А Микеле переводит взгляд с монитора на монитор. Наконец, позабыв о смущении, он останавливает взор на Кристине. Кристина же заставляет Витторию пройтись, сказать несколько слов и, окончательно убедившись в своей полной идентичности с переданным ей портретом, говорит:— Невероятно! Одно лицо, походка, голос тот же у двух людей! Как в зеркале волшебном! Кто она? Что это за личность, Андрей? Кристина цитирует «Двенадцатую ночь» В. Шекспира .

— Виттория дель Бланке, миланская дворянка. Живет в XVII столетии по относительному отсчету.Пока Кристина наливает себе чашку чаю, я коротко излагаю причину, побудившую нас с Микеле отыскать Витторию. Выслушав меня, Кристина с интересом и сочувствием смотрит на Микеле и напевает ему:— Так вот почему ты вчера спросил, не была ли я в средневековой Италии? Нет, Микеле, уверяю тебя, что это только невероятное совпадение. Никто из нас, кроме Андрея, не проникал в другие фазы в своем нынешнем образе. А все-таки интересно. Надо будет покопаться в своей родословной. Уж больно сходство поразительное. Микеле, когда у тебя будет время, приходи ко мне, расскажи про эту девушку. Меня она очень заинтересовала.Микеле что-то бормочет в замешательстве. Он явно не ожидал такого приглашения. Думаю, что он готов отправиться к Кристине прямо сейчас, и его удерживает только чувство такта и незнание местных обычаев: удобно ли встречаться с женщиной наедине?Мне же местные обычаи предписывают попрощаться с Кристиной и отключить связь. По правилам хорошего тона, принятым в Монастыре, связь отключает тот, кто первый на нее вышел. Мы с Микеле еще немного беседуем о неожиданных путях наследственности, и тут я замечаю, что его взгляд подолгу задерживается на голограмме Лены, и он явно хочет спросить меня о чем-то, но не решается.— Микеле, помнишь, что сказал Магистр? Лучше задать десяток глупых вопросов, чем не получить ответ на один умный. Ты хочешь что-то узнать у меня. Спрашивай, здесь не лгут и не уходят от ответа.— Ну, если так, — Микеле решается и показывает на голограмму, — кто она?— А ты что, не узнаешь?— Я имею в виду, кто она для тебя?— Подруга, самая близкая и любимая подруга.— Вы — супруги?Мне приходится объяснять Микеле, насколько изменились отношения полов с его времен. Он слушает с недоверием. Понятие «свободы любви» его несколько шокирует. Но с этим пока ничего не поделаешь.Нас прерывает сигнал монитора связи. Это Лена.— Привет, ребята! — улыбается она. — Сумерничаете? А почему бы нам не поужинать вместе? Я проголодалась, а самой возиться не хочется. Андрей, постараешься?Я критически смотрю на экран. Но вижу только широкий кружевной воротник, закрывающий плечи. Пойдет. Киваю и направляюсь к синтезатору творить ужин. Творю жаркое с грибами и картошкой. Добавляю к этому салат с зеленью, сыром и овощами, которые я вызвал по линии доставки. Когда я кончаю крошить овощи, тереть сыр и поливать все это майонезом, из Нуль-Т выходит Лена.Великое Время! Умеют же некоторые женщины одеться так, что в этой одежде они выглядят эротичнее и соблазнительнее, чем раздетые. Моя Ленка владеет этим искусством в совершенстве. На ногах простые белые туфельки на высоком каблучке и с ремешком поперек подъемов ножек, затянутых в голубые колготки. Юбка длинная, почти до пола, но состоит из разрозненных широких белых и голубых полос, которые скрепляются только где-то чуть ниже пояса. Сверху голубая блуза из бархатистой ткани, с длинными широкими рукавами. Полы не сходятся на два пальца и перехвачены редкими серебряными завязками. Причем видно, что это произведение надето на голое тело. Впрочем, у меня складывается впечатление, что и под колготками-то ничего нет. Наряд венчается широким, закрывающим плечи белым кружевным воротником. На бедного Микеле такой наряд действует как заряд картечи. Он отводит глаза.А Лена, не обращая на его смущение ни малейшего внимания, усаживается за стол, по-хозяйски оглядевшись, щелкает пальцами, обтянутыми белым шелком перчаток. При этом появляется последний слой голограммы, где моя подруга изображена лежащей на диване в одних босоножках. Микеле не знает уже, куда ему девать глаза. Он опускает их в тарелку и быстро приканчивает ужин, отделываясь односложными ответами, когда Лена обращается к нему.Покончив с ужином, Микеле благодарит нас и прощается, сославшись на то, что завтра начинаются занятия и ему надо как следует отдохнуть. Когда он оставляет нас, я смотрю на Лену и не нахожу, что сказать.— Ну, что ты на меня так уставился? — интересуется подруга.— Лен, зачем так смущать несчастного Микеле?— А что, его мой наряд шокировал?— Ты бы еще в своей накидке явилась.— А ты осуждаешь?Я пожимаю плечами. Что можно ответить?