И вывод огромной важности, который позволяет сделать очень большая совокупность тонких косвенных вопросов, состоит в том, что та «историческая общность людей», которую мы называли советским народом, реально существует. Возник именно советский народ с общим ядром мировоззренческих установок и идеалов. С общим державным сознанием и представлениями о справедливости. Во время перестройки нарушилась идеология — поверхностный слой культуры, — произошла перестановка чтимых образов, но все равно это образы, связанные с укреплением державы, а не ее распадом.Вот как выглядит общая картина предпочтений исторических лидеров в мае 1992 г. (в %): Петр I — 37; Столыпин — 20; маршал Жуков — 13; Александр Невский — 12; Ленин — 9. Заметим, что Столыпина — фигуру, совершенно мифологизированную в перестройке, назвали 41% людей с ученой степенью, что и выдвинуло его на второе место. А триада «Ленин-Сталин-Жуков», будучи образом державного СССР, по «суммарной» степени уважения приближается к Петру.А вот мнения о «наилучшей эпохе в истории России»: правление Петра I — 34%; правление Брежнева — 14%; перестройка (1985-1991) — 3%; реформа (конец 1991-1992) — 3%. То есть, для основной массы были ценны державность и стабильность. Вариации невелики: российские немцы делали больший акцент на державности, а казахи, татары и башкиры — на стабильности.Из полутора десятка «эпох» у всех народов перестройка занимает одно из последних мест. Лишь респонденты-евреи назвали перестройку «наилучшей эпохой». Видимо, зажатая державностью и советской стабильностью свобода предпринимательства была для них действительно важной ценностью и ее отсутствие противоречило их психологическим установкам.Еще один вывод об установках «массы» — быстрое крушение западнической утопии. Была предложена такая установка: «В западных странах сегодня создано наилучшее из всех возможных общество. Нам следовало бы не выдумывать свои пути, а следовать за Западом». С ней согласились в 1990 г. 45% опрошенных, в 1991 — 38% и в 1992 — 14% (в Москве побольше: 45, 44 и 18).Перейдем от «массы» к тем, кто радикально отрицает державность и стабильность (и уж тем более наше советское прошлое) — к той среде, которая и порождает «новых русских». Исследование С.Б.Филатова дает большой материал, и здесь мы выберем лишь одно, но очень важное качество — религиозное отщепенство . Отказ как от любой традиционной религиозности («веры в бога»), так и от советского атеизма. Вот некоторые выводы из работы, подтвержденные массой таблиц:«Показателен повышенный интерес к нетрадиционным формам религиозности новой группы нашего общества — коммерсантов и бизнесменов. Cреди них наиболее высока доля людей с ярко выраженным неопределенным, эклектичным паранаучным и парарелигиозным мировоззрением. Именно в этой, социально очень активной, группе самое большое число верящих не в Бога, а в сверхъестественные силы — 20%».И далее: «Как и в исследовании 1991 г, наиболее прорыночной группой населения проявили себя „верящие в сверхъестественные силы“. Эти „верящие в сверхъестеcтвенные силы“, оккультисты — основная мировоззренческая социальная база борцов с коммунистическим государством — и сейчас чаще других выступают за распад СНГ и Российской Федерации».При разрушении СССР именно представители этой социальной группы активно использовали стандартные лозунги антисоветских демократов: «Если не считать атеистов, самыми убежденными сторонниками политических свобод и прав человека остаются оккультисты (т.е. „верящие не в Бога, а в сверхъестественные силы“)».Резкий отрыв «нового слоя» от массы произошел в представлениях о справедливости и морали. «Новые русские» — это люди активного молодого возраста с высоким образовательным уровнем. В этой категории были наиболее распространены эгоистические и антипатриотические установки. Авторы исследования пишут: "Опросы 1990-1991 г. показывали, что наиболее вовлеченная в массовую политическую борьбу и наиболее радикально-демократическая группа — верящие не в Бога, а в сверхъестественные силы, 24% из них поддерживали «Демократическую Россию», что намного превосходило и верующих, и атеистов». И еще: "вера в НЛО, cнежного человека, телепатию сильно связана с ценностями первого периода радикально-демократического движения — антикоммунизмом, желанием похоронить СССР, приоритетом прав человека и рынка».