На следующий день Роза не покидает квартиру ни на минуту, что, вообще говоря, довольно странно, ибо есть в доме решительно нечего. Ни разу не присев, она ходит взад-вперед по квартире – ждет, надо понимать, телефонного звонка, во всяком случае, каждые сорок минут подымает трубку удостовериться, что телефон работает. И вот после мучительного ожидания, продолжавшегося в общей сложности одиннадцать часов и двадцать шесть минут, телефон, словно одумавшись, наконец-то звонит. Прежде чем поднять трубку, Роза считает до десяти, после чего предлагает абоненту поужинать в одном из четырех самых дорогих лондонских ресторанов.Однако на следующий день Роза передумывает и, позвонив мистеру Челюсть, приглашает его не в ресторан, а к себе домой, на ужин собственного изготовления. Что, как мы все знаем, может значить только одно.– Никки, – говорит Роза, – ты не могла бы со вторника на среду вообще не приходить ночевать?– Хочешь оттянуться? Он крупный мужчина?– Да, но полноват.– Это не важно. Запомни раз и навсегда: лучше, когда маленький у большого, чем большой у маленького.Накануне Роза весь день стоит у плиты. А также лихорадочно убирает дом: до двух часов ночи драит ванную и пытается вывести невыводимые пятна на полу в кухне. «Все равно уборка назрела», – успокаивает она себя, протирая лампочку в коридоре и подкрашивая уголок ведущей в гостиную двери.Звонит Табата:– Не торопи события. Думаю, он воспринял твои слова правильно. Рагу из мяса молодого барашка – аргумент очень веский.Звонок в дверь. Роза впускает мистера Челюсть, улыбаясь ему так, как обычно женщины улыбаются мужчинам, собирающимся отвезти их домой. Впрочем, в следующее мгновение улыбка исчезает безвозвратно: мистер Челюсть явился с женщиной.– Добрый вечер, Роза. Познакомьтесь, это моя жена, Джеки. Надеюсь, вы не против, что мы пришли вместе?– Нет, конечно, – машинально произносит Роза. – Проходите.Мистер и миссис Челюсть весело щебечут. Роза угрюмо молчит. Она подает закуску: пирожки с грибами. Гости в восторге. Больше переносить это Роза не в состоянии.– Послушайте... вы должны меня извинить... но я больше не могу... Я полагала, что Саймон не женат. Простите, но я не вижу смысла...– А рагу между тем пахнет потрясающе, – вздыхает миссис Челюсть.– У меня пропал аппетит.– Право же, Роза, какая, в сущности, разница, женат я или нет? Давайте поужинаем, а потом обговорим условия.– Условия?!– Будем же откровенны. Вы находите меня привлекательным. Я нахожу привлекательной вас. Всем нам нужна l'amour. Пусть будет, как будет. А Джеки может нами полюбоваться со стороны.– Разумеется, – говорит Джеки, – l'amour – это именно то, что нужно нам всем. Должна вам сказать, Роза, что и я нахожу вас весьма привлекательной и готова всячески вам соответствовать.– Пожалуйста, уходите.– Может, вы бы хотели посмотреть, как это получается у нас? Товар, так сказать, лицом.– Нет.– Признаться, Роза, я не ожидал от вас подобного поведения. Джеки слишком хорошо воспитана, чтобы читать вам мораль, но представьте, каково ей– получить отказ без всяких объяснений.Роза демонстрирует своим гостям, как открывается входная дверь.– Вы правы. Мы, видимо, и в самом деле ведем себя излишне настырно. Давайте вот как договоримся. Мы будем в пабе на углу. Запишите мой номер мобильного и, если окажется, что по телевидению сегодня смотреть нечего и вы передумали, обязательно нам позвоните. С вас еще рецепт пирожков с грибами.Роза опускается на диван и впивается ногтями себе в локти.Во все времена принято превозносить тех, кому сопутствует успех: богатых, предприимчивых, хозяев жизни, лидеров. Как же это о-о-ошибочно, кто бы знал! Ведь, во-первых, все эти люди совсем не так благополучны, как кажется, а во-вторых, по ним совершенно невозможно судить обо всех остальных.Властелины, миллионеры, хозяева жизни – исключение, не они должны подавать нам пример. Мы должны подражать не им, а неудачникам: оставшимся без медалей конькобежцам, разорившимся филателистам, изверившимся изобретателям, ожесточившимся государственным чиновникам, всем тем, кто, несмотря на одаренность, образованность, энергию, влачит жалкое существование. Пусть люди не считают, что жизнь им не удалась, пусть знают – они живут как все. Из тех, кто отбивается от жизни с помощью спиртного и наркотиков, не следует делать национальных героев.На каждого победителя приходится тысяча проигравших и еще две тысячи тех, кто почему-то забывает явиться, или заболевает гриппом, или переживает ссору с любимой девушкой и поэтому не успевает вовремя подать необходимые бумаги. Если кто-то не понимает в жизни, так это именно победители. Жизнь – это не победа, не первое место, а борьба за третье. И тем не менее люди превозносят победителей, проигравшие же упорно им подражают в надежде хоть что-то у них перенять. Вопрос: чем отличается миллионер от Немиллионера? Ответ: миллионами.