— Ну и не лезь не в свое дело. Я знаю, чего добиваюсь. Если бы ты знал, сколько времени я провела, выбирая этот комплект, ты бы меня не осуждал.— И для кого же ты так старалась?— Ну, конечно же, не для тебя! Тебя таким нарядом разве прошибешь? Ты вот сидишь и бровью не ведешь. А Микеле сразу понял, что к чему.— Теперь я понимаю, что имел в виду Магистр, когда говорил тебе: «Не перестарайся».— Будь спокоен, не перестараюсь, — смеется Лена. — В этом деле я норму чувствую точно и эротику дозирую очень тонко. Глава 43 Все, что видишь ты, — видимость только одна,Только форма — а суть никому не видна.Смысла этих картинок понять не пытайся —Сядь спокойно в сторонке и выпей вина! О.Хайям Стремительно летят дни, недели и месяцы, заполненные работой и занятиями с Микеле. Он уже стал для нас с Андреем и Леной Мишей, для Магистра — Мишелем, для Ричарда — Майклом. Микеле не покривил душой, когда сказал, что он понятливый и упорный. Его обучение продвигается стремительно. Я просто диву даюсь, как успешно он усваивает все премудрости, которые мне в свое время казались неприступными (но, Время побери, я их все же одолел!).Я и Андрей занимаемся с ним технической и спортивной подготовкой. Правда, я не сдержал своего слова и не свел его на фехтовальной дорожке для начала с Леной. Просто не смог. Она была на задании. Но Микеле вполне хватило и нас с Андреем, чтобы понять, что и в этом деле нет пределов совершенству. Позднее Лена все-таки встретилась с ним со шпагой в руке. Я попросил ее:— Ленок, давай без своего телекинеза.— И так будет хорош! — усмехнулась в ответ моя подруга.За десять минут боя Микеле проникся к Лене таким уважением, которое она ни за что не смогла бы завоевать другими методами. Это невзирая на то, что Лена много занималась с ним психофизической подготовкой: учила владеть своим телом так, как никогда не научит никакая йога.Одновременно Лена исподволь, ненавязчиво, в беседах, внушением на уровне подсознания помогала Микеле преодолеть нравственную пропасть, разделявшую средневекового ваганта и хроноагента вне всех времен. Микеле больше не отворачивался и не смущался, наблюдая на экране эротические сцены. Более того, его уже не шокировали откровенные, порой слишком откровенные, даже с моей точки зрения, одеяния и высказывания наших женщин.Однако все его успехи в области нравственного совершенствования не мешали ему теряться и смущаться при виде Кристины, даже когда она была одета в строгий деловой костюм. Но здесь причина была далеко за пределами рядовых отношений.Микеле дословно воспринял совет Магистра: «Лучше задать сто глупых вопросов, чем не получить ответ на один умный». Вопросы сыпались из него в любое время суток, как зерно из худого мешка. Больше всех доставалось мне и Андрею.Постепенно я обнаружил, что его вопросы все глубже и глубже начинают уводить нас в дебри хронофизики. В конце концов я понял, чего он добивается. В разговоре со Стрембергом я обратил внимание босса на повышенный интерес Микеле к этой науке, а также на нашу с Андреем слабую подготовку в этой области.— Не стоит ли для консультаций официально прикрепить к нему Кристину? — предложил я.Стремберг, рассеянно глядя на дисплей, где высвечивались ряды темпоральных уравнений, ответил:— Вообще-то я считал, что для хроноагента вполне достаточно того объема знаний хронофизики, который освоили вы все. Но если работник желает углубить свои знания в какой-то области, то почему мы должны этому препятствовать? Кристина — работник нашего Сектора, думаю, что она не откажется. Я поговорю с ней сегодня.— Вы же сами в свое время сказали, что если возникнет необходимость, то и Кристина будет привлечена в качестве консультанта и наставника. Вот, такая необходимость и возникла.— Я же сказал, что не возражаю.Так я деликатненько сыграл роль сводника. При очередном вопросе из области хронофизики я с деланым безразличием переадресовал его Кристине. Заодно сообщил Микеле, что она назначена его консультантом для подготовки в этой области. Не без удовлетворения я заметил, как на мгновение вспыхнули его глаза, а щеки покрылись румянцем. Но только на мгновение. Все-таки Лена хорошо научила его владеть собой. Как бы то ни было, Микеле получил законный повод регулярно встречаться с Кристиной. Тем не менее я не заметил, чтобы это как-то способствовало их сближению. Они стали просто чаще встречаться, вот и все. Микеле просто робел перед Кристиной, как перед существом высшего порядка. Преодолеть эту пропасть могло только время, время, заполненное интенсивными занятиями. Микеле поставил себе цель: достичь нашего уровня и успешно и добросовестно двигался вперед. Мы всеми силами помогали ему в этом, заинтересованные в том, чтобы у нас поскорее появился новый сотрудник.