— А что это?— Считай, пожизненная страховка. А если серьёзно, то постарайся принять на веру, что не всё в мире просто и однозначно. Все события и все люди в мире связаны незримыми нитями, и то, что мы встретились, тоже для чего-то нужно. Вот и брелок этот — не просто кусок металла. Суть вот в чём. Всегда носи его с собой, всегда, и в момент наибольшей опасности для своей жизни просто переломи его пополам. Не факт, что после этого ты сможешь расслабиться и перестать бороться, но вдруг появится шанс выжить? Понимаешь, о чём я говорю?— Наверное… — я совсем не был уверен, но Ярек говорил так серьёзно и так смотрел на меня, что посмеяться над его убеждённостью я не смог. В конце концов, брелок симпатичный, почему бы и не сделать его своим талисманом?— И хорошо. Выпей ещё чашечку, мы уже скоро прибываем, — Ярек встал из-за стола. — Мне пора в рубку.Действительно, я только допил чашку — четвёртую — как тон двигателей сменился, ховер чуть осел и сбавил ход. Я торопливо поднялся в салон и увидел пристань, косо освещённую красноватыми лучами уже клонившегося к горизонту светила. Местный морской вокзал выглядел ещё более запущенным, чем тот, с которого я отправился, зато в паре километров за ним я разглядел несколько орбитальных челноков, разлёгшихся возле огромных штабелей брёвен с лесных разработок.Дождавшись, пока ховер ткнётся в причальную стенку, я торопливо подхватил свои вещи и почти побежал к сходням. На палубе меня перехватил Ярек, ухмыльнулся моей торопливости, пожал руку и похлопал по плечу.— Всё будет нормально, Клим.Я благодарно махнул ему рукой и сбежал на причал. К посадочной площадке людей отвозил бас, но я решил пройти пешком, чтобы немного успокоиться и размять ноги. Когда ещё я вот так смогу прогуляться по безопасной планете и подышать ароматным воздухом? Вот именно.Прогулка подошла к концу гораздо быстрее, чем мне хотелось бы. Остановившись на краю бетонированной площадки, я рассматривал челноки, пытаясь определить, какой из них мой. Выбор оказался несложным — самый маленький и менее всего похожий на грузопассажирский челнок и оказался нужным, что подтвердила эмблема академии на топорщившихся острыми углами бортах — силуэт лайки.Постаравшись умерить дыхание и согнать жар со щёк, я подошёл к опущенному трапу, у которого переминался мужчина в синей униформе.— Простите, к кому мне можно обратиться? Я… я претендент.— Не извиняйся, ты ещё ни в чём не провинился. Фамилия?— Стоянов. Клим Стоянов.— Хорошо. Проходи внутрь, в салоне тебя ждут.Я поднялся по пологому трапу, оказавшись в переходном отсеке, затем, перешагнув через высокий комингс, оказался в коротком коридоре, практически сразу приведшем меня в ярко освещённую комнату с овальным столом и несколькими креслами вокруг него. В одном из кресел расположился мужчина в возрасте, в гражданском костюме, совсем седой, с узким и выразительным лицом.На пороге я замер, не зная, что делать дальше.— Вы, должно быть, Стоянов? — голос у сидевшего за столом оказался глубокий, почти музыкальный. — Претендент?— Так точно, — я постарался ответить чётко.— Не трудитесь, мы не в армии, — улыбнулся мужчина и встал из кресла. — Как официальный представитель Следственной Академии и руководитель рекрутинговой группы я обязан предоставить вам последний шанс.— Последний шанс? — тупо переспросил я.— Вы можете сейчас отдать мне письмо-предписание, развернуться и покинуть борт челнока, тем самым аннулировав ваш контракт.— Это невозможно, пан… — я замялся.— Вы отказываетесь покинуть челнок? Это ваше окончательное и официальное решение? — человек проигнорировал мою заминку.— Да.— Повторите всю фразу вслух, пожалуйста.— Я отказываюсь покинуть челнок, я окончательно и официально принял решение стать курсантом Следственной Академии.— Зафиксировано! Примите мои поздравления. С этого момента вы — курсант Следственной Академии и федеральный служащий. Со всеми вытекающими правами и обязанностями. Располагайтесь там, где вам будет удобно, — с этими словами мужчина сел обратно в кресло и погрузился в раздумья.Тихо, стараясь не шуметь, я занял ближайшее кресло. Не успел я сесть, как вдруг мой желудок скакнул вверх-вниз, потом успокоился. Мы взлетели. Сам полёт не ощущался абсолютно. Прикинув, что выход на орбиту и сближение с базой займёт довольно много времени, я достал планшет и углубился в чтение.Мужчина с интересом посматривал на меня весь полёт, потом улыбнулся и сказал:— Мы прибыли, курсант Стоянов. Прошу вас проследовать через тамбур, и далее по синим указателям. Они приведут к комнате, где вы будете жить. Оставьте там свои вещи и сразу в душевую. Всё ясно?— Да, пан.— Сэр, курсант, сэр.— Да, сэр!