https://wodolei.ru/catalog/unitazy/Cersanit/eko/
Да, между прочим, на этой неделе тебе предстоит познакомиться со своей женой.
— С кем?
Ван Бурх усмехнулся.
— Ну, скажем… с мнимой женой. Это очень симпатичная полька. Она поедет вместе с тобой в Москву.
Мирек подался вперёд и зашипел:
— Вы что, сумасшедший? Нет, если я поеду, то поеду один, без всяких там жён.
Ван Бурх сказал уже твёрже:
— Ты специалист по охоте за людьми, но сам никогда не был в шкуре тех, за кем ты охотился. А вот я бегал от вас сорок лет, и вы меня ни разу не поймали. В тот день, когда я стоял на платформе вокзала во Вроцлаве рядом с тобой, недалеко от меня была моя «жена», не очень симпатичная дама. Мирек, мужчина, путешествующий в тех краях со своей женой, не вызывает никаких подозрений. Так что подумай об этом.
Мирек едко ответил:
— Вы мне сказали, что только Версано и вы знаете о моей миссии. Значит, вы мне лгали?
— Нет! Задача этой женщины только в том, чтобы сопровождать тебя до Москвы, и затем она вернётся. Она ничего и не подозревает о твоём задании, а ты ей ничего о нём не скажешь.
Мирека это не успокоило.
— Женщина будет слабым звеном в подобной операции. Мне всё это не нравится.
Из-за простыни прозвучали слова:
— Либо эта женщина поедет с тобой, Мирек Скибор, либо ты вообще не поедешь. Сейчас ты должен очень чётко уяснить, что я — руководитель операции. Я решаю, а ты исполняешь. Ты должен мне всецело подчиняться. Или ты сейчас это уяснишь, или я откажусь от твоих услуг.
Отец Хайсл перевёл взгляд на Мирека и внимательно смотрел на него. Ван Бурх рассказал ему, что Мирек готов отдать что угодно за то, чтобы уничтожить Андропова. Прошла минута, ещё одна. Мирек уставился в пол перед собой. Наконец он поднял голову и перевёл тяжёлый взгляд на простыню. Хайслу показалось, что Скибор буквально готов испепелить её своим взором. Наконец Мирек ответил:
— Я все понимаю, Беконный Священник. Вы руководитель. Я буду подчиняться вам ради того, чтобы моя миссия состоялась. А теперь скажите мне, кто эта женщина?
— Её зовут Аня Крол. И если что-нибудь случится, она будет сильнейшим звеном в цепи, связывающей нас с тобой.
— Что она за человек?
Хайсл отметил, что ван Бурх выдержал паузу перед тем, как ответить на этот вопрос.
— Она — монахиня.
Мирек громко рассмеялся. Он откинул голову и хохотал; потом он встал, подошёл к стенке, оперся о неё руками и всё продолжал хохотать. Наконец, успокоившись, он достал из кармана носовой платок и вытер навернувшиеся на глаза слезы. Его голос звучал скептически.
— Вы посылаете в подобное путешествие вместе со мной монахиню? В качестве моей жены? На ней, скорее всего, будут монашеские одеяния, а на груди крест. Она наверняка и молиться будет под самым носом у СБ?
Ван Бурх усталым голосом проговорил:
— Сядь, Мирек, успокойся. В течение последнего месяца ты проходил специальную подготовку, она тоже. Никто сейчас и не подумает, что она — монахиня.
Мирек сел на своё место и усмехнулся:
— Значит, она поедет со мной в качестве моей жены. Она действительно будет мне женой? А как у неё с внешностью?
Прежде, чем ван Бурх успел раскрыть рот, отец Хайсл заговорил холодным, как лёд, голосом:
— Она красива и телом и душой, а главное любовью к Господу. Вы будете путешествовать вдвоём. Она будет относиться к вам на людях, как преданная и любящая жена. Но только на людях. Будет очень много моментов, когда вы будете с ней один на один. Вы будете спать в одной комнате. Но запомните, Мирек Скибор, если вы нанесёте ей моральный или физический ущерб, я сам вами займусь.
Мирек хотел запротестовать, но, увидев выражение лица священника, тут же оставил эту мысль. Ван Бурх сказал из-за простыни:
— Ты, наверное, устал, Мирек. Теперь спать. Когда ты проснёшься, меня здесь уже не будет. Я ещё, наверное, побеседую с тобой после твоей поездки во Флоренцию. Отец Хайсл поедет с тобой и все устроит. Прислушивайся ко всем его советам. Ко всем!