Внутренняя противоречивость установок этой группы видна и в том, что «права человека» для нее — лишь политический инструмент. На деле ее отличает нетерпимость, причем даже в национальных отношениях: «В исследовании 1991 г. мы отмечали, что „верящие не в Бога, а в сверхъестественные силы“, несмотря на весь свой радикальный демократизм, были в отношении к большинству различных народов наименее толерантной группой. И эта их особенность за прошедший год лишь усилилась». Национализм и нетерпимость порождаются рыночным интересом и ненавистью к конкурентам, а вовсе не любовью к родной земле (но это — особая тема).И, наконец, важный штрих, но связанный с целым. Вот вывод авторов: «Как и по многим другим проблемам, в области сексуальной морали самые либеральные — „оккультисты“ — верящие в сверхъестественные силы. По всей видимости, они — носители достаточно последовательной культуры „вседозволенности“: чаще других отрицают свою ответственность перед государством и обществом — „каждый за себя“, обладают низкой трудовой этикой, высокой национальной нетерпимостью и не признают никаких границ в области секса».Это — первый, очень приблизительный духовный портрет «новых русских». Но этот портрет не устоялся, новый тип еще не сложился, он — в поиске. И уже есть симптомы того, что нового «малого народа» не сложится, его уже разлагает разочарование и тоска. Об этом говорят те культурные особенности, которые проявились в начале 90-х годов.Что же написано на знамени «новых русских»? Чтобы разобраться, надо знать, кто их певец, в чем их художественное самовыражение, каковы их представления о прекрасном и безобразном — знать их эстетику . Каждая культура и даже идеологическое течение имеет свое лицо. Когда мы слышим «Степь да степь кругом…», «Выхожу один я на дорогу…» или «Вставай, страна огромная…», для нас ясен эстетический образ «старых русских». Песни 30-х годов несут оптимизм индустриализации. Мелодичные, спокойные песни 60-70-х (нет им числа) — отдых ничего не подозревающего народа после невероятных перегрузок ХХ века. Какие песни собирали «новых русских», что пели их поэты?Помню, в самом начале перестройки я внимательно прослушал все песни группы «Наутилус Помпилиус» — самого талантливого, на мой взгляд, выразителя мироощущения будущих «новых русских». Прослушал, и говорю своим детям: это же песни, зовущие на гражданскую войну со своими родителями, песни человека, поджигающего свой дом! На меня замахали руками — с ума сошел! А ведь та догадка оправдалась. Но в тех песнях был еще поэтический заряд борьбы, хотя было видно, что борьбы больной — без идеала будущего. Только разрыв с прошлым!Но вот, под звуки песен «Помпилиуса» вскормленная КПСС политическая элита хладнокровно оглушила страну и начала шарить в доме. Но где же песни? Мы наблюдаем уникальное в истории явление — «революцию», не родившую ни одной нормальной песни. Культурная аномалия, предрекающая печальный конец. В 1993 г. была издана большая антология «Русская поэзия серебрянного века. 1890-1917. Антология» (М.: Наука). Там собраны произведения лучших поэтов конца XIX и начала ХХ века. Первое, что поражает — доля стихотворений, художественно выразивших пафос грядущей революции. «Варшавянка», «Смело, товарищи, в ногу», «Мы кузнецы» — это малая часть лишь широко известных, привычных и ставших песнями произведений. Но таких — множество, они пропитывают всю поэзию серебрянного века. Составители, отбиравшие, по их словам, стихи исключительно исходя из их художественной ценности, включали революционную лирику со скрежетом зубовным. На деле ее вес в тогдашней культуре был гораздо больше того, что представлено в антологии. Подумайте, революционные песни становились любимыми романсами. Не слышно шума городского … А что же дала революция рыночников, всех этих «новых русских», березовских и новодворских?Ну, нет песен, так появилась литература — тоже важный материал для диагноза. Вот писатель Яркевич. «Огонек» назвал его писателем-93 (а кое-кто даже «двусмысленно» назвал «последним русским писателем»). По словам самого Яркевича, он написал трилогию, аналогичную трилогии Льва Толстого «Детство. Отрочество. Юность». У «нового русского» Яркевича эти части называются: «Как я обосрался», «Как меня не изнасиловали» и «Как я занимался онанизмом». Все эти гадости имеют у Яркевича не только сюжетный, но и метафорический смысл. Послушаем «Независимую газету», где О.Давыдов дает такой диагноз в статье «Яркевич как симптом». Как пишет О.Давыдов, во второй части трилогии «выясняется, что маньяком, насилующим мальчиков, оказывается… русская культура». Что же до «юности», то «онанизм в этом тексте — метафора свободного духовного пространства. Он как бы снимает основной (по мнению Яркевича) грех русской культуры: социально-политическую ангажированность, замешанную на агрессии». То есть, опять же главное — тема разрыва с духовным пространством русской культуры, освобождения от нее хотя бы через онанизм.