Мерзавец! – продолжал орать Уитт. – Я всегда подозревал, что ты не мой сын! Но не хотел этому верить! Теперь же у меня не осталось никаких сомнений на этот счет! Убирайся отсюда вон, грязная тварь. Или я задушу тебя своими руками!
И он с такой силой отшвырнул Зака к стене, что тот вскрикнул от боли и чуть было не потерял сознание.
В" глазах у него потемнело, по затылку потекло что-то липкое и теплое. Едва придя в себя, он начал медленно, держась за стену, пробираться к двери.
– Не смей! – закричала Кэтрин. – Оставь его сию же минуту! Слышишь?! Или я…
Раздался звонкий звук пощечины. Взглянув на Кэт; Зак увидел, как по ее щеке расползается широкое розовое пятно.
У Уитта при этом был столь обалделый вид, будто он сам не верил, что ударил жену по лицу.
– Только посмей еще раз дотронуться до меня, негодяй! – четко произнесла Кэтрин, отступая к окну.
Несколько мгновений с невыразимым отчаянием Уитт смотрел на жену, затем сделал шаг к ней.
– Не подходи! – взвизгнула она.
– Но я… я не хотел! Это получилось случайно! Кэт! Клянусь тебе, что никогда больше не позволю себе такого…
Он растерянно посмотрел на Зака и сказал, тяжело дыша:
– Смотри, что ты наделал, Зак!
Затем ослабил узел галстука, но все равно еще долго не мог отдышаться. А Закари, глядя на узкую ленту галстука отца, вдруг вспомнил… ремень своего родителя. И то, как тот, бросив сына поперек кровати, безжалостно истязал его. Порой у того изо рта начинала идти кровь…
– Уходи отсюда немедленно! И чтобы впредь ноги тво…
Уитт не договорил фразы, полез в карман и, вынув какие-то пилюли, проглотил сразу несколько штук. Потом глубоко вздохнул и докончил:
– …ноги твоей здесь не было!
– И не будет, – ответил Зак, стиснув челюсти. Лицо его выражало непоколебимую решимость. – Больше вы никогда меня не увидите…
Голубые глаза Уитта, казалось, были холоднее льда. Губы сложились в одну жесткую линию. Некоторое время он молча смотрел на сына. Затем проговорил, точно зачитал обвинительный приговор:
– И правильно поступишь, Зак. Я сам не хотел бы тебя больше видеть. Но, предупреждаю, если выяснится, что ты участвовал в похищении Лонды, пощады не будет! Я достану тебя из-под земли. Клянусь в этом! А сейчас ступай отсюда!
Еле передвигая ноги, Зак вышел в коридор. Голова его разламывалась. И он сжал зубы, когда в последний раз бросил взгляд на человека, которого всю жизнь называл отцом…

Часть вторая
Семья
Портленд, штат Орегон 1993 год
6
Память цепко хранила прошлое. Вплоть до мельчайших деталей, до случайных фраз…
– Наш Бог мстительный, Адриа! – твердила Шерон Нэш.
– Это не мой Бог, – старалась объяснить ей Адриа, которой только что исполнилось семнадцать. – Он твой Бог, мама! Твой! А не мой!
За что тут же получила пощечину. Шерон редко била свою приемную дочь. Но на этот раз просто не смогла сдержаться, оставив в душе девушки болезненный шрам на всю жизнь.
– Чтобы больше я не слышала от тебя таких слов! Иди умойся! И выброси из головы этого мерзкого Кеннеди! Он такая же дрянь, как и его мамаша. У всего их семейства в жилах течет испорченная кровь!
Женщина шумно дышала, источая аромат только что выпитого кофе, перемешанный с запахом вчерашнего джина.
– А какая кровь течет в моих жилах, мама? – с вызовом спросила Адриа.
– Этого мы не знаем. И тебе тоже знать ни к чему!
– Но я хочу знать! И должна!
– Пути Господни неисповедимы. И если Его милостью ты попала к нам, то не должна задавать лишних вопросов, слышишь?
Она повернулась и пошла к себе в комнату…
***
С тех пор прошло немало лет. Но Адриа дословно помнила этот разговор. Особенно аргумент, выдвинутый приемной матерью. Она думала о нем и сейчас, сидя в крошечном номере гостиницы на Восемьдесят второй улице.
Воспоминания прошлого нахлынули на нее после встречи с Закари Денверсом. Их разговор длился всего несколько минут. Но до этого она немало читала о нем в газетах. Так же, как и о его семье… Ее семье…
Все вычитанные из газет факты полностью подтвердились. Закари действительно считался паршивой овцой в семействе Денвере. Рано порвав с отцом, он пытался найти свой путь в жизни. Фамильное богатство не очень прельщало Зака. А к покойному родителю он относился более чем непочтительно. Все это давало Адриа надежду докопаться с его помощью в конце концов до истины.
А может быть, и нет! Ведь писали, что незадолго до своей кончины старый Уитт помирился со средним сыном. И все же инстинктивно девушка чувствовала, что в этой семье лишь Закари может стать единственным ее союзником. Остальные только и занимались тем, что растаскивали по углам отцовское наследство. Об этом она тоже читала.