Мирек шёл вниз по лестнице вслед за Хайслом. На полпути он внезапно остановился. Хайсл недоуменно повернулся к нему. Мирек воскликнул:
— Он обманывает меня! Он сказал, что над операцией работают «наши лучшие умы». Значит, есть ещё достаточно много людей, посвящённых в детали операции?
Хайсл улыбнулся и, отвернувшись от Мирека, продолжил свой путь. Через плечо он бросил:
— Успокойся, Мирек. Наш Беконный Священник многолик. Он и есть «наши лучшие умы».
Глава 9
Виктор Чебриков держал в руке огромный кейс, подаренный ему резидентом КГБ в Зимбабве. Пока он шёл по коридору, то время от времени задевал кейсом за брюки. На расстоянии трёх шагов вслед за ним шёл полковник Олег Замятин. Вдоль всего коридора через равные интервалы стояли охранники. Все они издалека узнавали высокую сухощавую фигуру председателя КГБ, и каждый раз, когда Чебриков и Замятин проходили мимо, вставали по стойке «смирно» и отдавали честь. Но Чебриков не обращал на это ни малейшего внимания. Он был полностью занят своими мыслями.
Наконец они подошли к огромным дверям. По обе стороны стояли по стойке «вольно» два офицера управления охраны с автоматами в руках. Они будто бы не заметили появления Чебрикова и Замятина, но их руки крепко сжимали автоматы, готовые в любую секунду выпустить из смертоносного жерла свинцовый дождь.
Чебриков и Замятин достали из карманов маленькие пластмассовые жёлтые карточки с нанесёнными на них чёрными линиями и протянули их одному из офицеров. Тот внимательно их изучил и только потом сказал:
— Проходите, товарищ Чебриков и товарищ полковник.
Они вошли в огромную комнату, освещённую двумя люстрами. У одной стены были расположены три стола, у другой маленький диванчик и несколько стульев вокруг журнального столика. Полковник и председатель КГБ увидели на другой стороне комнаты огромные двери, ведущие в кабинет Андропова. За первым столом сидела пожилая женщина. Она была занята изучением какого-то листа и быстро делала пометки. Оторвавшись на секунду от своей работы, чтобы посмотреть на вошедших, она опять занялась своими записями. За следующим столом сидел мужчина средних лет, также занятый работой с какими-то бумагами. Увидев их, он улыбнулся и кивнул в знак приветствия. Наконец, третий стол занимал молодой капитан КГБ. Он мгновенно поднялся и отдал им честь. У Андропова, в отличие от его предшественников, был пунктик, связанный с военными порядками. Капитан посмотрел на настенные часы. Они показывали без пяти три.
— Пожалуйста, присаживайтесь, товарищи. Не хотите чаю?
Чебриков отрицательно покачал головой, Замятин тоже отказался. Они присели. Чебриков открыл кейс, достав оттуда небольшую папку, затем закрыл его и передал Замятину, который поставил кейс к своим ногам. Потом Чебриков раскрыл папку и стал внимательно перечитывать единственный листок бумаги, имевшийся внутри. Ровно в три капитан поднял трубку одного из трёх телефонов, расположенных у него на столе, нашёл кнопку и после небольшой паузы что-то вежливо сказал. Положив трубку, он поднялся и произнёс:
— Товарищ Генеральный секретарь ЦК КПСС ждёт вас, товарищ Чебриков.
Капитан вышел из-за стола и направился к дверям.
Чебриков также быстро пошёл за ним, Замятин вслед за начальником. Капитан открыл двери и пропустил их внутрь. Чебриков уже много раз здесь бывал, но всё никак не мог налюбоваться этим великолепным зрелищем: пушистый бухарский ковёр, шёлковые гобелены, позолоченные люстры. Обстановка была продумана до мелочей. В самом центре комнаты стоял рабочий стол Андропова. В углу в большом шезлонге лежал мужчина. Казалось, он спит; в изголовье у него лежала большая чёрная подушка, глаза были закрыты. Он приоткрыл их, услышав звук закрывшейся двери. Лидер советской империи тяжело вздохнул, поставил ноги на пол и медленно встал.
