— Если я пришлю вам полицейского художника, вы сможете помочь нам сделать его портрет?
— Я считаю, что можно попробовать. У этого паршивца красивое лицо. Если бы вы знали, что на самом деле представлял собой этот мальчишка! Он был настоящей лисицей в курятнике. Вы понимаете, что я хочу сказать?
Эйхорд кивнул и стал мысленно сопоставлять все данные. Вспомнил разговор с доктором Доу. Пока все сходится. Может быть, прекращение убийств Мороженщиком совпало со временем, когда Артур Спода попал в инвалидное кресло? Десятки вопросов роились в голове. С чего начать поиски Споды? Кто был его врачом, где документы? Как, что, кто, где? Почему? Вот первый вопрос.
— Почему вы ничего не сообщили полиции? — спросил Эйхорд мужчину.
— Меня никогда ни о чем не спрашивали.
Вот так-то! Но Джек достаточно долго работал в провинциальных тихих заводях и знал, что такова реальность. Прежде чем получить ордер на арест — семь потов сойдет. И некоторые караси прекрасно понимают, что существуют штаты с невнятными и запутанными законами, где можно благополучно отлежаться.
Амарилло
Сев во взятый напрокат старый автомобиль, Эйхорд первым делом опустил стекла, чтобы остыть после жаркого совещания с местными полицейскими. Он высказал им, что, похоже, они галопом провели расследование двадцать лет назад, обнаружили убийцу-Мороженщика, покрутились рядом и закрыли дело. Почему они не арестовали Артура Споду? Они арестовали. Тогда почему отпустили его? Они были вынуждены. Свидетель переехал в другой штат. Но почему не потребовали хотя бы надзора за убийцей? Ведь даже не попытались предъявить ему обвинение! На каком основании? Да на любом основании! Эйхорда распирало от возмущения, все внутри него просто бурлило, когда он выкладывал им добытые двадцать лет спустя косвенные улики.
«Чего это я так раскипятился? Поистине старость — не радость. До сих пор не могу остыть. Придется ехать с опущенными стеклами», — думал он. Свет фар выхватывал с обочин дороги груды хлама, мертвых, отслуживших свое вещей, которые появлялись и исчезали, лишь желтая линия оставалась неизменной на щебеночно-асфальтовом шоссе.
Он благополучно миновал приманки для проезжающих в виде росписей по дереву, ореховых булочек, подлинных индейских украшений. Его не привлекала возможность «увидеть снежного человека» и поторговаться с торговцами змеиным жиром. Он нашел дорожный указатель и через минуту оказался перед входом в сумасшедший дом, где обитала сводная сестра Споды.
— Мне нужен директор, — сказал он женщине-привратнице за столом при входе и назвал свое имя.
Пять минут спустя к нему вышла крупная, грузная женщина и представилась:
— Я — Клара Аймус. Чем могу служить?
— Здравствуйте. — Эйхорд предъявил свой значок и документы. — Это я говорил с вами по телефону о мисс Спода. Можете вы рассказать мне о ней поподробнее?
— Пройдемте ко мне. — Она закрыла внутреннюю дверь кабинета и пригласила его сесть. — Что именно вы хотите знать про Элен Спода, мистер Эйхорд?
— Вы работали здесь, когда ее поместили в ваше учреждение?
— Нет, но я здесь уже больше восьми лет и очень хорошо знаю ее историю.
Эйхорду нужны были как можно более полные сведения о семье. Спода, и при расспросах он старался не упустить ни одной мелочи.
— Оскорбления и унижения со стороны сводного брата и других самцов вернули ее в раннее детство. Я имею в виду сексуальные оскорбления. Но самой большой психической травмой был террор, которому подверг ее сводный брат. Инцест сам по себе достаточно опасен для психики, но дело усугублялось его садистскими наклонностями, которые развивались со временем, и он никогда не упускал возможности использовать шантаж, запугать или обидеть Элен. Мать не была ей защитой. Он постоянно преследовал ее в сексуальном плане, что в конце концов лишило ее рассудка. Окружающая обстановка, особенно сводный брат, вселяли в нее такой ужас, что она совершенно обезумела и вскоре попала в клинику.
— Способна она выдержать беседу? Мне необходимо задать ей несколько вопросов о тех событиях, — осторожно произнес Джек.
— Боюсь, что нет, — слабо улыбнулась она. — К несчастью, Элен Спода не говорит ни слова вот уже несколько лет. Вы хотите на нее взглянуть? — Женщина казалась доброжелательной и готовой помочь.
Эйхорд всегда придавал большее значение интонациям, а не словам, и сейчас у него сложилось впечатление, что Клара Аймус не откажется помочь, если позволит ситуация.
— Конечно, если это не выведет ее из душевного равновесия.
Женщина кивнула:
— Она играет в лото Бинго. Я провожу вас.
