень:
И разны, и всегда едины.
Творенья свет неповторимый
Рождает ночь, что ищет день!
И стоит ли искать так рьяно
Тот свет, что в ближнем есть любом,
И страсть оставив на потом,
Принять и тьму, и свет во здраво.
И ровно не делить весь мир,
Ведь света нет без мягкой тени,
Не уподобиться стремленью
Кромсать тьмы нежное сукно.
Ведь зло не в тьме, а в чёрствых душах,
С годами видится оно.
Борьбы достойно лишь одно,
Преданья старины послушай.
Любовь растить, объединять
И свет, и Тьму во славу Бога
И верить, пусть трудна дорога,
Но быть Спасителю подстать.
Первоначальный план, пройти на вольградский путь напрямик, пришлось отвергнуть. Путешествовать по оживлённой дороге вместе с фейри при свете дня не рекомендуется. Я знала, что взять пса с собой не смогу, но и расстаться с ним почему-то не получалось. Я как-то свыклась уже с мыслью, что начала новую жизнь и больше не буду одна.
Вспомнив карту, я успокоила себя тем, что вольградский путь здесь делает большой крюк, огибая Вьюжные леса, и если пойти через них, по заброшенным дорогам, я сэкономлю три дня. Решено, пойду к Кострякам, городу-крепости, стоящему на самой границе лесов, а оттуда уж буду придерживаться человеческой дороги. С пёсиком за это время что-нибудь решу. Интересно, а невидимым он стать не может? Как бы выяснить?
На ночлег мы остановились под открытым небом. Разложив небольшой костёр, я проинспектировала припасы. Похоже, хозяин таверны тайком сунул мне «на дорожку». По крайней мере, не помню, чтобы у меня с собой было столько припасов. Готовить было лень, а лень родилась вперёд меня. Вытащив из мешка скатанное одеяло, я расстелила его около кострища. Ужин мне заменил ломоть душистого хлеба и фляжка с цветочным вином. Запоздало я поняла, что понятия не имею, чем кормить моего не в меру хищного спутника, не звероловов же отлавливать…
Фейри лежал чуть в стороне, уронив голову между лап и внимательно отслеживая каждое моё движение.
— И чем тебя кормить? — вздохнула я. — Да ладно, молчи, сама знаю… Только вот человечиной тут на мили вокруг не пахнет. Придётся тебе поголодать.
— С вашего позволения, Княгиня, я бы не отказался от любого другого мяса, а человечиной я не питаюсь, есть разумных существ некультурно, вам ли этого не знать…
Стоп… Кто это сказал?!
Я закрыла глаза и потрясла головой. Этого не может быть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
— Пей! — Я ухватила его за волосы и дёрнула, заставляя наклониться к моей шее. Со стороны это казалось невероятно откровенной сценой, но «изнутри» выглядело намного хуже. Кэса трясло, он балансировал на грани беспамятства. Меня колотило. Золотая кровь тоненькой струйкой стекала по шее, и мы оба были перепачканы ею. Непозволительная растрата драгоценной жидкости, но заставить этого идиота сделать хоть глоток было сложней, чем я себе представляла. — Пей, идиот, иначе мы оба сейчас сдохнем. Мне кажется, или ты предпочёл бы забрать мою жизнь собственными руками?!
Я вновь дёрнула его волосы, заставляя поднять взгляд. Наши глаза встретились.
— Пей, и ты выживешь. Пей, и однажды ты догонишь меня…
Он ненавидел меня. Он презирал меня.
Припав губами к моей шее, он жадно глотнул, и тут же силы его оставили. Зажимая ладонью рану, я скатилась на пол. Нека кинулся ко мне с так и не понадобившимися охотнику бинтами. Хотя, нет, сейчас самое время замотать ему руки. Моя кровь не универсальное лекарство, мазь надо положить.
— Виттор, — я отпихнула Неку, — забинтуй ему руки, а то с этого идиота станется ещё какую заразу подцепить. У меня крови не бочка, второй раз я ею делиться не намерена!
Стрелок кивнул, всё ещё пребывая в состоянии блаженного удивления, я же вырвала у Неки самодельный бинт и перетянула шею. Раны на мне заживают быстро, но вот потеря крови — это серьёзно.
— Вы как? — Хозяин наклонился надо мной. — Может, вам поесть чего приготовить? Людям помогает…
Я отмахнулась от услужливого человека. Нет времени есть, теперь, когда жизнь Кэса вне опасности, пора начинать нашу игру. Будем считать, что взамен крови он дал мне фору. Всё справедливо.
