Для нее это всегда было загадкой: я мог найти ее где угодно, в таких местах, о которых я как бы не должен был даже и догадываться. Мои чувства были обострены до такой степени, что я, казалось, мог бы наугад, одним стремительным движением схватить за бороду (или еще за что-нибудь) самого Господа Бога…
Кто она , спросите вы?
А я не отвечу. Не хочу рисковать. Вдруг спугну, вдруг она сменит духи, вдруг оскорбится и разрушит нашу игру, навсегда заменив себя идеально похожим двойником?
Двойником по имени…
Что выбрать – бессмертие или секс с шикарной женщиной?
Раньше я знал, а теперь не знаю.
Чего я ищу в этой жизни, чего ищу?!
Жизнь – это как огромный пустой мешок. Ты набиваешь его всякой дрянью, глядь, а он уже полный.
И как только набьешь его под завязку – жизнь твоя закончится. Впрочем, можешь оставить мешок пустым, но и жизнь твоя будет пустой.
Янис-Крыса уже битый час сидел в своем любимом кресле в загородном доме, уставившись в одну точку. Этой точкой обычно была Ася-Длинноножка.
Крыса любил вот так, часами не двигаясь и не мигая, как питон, смотреть на красивые любимые вещи.
Раньше он смотрел на старинные кинжалы и мечи из своей коллекции оружия. А потом, когда в его доме появилась Ася, он полюбил смотреть на сидящую на огромной современной тахте Асю. Ася же любила смотреть иллюстрированные журналы типа «Космополитен», «Косметика», «Плейбой», «Лиза», «Бурда» и т. д.
Ася оторвала взгляд от страницы, вздохнула и произнесла:
– Янис, перестань мучиться, тебе все показалось. Там, на улице, ты просто встретил похожего на тебя человека. Так бывает – случайно похожий на тебя чувак.
– Не делай из меня лоха. Я еще не долбанулся до такой степени. И я, и ты, и наш водила сегодня видели, как из магазина вышел именно я! Я! Собственной персоной, а не какой-то там похожий на меня терпила!
– Не глупи, Янис, просто какой-то молодой и наглый урка заказал резиновую маску, похожую на тебя, и теперь расхаживает в ней и делает свои мелкие делишки, или же опера учудили такую шутку…
– Может быть, может быть, – как-то зловеще проговорил Янис. – Но я думаю, здесь другой расклад. Что ты скажешь на это?
Крыса показал ей свои ладони. Там, где у других людей на ладонях переплетались линии жизни, судьбы, карьеры, у него было совершенно гладкое, пустое место. Ася поднесла его ладони к самым глазам. Да, это факт, совершенно гладкие, без единой линии ладони.
– Сегодня в обед я один, даже без водителя, съездил в Сорочий Лог, к гадалке. Знаешь, что она мне сказала? Это ладони человека, которого уже нет. Каково, а? Посмотрела на мои руки, отшатнулась от меня и говорит: «Это ладони человека, которого уже нет!» Поэзия, бля!
Янис Фортиш нервно заерзал в кресле:
– Грешен, не удержался, замочил эту старую суку. Достала она меня своими гребаными пророчествами!
– Янис, а ты мог бы убить… меня? – спросила Ася.
– Че за фуфло ты гонишь, беби?
– Помнишь, был в городе такой крендель Дядя Федор, который здесь верховодил до тебя?
– Ну, – Крыса насторожился.
– Его замочили твои бойцы, а потом стали искать проститутку, единственную свидетельницу, которая в тот день сидела под столом и сосала балду у Дяди Федора.
Янис молчал.
– Так вот это была я, и это меня ты тогда приговорил. Если бы не случай, Янис, если бы не случай – я бы здесь уже не сидела, а, наверное, стояла где-нибудь на дне залива с рельсой, привязанной к ногам.
Крыса продолжал молчать, уставившись куда-то невидящим взором, а через несколько минут вдруг четко, каким-то не своим голосом, произнес:
– Детка, а ты в Бога веришь?
