И те, кто верят, — исцеляются! Люди тебе верят. Им поможет все, что угодно, лишь бы это исходило от тебя. Соглашайся, вот увидишь, через неделю из салона выйдут первые исцеленные тобой люди!
Маша твердо остановила ее:
— Нет, Римма. Если вам позволяет совесть, сами исцеляйте таким способом. Только постарайтесь никому не навредить.
Маша встала и вышла из салона, Римма с досадой смотрела ей вслед. Уходила не Маша, уходили деньга, которые она могла бы для Риммы заработать. Прямо из рук уходили.
* * *
Зинаида" на кухне изливала душу Анфисе: — В общем, я все Маше рассказала. О тайне ее рождения, о предсказании цыганки.
— И как она это восприняла? — встревоженно поинтересовалась та.
— Просто выслушала и ушла. Даже не знаю, что теперь будет, как она все это переживет.
Анфиса озабоченно покачала головой:
— Наверное, она просто в шоке. Нелегко узнать, что ты не такая, как все. И зачем ты ей рассказала? Не нужно было, пусть бы девочка жила себе спокойно.
Зинаида только вздохнула:
— Все тайное становится явным. Маша уже взрослая, я не имела права продолжать скрывать правду. У меня таким камнем все это на душе лежало.
— Так ты теперь на Машу повесила! — воскликнула Анфиса.
Однако Зинаида считала, что поступила правильно:
— А я уверена, что нужно было даже раньше ей все рассказать. Может, удалось бы избежать того, что произошло.
— О чем ты? Что еще стряслось? — удивилась подруга.
— У Маши пропал ее дар. Она больше не может лечить.
Анфиса после недолгого раздумья решила:
— И слава Богу, что это произошло! Если дар ушел, теперь с Машей все будет хорошо. Предсказание цыганки не сбудется.
— Боюсь, что для Маши правда оказалась слишком большим потрясением, — посетовала Зина.
Анфиса ее утешила:
— Просто информация для нее была неожиданной. Ей нужно подумать, все переварить. Главное — сил у нее нет, она не отдаст их своему любимому Леше. А значит, не погибнет и ничего страшного с ней не случится.
— Мне пришлось рассказать, что я ей никакая не бабушка, — расстроенно сообщила Зинаида. — А я так боюсь, что она теперь от меня отдалится, станет чужой.
— Ну что ты! Не будет такого! Ты же ее растила как свою! Вы с ней за эти двадцать лет такие родные стали!
Роднее кровных родственников, — заявила Анфиса уверенно и обняла Зину за плечи. — Успокойся! Машенька все обдумает и поймет. А ты поступила правильно: было бы хуже, если бы она узнала правду от кого-нибудь другого.
* * *
Следователь сидел за столом в своем кабинете, перед ним навытяжку стоял милиционер.
— Значит, младший сын смотрителя маяка погиб… — хмуро сказал следователь.
— Он бежал по стройке, и его сбила машина, — подтвердил милиционер, — старший сын Михаила Родя, Георгий, тоже погиб. Мы вытащили его из моря, опознали.
Следователь покачал головой:
— В один день потерять обоих сыновей… А сам Михаил? На его след напали?
— Видимо, убегая от погони, они с сыном разделились. Мы отвлеклись на Анатолия. А вот самого смотрителя упустили, он успел скрыться, — отрапортовал милиционер.
Следователь приказал:
— Начинайте план-перехват: перекрыть все дороги, усилить режимы на вокзалах, в аэропорту.
— Есть! — милиционер отдал честь. Следователь задумчиво добавил:
— Его необходимо задержать как можно быстрее.
Ирина любовалась бриллиантами. Какое-то время она наслаждалась игрой света в них, а потом спрятала в мешочек и подошла к столу, на котором стояла урна с прахом Якова. Открыв ее, она спрятала мешочек с бриллиантами в урну.