— Виттор, как закончишь, перетащите его в комнату, хозяин обещал дать. Побудьте с ним, пока не очнётся. — Я с кряхтением перевела себя в вертикальное положение. Комната качалась, перед глазами все плыло.
— А ты? — Бран зажал гитару между коленей и упёрся подбородком в гриф. — Ты куда?
— Куда-нибудь. Не предлагаешь же ты мне остаться? Охотник он пока тихий и безопасный, а как очнётся, начнёт сталью направо-налево махать.
— Да он лица твоего и не рассмотрел, — махнул рукой тот. — Спрячешь когти, и пусть ищет тебя.
Я покачала головой. Лица он, может, и не рассмотрел, да и изменяется оно при трансформации, но что я молодая девушка, понял, а таких в деревне немного.
Пёс ткнулся носом мне в ладонь. Он заскулил и просительно завилял хвостом. Ну чего ещё?! Я перевела взгляд на свою руку. Вот оно что, ладонь была покрыта не засохшей ещё золотой смолянистой жидкостью. Кажется, сегодня на меня есть спрос…
— Кер.
Я вздохнула и протянула фейри ладонь. В конце концов, всё равно смывать, не буду же я ходить как ожившая золотая статуя. Пёс недоверчиво рыкнул и лизнул мне пальцы. Миг — и его глаза вспыхнули, но тут же вновь погасли. Это изменение было так мимолётно, что я списала его на усталость и зрительные галлюцинации. Зря…
Рубашка восстановлению не подлежала. Я задумчиво осмотрела себя и вновь вздохнула. Кто-то кашлянул. Я повернулась и уткнулась носом в грудь одного из деревенских.
— Ну… это… — он покраснел. — Я портной тутошний… Вот… Это вам… для жинки шил, но ради такого не жалко… Как увидел, во что ваша-то превратилась, так домой сбегал…
Он протянул мне золотистую нарядную рубаху. Я недоверчиво взяла подношение.
— Берите… — Он заметил мою нерешительность. — Нам Нека рассказал, что вы им всем не раз жизни спасали там, в лесу, а сегодня и наши… Знаю, охотники толкуют, что вы все монстры… — Портной покраснел, поняв, что ляпнул лишнее. Кто её знает, эту фейри. Может, сейчас возьмёт и оскорбится за родичей. — … Но мы-то тут давно живём. Ваши, они, конечно, нападают, но порой пробегутся по улицам да и уйдут. Вы это… берите…
Он окончательно смутился. Решив, что новая рубашка мне не повредит, я рассудила, что взамен могу отблагодарить не только его, а всю деревню. Люди заслужили это.
Под прикрытием могучей спины кузнеца я стащила с себя старую рубаху и натянула новую. Как по мне сшита! Скомкав тряпку, в которую превратилась нарядная одёжка, я сунула её портному.
— Вот, возьмите. Разрежьте на лоскуты и раздайте всем. Пусть вошьют в одёжу. — Он непонимающе переводил взгляд с подарка на меня и обратно. Видя его растерянность, я пояснила: — На ней осталась моя кровь, почуяв её, низшие растеряются и дадут вам время сбежать. Запутает их запах ненадолго, но, всё же, лишний шанс это вам даст.
Благодарностям селян, может, и не было бы предела, но, каюсь, я не стала их слушать. Люди отнеслись ко мне с теплом, я ответила им тем же. Поступай так, как поступили с тобой, и всего-то. Дверь за мной захлопнулась, я снова была одна. Только умирающая ночь вокруг…
Хотя… пёс трусил рядом. Свободный от поклажи, он казался почти прозрачным, миражом, сотканным из утреннего тумана.
Я больше не была одна.
— Хей, Рей! — Нека догнал меня уже на околице деревни. — Возьми.
Он протянул мне тяжело звякнувший мешочек.
— Не надо…
— Возьми-возьми! Не строй тут из себя барыню. Это твоя доля за шкуры!
Не удержавшись, я обняла зверолова.
— Спасибо…
Он знал, что благодарю я совсем не за деньги… а за то, что на эту ночь он исполнил мою мечту, за то, что сегодня враги были друзьями.
— Что сказать мальчику? Он ведь спросит, куда ты пошла. Деревенские обещали молчать, я им объяснил…
— Скажи, что я иду к Вольграду.
— А на самом деле?
— Туда и иду. — Я усмехнулась и ухватила заволновавшегося пса за загривок. — Скажи ему правду, только не называй моего имени. Если спросит, почему меня не боялись, не отвечай. Пусть сам думает и сам судит.