Виктор Чебриков внимательно смотрел на своего руководителя. Этот человек, встав во главе КГБ, затем смог превратиться в хозяина всей страны.
Правда, его внешность мало соответствовала той роли, которую он играл. На нём были тёмно-синие брюки с отворотами, домашние тапочки, жёлтая рубашка и старый серый джемпер. Седые волосы взъерошены, лицо восковой бледности. Он казался добродушным старцем до тех пор, пока в глубине глаз не зажигался холодный расчёт. Они тепло поприветствовали друг друга. Чебриков явно нравился Андропову. После обычных вопросов о семье Чебриков извинился за то, что потревожил генсека. Он знал, что обычно по средам, если только не происходило что-то сверхважное, генсек любил после обеда отдохнуть и поразмышлять. Андропов указал на стул перед своим рабочим столом, затем сам сел за стол. Чебриков хотел было задать вопрос о здоровье руководителя, но передумал. Он знал, что в последнее время Андропова стали раздражать подобные вопросы. Да вообще они оба, оставшись наедине, никогда не придерживались формальностей.
Андропов пустил по столу серебряный портсигар. Чебриков с благодарностью взял сигарету «Кэмел». Когда он закурил, Андропов наконец спросил, что это за важное сообщение, которое нельзя обсудить по телефону и ради которого он, Чебриков, примчался сюда. Чебриков положил на стол папку и похлопал по ней:
— Юрий, мы раскрыли попытку покушения на тебя.
Андропов немедленно отреагировал:
— За границей или здесь?
— За границей. По моим данным, покушение готовилось в Ватикане.
Андропов, известный своей невозмутимостью, не смог скрыть удивления:
— В Ватикане! Что, папа хочет меня убить?
Чебриков покачал головой и раскрыл папку:
— Нет, не папа. По моим данным, он вообще об этом ничего не знает. Видимо, это кто-то из курии. У нас пока немного информации, но я надеюсь, что скоро её будет предостаточно. Без сомнения, Евченко проболтался итальянцам про нашу операцию «Горностай». У него не было сведений о деталях, но итальянцы, видимо, все равно доложили об этом в Ватикан. И вот реакция налицо.
Последовала реакция самого Андропова:
— Сволочи!
Затем он опять уселся в кресло, весь пылая от ярости.
— Что вам точно известно?
Чебриков раскрыл папку и подтолкнул её к Андропову:
— Только это.
Андропов прочёл документ, откинулся в кресле и злобно усмехнулся:
— Ага, так этот чёртов кардинал умер несколько дней назад. Чтоб он сгнил в аду!.. А где сейчас священник Панровский?
— На пути в Москву. Прибудет ближе к ночи. Мы его выжмем, как лимон, до последней капли, но я боюсь, что он уже сказал нам всё, что знает.
Андропов задумчиво произнёс:
— И то хлеб. Всё-таки нам везёт. Как известно, «хочешь мира — готовься к войне». А вообще-то, это серьёзно.
Наступило молчание, оба размышляли над ситуацией. Андропов в течение пятнадцати лет возглавлял КГБ, и последние пять лет Чебриков был его заместителем. Оба они знали, что Ватикан способен на что угодно.
— Нам надо было быть пожестче в Польше. Давно, ещё в пятидесятых, сокрушить там церковь, как мы сделали это в Чехословакии. Дураки эти Сталин и Хрущев, проклятые дураки!
Чебриков молчал. Он знал из прошлого опыта, что Андропов сначала должен как бы подступиться к вопросу, порассуждать вслух. Генсек ещё раз взглянул на бумагу, затем хмыкнул:
— Наша Троица. Звучит, как нечто мафиозное. Но ведь сие означает, что в этой компании три человека. После того, как умер Менини, осталось два. Ну, они последуют за своим дружком… и Посланник папы римского… Какая непристойность! Ну и наглецы!
Он глубоко вздохнул и посмотрел на Чебрикова:
— Ну ладно, ближе к делу. Что ты можешь предложить па данный момент?
Чебриков был готов к подобному вопросу.
— Естественно, первым моим побуждением было бросить все дела и лично заняться сокрушением этого плана покушения на твою жизнь, Юрий. Но я представил твою реакцию на подобные действия с моей стороны: ты обязательно напомнил бы о других моих обязанностях.
С удовольствием отметив, как Андропов кивает головой, он продолжил:
— Тем не менее я решил заняться этим делом очень серьёзно, поручив вести его самому ответственному моему работнику… но не генералу.
