стоит ли беспокоиться, ведь ещё столько времени впереди. За это время произойдёт многое. Например, Андропов умрёт от своей болезни. Тогда, учитывая существующую в Кремле оппозицию планам покушения на папу, можно надеяться, что вся эта безумная затея будет забыта сама собой.
При упоминании имени Андропова папа встал, подошёл к окнам и остановился, глядя на площадь Святого Петра. Потом он повернулся и произнёс:
— Марио, если воля Господня с нами, то этот человек умрёт прежде, чем сможет осуществить своё злодеяние. Если же Господь откажет нам в благословении, то погибнуть можем мы.
Архиепископ тоже встал и подошёл к папе. Он был на голову выше него. Они стояли, глядя друг на друга. Версано сказал:
— Воля Господня с нами. Ваше Святейшество — светоч человечества, средоточие добра. Зло не сможет победить вас.
Он опустился на колено, притянул к себе руку папы и горячо поцеловал её.
* * *
Вернувшись в кабинет, Версано приказал, чтобы его не тревожили. Сидя за рабочим столом, он целый час обдумывал ситуацию, закуривая одну сигарету «Мальборо» за другой. Его стол являл собой образец порядка. Справа — телефон, слева — мини-этажерка для папок с документами, посередине — скреплённые стопки бумаги, а прямо в центре стола — массивная серебряная данхилловская зажигалка. На стенах висели фотографии знаменитых людей с автографами. Это были известные банкиры, дипломаты, даже представители шоу-бизнеса. Портреты некоторых финансистов, правда, пришлось снять в связи с расследованием вокруг «Банко Амброзиано». Версано сидел, отклонившись назад вместе со стулом, уперев в стену свою широкую спину. Примерно через час он вернул стул в нормальное положение, снова потянулся к зажигалке, прикуривая, и нажал кнопку на своём телефонном аппарате. Послышался тонкий голос его личного секретаря, посвящённого во все тайны большого хозяйства архиепископа.
— Да, Ваше Преосвященство?
— Беконный отец ещё в городе?
— Да, Ваше Преосвященство, в доме «Руссико». Завтра утром он улетает в Амстердам.
— Отлично, соедините меня с ним.
После короткой паузы Версано произнёс с теплотой в голосе:
— Питер, это Марио Версано. Когда ты последний раз обедал в «L'Eau Vive»?
— Очень давно, друг мой. Я всего лишь бедный священник, ты ведь знаешь.
Версано заговорщически засмеялся:
— Тогда сегодня в девять вечера, в отдельном кабинете.
Он положил трубку и вызвал секретаря, худого бледного священника в очках с толстыми линзами. Версано коротко отдал приказание:
— Закажите отдельный кабинет в «L'Eau Vive» на вечер. И скажите Цибану, что я буду очень благодарен, если он до вечера очистит ресторан от подслушивающих устройств.
Секретарь записал поручение в блокнот.
— Извините, Ваше Преосвященство. До вечера совсем мало времени. Сумеют ли принять ваш заказ? Ведь отдельный кабинет в «L'Eau Vive» может быть уже заказан на сегодня. Скажем, кардиналом…
Версано широко улыбнулся.
— Поговорите с сестрой Марией. Скажите ей, что сегодня только Его Святейшество мог быть более важным гостем, чем я и мои друзья.
Секретарь кивнул и вышел из кабинета. Версано достал новую сигарету, закурил и сделал ещё один телефонный звонок — ещё одно приглашение. Затем он снова откинулся на стуле и с удовлетворением затянулся.
Глава 2
Шёл дождь, но, несмотря на это, отец Питер ван Бурх попросил таксиста остановиться у Пантеона и следующую сотню метров прошёл пешком. Сила привычек велика, особенно тех, которые служат сохранению жизни. Он накинул свой плащ и торопливо пошёл по узенькой виа Монтероне. Было холодно, и людей на улице можно было пересчитать по пальцам. Быстро оглянувшись, он проскользнул в низенькую дверь.
Ресторан был ярко освещён, хотя и не выглядел столь уж шикарным.
С первого взгляда — обычное заведение. Но плащ ван Бурха взяла высокая негритянка, одетая в длинное платье с узорами, на шее у неё был золотой крест. Священник знал, что она была монахиней, так же как и остальные женщины, прислуживающие в ресторане. Все они прибыли сюда из французской христианской миссии в Западной Африке.
Подошла другая женщина. На ней тоже было длинное платье, но уже белого цвета. Она была старше других, а главное, отличалась тем, что была белой. На лице у неё застыло хорошо заученное выражение благочестия. Ван Бурх уже запомнил её со времени предыдущих посещений, её звали сестра Мария, и она держала ресторан в строгом порядке. Она его, судя по всему, не узнала.
— У вас заказан столик, отец мой?
— Меня ожидают, сестра Мария. Я — отец ван Бурх.