Особенную заинтересованность в этом проявлял Генрих Краузе. Я сначала не мог понять, почему. Но однажды Генрих в разговоре со мной высказался:— Жду не дождусь, когда Микеле квалифицируется на первый класс и начнет стажироваться на экстра. Тогда я повторю свою попытку. Мы с ним пойдем в Лабиринт вместе.— Ты думаешь, что вдвоем его пройти будет легче? — с сомнением спросил его я.Генрих странно посмотрел на меня, словно я сморозил несусветную чушь:— А как ты думаешь, почему вы с Андреем сумели пройти 7А с первого захода? Да только потому, что вы шли вдвоем!— А разделители и рассеиватели?— Это все ерунда по сравнению с преимуществом взаимовыручки и взаимостраховки. Вспомни: на рассеивателе вы попались только один раз, и вам этого хватило. Больше вы не покупались. Да, найти друг друга вам было трудновато. Но когда вы встретились, сколько препятствий и ловушек вы преодолели таких, которые в одиночку не прошли бы ни за что? После своего провала я десяток раз просмотрел запись вашего прохождения и пришел к выводу: 7А можно пройти только вдвоем.— Кстати, а на чем ты залетел?— А на том, о чем говорил. Я залетел потому, что шел один. Мне приходилось слишком часто отступать от тех препятствий, которые вы вдвоем брали без труда. Из-за этого приходилось попадать в загазованные или задымленные участки и расходовать кислород. В итоге, когда я оказался в клоаке и мне пришлось нырнуть под понижающийся потолок, у меня не хватило кислорода. Я сдерживал дыхание, сколько мог.— А дальше? — с трепетом спросил я.— Дальше я просто остановил сердце, чтобы не захлебнуться в этом дерьме. А когда пришел в себя; то нарвался на два препятствия, которые в одиночку преодолеть было невозможно, и пошел по третьему пути. А там я попал… — Генрих усмехнулся, — помнишь. «Мясорубки» сзади и спереди, а между ними — возбуждающий газ? У тебя тогда был кислород, и ты вывернулся. А у меня баллон был уже пустой. В итоге: еще одна потеря времени… Короче, в десять суток я не уложился. Теперь ты понимаешь, почему я утверждаю, что 7А можно пройти только вдвоем и почему я с таким нетерпением жду Микеле?— Понимаю. Но мы отвлеклись, давай вернемся к делу.Этот разговор происходил, когда мы с Генрихом обсуждали детали разработанной им операции. В ней мне предстояло сыграть роль исполнителя. Я давно слышал, что Генрих Краузе при разработке операций отличается исключительным педантизмом, и все подшучивали над ним на эту тему. Но сейчас, когда мы с ним обсуждали детали, мне было не до смеха.Целью операции было предотвращение гражданской войны в одной из Британских провинций. По прогнозам эта война должна была перерасти во всеевропейскую с непредсказуемыми последствиями. Одна из транснациональных компаний, контролируемая ЧВП, подкупив нескольких членов правительства, с целью придания законности сделке перекупила ряд частных шахт и приватизировала несколько государственных. Все было сделано тайно, без малейшей огласки. Дело в том, что компания планировала закрыть эти шахты и использовать их как могильники для токсичных и радиоактивных отходов. Уже были подписаны контракты с несколькими фирмами на захоронение этих отходов. Дело оставалось за малым: объявить о смене хозяина шахт, уволить горняков и начать захоронение.Массовое увольнение десятков тысяч работников и угроза заражения обширной местности должны были вызвать такой взрыв недовольства, который быстро перерос бы в открытый вооруженный мятеж со всеми вытекающими отсюда последствиями. Необходимо было срочно предать гласности готовящиеся мероприятия, чтобы парламент был вынужден объявить сделку незаконной.Генрих выбрал момент, когда все документы по сделкам, планы компании и контракты с фирмами оказались в одном месте. Пакет документов находился в сейфе банка, контролируемого компанией.Генрих во всех деталях разработал операцию по изъятию этого пакета и передаче его представителям левой прессы. А чтобы не привлекать к этому делу лишнего внимания и дать прессе время изучить пакет и подготовить его к публикации, он решил инсценировать ограбление банка. Какая там инсценировка! Настоящее ограбление, так будет точнее. Вот как он это задумал.Один из сотрудников компании извлекает кейс с документами из сейфа, чтобы доставить его в другой город, где должно состояться последнее совещание руководства компании. Охранники ждут его у заднего выхода из банка. Когда сотрудник вызывает лифт, в вестибюле никого не будет. В этот момент я, внедренный в одного из служащих банка, выхожу из соседнего лифта и ударом по голове «отключаю» сотрудника компании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59