Эйхорд встал и последовал за ней. Она тяжело шла по чистому холлу. В комнате, где шла игра, сидели человек тридцать, большинство из них — пациенты. Служитель объявлял выпавшие номера. Темноволосая женщина в свитере и широких спортивных брюках помогала Элен Спода разбираться с ее картой.
— Б-пять, — выкликал служитель, — Б-пять.
— Здравствуй, Элли. Это мистер Эйхорд, он приехал издалека, чтобы поговорить с тобой.
Безжизненные черные глаза взглянули на него из-под буйной копны белых волос. Элен Спода казалась женщиной лет шестидесяти пяти.
— Элли, — почти прошептал Эйхорд, — мы можем поговорить о вашем сводном брате Артуре?
Она сразу же отвернулась от него и уставилась в карточку Бинго, лежавшую перед ней.
— И-семнадцать, — выкликнул служитель, и по комнате прошел шумок.
Выйдя, Эйхорд спросил Клару Аймус, сколько лет Элли.
— Она родилась в тысяча девятьсот пятом, мистер Эйхорд.
Лас-Вегас
Эйхорд высадился с самолета в международном аэропорту Мак Кэррол и ухитрился быстро найти и свой багаж, и такси. Через несколько минут он уже ехал в сторону бульвара Лас-Вегаса, предпочитая сначала появиться инкогнито и разнюхать, что удастся, неофициально.
Вегас — ночной город. Без будней и времени суток. И оформление длинных узких улиц рассчитано на ночную жизнь: мелькание ярких цветных огней ослепляет. Но, Боже, какое тягостное зрелище представляют собой эти улицы в дневное время!
Серый густой туман пластами цепляется за линию горизонта, как грязный дым. От Тропикана до Хилтона сплошной серый туман... Грязное небо и кричащая архитектура отелей.
Полным кошмаром была регистрация туристов, которых медленно пропускали через лабиринт бархатных канатов, провисающих между стойками, увенчанными медными шарами. Эйхорд оказался зажатым в кричащей, гудящей толпе японцев с камерами, которая медленно, по дюйму, продвигалась вперед. Японцы оживленно обсуждали маршруты будущих поездок и что лучше посмотреть сначала — Диснейленд или Анахейм. Господи, откуда только принесло всех этих людей на его голову!
В конце концов, Джек сумел добраться до одного из столов и зарегистрироваться. Он быстро проскочил через казино к лифту и, войдя в номер, долго приводил в порядок основательно помятую одежду. При его комнате был маленький балкон размером с кофейный стол, откуда были видны фантастические неоновые рекламы, оживляющие смог Невады обещаниями легких денег и хорошего времяпрепровождения. Опустив глаза, он заметил под крышей примыкающего к отелю гаража-стоянки желтокожих служителей и пару белых туфель-лодочек на высоченных каблуках, оставленных кем-то. До какой степени отчаяния и безразличия к мнению окружающих должна была дойти женщина, чтобы сбросить роскошные туфли и уйти босиком? Может быть, она была вдрызг пьяна? Хотя, скорее всего, это дело рук мужчины. Дирекция наверняка не всполошилась из-за телефонного сообщения — подумаешь, событие для Лас-Вегаса — сброшенные туфли.
Он сменил одежду, спустился вниз, взял городское такси и отправился для начала в Калифорнийский клуб. У него был с собой набросок портрета Артура Споды, к которому он не имел особого доверия, и поэтому не рассчитывал на особое везение.
Первое, что он услышал в казино, это зазывный смех трех проституток. Баксов по двести пятьдесят каждая. Наметанным взглядом полицейского мгновенно охватил каждую: на одной были чрезмерно облегающие каштанового цвета бриджи на пуговицах и зеленый свитер, обтягивающий напоказ соблазнительные выпуклости. На той, что сидела в центре, было шикарное черное платье для коктейлей, третья девица тоже упакована в пару облегающих бриджей. Все три на высоких танкетках, тщательно причесанные, с тоннами грима и аксессуаров. Просто совершенное воплощение порока. Когда Эйхорд присмотрелся к самой крупной из них, ему вспомнился знаменитый киноактер, переодетый женщиной. Только одна выглядела молоденькой девушкой и была поэтому привлекательнее остальных.
В то же мгновение он увидел нечто фантастическое. Женщину в чем-то сверхкоротком, иссиня-черном, облегающем, из материала, повторяющего каждую линию и изгиб тела. Совершенная грудь кинозвезды, соски, торчащие, как кончики пальцев, великолепные волосы натуральной блондинки, естественное, без косметики, лицо, сногсшибательная, эффектная, великолепная. Впрочем, сказал он себе, дома я имею кое-что получше.
Но Эйхорд приехал в Вегас не за этим, и следующие десять минут он внимательно наблюдал за присутствующими мужчинами; После этого он отозвал в сторону управляющего и попросил пригласить сменного распорядителя. Ожидая, пока его просьба будет выполнена, Джек следил взглядом за пожилым мужчиной, который, явно не имея возможности сделать крупную ставку, бродил по залу в жалкой надежде поставить хоть что-нибудь. Наконец к нему подошел дилер и объяснил, почему не может заняться с ним сейчас.