— Да, конечно. — Она моментально вся как будто переменилась. — Прошу следовать за мной, отец мой.
Он пошёл за ней через зал. Хотя ресторан был открыт для любого желающего, светская публика заходила сюда редко. Большинство клиентов было так или иначе связано с церковью. Ван Бурх заметил, что ресторан был почти полон. Он даже узнал несколько человек: чёрного епископа из Нигерии, обедающего с издателем одной римской газеты. Ещё одного епископа, увлечённого беседой с руководителем ватиканского радио. В углу стояла массивная гипсовая статуя Девы Марии.
Сестра Мария откинула красную плюшевую гардину, открыла дверь и впустила священника в кабинет. Контраст был ошеломляющим.
Стены кабинета были сплошь завешены дорогими гобеленами. На полу лежал красный пушистый ковёр. Единственный стол был покрыт скатертью из дамаста кремового цвета. Свет свечей отражался в столовом серебре и хрустале и освещал двух сидящих людей. На Версано была обыкновенная сутана священника. Другой гость был одет в пурпурную одежду кардинала. Ван Бурх узнал его — это был недавно избранный кардинал Анджело Менини. Кардинал был известен как один из самых умных и рассудительных людей Рима. Его департамент, имевший миссии по всему миру, обладал значительным влиянием. Менини был могущественным и хорошо информированным человеком. Ван Бурх встречался с ним всего один раз, очень давно и накоротке, но был хорошо осведомлён об авторитете кардинала.
Оба священника встали. Ван Бурх почтительно поцеловал руку кардинала и обменялся дружеским рукопожатием с Версано. Он, конечно, знал всё, что болтали о последнем, но испытывал какое-то непроизвольное уважение к огромному американцу.
Версано подвинул ван Бурху стул, и все сели. Рядом с архиепископом стоял столик с напитками.
— Аперитив?
Ван Бурх выбрал виски. Версано налил Менини сухого вермута, а себе — «Негрони». Только звон кусочков льда нарушал тишину. Присутствующие молча подняли свои бокалы, и Версано деловым голосом сказал:
— Я взял на себя смелость выбрать блюда заранее и думаю, вы не будете разочарованы. Зато нас не будут беспокоить.
Судя по всему, Версано, самый молодой из них, нисколько не смущался своей ролью хозяина на этой встрече.
Он выдержал небольшую паузу и серьёзно произнёс:
— То, что я вам должен сейчас рассказать, касается нашего любимого папы, а также всей церкви в целом.
Ван Бурх кашлянул и подозрительно осмотрел шикарную комнату. Версано улыбнулся и успокаивающе поднял руку.
— Не беспокойся, Питер, эта комната, как и весь ресторан, уже была проверена днём. Тут нет никаких «жучков», да и вообще я могу тебя заверить в том, что теперь уже весь Ватикан очищен от них.
Он имел в виду инцидент 1977 года, когда Камилио Цибан, глава службы безопасности Ватикана, убедил государственного секретаря кардинала Вийонга проверить ватиканские здания на предмет наличия подслушивающих устройств. Было найдено одиннадцать «жучков» американского и русского производства. Одно из самых секретных учреждений на земле было в шоке.
Кардинал Менини изучал голландского священника, сидевшего напротив него. С его красным, полным лицом и широкой талией он вполне мог бы сойти за отца Така из средневекового шервудского леса. У него была привычка всё время потирать пальцами ладони и оглядываться вокруг с удивлённым видом. Это было немного похоже на поведение ребёнка, вдруг оказавшегося на шоколадной фабрике. Но Менини знал, что в свои шестьдесят два года ван Бурх отнюдь не впадал в детство и что под этой несколько наивной оболочкой скрывается острый ум и множество различных талантов. Отец Питер ван Бурх возглавлял «Фонд Ватикана по помощи единомышленникам за „железным занавесом“». Начиная с 1960 года он совершил несколько нелегальных поездок в Восточную Европу под разными прикрытиями. За ним охотились социалистические секретные службы, и, хотя они знали о его деятельности, поймать ван Бурха им не удавалось. Его называли Беконным Священником, потому что во время поездок за «железный занавес» он раздавал пакеты с беконом членам своей нелегальной сети, тайно сотрудничавшим с ним. Он стал близким другом папы ещё в те времена, когда тот был архиепископом Кракова.
Тихо приоткрылась дверь, и симпатичная негритянка вкатила тележку с тремя порциями жареного мяса с перцем. Потом она налила всем фалернского вина и тихо удалилась. Кухня в ресторане была французской, довольно приличной и умеренной по цене. Однако посетителям этой комнаты, как правило, подавались итальянские блюда, очень дорогие.
Версано в предвкушении доброго ужина уже было взялся за вилку, но тут ван Бурх сдержанно кашлянул. Он выжидательно посмотрел на кардинала. Менини ответил недоумевающим взглядом, но сразу понял, чего от него ждут. Он согласно кивнул, опустил голову, закрыл глаза и быстро пробормотал молитву.