А вдруг Зак окажется не лучше своих ближайших родственников? Тогда ей придется гораздо труднее. Адриа посмотрела в зеркало и прикусила нижнюю губу. Внезапно в душе возникло сомнение в правильности избранного пути. Действительно, неужели она серьезно надеется выйти победителем в борьбе с этим могущественным семейством? И почему именно Закари Денвере, сводный брат, каковым Адриа его считала, показался ей достойным роли ее доверенного лица?
Впрочем, Адриа всегда привлекали мужчины, к которым ее приемная мать относилась с презрением и неодобрением, – всякого рода бунтари, отверженные, нелюбимые дети в семье. Зак подходил как раз под эту категорию. Она сразу почувствовала к нему симпатию. Почему? Этого она и сама не могла понять. Ведь, по сути дела, она могла доверять Закари Денверсу не больше, чем полевая мышь гремучей змее! Неужели же жизнь так ее ничему и не научила? Во всяком случае, тому, что вряд ли можно полностью полагаться на мужчин…
То, что Зак мог оказаться ее сводным братом, отнюдь не делало его безобидным. Судя по газетам, он тоже относился к породе хищников, готовых на все. К тому же обладал необузданным характером. В этом она убедилась при первой же встрече с ним. Он способен унизить, оскорбить. Невзирая на то, что перед ним, возможно, сестра. И вообще, в нем проглядывало что-то звериное – грубое, несдержанное, но по-своему влекущее. Влекущее ее. Почему? Ответа на этот вопрос она не знала.
– Ты идиотка! – сказала Адриа своему отражению в зеркале. Действительно, кому еще из Денверсов она могла довериться, если не Заку? Никому! Равно как и не могла рассчитывать на их доверие. Адриа решительно вошла в ванную, где на двери висела ее одежда: белый шелковый костюмчик, купленный в небольшом магазине на распродаже. Все же он стоил не так уж дешево. Во всяком случае, для ее бюджета. Никогда раньше она себе такого не позволяла. Тем более что приемная мать с ее пуританским воспитанием и бережливостью на дух не переносила ярких, а тем более экстравагантных нарядов. Она считала непристойным носить драгоценности или даже просто бижутерию. Исключение делалось для обручального кольца и нательного креста. Обувь должна была быть строгой и непременно темной.
Приемный отец принадлежал к категории мужчин-мечтателей. Виктор – так его звали – считал, например, что если сегодня плохая погода, то назавтра непременно должна быть хорошая. Если осенью собран бедный урожай, то на следующий год закрома будут ломиться от изобилия. И вообще, жизнь с каждым днем должна становиться все лучше и лучше.
Адриа любила Виктора и хорошо к нему относилась. Он платил ей тем же. И под конец жизни открыл ей семейный секрет, что считает ее младшей дочерью портлендского миллиардера Уитта Денверса по имени Лонда, тем самым внушив Адриа мысль, ставшую впоследствии путеводной звездой ее жизни.
Девушка начала с того, что прочла о Денверсах все, что смогла найти. Естественно, с особенным вниманием она вчитывалась в сообщения и комментарии о похищении Лонды. Потом связалась по телефону с бывшим секретарем своего уже умершего названого дяди Эзры Нэша – адвоката, у которого, по всей вероятности, должны были храниться какие-то документы, связанные с появлением девочки в семье Нэш. Тот не посчитал эти бумаги очень уж ценными и с готовностью передал их Адриа. Внимательно изучив документы, она окончательно утвердилась в серьезности предположений Виктора Нэша. Конечно, Адриа отлично понимала, что юридически доказать это будет почти невозможно. Один шанс из миллиона. Но все же решила попробовать. Тем более что уже почти до конца сумела убедить себя: она – никакая не Адриа Нэш, а Лонда Денвере… и это должны в конце концов признать и все оставшиеся в живых Денверсы!
Невольно вспомнилось теперь уже достаточно далекое прошлое.
***
Ей одиннадцать лет. Трое четырнадцатилетних подонков со свинячьими глазками тащат ее в темный, заросший кустами угол детской площадки. Сначала она не понимает зачем. Но когда один из них, по имени Том Синклер, принимается срывать с нее блузку, Адриа догадывается. Она читала и слышала об изнасилованиях. Девочка начинает сопротивляться. Кричит, царапается, кусается. Ничего не помогает. И некому прийти ей на помощь. Потные руки бесстыдно хватают ее за еще не сформировавшиеся груди. Другие пытаются стащить с нее трусики. Сил остается только на еще один отчаянный крик…
И вдруг Адриа чувствует, что свободна… Поднимает голову, оглядывается. Марк Кеннеди, опрокинув одного из гаденышей на асфальт, бьет его кулаком в лицо. Синклер корчится рядом от удара в пах. Третий, стоя рядом, умоляет:
– Марк, оставь его! Не надо! Мы же шутили!
– Шутили? Вот я сейчас отобью у вас охоту так шутить!
– Но ты же не знаешь, кто она!
– Кто?