Сменный распорядитель оказался мужчиной с внимательными глазами в респектабельном шелковом костюме. Эйхорд показал ему полицейский значок и объяснил свою задачу. Из ответа собеседника он понял, что практически невозможно опознать человека даже спустя несколько недель, не говоря уж о большем. В инвалидном кресле? Какая разница! Здесь полно инвалидов. Да вот, пожалуйста. Распорядитель огляделся и указал на инвалидное кресло у стола для игры в кости, где в тот момент гомонила группа человек из пятнадцати.
Эйхорд все-таки попытался показывать рисунок кое-кому из служащих, но это был напрасный труд. Они скучающе и равнодушно скользили по рисунку глазами, перед которыми ежедневно мелькали сотни лиц. Кого только не видели эти люди из Лас-Вегаса — и умудренных жизнью старцев, и зеленых юнцов, и проституток, и звезд, и полицейских, и преступников. Эка невидаль, еще один маньяк в кресле.
Эйхорд еще некоторое время поболтался в казино. Какой-то старый хрыч гундосил, что правительство совсем забыло о социальной защите населения, миловидная женщина стояла рядом с муженьком и подтрунивала над странным старым пижоном, который пытался ухватить миг удачи. Один бросок костей или поворот колеса и тридцать секунд ожидания легких денег, из-за которых многие свернули на кривую дорожку. Разносчица коктейлей в нахальном лифчике и туфлях на шпильке прошелестела рядом, и, повинуясь интуиции, Джек показал ей портрет.
Они перебросились парой слов. Ее звали Стефани, или Ким, или Лиза, ей было не больше двадцати трех лет, она могла быть либо замужем за средним служащим, либо студенткой, либо молодой мамой с неполным рабочим днем, и подавала коктейли, чтобы растить ребенка. Он знал тысячи таких девушек.
По дороге из клуба он старался припомнить все именные значки, которые сегодня видел: Лесиа, Надя, Айрен, Джерри... Имя дилера — Такио Сэм. Женщина-распорядитель с американским именем, каким — он забыл, по фамилии Уон. Эдуарда, которую называли Быстрая Эдди. Стефани. Ким. Лиза.
Когда он вернулся в отель, служащая поинтересовалась, как у него дела.
— Неважно, — улыбнулся он в ответ, подразумевая свои цели похода в казино.
— Я понимаю, что вы хотите сказать. Я ведь живу здесь.
Центральное управление
Все утро следующего дня Джеку радостно пожимали руку ребята в штаб-квартире Центрального полицейского департамента, который считался одним из лучших в стране по раскрытию убийств. Здесь работали классные специалисты, способные раскрутить любое дело, блестящие сыщики, светские ребята со вкусом к хорошей жизни.
Эйхорда приняли по высшему разряду, как высокопоставленное лицо, и ему было немного не по себе. Он ведь был просто хороший коп, и ему чудилась скрытая насмешка в восторженном приеме этих любимчиков судьбы, сующих нос не в свое дело и кормящихся за счет таинственных сил, управляющих людьми.
Эйхорду немедленно дали в помощь типа из отдела связи по имени Оге Стиверсон.
— Извини, что на тебя взвалили мои проблемы, — с улыбкой сказал ему Эйхорд.
— Грязная работа, — в тон ответил Стиверсон, — но...
Продолжать он не стал.
Эйхорду пришлось дважды пройти по кругу, получая и возвращая дружеские тумаки. Он вел себя так, чтобы не обмануть их ожиданий, изображая простодушного полицейского, который твердо стоит на ногах, не заносится и не думает, что его дерьмо пахнет «Шанелью».
— Давай портрет этого мерзавца, посмотрим, что мы можем сделать, и подсунем нашему лучшему художнику.
— Вот этот сукин сын, — сказал Эйхорд и протянул пачку полицейских рисунков Стиверсону. — Возможно, этот тип совершил последовательно пять убийств в тысяча девятьсот шестидесятом. Артур Спода. Описание на другом листе. Мне говорили о мужчине-кавказце по имени Саус, ему сейчас должно быть сорок один — сорок два года. Кажется, он постоянно жил здесь в течение нескольких лет. Я полагаю, он мог повторить убийство, совершенное двадцать лет назад, вернувшись в родные края. Это только одна из версий. Ничего определенного. Но чем больше я изучаю старые дела, выбор жертв в Амарилло и штате Техас, тем больше убеждаюсь, что это все же дело рук Артура Споды.
— Что он натворил?
— Точных данных нет. Только предположения. Так называемый свидетель, видевший убийство своими глазами, смылся от полицейских из Амарилло, нарушив некоторые законы Техаса, когда они несколько поприжали его. Споде было тогда девятнадцать лет. Обстоятельства сложились одно к одному: и небрежное расследование, и то, что именно в то время он стал инвалидом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28