Они подняли головы, и вот тут уже Версано накинулся на еду. Он глотал пищу, не прожёвывая, как будто куда-то торопился. Менини ел так же. Создавалось впечатление, будто пища для них была всего лишь топливом, словно бензин для автомобилей.
Ван Бурх, напротив, не спеша, с наслаждением впитывал в себя аромат кушаний. Ведь в его жизни бывали времена, когда приходилось радоваться и корке хлеба.
Наконец Версано откинулся от стола и сказал:
— Я приказал, чтобы между блюдами был небольшой перерыв.
Он достал сигарету.
— Позволите? А вообще-то мне нравится в этом кабинете.
Ван Бурх улыбнулся: он хорошо знал, что они здесь собрались не просто поболтать. Он с намёком заметил:
— Интересно, а зачем мы сидим тут отдельно от других посетителей?
— Ну, Питер, — сказал американец, — мне ведь, как и тебе, приходится прибегать к осторожности и маскировке. Мне это даже нравится.
Принявшись снова за своё мясо, ван Бурх подумал, что Версано вряд ли это нравилось бы в случае реальной угрозы ареста, пыток, а то и смерти.
Менини тоже не терпелось перейти к делу:
— Обстановка вполне подходящая, Марио. Ждём твоих разъяснений.
Версано кивнул, и тут же его лицо стало очень серьёзным. Он аккуратно положил зажжённую сигарету на пепельницу. Посмотрев на собеседников, сказал:
— Я долго думал, с кем мне посоветоваться по этому вопросу.
Версано сделал паузу, и его голос зазвучал доверительно.
— Могу сказать, что во всей нашей церкви никто другой не в состоянии помочь мне в этом вопросе. Но прежде чем объяснить, в чём дело, я хотел бы, при всём моём уважении к вам, услышать обещания, что ни слова из того, что я сейчас скажу, не выйдет из этого кабинета.
Ван Бурх закончил своё мясо, отодвинул тарелку и пригубил виски. Версано внимательно смотрел на Менини. Седой, с худощавым лицом, кардинал задумчиво двигал губами. От ван Бурха не ускользнул блеск любопытства в его глазах. Беконный Священник заранее знал ответ. Наконец Менини утвердительно кивнул.
— Хорошо, Марио. Я согласен.
— Отлично. Спасибо, Анджело.
Он вопросительно посмотрел на голландца, и тот, не колеблясь ни секунды, твёрдо сказал:
— Я солидарен с кардиналом.
Версано наклонился к ним и, понизив голос почти до шёпота, произнёс:
— Священная жизнь нашего любимого папы Иоанна Павла в серьёзной опасности.
Затем он поведал своим слушателям о том, что узнал днём.
* * *
Вторым блюдом был «поцелуй охотника». Поглощая его, собеседники обсуждали ситуацию. Версано и Менини внимательно слушали ван Бурха. По своему рангу он был ниже них, но его познания о русских были уникальными. Он развивал перед архиепископом и кардиналом мысль о том, что русские должны быть вполне удовлетворены широко распространившимся мнением, что последнее покушение на папу считалось исходящим из Москвы. По мнению голландца, это было своеобразное предупреждение папе не вмешиваться в их дела. И они решили свою задачу. Теперь маловероятно, что в обозримой перспективе следующий папа будет избран из представителей Восточной Европы. По мнению русских, даже хорошо, что покушение не удалось. Тем лучше будет понято предупреждение в Ватикане.
Поначалу русским, видимо, показалось, что их замысел сработал. Критика в адрес коммунистов со стороны папы снизилась. Ватикан никак не отреагировал на протест американских епископов против ядерной кампании Рейгана. В Польше была разгромлена «Солидарность» без какого-либо серьёзного противодействия со стороны папы.
— Но, — размышлял ван Бурх, — такая линия не означала изменения политического курса папы, а отражала лишь смещение акцентов в сторону прагматизма. Папа начал уделять больше внимания восстановлению роли церкви в жизни людей и пресечению поднявшего голову в самой церкви либерального инакомыслия. Оно могло представлять даже большую опасность, нежели коммунистическое учение.
И Кремль, видимо, понял это. В Москве увидели, что антикоммунистические настроения папы, по существу, не изменились, и, так как он жёстко приспосабливал Ватикан к своей воле, русские сделали вывод о возрастании угрозы их интересам со стороны главы католической церкви.
Ван Бурх имел об Андропове достаточно информации, чтобы не удивляться сведениям о планах нового покушения на папу. Он грустно завершил свой анализ, заметив, что с учётом всех обстоятельств шансы пережить очередные попытки у папы невелики. Одно дело связаться, например, с Рейганом. На это никто не пойдёт, потому что Америка жёстко отомстит за своего президента. Другое дело — Ватикан. Чем может ответить он? В данном случае можно жутковато пошутить в стиле Сталина, который бы спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47