– Что? – автоматически переспросила Ася, и с этого момента ей вдруг стало по-настоящему страшно жить.

Радио «ЕВРОПА ПЛЮС АЗИЯ»:
«„Известия” сообщают, что шотландские селекционеры вывели новый вид картофеля, обладающий примитивным разумом. Представляете, вы ее едите, а она про вас что попало думает!»

ЛИНИЯ СГИБА (ГДЕ-ТО В РАЙОНЕ СЕРДЦА)
…Ну так я не договорил. Мало того, что эта сучка предала меня, так она еще и продала все мои секреты этому ублюдку Фортишу. Воистину, страшнее бабы зверя нет!
Суть вот в чем.
Как-то в постели, после того как Ася особенно качественно отполировала мой ствол, я, затянувшись сигареткой, пустился в свои обычные мечтания. Например, как я могу очень быстро разбогатеть.
– А как? – спросила наивная девочка Ася.
– Да так! – разошелся супермен по имени Глеб Борисович. – Только законченные кретины грабят банки, вооружившись пистолетами и автоматами. Для настоящего взлома нужны компьютер, модем и поддержка друзей-хакеров.
– Не может быть! – не поверила наивная девочка Ася.
– Ноу проблем. Я могу взломать пароль любого банка за несколько часов. Только не хочу вступать в конфликт с Уголовным кодексом.
– А-а, понятно, – зевнула Ася и через пять минут уснула сном праведницы.
Но про тот постельный, можно сказать, интимный, наш разговор, оказывается, не забыла.
СМЕРТЬ ЛЮБИТ СЛАДКОЕ
– Привет, поэт, – холодный ствол пистолета уткнулся мне в затылок. «Девятый калибр, не меньше», – определил я затылком. Передо мной стояли Ася-Косиножка, Янис Фортиш и еще человека три из его команды. – Все нетленки кропаешь, – Ася прошлась по некогда родной ее квартире. – Все так же одинок и нищ как церковная крыса…
– Мышь, – поправил ее Янис-Крыса. – Как церковная мышь…
– Ой, Янис, прости! Конечно же, как церковная мышь! Ну, а ты что молчишь? – она подошла ко мне почти вплотную.
– Я только что проглотил Золотую Рыбку. Загадывайте три желания.
Честно говоря, я не очень-то догадывался, зачем они пришли. Меня больше интересовало, как они смогли войти в квартиру, дверь я, точно помню, запирал на замок. А он у меня английский, с секретом. Хотя, впрочем, есть ли такие двери, куда не сможет войти мафия? Разве что Царские Врата?..
– А я тоже на днях стишок сочинила, хочешь прочитаю? – не унималась Ася.
Я кивнул головой:
– Валяй, только ствол от затылка уберите. Мешает восприятию…
– Здравствуй, жопа, новый год… – начала Ася как бы всерьез, и все, кто находился в комнате, громко заржали.
– Да тихо вы! Дайте мне до конца дочитать! – топнула ножкой капризная девочка Ася.
– Затык! – прикрикнул Янис-Крыса.
– Здравствуй, жопа, новый год,
За углом насрал медведь,
Мы хотеть его поймать —
Улетел пердатый друг!
Все опять заржали. А я глубокомысленно сказал:
– Ну что ж, усталые кони поют веселее… Стихотворение сделано в лучших традициях поэзии обэриутов. Даниил Хармс поцеловал бы тебе ручку, ножку и попку одновременно с…
– Ну ты, сочинитель, за базаром следи, а то я сейчас тебя самого в попку сделаю! – вспылил Янис-Крыса.
– Да его уже в живых нет, Хармса-то, – попытался я успокоить его.
– Ага, значит, завалили гада.
– Ага, завалили, – подтвердил я.
– Правильно, с педрилами так и надо.