Следует уяснить себе не то, как добиться успеха, что по определению является уделом немногих избранных, а как не отвести глаз, глядя в лицо неудаче, как перенести затхлый запах обыденности. Мы должны поднять на пьедестал нищего маляра, который потерял работу и которого забирают в полицию, даже если он попытался вынести из магазина всего-то навсего фляжку дешевого виски; который за тридцать лет каторжного труда не нажил ничего, кроме залитого краской комбинезона, и дочь которого, единственную отраду в его безотрадной жизни, неумело насилует в подъезде какой-то жалкий проходимец. Этот нищий маляр, а также многодетная уборщица, у которой, когда она едет усталая домой с работы, крадут в метро единственные серьги, и могут преподать нам важнейший урок жизни. Только у них мы и можем научиться самому главному – искусству проигрывать.Роза берет почтовую открытку и сначала выводит на обороте адрес сестры, а потом несколько минут грызет ручку, раздумывая, что бы такое написать. Про ее сестру мне известно только то, что Роза сказала Никки во время их четырнадцатого чаепития: «Она вышла замуж за первого, с кем пошла, представляешь?» После шестнадцатиминутного размышления Роза наконец пишет: «Ты поступила правильно».Написав сестре, Роза решает пораньше лечь спать. Около часа она лежит без сна, потом протягивает ко мне свои ру-у-уки. Чувствуется, что она хочет продлить сегодняшние мучения. Носатая – Все они одинаковы, – говорили ей в швейной мастерской. Хуже всех были старухи. Защищать от них собственного мужа было стыдно и глупо.– С чего ты взяла, что он хоть чем-то отличается от других? – язвили они. – Он у тебя что, с горбом и без прибора? Впрочем, в наше время пристают к чужим женам даже такие.В женщинах постарше чувствовалась ожесточенность. Мужья им не только изменяли с кем попало, но еще напивались и частенько их избивали; самые же безжалостные иногда, назло им, вдобавок и умирали. Из пятнадцати женщин, работавших в швейной мастерской, только у Родинки был тихий, трезвый, трудолюбивый муж (да и тот умирал от чахотки). И у нее.– Лишь бы он не делал это прямо у тебя под носом, – шутили швеи.В свое время муж ухаживал за ней с благородством и страстью. Они совершали длинные прогулки, такие длинные, что, заблудившись, нередко возвращались лишь с наступлением сумерек. Держал он себя с ней почтительно и, лишь взяв ее впервые за руку, почувствовал, как от вожделения весь покрылся мурашками.Над ней все издевались из-за ее носа – длинного и крючковатого. В первую брачную ночь муж произвел тщательный учет ее достоинств и недостатков.– Твои пальчики я буду защищать, – говорил он. – Твой пупок я буду лизать. Твои волосы чудесны. Твои груди безупречны. Большего нельзя и желать. Что же до твоего носа, то если б не он, я бы не полюбил тебя и ни за что бы на тебе не женился.Она закатила ему пощечину, посчитав, что он, как и все остальные, издевается над ее носом. Она плакала до тех пор, пока слезы сами не высохли у нее на щеках. Однако вскоре он доказал ей на деле, что его ринофилия вовсе не шутка, – в ту ночь и во все последующие он делал с ней такое, о чем раньше она не могла и помыслить и что со временем ей очень даже понравилось.С ним она всегда ощущала себя в безопасности, и если б не постоянные разговоры в швейной мастерской о его неверности, она никогда бы не усомнилась в его любви.Однажды она надела на голову платок, который взяла у подруги, и вечером, когда он, как обычно, отправился с друзьями в таверну, пошла за ним следом. Она видела, как к их столику подсела какая-то хорошенькая женщина, все с ней стали заигрывать, и только ее муж не проявил к красотке ни малейшего интереса. Он начал зевать и вскоре встал из-за стола.По многу часов в день он проводил с детьми, учил их читать и писать. Когда у нее не было времени, он сам относил ее матери пироги. Одежда его совсем истрепалась, но уговорить его купить себе новую она не могла.– К чему тратить деньги? – говорил он. – Эти вещи служили мне верой и правдой. И потом, зачем мне наряды? Охмурять женщин мне больше незачем.Жили они скромно – единственной по-настоящему ценной вещью в доме была великолепная фарфоровая ваза, которую им подарил его друг, отличавшийся безупречным вкусом.И тут она вдруг поняла, что его равнодушие к красотке в трактире, его всегдашняя готовность помочь ей, безразличие к своей внешности могут иметь только одно объяснение: он завел себе любовницу. Она постоянно следовала за ним по пятам и из-за того, что ничего предосудительного не замечала, еще больше убеждалась в его неверности, ибо отсутствие улик означало только одно– он их тщательно скрывает. И то сказать, как мог он отчитаться за каждый грош, если заранее не ждал допроса с пристрастием?