— Видишь, Яша, в каком приятном окружении ты теперь лежишь. Ты всегда хотел купаться в роскоши. Вот наконец и дождался этого момента, — с мрачной иронией усмехнулась Ирина и поставила урну на стол. Справившись с этим делом, она принялась приводить себя в порядок.
Ирина кропотливо поработала над макияжем, подобрала себе к элегантному вечернему платью украшения, уложила феном волосы.
Через некоторое время перед зеркалом стояла совсем другая женщина: загадочная красавица, которую все любят и которой все восхищаются. В ее движениях появилась уверенная грация.
Она знала, что впереди важная для нее встреча и надо выглядеть не просто хорошо, а потрясающе.
Направилась же она в офис к Самойлову. Он работал в своем кабинете, когда она открыла дверь и тихо вошла:
— Здравствуй, Боря. Можно к тебе? Твоей секретарши нет, доложить обо мне некому.
Самойлов встал и сразу же оценил ее внешний вид:
— Привет, Ириша. Проходи, конечно. Выглядишь просто сногсшибательно! Хорошеешь день ото дня.
Ирина с достоинством ответила:
— Спасибо, Боря. Раньше ты этого не замечал.
— Каюсь, Ириша. Такая жизнь: вечно куча проблем. Красоту оценить некогда. Тебя угостить кофе?
— Спасибо, не утруждай себя. Я ненадолго. Хотела сообщить, что уезжаю, — сообщила Ирина.
Борис спросил с интересом:
— Куда едешь? Домой, в Якутию?
— Нет, в противоположном направлении. В Израиль, — заявила она.
Самойлов удивленно взглянул на Ирину, и она пояснила:
— Яша хотел, чтобы его похоронили на святой земле. Я исполню его волю, отвезу туда прах.
— Пусть эта земля будет ему пухом, — кивнул Борис. — Уверен, тебе понравится эта поездка, столько интересного. Я сам давно, хотел посмотреть на вековые камни, на живую историю. Да все никак не мог найти времени.
Ирина испытующе смотрела на него:
— А теперь? Не хочешь составить мне компанию в этой поездке?
Самойлов изумленно смотрел на Ирину, она на него — с ожиданием.
— Спасибо, конечно, Ириша, за приглашение составить тебе компанию, — промямлил Борис.
Ирина уточнила:
— Ты его принимаешь? Самойлов замялся:
— Понимаешь, твое предложение настолько для меня неожиданно, что… я вообще не знаю, что сказать.
— Ну, найди какие-нибудь слова, — поджала губы Ирина.
— Ты же знаешь, какая у меня сейчас жизненная ситуация. Леша, Полина, да и Костя тоже. В общем, ни о каких турпоездках я сейчас и думать не могу.
— Подожди, не спеши говорить «нет»! Послушай меня, и ты сам поймешь, что лучше уехать со мной, — уверенно сказала Ирина.
— С чего ты это взяла? — спросил Борис.
— Я умная женщина. Умею наблюдать, анализировать ситуации и делать из них выводы. Готов выслушать?
Самойлов кивнул.
— Полина к тебе не вернется. Это раз. Во-вторых, твое нынешнее материальное процветание скоро закончится, — начала излагать свои предположения Ирина. — Даже мне видно, что оно — незаконное, ты так резко поднялся "за счет твоего друга. Остальные — тоже не идиоты. Буравин будет добиваться справедливости. И добьется. Ты готов проиграть?
Самойлов глухо возразил:
— Турпоездка в таком случае меня не спасет.
— Если ты примешь мое предложение, то остаток своих дней проведешь в покое и благополучии, — объявила Ирина.
Борис кое-что понял и уточнил:
— То есть ты предлагаешь мне уехать с тобой в Израиль навсегда?
Ирина усмехнулась:
— По-моему, я выразилась очень понятно. Самойлов прошелся по кабинету.