— В странные игры ты играешь, Княгиня…
— Нека, я княгиня лишь по рождению. Я чужая — и среди людей, и среди фейри. Я не хочу воевать, ни на одной стороне. Ни за людей, ни за фейри. Выбрав этот путь, я знала, на что иду…
Он смотрел на меня с жалостью…
— Не знаю, как ты оказалась здесь, среди людей, Княгиня. Не знаю, зачем и куда ты идёшь. Однажды мы встретимся вновь, и я сделаю для тебя что угодно…
— Почему, Нека?
— Потому, что я оракул… по крайней мере, был им когда-то. Я вижу будущее и вижу, что твоя дорога ведёт туда, где льётся кровь и звенят, скрестившись, серебро и сталь. Я вижу, как осень меняет всё и всех… Я вижу, как полыхают в холодной ночи осенние костры.
Я постаралась запомнить слова мага, который предпочёл убивать животных, а не фейри. Оракулы часто ошибались, но что-то подсказывало мне: в этот раз стоит прислушаться к пророчеству.
Я шла, не оглядываясь, а он стоял на краю деревни и смотрел мне вслед. Нека не прощался, он верил, что мы встретимся, и я заразилась этой его верой.
Лето вступало в свои права, но перед моими глазами кружили листья. Я знала, что скоро он придёт — листопад — и принёсёт с собой перемены. Скоро загорятся осенние костры.
Кэссар открыл глаза и тут же стиснул зубы, сдерживая рвущийся наружу стон-всхлип. То, чего он боялся больше всего, не произошло — без рук он не остался. Однако боль, рвущая плоть на агонизирующие ошмётки, заставила закрасться подлой мыслишке: лучше было бы остаться калекой, чем терпеть это.
— Очнулся, малец? — Седовласый, но не старый ещё мужчина склонился над Кэсом и пощупал его лоб. Его лицо показалось молодому магу странно знакомым, будто он уже видел его когда-то. — Говорил же, тебе повезло в рубашке родиться. Кабы не прихоть княгини, сдох бы.
Кэс всё же застонал, значит, это был не сон, не предсмертный бред. Он действительно пил эту… мерзость.
— Где она? — Слова застревали в пересохшем горле и срывались с губ хриплым карканьем ворона.
— Ушла. — Зверолов поджал губы. — Бросил бы ты это дело, не по зубам тебе княгиня. Гончую из неё не сделаешь, не станет она, повелительница фейри, служить человеку, а убить себя она не позволит.
Охотник словно бы и не слушал:
— Куда она пошла? В какую сторону?!
— Она просила не лгать тебе. — Нека покачал головой и пошёл к дверям. — Она пошла по дороге на Вольград.
— Спасибо.
— Не за что, будь моя воля, тебя бы бросили умирать. — Нека хлопнул за собой дверью. Кэс откинулся на подушку и поднёс запястье к глазам, рассматривая затянувшиеся уже почти раны. Вколоченные на уровне рефлексов заклинания действовали. Сутки-двое, и на память останутся лишь тонкие ниточки шрамов. Тогда он отправится в путь, уже точно зная, что ищет не невидимку и не хамелеона, как считал раньше… Он ищет человеческую девушку, под маской которой скрывается кровожадный монстр, разумный монстр. Не важно, что лица её он так и не рассмотрел, главное, что ей больше не удастся скрыться. Он догонит её и убьёт или умрёт, пытаясь это сделать.
Охотник закрыл глаза. В памяти вставали картины разрушенной деревни. Все погибли… Все, кого он любил, погибли в то утро. Четыре года гнался он за сделавшим это фейри. Охотники так и не смогли определить, к какому виду относился беглец, ни один из известных им фейри не способен был учинить такую бойню. Наконец, Кэс узнал, кто это был. Княгиня…
Высшие фейри никогда не высовывали носа за Врата, предпочитая гнать на людей легионы своих тварей. И вот, одна из них четыре года назад появилась в землях людей. Зачем? Зачем ей это было надо?
Не важно. Главное, что когда охотники почувствовали присутствие фейри-одиночки, один из молодых магов взял Рог, он хотел с его помощью подманить фейри, пленить его и привезти в Академию, где маги разума наложили бы на него заклятья и сделали слугой, ищейкой людей, приручённой гончей.
Княгиня не поддалась зову, не пришла в расставленные сети, вместо этого она вырезала всю деревню, в которой её застиг охотник.
Эта деревня называлась Серебряный Ручей, там родился Кэс. Вся его семья, все друзья погибли от рук княгини. Она кромсала и рвала людей, словно тряпичных кукол. Пришлось хоронить всех в общей могиле…
Там, на пепелище родного дома, Кэс поклялся, что убьёт фейри, сделавшего это. Он дал клятву родителям, невесте, братьям и сестре, что отомстит за их гибель.