Однажды вечером он вернулся домой на полчаса позже обычного и сказал, что ходил к зубному врачу. Она обвинила его во лжи. Он рассердился и бросил вазу на пол. За все годы, проведенные вместе, он впервые опоздал, впервые на нее рассердился. Но ведь достаточно разозлиться всего один раз, чтобы стать потом злым человеком, точно так же, как достаточно уронить вазу всего один раз, чтобы ее разбить. Трещины на упавшей вазе должны были постоянно напоминать ему о том, что у него есть жена.У-у-убрала ру-у-уки.Звонит телефон. Очень некстати – ведь финал моей истории весьма поучителен.Роза берет трубку. Телефонистка предупреждает, что звонят из Нигерии и что разговор оплачивается абонентом.– Из Нигерии?! – Роза озадачена: сейчас два часа ночи да и в Нигерии у нее нет знакомых, однако, боясь, что это что-то важное, она просит телефонистку ее соединить.– Алло, – слышится в трубке. – У меня к вам деловое предложение.– Боюсь, вы ошиблись номером.– Нет-нет, мы познакомились полгода назад.– Назовите в таком случае мое имя.– Я вас очень хорошо помню.– Вы ошиблись номером.– Нет, позвольте мне в нескольких словах рассказать вам о моем деловом предложении.– Слушайте внимательно. Я не знаю, кто вы, зато я точно знаю, что вы – жопа с ручкой.Роза бросает трубку, включает телевизор и долго мотрит на пустой экран. Синева экрана точно ножом рассекает мрак, в который погружен мир. Она выпивает столько виски, что спустя два часа, когда снова ложится спать, с трудом добирается до постели. Терпеть не могу, когда меня прерывают. Если бы Роза тут же не заснула, она бы узнала, чем завершилась моя история. Чтобы подсмотреть, чем в ее отсутствие занимается муж, Носатая подставила лестницу к окну спальни, заглянула внутрь, мужа в спальне не обнаружила и, оступившись, рухнула вниз. За дело Следующий день. Я только и думаю о том, как бы рассчитаться с Горгонской вазой.Не будем торопиться. Если ждешь две тысячи лет, то несколько дней погоды не делают. Нужно придумать что-нибудь такое, чтобы Розу не обвинили в беспечности или в отсутствии профессионализма. Она уже и без того достаточно из-за меня натерпелась.Появляется Табата. Узнав про чету Челюсть, приходит в неописуемый ужас.– Мы живем в сложное время. – В этом с ней нельзя не согласиться.Табата – сама забота. Чай с лимоном и план действий. Сводничество и свод правил поведения. Дергает себя за правую серьгу. (В серьгах по-прежнему ничего не смыслит, а ведь в них заложен вопрос вопросов: «Из какой коллекции попала к коллекционеру эта коллекционная вещица?» Этого она не знает и не понимает – не поняла бы, даже если б ей объяснили.)– Только не говори мне, что ты не хочешь с ним встречаться. Вспомни, что я тебе говорила.– Эта схема все равно ничего не даст, – твердит Роза. – Ты делаешь все возможное, и я перед тобой в неоплатном долгу, но это – тупик. Может, счастье подвернется, если я перестану его искать?– И все же мне кажется, тебе следует с ним познакомиться.– Почему?– Потому что у вас много общего.– Что именно?– Он говорил то же, что и ты.Роза не в силах сопротивляться и дает согласие на встречу с очередным претендентом. «Выпьем по коктейлю – и до свидания», – решает она.– Скажи, с кем это ты так увлеченно беседовала, когда я последний раз у тебя была? – спрашивает Роза, когда Табата уже стоит в дверях. – Мне показалось, что вы отлично ладите. У меня такое чувство, будто я его уже где-то видела.– Верно, видела. Ты просто его не узнала – ведь в этот раз он был без ножа.– Ты шутишь?!– Он позвонил сказать, что готов продать мне мою записную книжку, и мы разговорились.– Фантастика!– Покамест с такими, как он, отношения у меня складываются, – говорит Табата. – И даже очень.– Интересно, что было бы, если б они не сложились?– Он очень общителен. Его друзья постоянно бывают у меня дома.Меня убирают в сейф, который Роза недавно приобрела.Сейф старый, уродливый, не очень большой, но зато необыкновенно тяжелый, отчего кража становится делом если и не безнадежным, то крайне хлопотным. В сейф меня запирают вместе с Горгонской вазой, и я испытываю одновременно унижение и искушение, я бы даже сказала, двойное унижение и двойное искушение, ибо меня переворачивают вверх дном да еще кладут поверх Горгоны. Следовало бы заявить протест. Всему же есть предел.В этом положении я нахожусь два часа. Приходит Никки, с ней несколько человек. Пустая болтовня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29