— Спасибо. Но… извини, я не могу принять твое предложение. Я просто никуда не хочу уезжать из своего города. Я здесь вырос, привык ко всему. Здесь прошла вся моя сознательная жизнь. — Самойлов подошел к Ирине, многозначительно глядя ей в глаза. — И вообще, Ириша, я слишком старый, чтобы вот так взять и все изменить. Это я могу сказать тебе сразу.
— Борис, послушай, — начала она, но тут зазвонил телефон.
Борис взял трубку:
— Слушаю.
— Борис, привет, это Григорий. Ты можешь ко мне сейчас приехать? Это срочно, — услышал он голос следователя.
— Это по поводу Лешиных похитителей? Ты их нашел? — спросил взволнованно Борис.
— Приезжай, расскажу, — коротко ответили на том конце провода и положили трубку.
Самойлов повернулся к Ирине:
— Прости, Ира, мне срочно нужно ехать.
Ирина кивнула, но было видно, что она разочарована. Ей казалось, что Самойлов все-таки согласится с ее предложением.
* * *
Самойлов решительно зашел в кабинет следователя и с порога спросил:
— Гриша, кто похитил Лешу? Ты поймал этих гадов?
— Ловим. Проходи в кабинет, — сухо ответил тот. Самойлов прошел в кабинет и только тут заметил за столом Людочку и Буравина. Самойлов нахмурился:
— Вот так встреча. Вы что тут делаете?
— Здравствуй, Борис, — холодно сказал Буравин. Самойлов повернулся к следователю:
— Может, объяснишь, в чем дело? Ты зачем меня вызвал? Из-за Леши? Или из-за них?
Самойлов кивнул на Буравина с Людочкой.
— О похитителях Леши поговорим позже, Боря. А вызвал я тебя действительно из-за них, — и следователь протянул Самойлову заявление Людочки:
— Как ты мне объяснишь вот это? Прочитай.
Самойлов взял заявление и начал читать. Читал молча, но по его лицу было видно, что он потрясен тем, что написано. Следователь забрал у Самойлова заявление.
— Ну так что ты можешь сказать по поводу заявления твоей секретарши Людмилы Антоновны Колмогоровой? — спросил он.
Самойлов попытался разыграть недоумение и непричастность:
— Люда, если я правильно помню, вы сами предложили мне добыть подпись Буравина!
Людочка возмутилась:
— .Я? Она у меня была! Мне были необходимы чистые подписанные бланки для мелких хозяйственных нужд. Например, бумага для принтера кончится или еще что. Все делается по распоряжению, не буду же я каждый раз руководство дергать. Следователь вставил:
— Вообще-то, Виктор Гаврилович, я бы не советовал вам впредь так разбрасываться своими подписями. Мало ли что…
Буравин согласно кивнул:
— Я понимаю, Григорий Тимофеевич. Но у нас так повелось. Привычка доверять людям.
Людочка продолжила:
— Да, у меня был чистый лист с подписью Буравина. И я дала его Самойлову! Но я не знала, для чего он будет его использовать!
Все посмотрели на Самойлова, и тот отвел глаза. Следователь встал и подошел к Самойлову:
— Ты признаешь, что получил подпись твоего компаньона Буравина незаконно? Путем обмана?
Самойлов был загнан в угол, и врать ему было бессмысленно. Он буркнул в сторону:
— Да. Признаю.
Следователь повернулся к Буравину:
— Виктор Гаврилович, у вас есть претензии к Людмиле Антоновне?
— Нет. У меня нет претензий. Ее ввели в заблуждение, — заявил тот.
Следователь объявил Людочке:
— Тогда вы свободны. Можете идти. И на будущее очень вас прошу, будьте осторожнее.
— Хорошо. Спасибо, — поблагодарила Людочка. Она вышла из кабинета с опущенной головой. Следователь прошел на свое место и предложил Самойлову:
— Садись, Борис, в ногах правды нет.
Самойлов сел на свободный стул, а следователь продолжил:
— А нам эту правду надо обязательно найти. Будем разбираться с вашими делами дальше.