Юрий Андропов заметил, улыбнувшись:
— А зачем мне генерал? Большинство твоих генералов занимают свои места только благодаря тому, что старательно лизали задницу Брежневу. Ладно, опять я пустился в лирические отступления. Так кого же ты мне можешь порекомендовать?
— Полковника Олега Замятина.
— А, Замятин! У него отличная голова, и он очень усерден в работе. Он мыслит как Шерлок Холмс.
Чебриков и сам знал, что его выбор пал на отличного сотрудника. Ведь сам Андропов представил Замятина к званию полковника после того, как тот осуществил очень удачную операцию в Западном Берлине. Председатель КГБ сказал:
— Эта информация поступила к нам только сегодня утром, и с самого утра мы продумывали ответные меры. А Замятин ждёт в приёмной.
— Отлично.
Андропов снял трубку и нажал кнопку на аппарате:
— Попросите полковника Замятина зайти.
Как только за ним закрылась дверь, Замятин поставил кейс на ковёр и отдал Андропову честь. Тот в ответ приветливо указал ему на стул:
— Присаживайтесь, полковник. Я очень рад, что вам поручено заниматься этим делом.
Замятин осторожно присел, выпрямившись. Ему было около сорока. Узкое бледное лицо и едва заметное подёргивание левого века. Он твёрдо и чётко проговорил:
— Товарищ Генеральный секретарь ЦК КПСС, я заверяю вас, что этот грязный план покушения на вашу жизнь, неслыханный по своей дерзости, будет разрушен. Мы не пощадим этих гадов. Я обещаю выполнить свой долг перед вами и перед Родиной.
Андропов признательно кивнул ему:
— Полковник, к этой угрозе надо отнестись как можно серьёзнее. Что вы можете нам посоветовать в данный момент?
Вся напыщенность моментально исчезла из голоса и внешнего облика Замятина. Теперь он мог расслабиться, ведь он отлично разбирался в оперативных вопросах. Ему не требовались какие-либо бумаги или заметки — вся необходимая информация была у него в голове. Он объяснил, что ответная операция должна включать в себя четыре звена. Первое должно быть направлено на сам Ватикан с целью выяснения, кто непосредственно составлял план покушения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
— С кем?
Ван Бурх усмехнулся.
— Ну, скажем… с мнимой женой. Это очень симпатичная полька. Она поедет вместе с тобой в Москву.
Мирек подался вперёд и зашипел:
— Вы что, сумасшедший? Нет, если я поеду, то поеду один, без всяких там жён.
Ван Бурх сказал уже твёрже:
— Ты специалист по охоте за людьми, но сам никогда не был в шкуре тех, за кем ты охотился. А вот я бегал от вас сорок лет, и вы меня ни разу не поймали. В тот день, когда я стоял на платформе вокзала во Вроцлаве рядом с тобой, недалеко от меня была моя «жена», не очень симпатичная дама. Мирек, мужчина, путешествующий в тех краях со своей женой, не вызывает никаких подозрений. Так что подумай об этом.
Мирек едко ответил:
— Вы мне сказали, что только Версано и вы знаете о моей миссии. Значит, вы мне лгали?
— Нет! Задача этой женщины только в том, чтобы сопровождать тебя до Москвы, и затем она вернётся. Она ничего и не подозревает о твоём задании, а ты ей ничего о нём не скажешь.
Мирека это не успокоило.
— Женщина будет слабым звеном в подобной операции. Мне всё это не нравится.
Из-за простыни прозвучали слова:
— Либо эта женщина поедет с тобой, Мирек Скибор, либо ты вообще не поедешь. Сейчас ты должен очень чётко уяснить, что я — руководитель операции. Я решаю, а ты исполняешь. Ты должен мне всецело подчиняться. Или ты сейчас это уяснишь, или я откажусь от твоих услуг.
Отец Хайсл перевёл взгляд на Мирека и внимательно смотрел на него. Ван Бурх рассказал ему, что Мирек готов отдать что угодно за то, чтобы уничтожить Андропова. Прошла минута, ещё одна. Мирек уставился в пол перед собой. Наконец он поднял голову и перевёл тяжёлый взгляд на простыню. Хайслу показалось, что Скибор буквально готов испепелить её своим взором. Наконец Мирек ответил:
— Я все понимаю, Беконный Священник. Вы руководитель. Я буду подчиняться вам ради того, чтобы моя миссия состоялась. А теперь скажите мне, кто эта женщина?