– Да, – ностальгически отозвалась Ася из другой моей комнаты, где у меня была как бы спальня, – здесь действительно ничего не изменилось…
– …с тех пор, как я тебя последний раз там поимел? – все-таки не удержался я и тут же раскаялся: сильный и профессионально поставленный удар в челюсть справа свалил меня на пол (было бы из-за кого по морде получать! – вырубаясь, успел подумать я).
На несколько секунд я потерял сознание, потом медленно привстал и уселся на задницу. Из разбитой губы текла кровь, скула болела, и как-то сразу стало очень тоскливо. Ладно, не ты последняя, не я первый.
– Получил, лох позорный? Я тебя научу за базаром следить, – комментировал мой нокдаун Крыса, наклонившись надо мной и, кажется, намереваясь ударить еще раз. – Длинный язык укорачивает жизнь.
– Успокойся, Янис, я давно его не люблю. Он ведь гордый, он бы никогда на мне не женился. Правда, поэт сраный? Последний раз он меня трахал здесь лет пять назад. Разве я когда-нибудь это скрывала от тебя?
– Я с тех пор и простыни не менял, – не унимался я, – так и дрочу в одиночку уже пять лет, осязая твой запах…
– Смотри не задохнись насмерть, – хмыкнул один из пришедших с Крысой бойцов, обнажив золотые коронки на передних зубах.
– Не въезжаешь, зачем мы к тебе пришли? – спросил меня Крыса.
– Что-то пока нет.
– Сейчас въедешь, – добродушно пообещал Крыса, достал пистолет и с характерным щелчком взвел курок.
Уже через несколько минут я понял, в какую ловушку угодил благодаря все той же Асе. А она стояла в двух шагах от меня и разглядывала какие-то фотки на книжной полке. Потом подошла ко мне и как ни в чем не бывало протянула… мятный леденец в фантике:
– Хочешь конфетку?
Смерть любит сладкое , подумал я. Хотел жениться, а попал на виселицу. Но леденец я на всякий случай взял.
– Это не так просто – бомбануть банк при помощи компьютера. Я бы даже сказал, что это практически невозможно… – из последних сил тянул я время.
Янис нервно зевнул:
– А ты постарайся, постарайся. У меня ведь тоже нет выхода – какая-то сволочь объявила на меня охоту. Меня выживают из этого гребаного города. Но я не хочу уходить так просто. Напоследок я решил сорвать банк. И этот банк я должен сорвать с твоей помощью. Ты поможешь мне, чудик. Иначе я просто тебя убью.
«Смертию смерть поправ». А все-таки смертью – смерть, но не жизнью – жизнь, а, Господи?
А скажи ты мне, Боже, какие они, люди? Как выглядят, и если похожи на Тебя хотя бы внешне, а творят такие дела, наверное, паскудное они должно быть стадо, а, Господи?

Радио «ЕВРОПА ПЛЮС АЗИЯ»:
«Удивительную вещь сообщил нам по телефону один из жителей нашего городка. Он утверждает, что вчера видел возле мусорного бака настоящего… оборотня!
Позвонивший нам мужчина обычно в одиннадцатом часу ночи во дворе дома номер 66 по проспекту Ленина выгуливает своего пекинеса.
В неверном свете фонаря он увидел, как пожилой бомж, сильно хромающий на левую ногу, подошел к мусорному баку и вдруг с неожиданной ловкостью, а высота бака полтора метра – не меньше! – одним махом запрыгнул в него! И тут же из бака выпрыгнул молодой худощавый, чуть сутуловатый мужчина, модно одетый, с тросточкой и дипломатом в руке. Незнакомец из мусорного бака, не оглядываясь по сторонам, уверенной, не хромающей походкой прошел через весь двор, сел в поджидавший его джип темного цвета и уехал.
Вот такие метаморфозы случаются по ночам в славном городе Волопуйске. Кстати, мужчина уверяет, что не употребляет спиртное и наркотики».