Буравин и Самойлов напряженно смотрели друг на друга. Самойлов пытался вести себя уверенно, но было видно, что он не в своей тарелке. Буравин обратился к нему:
— Борис, я тебе поражаюсь. Неужели ты рассчитывал, что все это никогда не выплывет наружу? Неужели ты думал, что я сдамся, опущу руки и не найду способа доказать, что ты меня обокрал?
— Какая тебе разница, на что я рассчитывал? — огрызнулся тот, зло усмехаясь. — Ты меня обкрадывал всю жизнь!
Буравин мгновенно сорвался:
— Хватит нести чушь! Если я в чем-то поступил с тобой нечестно, предъяви обвинение! А вот я говорил, что докажу твою нечестность, и доказал! И теперь тебе придется ответить!
Следователь счел нужным вмешаться:
— Стоп, подождите, не горячитесь! Может, вам удастся договориться и все решить миром?
Буравин хмыкнул, подумал несколько секунд и взял себя в руки.
Следователь продолжил:
— Допустим, это возможно, если, конечно, Борис Алексеевич все вернет обратно.
Буравин и Самойлов молчали.
— Или мне заводить дело? Выбирайте, — предложил следователь.
Самойлов должен был принять нелегкое для себя решение. Он медлил. Следователь переводил взгляд с Буравина на Самойлова.
— Я бы тебя, паскуда, засадил на веки вечные за твою подлость. Но ради твоих близких, на которых падет тень твоего позора, я не буду этого делать, — в сердцах выдохнул Буравин.
— Что же, вижу, дело кончится мировой, — заключил следователь.
Самойлов взорвался:
— Вот так всегда, Виктор! Я весь в дерьме, а ты опять весь в белом.
— Ты сам сделал все, чтобы вышло таким образом! — отрезал Буравин.
— Конечно! Я сволочь, а ты добрейшей души человек! Само благородство! — возмущенно фыркнул Борис.
— А разве это не так? — пожал плечами Буравин. — Но я надеюсь, что хоть капля совести у тебя осталась и ты добровольно вернешь мне мои деньги.
— На моем месте ты наверняка отказался бы от такого предложения. Ты ведь гордый, — начал Самойлов.
Буравин его перебил:
— Начнем с того, что я никогда не оказался бы на твоем месте.
Борис с сарказмом кивнул:
— Естественно. Так вот. А я отказываться не буду и верну то, что ты у меня просишь!
— Я не прошу, а требую свое! — прогремел Буравин.
— Верну, верну. Успокойся, — кивнул Самойлов.
— Я в этом не сомневался. Ты, Боря, подлец, но не дурак! — усмехнулся Буравин, встал и гордо вышел из кабинета.
Следователь сидел мрачный, задумавшись о чем-то. Самойлов попытался начать разговор так, как будто все обвинения с него сняты.
— Может, теперь ты мне расскажешь о деле моего сына? Ты арестовал тех, кто похитил Алешу?
Следователь вздохнул: разговаривать с Самойловым ему совсем не хотелось. Сухо и официально он ответил:
— Похитители Алексея Самойлова были обнаружены. При аресте пытались бежать. Двое из них, сыновья смотрителя маяка, погибли, а самому смотрителю удалось скрыться.
— Как скрыться? Куда? — спросил Борис.
— В интересах следствия эта информация не разглашается.
— Но он может в любой момент сбежать из города! Если уже этого не сделал! Что ты намерен предпринять? — взволнованно выпытывал Самойлов.
— Планируется облава. О результатах вам будет сообщено в официальном порядке, — спокойно ответил следователь.
— Григорий, скажи, а почему ты со мной сейчас так разговариваешь? — наклонился к нему Самойлов.
— Я разговариваю, как положено, — невозмутимо заявил тот.
— Возможно. Но не по-дружески.
— Ваша проблема, Борис Алексеевич, в том, что все свои дела вы пытаетесь решать через друзей, никому на самом деле другом не являясь, — твердо сказал следователь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45