— Её зовут Аня Крол. И если что-нибудь случится, она будет сильнейшим звеном в цепи, связывающей нас с тобой.
— Что она за человек?
Хайсл отметил, что ван Бурх выдержал паузу перед тем, как ответить на этот вопрос.
— Она — монахиня.
Мирек громко рассмеялся. Он откинул голову и хохотал; потом он встал, подошёл к стенке, оперся о неё руками и всё продолжал хохотать. Наконец, успокоившись, он достал из кармана носовой платок и вытер навернувшиеся на глаза слезы. Его голос звучал скептически.
— Вы посылаете в подобное путешествие вместе со мной монахиню? В качестве моей жены? На ней, скорее всего, будут монашеские одеяния, а на груди крест. Она наверняка и молиться будет под самым носом у СБ?
Ван Бурх усталым голосом проговорил:
— Сядь, Мирек, успокойся. В течение последнего месяца ты проходил специальную подготовку, она тоже. Никто сейчас и не подумает, что она — монахиня.
Мирек сел на своё место и усмехнулся:
— Значит, она поедет со мной в качестве моей жены. Она действительно будет мне женой? А как у неё с внешностью?
Прежде, чем ван Бурх успел раскрыть рот, отец Хайсл заговорил холодным, как лёд, голосом:
— Она красива и телом и душой, а главное любовью к Господу. Вы будете путешествовать вдвоём. Она будет относиться к вам на людях, как преданная и любящая жена. Но только на людях. Будет очень много моментов, когда вы будете с ней один на один. Вы будете спать в одной комнате. Но запомните, Мирек Скибор, если вы нанесёте ей моральный или физический ущерб, я сам вами займусь.
Мирек хотел запротестовать, но, увидев выражение лица священника, тут же оставил эту мысль. Ван Бурх сказал из-за простыни:
— Ты, наверное, устал, Мирек. Теперь спать. Когда ты проснёшься, меня здесь уже не будет. Я ещё, наверное, побеседую с тобой после твоей поездки во Флоренцию. Отец Хайсл поедет с тобой и все устроит. Прислушивайся ко всем его советам. Ко всем!
Мирек шёл вниз по лестнице вслед за Хайслом. На полпути он внезапно остановился. Хайсл недоуменно повернулся к нему. Мирек воскликнул:
— Он обманывает меня! Он сказал, что над операцией работают «наши лучшие умы». Значит, есть ещё достаточно много людей, посвящённых в детали операции?
Хайсл улыбнулся и, отвернувшись от Мирека, продолжил свой путь. Через плечо он бросил:
— Успокойся, Мирек. Наш Беконный Священник многолик. Он и есть «наши лучшие умы».
Глава 9
Виктор Чебриков держал в руке огромный кейс, подаренный ему резидентом КГБ в Зимбабве. Пока он шёл по коридору, то время от времени задевал кейсом за брюки. На расстоянии трёх шагов вслед за ним шёл полковник Олег Замятин. Вдоль всего коридора через равные интервалы стояли охранники. Все они издалека узнавали высокую сухощавую фигуру председателя КГБ, и каждый раз, когда Чебриков и Замятин проходили мимо, вставали по стойке «смирно» и отдавали честь. Но Чебриков не обращал на это ни малейшего внимания. Он был полностью занят своими мыслями.
Наконец они подошли к огромным дверям. По обе стороны стояли по стойке «вольно» два офицера управления охраны с автоматами в руках. Они будто бы не заметили появления Чебрикова и Замятина, но их руки крепко сжимали автоматы, готовые в любую секунду выпустить из смертоносного жерла свинцовый дождь.
Чебриков и Замятин достали из карманов маленькие пластмассовые жёлтые карточки с нанесёнными на них чёрными линиями и протянули их одному из офицеров. Тот внимательно их изучил и только потом сказал:
— Проходите, товарищ Чебриков и товарищ полковник.