ХОТЕЛ ЖЕНИТЬСЯ, А ПОПАЛ НА ВИСЕЛИЦУ
…Я действительно никогда бы не женился на Асе, размышлял я, стирая с пола грязные отпечатки подошв, после того как Янис со своей братвой отвалили в неизвестном направлении.
Я ведь всегда относился к браку с иронией. Женщина – это могильная плита с твоими инициалами. Хлоп – и не выберешься. Погребенный заживо. Невозможно найти истинную любовь, как и любовную истину, а семейная рутина убивает похлеще шальной пули. Мы живем опутанные паутиной быта, пока эта паутина не врастет в нас до такой степени, что станет нашей второй кровеносной системой.
До женитьбы мы любим женщину просто как женщину. А после женитьбы мы любим ее уже как родину, нас как бы неудержимо рвет на нее. Но в то же время мы постоянно пытаемся с нее эмигрировать куда-нибудь в неизведанные, экзотические страны. Попутешествовать, поностальгировать. И вновь неудержимо рваться на родину!
Мы, как коты, караулим у женской щелки мышку, надеясь, что она там есть. Так мы и сидим всю жизнь в карауле возле этой блядской щели, а потом вдруг выясняем, что ничего там такого, оказывается, и нет. Но поздно. Жизнь прошла, дальше мы сидим у скважины уже по привычке. Один мой знакомый рыбак, фанатик своего дела, женился и перестал ходить на рыбалку. А зачем, говорит. И удочка в тепле, и лунка дома.
– Я запойный, хронический холостяк, – сказал по этому поводу Мотя Строчковский. – А семейная жизнь – это великая сушь. Ни капли свободы.
Семья? Нет. Подружки на более или менее продолжительное время. Иногда меня мучили мысли об одиночестве, но я знал, что это не более чем физиология, анатомия и гигиена, голос крови, это говорили инстинкты, мое животное начало. Но ведь уже две тыщи лет мы победили в себе зверя, разве нет? Я выбросил эти мысли, как старые вещи, подбирайте, кому надо.
Мне нужна была свобода, идеальная свобода, такая, которой можно было бы дышать одному. Секс обуревал меня всегда, он становился моей навязчивой идеей, но опять же, я думаю, это была та сверхэнергия, которую я постоянно в себе чувствовал и которую нужно было направить в правильное русло.
– Какого цвета тебе купить галстук, дорогой? – спросила меня как-то Ася.
– Цвета белой горячки, – невозмутимо ответил я.
Гулявший в ее голове ветер способен был вызвать цунами в океане. Но в то же время если у женщины есть и ум, и красота, то это уже не женщина, а дьяволица.
Дьяволица по имени…
Она писала чудовищно безграмотно, оставляла мне короткие записки с кошмарными ошибками:
«Малако в стале. Пазвани на работу. Буду вшесть. Цилую, пака».
Я хотел было (идиот!) заставить ее писать в нашу газетку (не столько из-за денег, сколько хотелось найти ей какое-нибудь занятие).
Вот образец одной ее маленькой заметки о пожаре в соседнем доме:
«За секунды воздух стал мутным, из подвала вырывались густые клубни дыма. На потушение пожара прибыли пожарники на машинах. Причиной пожара послужило возгорание сигареты…»
И еще: я все мог бы ей простить, даже ее безграмотность, но только не это бесконечное лузганье семечек. Она покупала их стаканами у уличных торговок и лузгала, тупо уставившись в одну точку. Человек, любящий лузгать семечки, просто недоумок (бесился я), а эта привычка (так же как жевать резинку) – показатель недоразвитости.
Я пытался заставить ее читать книжки. И она действительно увлеклась французской литературой. Правда, сейчас я не знаю, что ей нравилось больше: французы или французская любовь. Иногда она это объединяла: траханье и чтение, например, Марселя Пруста. Моя елда у нее между ног и книга в ее руках, или наоборот, она все постоянно путала. Как у нее в голове одновременно умещался мой фаллос и Пруст – ума не приложу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32