Четыре года он жил лишь преследованием, и вот, наконец, настиг жертву, а она оказалась столь глупа, чтобы принять предложенные правила игры.
Кэс не понимал только одного…
Зачем фейри спасла его?! Почему она отозвала псов, как решилась поделиться собственной кровью?! И уж совсем странно было то, что она не тронула людей, а люди её. Когда она «кормила» его, он успел заметить, что в глазах окружавших их крестьян и охотников не было ни страха, ни ненависти…
И как это всё понимать?! Бред какой-то…
— Ты уверен, что мы поступаем правильно, Нека?
— Да, Бран, она идёт верной дорогой, не будем мешать.
— Но, если это действительно она, нужно было рассказать ей, объяснить! — вмешался в разговор Виттор.
— Это она. — Нека недовольно махнул рукой. — Неужели ты думаешь, что в человеческих землях есть ещё одна княгиня-подкидыш?! Ты совсем потерял чутьё, Виттор Стрелок.
— Так почему же ты ничего не рассказал ей! Почему отпустил одну, Нека Оракул?!
— Потому, что увидел кусочек её судьбы. Ей нужна будет помощь, но не сейчас. Мы придём к ней, когда она вспомнит себя, вспомнит мир, где фейри были разумны.
— Сколько жизней заберут фейри за это время? Об этом ты подумал?
— Помолчал бы, Бран Бард, и без тебя тошно! Чем трепать мне душу, лучше бы спел. Тошно мне. Как подумаю, что мы с этой девочкой сделали… как представлю, что мы ещё сделаем…
— Отчего ж не спеть? — неожиданно покладисто ответил ему бард. — Спою…
Путь свой мы выбираем сами
И к достижению идём.
Но кто подскажет, что потом:
Свет аль только тьму восславим?
Не так просты и свет, и тень:
И разны, и всегда едины.
Творенья свет неповторимый
Рождает ночь, что ищет день!
И стоит ли искать так рьяно
Тот свет, что в ближнем есть любом,
И страсть оставив на потом,
Принять и тьму, и свет во здраво.
И ровно не делить весь мир,
Ведь света нет без мягкой тени,
Не уподобиться стремленью
Кромсать тьмы нежное сукно.
Ведь зло не в тьме, а в чёрствых душах,
С годами видится оно.
Борьбы достойно лишь одно,
Преданья старины послушай.
Любовь растить, объединять
И свет, и Тьму во славу Бога
И верить, пусть трудна дорога,
Но быть Спасителю подстать.
Первоначальный план, пройти на вольградский путь напрямик, пришлось отвергнуть. Путешествовать по оживлённой дороге вместе с фейри при свете дня не рекомендуется. Я знала, что взять пса с собой не смогу, но и расстаться с ним почему-то не получалось. Я как-то свыклась уже с мыслью, что начала новую жизнь и больше не буду одна.
Вспомнив карту, я успокоила себя тем, что вольградский путь здесь делает большой крюк, огибая Вьюжные леса, и если пойти через них, по заброшенным дорогам, я сэкономлю три дня. Решено, пойду к Кострякам, городу-крепости, стоящему на самой границе лесов, а оттуда уж буду придерживаться человеческой дороги. С пёсиком за это время что-нибудь решу. Интересно, а невидимым он стать не может? Как бы выяснить?
На ночлег мы остановились под открытым небом. Разложив небольшой костёр, я проинспектировала припасы. Похоже, хозяин таверны тайком сунул мне «на дорожку». По крайней мере, не помню, чтобы у меня с собой было столько припасов. Готовить было лень, а лень родилась вперёд меня. Вытащив из мешка скатанное одеяло, я расстелила его около кострища. Ужин мне заменил ломоть душистого хлеба и фляжка с цветочным вином. Запоздало я поняла, что понятия не имею, чем кормить моего не в меру хищного спутника, не звероловов же отлавливать…
Фейри лежал чуть в стороне, уронив голову между лап и внимательно отслеживая каждое моё движение.
— И чем тебя кормить? — вздохнула я. — Да ладно, молчи, сама знаю… Только вот человечиной тут на мили вокруг не пахнет. Придётся тебе поголодать.
— С вашего позволения, Княгиня, я бы не отказался от любого другого мяса, а человечиной я не питаюсь, есть разумных существ некультурно, вам ли этого не знать…
Стоп… Кто это сказал?!
Я закрыла глаза и потрясла головой. Этого не может быть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45