— Так-то лучше. После душа общее построение новобранцев. Там и познакомимся. Свободны!Я повернулся, прошёл уже знакомым коридором и шагнул в тамбур базы. Если перефразировать древнее изречение, маленький шаг с точки зрения человечества, но огромный с точки зрения человека. Вот я его и сделал! Глава 2Клим Отведенное мне — нам — помещение оказалось большой казармой с нарезанными четырёхместными клетушками. В каждой клетушке помещались четыре отдельных кровати, два больших письменных стола, оборудованных терминалами, четыре стула и четыре шкафа для личных вещей. Указатели привели меня к каморке, где на одной из коек сидел белобрысый раскосый парень, на вид чуть старше меня. Завидев меня в дверном проёме, он поднял голову, и широко улыбнулся и произнёс певучую фразу, из которой я ничего не понял. Мне осталось только развести руками.— А на интеркасте говоришь? — спросил он.— Говорю.— Меня зовут Масаока Акико, я с Дано.— Японец? — подстёгиваемый его напором я стал говорить односложными фразами.— Почти. Бабушка скандинавского происхождения, от неё и волосы. Немного шокирует, правда?— Да ну, ничего, даже экзотично, — промямлил я.— Даже? Именно, что экзотично, девушкам должно понравиться…— Девушкам? Каким девушкам? — я безнадёжно не успевал за мыслями шустрого японца.— Что значит, каким? На курсе почти половина новобранцев — девушки. А ты думал, Федерации нужны только мужики с квадратными челюстями?— И что, они будут жить здесь же?— Ну да, — Масаока явно забавлялся, наблюдая, как я торможу. Возможно, прямо на соседней койке. Ты так и не сказал, как тебя зовут.— Клим Стоянов. А мы так и будем жить здесь, на корабле?— Очень приятно. Это я о знакомстве. А на твой вопрос — да, жить первый год мы будем на базе, исключая время занятий, связанных с высадкой на планеты. Это я уже успел узнать. Вообще-то, мне известно не намного больше, чем тебе. Я всего полчаса, как на борту.— А где все? — я глянул на соседние кабинки, явно уже кем-то занятые.— В душевой. Я ж говорю, мы только прибыли.— Ну и чего мы ждём? Пошли!— Ага. Занимай соседнюю койку, и двигаем, — Масаока вскочил, схватил полотенце и посторонился, чтобы я прошёл к своей койке. Только сейчас я заметил, что остальные два места уже заняты.Бросив сумку в шкаф и прихватив лежащее на подушке полотенце, я последовал за Масаокой в раздевалку. Уже оттуда мы услышали громкие голоса переговаривающихся в душевой курсантов. Раздевшись, я открыл дверь и шагнул в длинное помещение, с несколькими десятками душевых раструбов по сторонам, под которыми в густом тумане смывали пот десятка два молодых людей. Прикинув, что всего, значит, курс — человек сорок, я направился к ближайшему свободному месту, открыл воду, попробовал её рукой и встал под тугие струи чистой воды. Рядом на полочке нашёлся маленький флакон шампуня и несколько кусочков мыла. Только я взял в руки один из них, как кто-то дотронулся до моего плеча и сказал:— Эй, парень, у тебя ещё шампунь остался? Удели немного.Я пожал плечами, взял флакон и повернулся на голос. Повернулся и остолбенел, поскольку взгляд мой упал на роскошную грудь. Самую роскошную, какую я только видел в своей жизни.Рядом под душем плескалась самая настоящая девушка, ослепительно красивая, черноволосая, поджарая, быстрая в движениях.Так, застыв, открывая и зарывая рот, не в силах выдавить не звука, я простоял несколько секунд.— Ты что, впервые видишь живую девушку? — с иронией произнесла она, насмешливо оглядывая меня сверху вниз и снизу вверх, задержав взгляд ниже живота. — О, да ты сейчас другим мозгом думаешь! Здесь по сценарию я должна во весь голос завопить, что у нас объявился девственник, но я пощажу твою мужскую гордость. Давай шампунь-то, призрак.Я машинально отдал ей флакон, залившись краской и успев сообразить, что прикрываться руками в такой ситуации значит ещё более усугубить своё неловкое положение. И ещё — откуда мне было знать, что только что получил прозвище на всю жизнь.Отвернувшись, я принялся намыливаться, стараясь думать об отвлечённых понятиях, но всей кожей продолжал чувствовать присутствие необычной девушки рядом. Она ошиблась, мне никогда не было свойственно терять голову, просто теперь необходимость поступать именно в Следственную Академию стала совершенно очевидной. Конечно, чего тут удивляться и волноваться, здесь же половина курсантов женского пола. Меня опять бросило в жар, а когда соседка протянула шампунь обратно и коснулась плеча рукой, я чуть не ударился головой о кафельную стену.И тут, словно пытаясь добить, она шагнула совсем близко, так что меня окутал её запах, а локоть коснулся той самой поразившей воображение совершенной округлости.