О.Давыдов делает вывод: «Мы имеем дело со становящейся философией культуры тех „новых русских“, льстецом и рупором которых является такая замечательная газета, как „Коммерсантъ“ (а литературно-художественным воплощением — разобранные выше тексты Яркевича)».Кто-то скажет: да, это поколение «новых русских» сгорело в пламени реформы, они опустошены и, по-своему, несчастны. Но они хоть создали состояния для своих детей — и уж из этих-то возникнет здоровая и свободная от оков русской культуры цивилизованная элита. Но никаких оснований для этих надежд нет — подорвав возможности воспроизводства интеллигенции из «старых русских», режим Ельцина надолго оставил Россию без культурного слоя, уже создал провал нескольких поколений. Ибо дети «новых» — пожалуй, самая культурно обездоленная часть, и никакими деньгами это не покроешь. Да и не всякие деньги приносят благо.Пожалуй, ребенку богачей приходится хуже, чем бедняку. В личном развитии мы пробегаем путь человечества, и ребенок психологически живет в коммунизме общинного строя, ждет от взрослых защиты, а от сверстников — солидарности. Богатый ребенок, особенно если тупые родители вбили это ему в голову, — изгой. Сама обстановка в их семьях такова, что они формируют поколения ущербных, глубоко несчастных детей. Пусть мелкий штрих, но как он важен: именно в этой среде в России возродилось битье детей — тайная, глубоко скрываемая болезнь западной буржуазии, совсем иное явление, чем подзатыльники в семьях отчаявшихся бедняков.Вот редкое по гуманизму выступление И.Медведевой и Т.Шишовой в «Независимой газете» — «В новое время появляются новые дети». Что же отметили специалисты? Вот их вывод: «Сегодня дети богатых невротизированы ничуть не меньше обычных детей. Пожалуй, даже больше… Находясь под изнурительным прессом страха и нервотрепки и, как всякий человек, распоясываясь дома, бизнесмен вместе с пиджаком сбрасывает с себя этот пресс. На кого? — Конечно, на близких. И прежде всего от непосильного груза страдает слабый, то есть ребенок. У таких детей наблюдается повышенная тревожность, страхи и как следствие — энурез, заикание, тики, а также агрессивность или, наоборот, забитость, безынициативность, отсутствие познавательных интересов. Когда они подрастут, им, скорее всего, будет непросто создать и сохранить семью… А дети, выходящие на улицу только в сопровождении телохранителя (это сейчас особенно престижно)? Какая у них формируется картина мира? И что им снится по ночам? У таких детей практически со стопроцентной вероятностью наблюдается: повышенная тревожность, навязчивые страхи и как естественное следствие — мизантропия, то есть ненависть к людям. А мизантропия может привести к угасанию рода: переполненный ненавистью к людям человек не захочет или даже не сможет произвести на свет себе подобных».А что с культурой для детей? Да то же самое. Черепашки-ниндзя! Б.Минаев в «Независимой газете» с одобрением раскрывает смысл этой культурной программы: «Ржавые гвозди не просто так вбиваются в свежую необструганную доску, а скрепляют одну доску с другой, образуют конструкцию, угол, на который уже можно опираться при строительстве любого сознания. Ведь для того, чтобы легко нанизывать один сюжет за другим — надо довести этот абсурд до полной дикости, до кича, до абсолютного нуля». Сам выбор «гвоздей», которыми скрепляется детское сознание, сделанный телевидением А.Н.Яковлева, означает принципиальный и сознательный разрыв со всей траекторией русской культуры. В ней были очень строгие критерии допуска художника к детской душе — пробегите мысленно нашу детскую литературу, радио, кино. Дикий абсурд детского кича сегодня — не ошибка, не признак низкой квалификации. Это — шприц с ядом, вводимым в будущее России.Что же нравится Б.Минаеву? «Дети перестают воспринимать уродство, неполноценность, страхолюдность — как нечто чужое, чуждое, страшное. Они начинают любить это страшное. Они начинают понимать его. Мой шестилетний сын спросил: пап, а канализация ведь — это где какашки плавают? И глаза его весело блестели… Оказывается, и там можно жить!». В этом все и дело. И в дерьме можно жить — ничего страшного, значит, с Россией не происходит. Мы только должны отказаться от веками сложившимся в нашей культуре чувства безобразного.И нагнетается всеми способами " эстетика безобразного ". Жирный, нарочито грязный и потный певец, колыхаясь всей тушей, что-то поет о девочке — из него делают звезду телеэкрана. Из политиков на экран чаще всего вытаскивают тех, кому выступать следовало бы только по радио.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136