Они вошли в огромную комнату, освещённую двумя люстрами. У одной стены были расположены три стола, у другой маленький диванчик и несколько стульев вокруг журнального столика. Полковник и председатель КГБ увидели на другой стороне комнаты огромные двери, ведущие в кабинет Андропова. За первым столом сидела пожилая женщина. Она была занята изучением какого-то листа и быстро делала пометки. Оторвавшись на секунду от своей работы, чтобы посмотреть на вошедших, она опять занялась своими записями. За следующим столом сидел мужчина средних лет, также занятый работой с какими-то бумагами. Увидев их, он улыбнулся и кивнул в знак приветствия. Наконец, третий стол занимал молодой капитан КГБ. Он мгновенно поднялся и отдал им честь. У Андропова, в отличие от его предшественников, был пунктик, связанный с военными порядками. Капитан посмотрел на настенные часы. Они показывали без пяти три.
— Пожалуйста, присаживайтесь, товарищи. Не хотите чаю?
Чебриков отрицательно покачал головой, Замятин тоже отказался. Они присели. Чебриков открыл кейс, достав оттуда небольшую папку, затем закрыл его и передал Замятину, который поставил кейс к своим ногам. Потом Чебриков раскрыл папку и стал внимательно перечитывать единственный листок бумаги, имевшийся внутри. Ровно в три капитан поднял трубку одного из трёх телефонов, расположенных у него на столе, нашёл кнопку и после небольшой паузы что-то вежливо сказал. Положив трубку, он поднялся и произнёс:
— Товарищ Генеральный секретарь ЦК КПСС ждёт вас, товарищ Чебриков.
Капитан вышел из-за стола и направился к дверям.
Чебриков также быстро пошёл за ним, Замятин вслед за начальником. Капитан открыл двери и пропустил их внутрь. Чебриков уже много раз здесь бывал, но всё никак не мог налюбоваться этим великолепным зрелищем: пушистый бухарский ковёр, шёлковые гобелены, позолоченные люстры. Обстановка была продумана до мелочей. В самом центре комнаты стоял рабочий стол Андропова. В углу в большом шезлонге лежал мужчина. Казалось, он спит; в изголовье у него лежала большая чёрная подушка, глаза были закрыты. Он приоткрыл их, услышав звук закрывшейся двери. Лидер советской империи тяжело вздохнул, поставил ноги на пол и медленно встал.
Виктор Чебриков внимательно смотрел на своего руководителя. Этот человек, встав во главе КГБ, затем смог превратиться в хозяина всей страны.
Правда, его внешность мало соответствовала той роли, которую он играл. На нём были тёмно-синие брюки с отворотами, домашние тапочки, жёлтая рубашка и старый серый джемпер. Седые волосы взъерошены, лицо восковой бледности. Он казался добродушным старцем до тех пор, пока в глубине глаз не зажигался холодный расчёт. Они тепло поприветствовали друг друга. Чебриков явно нравился Андропову. После обычных вопросов о семье Чебриков извинился за то, что потревожил генсека. Он знал, что обычно по средам, если только не происходило что-то сверхважное, генсек любил после обеда отдохнуть и поразмышлять. Андропов указал на стул перед своим рабочим столом, затем сам сел за стол. Чебриков хотел было задать вопрос о здоровье руководителя, но передумал. Он знал, что в последнее время Андропова стали раздражать подобные вопросы. Да вообще они оба, оставшись наедине, никогда не придерживались формальностей.
Андропов пустил по столу серебряный портсигар. Чебриков с благодарностью взял сигарету «Кэмел». Когда он закурил, Андропов наконец спросил, что это за важное сообщение, которое нельзя обсудить по телефону и ради которого он, Чебриков, примчался сюда. Чебриков положил на стол папку и похлопал по ней:
— Юрий, мы раскрыли попытку покушения на тебя.
Андропов немедленно отреагировал:
— За границей или здесь?
— За границей. По моим данным, покушение готовилось в Ватикане.
Андропов, известный своей невозмутимостью, не смог скрыть удивления:
— В Ватикане! Что, папа хочет меня убить?
Чебриков покачал головой и раскрыл папку:
— Нет, не папа. По моим данным, он вообще об этом ничего не знает. Видимо, это кто-то из курии. У нас пока немного информации, но я надеюсь, что скоро её будет предостаточно. Без сомнения, Евченко проболтался итальянцам про нашу операцию «Горностай». У него не было сведений о деталях, но итальянцы, видимо, все равно доложили об этом в Ватикан. И вот реакция налицо.
Последовала реакция самого Андропова:
— Сволочи!
Затем он опять уселся в кресло, весь пылая от ярости.
— Что вам точно известно?