— Не напрягайся так и не бери в голову. Через неделю ты привыкнешь, и мне придётся кокетничать, чтобы привлечь твоё внимание.Она была чуть ниже меня, поэтому смотрела немного снизу вверх, но когда я поймал её взгляд, мне показалось, что карие глаза наоборот, взирают на меня с огромной высоты.— Не привыкну, — хрипло пробормотал я. И, поражаясь своей смелости, добавил, — меня зовут Клим.Девушка засмеялась, выключила воду и ушла в раздевалку. Оказалось, мне нужно сделать усилие, чтобы отвести взгляд.— Вот это да, — рядом ниоткуда возник Масаока. — Ты ей понравился, точно. Женщинам всегда нравится, когда они видят, что возбуждают мужчину.— Ты как сумел так появиться? — меня это поразило больше, чем вид обнажённой брюнетки.— Ниндзюцу. Слыхал? — пожал плечами японец.— Так это ж легенда? Выдумка!— Да? — только и сказал Масаока, направляясь к выходу из душевой. Покончив с процедурами, я тоже вышел в раздевалку, уже практически опустевшую. Там насухо вытерся, быстро оделся и пошёл по знакомым уже коридорам в наше расположение. Пришлось чуть поблуждать, пока я не увидел знакомые белые волосы японца и по ним определил свою ячейку. Почему-то ячейки никак не маркировали, и отличить одну от другой с непривычки оказалось сложно.Два соседа, которые поселились прежде нас, уже расположились на своих кроватях. Не успел я открыть рот, чтобы познакомиться с ними, как чья-то сильная рука отодвинула меня в сторону из прохода, и мимо меня прошелестело облако уже знакомого запаха.— Мальчики, выручайте, — моя новая знакомая обратилась к двум парням, с которыми я как раз собирался заговорить. — Мне край, как нужно поселиться здесь. Давайте, один из вас поменяется со мной? Я живу через четыре ячейки влево, там хорошая компания, но мне нужно быть здесь. Ну? Пойдёшь? — она смотрела уже на парня, чья койка располагалась напротив моей.— Ну… Мне, в общем-то, всё равно, — растерянно пробормотал тот. — Я могу и переехать.— Отлично! Спасибо! Я твоя должница, — девушка улыбнулась так, что я сам почувствовал готовность переселиться немедленно и куда угодно.Дождавшись, пока парень заберёт вещи, она с размаху уселась на кровать и оглядела нас насмешливым взглядом из-под ресниц.— Ну что, давайте знакомиться? Призрака я уже знаю, а меня зовут Офра Стоун.— Ящерка, — неожиданно для самого себя громко сказал я. — Ты — Ящерка.— Хм… Ну, годится, — Офра с улыбкой протянула мне руку. — Будем знакомы. А то, после всего, что между нами было, глупо не знать друг друга по имени.— А я Масаока Акико, с… — подскочил японец.— С Дано, — перебила его Офра, — я знаю, уже слышала. Предлагаю сократить твоё имя в Масай, было когда-то такое племя на Земле…Тут четвёртый наш сосед громко захохотал басом, откинувшись к стене. Смеялся он заразительно, мы все даже заулыбались.— Масай… Звучит! — бормотал он сквозь смех. — Дед Масай и зайцы!Отсмеявшись, он вытер слёзы.— Меня зовут Роман Подгорный. Очень приятно, ребята.Представившись в свою очередь, я поинтересовался, что его так насмешило.— Была когда-то такая басня… Потом покажу в корабельной библиотеке, её нужно читать самому, в пересказе теряется смысл.— Ну а тебя мы как прозовём? — спросила Офра.— Это уж как вам захочется, — Роман поднялся, оказавшись весьма внушительных габаритов парнем, и принялся раскладывать свои вещи в шкафу, переваливаясь с ноги на ногу.— Медведь! — воскликнул я. — У нас в лесах жили такие животные, вывезенные с Земли когда-то. Точно!— И правда, — поддержала меня Офра, — я когда-то фильм про земных животных смотрела, очень похож.Масай промолчал, видимо, такого животного ему видеть не приходилось.Роман повернулся к нам и с укоризной покачал головой.— Блин. Ну ладно она, но ты-то тоже славянин, откуда у тебя эти замашки? Эх, детский сад… — и махнул рукой. — Да не парьтесь, придёт время — прозвище само прилипнет.— Всем курсантам покинуть личные кабины и прибыть на построение! — загремел под потолком усиленный голос.Мы сорвались с места, застёгиваясь на ходу, промчались по центральной дорожке и довольно сумбурно построились на широкой площадке напротив входа в казарму.Перед нами стоял тот самый человек, которого я уже видел в челноке. Дождавшись, пока мы успокоимся, он внимательно, буквально лично каждого, осмотрел строй.— Я мастер-шеф Бегбедер. — он замолчал, выдерживая паузу. — Моя задача абсолютно идентична задаче любого мастер-шефа, я должен сделать из вас профессионалов. Вы, конечно, ожидали традиционного тупого сержанта, непрерывно орущего и мечтающего отчислить всех, до единого? Ничего подобного не предвидится. Ваше отличие от любых других курсантов состоит в том, что вы в принципе не можете быть отчислены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48