Марк отпускает лежащего, встает и вопросительно смотрит на двух остальных. Синклер, с трудом разгибаясь, стонет:
– Дочь проститутки, вот кто! Разве не так, Адриа? Все кругом знают, что твоя мамаша всячески старалась сбыть тебя с рук! И всучила старому фермеру с его женой. А сама сбежала!
Адриа смотрит на него дикими глазами и выкрикивает:
– Нет! Ты врешь!
– Не вру! Твоя родная мать была шлюхой. Она переспала чуть ли не со всем городом. И даже не знает, кто был твоим отцом.
– Заткнись! – крикнул ему Марк, вновь сжимая кулаки.
– А твой отец, Марк, подзаборный пьяница! Твоя мамаша не раз выгоняла его из дома!
Сказав это, Синклер бросается наутек. Двое других за ним следом. Марк попытался было их догнать, но не сумел и вернулся назад.
– Ты как, ничего? – спросил он девочку. Та утвердительно кивнула. На лице ее была полнейшая растерянность. Кеннеди заметил это. – Не слушай Томми, – сказал он. – Этот засранец и сам не знает, что говорит!
– Это… правда? – спросила Адриа, вытирая катившиеся по щекам слезы. – Моя мать была…
– Перестань. Ну что ты принимаешь всерьез трепотню этого мешка с дерьмом!
– Я ненавижу Синклера!
– Знаю. Я тоже его терпеть не могу!
– И докажу, что он врет!
– Докажешь. Но только после того, как я прикончу этого подонка.
– Я… я… Спасибо тебе, Марк!
– Не надо меня благодарить, Адриа. Я уже давно хочу с ним разделаться.
Именно в тот день в Адриа вспыхнули сразу два чувства: неосознанная, еще детская любовь к Марку Кеннеди и непреодолимое желание узнать правду о своем происхождении.
Однако Шерон Нэш избегала разговоров на эту тему. А когда ее муж уже готов был раскрыть рот, чтобы поведать тайну приемной дочери, на него бросался такой грозный взгляд, что он тут же отказывался от своего намерения. У девочки начал развиваться комплекс неполноценности из-за ощущения, что какая-то часть ее жизни скрывается за завесой таинственности, проникнуть за которую она никогда не сможет. Кто были ее настоящие родители? Как она попала в семью Нэш? Эти вопросы мучили Адриа ежечасно. В конце концов она дала себе клятву докопаться до истины.
В темной кладовке дома лежали старые газеты. Адриа пролистала их все. Но ничего не нашла. Поневоле она становилась скрытной. Хотя в немалой степени этому способствовало и пробудившееся чувство к Марку Кеннеди. Однако вскоре характер их взаимоотношений стал предметом домашних пересудов. Особенное неудовольствие выражала Шерон. Порой Адриа казалось, что у ее приемной матери были какие-то личные причины неприязненно относиться к этому молодому человеку. Равно как и ко всей его семье. В один прекрасный день она и вовсе запретила Адриа встречаться с Марком. И та долго не могла понять почему.
Однажды, когда маленькое семейство Нэш сидело за столом и пило кофе, Адриа решилась спросить об этом:
– Что ты имеешь против Марка Кеннеди, мама?
От неожиданности Шерон чуть было не выронила чашку. Но, взяв себя в руки, спокойно ответила:
– Я – против Марка Кеннеди? Ничего. Почему я должна против него что-то иметь?
– А вот и неправда! – продолжила разговор Адриа. – Имеешь! Я знаю! Ты ходила к его отцу и просила его не разрешать нам встречаться!
– Не было такого! – стояла на своем Шерон. – Ну как тебе объяснить, Адриа? Все эти годы я только и занималась тем, что старалась тебя получше воспитать. И вроде бы преуспела в этом. Хотя порой предоставляла тебе слишком много свободы. Ты занималась верховой ездой, училась водить машину, увлекалась альпинизмом. Я не протестовала. Согласись, не все родители позволяли своим детям такое! Поэтому… – Шерон запнулась, в глазах ее вспыхнул недобрый огонек, а руки задрожали, – поэтому ты должна меня слушаться! – закончила она с раздражением.
– А ты не должна иметь от меня секретов! – запальчиво воскликнула Адриа.
– У меня их и нет.
– Тогда почему ты ненавидишь Марка?
– Я тебе уже сказала: никакой ненависти к Марку у меня нет!
– Хорошо. Тогда скажи, кто были мои настоящие родители? Ты ведь знаешь, не правда ли?
– Боже милосердный! – почти шепотом откликнулась Шерон; шея ее покраснела. – Я же отдала тебе всю любовь, на которую была способна! А ты…
– Дело не в любви, – перебила ее девушка. – Неужели ты не понимаешь, мама, что я должна знать правду? Ты же сама все время твердишь об истине, справедливости, Иисусе Христе. Уверена, что сам Христос, наверное, открыл бы мне эту тайну!
Шерон вдруг разрыдалась и, хлопнув дверью, ушла в кухню. Ее супруг чертыхнулся и уронил на пол салфетку. Адриа хотела было броситься за Шерон, чтобы попросить прощения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59