Чебриков раскрыл папку и подтолкнул её к Андропову:
— Только это.
Андропов прочёл документ, откинулся в кресле и злобно усмехнулся:
— Ага, так этот чёртов кардинал умер несколько дней назад. Чтоб он сгнил в аду!.. А где сейчас священник Панровский?
— На пути в Москву. Прибудет ближе к ночи. Мы его выжмем, как лимон, до последней капли, но я боюсь, что он уже сказал нам всё, что знает.
Андропов задумчиво произнёс:
— И то хлеб. Всё-таки нам везёт. Как известно, «хочешь мира — готовься к войне». А вообще-то, это серьёзно.
Наступило молчание, оба размышляли над ситуацией. Андропов в течение пятнадцати лет возглавлял КГБ, и последние пять лет Чебриков был его заместителем. Оба они знали, что Ватикан способен на что угодно.
— Нам надо было быть пожестче в Польше. Давно, ещё в пятидесятых, сокрушить там церковь, как мы сделали это в Чехословакии. Дураки эти Сталин и Хрущев, проклятые дураки!
Чебриков молчал. Он знал из прошлого опыта, что Андропов сначала должен как бы подступиться к вопросу, порассуждать вслух. Генсек ещё раз взглянул на бумагу, затем хмыкнул:
— Наша Троица. Звучит, как нечто мафиозное. Но ведь сие означает, что в этой компании три человека. После того, как умер Менини, осталось два. Ну, они последуют за своим дружком… и Посланник папы римского… Какая непристойность! Ну и наглецы!
Он глубоко вздохнул и посмотрел на Чебрикова:
— Ну ладно, ближе к делу. Что ты можешь предложить па данный момент?
Чебриков был готов к подобному вопросу.
— Естественно, первым моим побуждением было бросить все дела и лично заняться сокрушением этого плана покушения на твою жизнь, Юрий. Но я представил твою реакцию на подобные действия с моей стороны: ты обязательно напомнил бы о других моих обязанностях.
С удовольствием отметив, как Андропов кивает головой, он продолжил:
— Тем не менее я решил заняться этим делом очень серьёзно, поручив вести его самому ответственному моему работнику… но не генералу.
Юрий Андропов заметил, улыбнувшись:
— А зачем мне генерал? Большинство твоих генералов занимают свои места только благодаря тому, что старательно лизали задницу Брежневу. Ладно, опять я пустился в лирические отступления. Так кого же ты мне можешь порекомендовать?
— Полковника Олега Замятина.
— А, Замятин! У него отличная голова, и он очень усерден в работе. Он мыслит как Шерлок Холмс.
Чебриков и сам знал, что его выбор пал на отличного сотрудника. Ведь сам Андропов представил Замятина к званию полковника после того, как тот осуществил очень удачную операцию в Западном Берлине. Председатель КГБ сказал:
— Эта информация поступила к нам только сегодня утром, и с самого утра мы продумывали ответные меры. А Замятин ждёт в приёмной.
— Отлично.
Андропов снял трубку и нажал кнопку на аппарате:
— Попросите полковника Замятина зайти.
Как только за ним закрылась дверь, Замятин поставил кейс на ковёр и отдал Андропову честь. Тот в ответ приветливо указал ему на стул:
— Присаживайтесь, полковник. Я очень рад, что вам поручено заниматься этим делом.
Замятин осторожно присел, выпрямившись. Ему было около сорока. Узкое бледное лицо и едва заметное подёргивание левого века. Он твёрдо и чётко проговорил:
— Товарищ Генеральный секретарь ЦК КПСС, я заверяю вас, что этот грязный план покушения на вашу жизнь, неслыханный по своей дерзости, будет разрушен. Мы не пощадим этих гадов. Я обещаю выполнить свой долг перед вами и перед Родиной.
Андропов признательно кивнул ему:
— Полковник, к этой угрозе надо отнестись как можно серьёзнее. Что вы можете нам посоветовать в данный момент?
Вся напыщенность моментально исчезла из голоса и внешнего облика Замятина. Теперь он мог расслабиться, ведь он отлично разбирался в оперативных вопросах. Ему не требовались какие-либо бумаги или заметки — вся необходимая информация была у него в голове. Он объяснил, что ответная операция должна включать в себя четыре звена. Первое должно быть направлено на сам Ватикан с целью выяснения, кто непосредственно составлял план покушения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47