не сбрасывая балласт, заставить всю эту неповоротливую махину работать… Вот погоди, я еще здесь нефтедобычу открою… На кой черт сюда топливо возить, если оно в земле, рядом — только руку протяни?… — Денисов вздохнул, — Округ… Никакая это не политика, Серега, сам видишь. Это тоже — бизнес. Ну, экзотичный немного… но принципы те же. А что экзотика такая — так это ж даже интересно!…… За гулом винтов едва различались слова. Дремала Настя, склонив на малышевское плечо голову.Завтра они вернутся в Москву — все еще листвяную, золотую, багряную, сверкающую витринами, сияющую куполами… За десять дней, проведенных в Снежном, Малышев успел сделать все, что запланировал. Провел переговоры с профсоюзниками, заключив с Пупковым пакт о ненападении. Бестолочь Пупков неожиданно оказался человеком удивительно хватким, стоило лишь новому директору намекнуть, что, мол, скоро будут верстаться планы на будущий год… и вот, мол, хорошо бы найти толкового и обязательного поставщика спецодежды… С той минуты смотрел Пупков на Малышева преданными собачьими глазами.Униженный и оскорбленный Алеша Симкин воспрял при Малышеве духом, получив статус первого зама. Теперь Малышев мог быть спокоен за финансы компании — облеченный новыми полномочиями Симкин, от природы, честно говоря, несколько жадноватый, скорее умрет, чем даст хоть копейку, принадлежащую СГК, пустить на ветерС Немченко же у Малышева состоялся неожиданный для самого Малышева разговор, после которого оба они посмотрели друг на друга совсем другими глазами. Фюрер внезапно полюбил нахального москаля едва не отческой любовью, Малышев же обнаружил в первом заме по производству, помимо легендарной упертости и кондового консерватизма, массу качеств полезных и нужных — крестьянскую сметку и хитрость, например, позволявшую при минимуме средств добиваться максимума результатов.Словом, с кадрами ситуация налаживалась… Осталось только найти того, кем заменить генерального сбытовика компании. Ибо экспортер компании, «Snowmet», созданный и возглавлявшийся гениальным Березниковым, остался без хозяина — талантливый консультант и великий знаток рынка Юрий Березников скончался в реанимационной палате Центральной кремлевской больницы 15 сентября 2000 года в четыре часа пополудни. Скончался тихо, без мук — просто остановилось сердце. 28 25 сентября 2000 года, понедельник. Москва. Ладонь врага была теплой, сухой и крепкой.Они пожали друг другу руки, расселись по обе стороны небольшого стола. Фрайман вытянул руки, поддернул твердые белоснежные манжеты. Старцев выложил на стол сигареты и закурил.Кроме них, никого не было в комнате.— Итак, ваше предложение, Олег Андреевич, — сказал Фрайман.— Мое предложение, — сказал Старцев, — весьма незатейливое. Мы пересмотрели свои активы. Подготовили план перспективного развития на ближайшие годы. И пришли к выводу, что есть смысл сосредоточиться на нескольких основных отраслях и избавиться от тех активов, которые нам не по профилю.— Разумно, — вежливо улыбнулся Фрайман.Если и вертелся у него на языке вопрос, по лицу это было не определить. Лицо глядело доброжелательно и терпеливо.— И мне, Борис Анатольевич, пришло в голову, — продолжал Старцев, — что кое-что из того, что мы намереваемся выставить на торги, может вас заинтересовать.Фрайман понимающе наклонил голову.— Мы могли бы просто объявить о продаже, но я предпочел обратиться напрямую к вам — как к человеку, с которым у нас есть некоторые… э-э-э… общие интересы.Фраймановы короткие пальцы в черных волосках шевельнулись на столе.— И что же вы намерены мне предложить, Олег Андреевич?… — спросил он наконец, обнажая в улыбке крупные, белые, один к одному зубы.Старцев затянулся и стряхнул в чистенькую пепельницу столбик пепла:— То, на что вы и нацеливались, Борис Анатольевич. «Ярнефть».Ровно на секунду румяные щеки Фраймана изменили выражение, но тотчас благодушие вернулось на лицо:— Вот как?… На самом деле, предложение довольно неожиданное…— Бросьте! — посоветовал Старцев, щурясь от дыма, который лез почему-то в глаза, — Ничего неожиданного в этом для вас нет. Насколько я понимаю, «Ярнефть» была в числе ближайших ваших целей. Не единственной, согласен, но одной из приоритетных. Так?… — он дождался, пока Фрайман неопределенно дернул бровью, и продолжил, — В таком случае, Борис Анатольевич, вы близки к цели, как никогда.Фрайман приятно рассмеялся.— Вряд ли, Олег Андреевич, вы решили доставить мне нечаянную радость… Очевидно, в обмен на «Ярнефть» вы готовы выставить ряд своих условий. Хотелось бы услышать прямо сейчас.— В обмен на «Ярнефть» я намереваюсь получить от вас деньги, — сухо ответил Старцев и снова стряхнул пепел, — Никаких подарков я делать не собираюсь. Что же касается условий… Я бы скорее назвал это взаимным обменом. Вам ведь тоже есть, о чем меня попросить, верно?…Фрайман рассмеялся снова:— Забавный вы человек, господин Старцев… А говорят, русские не умеют торговаться!… Вы, впрочем, скорее исключение из правил, я бы сказал — единственное исключение… Или, простите за любопытство… Вы, может быть, все-таки, из наших?…— Насколько мне известно, ближайшие три поколения моих родственников — русские, — ответил Старцев, не улыбаясь, — Давайте к делу, Борис Анатольевич. Вы пытались отсудить у Корпорации «Ярнефть» на протяжении последних двух лет. В конце концов, стало понятно, что никакой суд не решит дело в вашу пользу. Насколько я понимаю, ваши действия в отношении «Росинтера» во многом были продиктованы желанием получить «Ярнефть». Вы ее получите. Но только после того, как прекратите эти свои действия.— Хм… — сказал Фрайман и посмотрел на собеседника, склонив к плечу крупную темноволосую голову.— А именно, — продолжал Старцев, — прекратите препятствовать моей встрече с Президентом — раз, освободите Кочета от его обязательств перед вами — два.— Не много, — светло улыбнулся Фрайман, — но и не мало…— В самый раз! — заверил Старцев, — Мы же со своей стороны прекратим препятствовать продвижению вашего кандидата на выборах в Байкальске.— Вы полагаете, ваше противодействие в Байкальске стоит так много? — улыбка Фраймана стала еще шире, но где-то на донышке светлых глаз загорелся живой зеленый огонь.— Да, — кивнул Старцев. — На сегодняшний день Ларионов отстает от Терских на три процента. Через неделю они сравняются, и тогда результат выборов будет предрешен — не в вашу пользу…Фрайман безмолвствовал.— Итак, — Старцев придушил в пепельнице окурок, — Схема проста. Мы снимаем с выборов Ларионова. Но только тогда, года вы с Терских оформите договор о переходе губернаторского пакета «Байкалэнерго» в собственность «Альтаира», и сразу же — заключите договор с Белогорским краем на поставку электроэнергии по тем ценам, которые вы оговорили с Кочетом. Кочет закрывает рот и ничего не требует с СГК. Мы снимаем Ларионова и даем Терских выиграть выборы. Вы получаете контроль над «Байкалэнерго» и «Ярнефтью». Мы получаем спокойную работу для Снежнинской компании.— И деньги за «Ярнефть»… — добавил Фрайман в задумчивости, — Кстати, во сколько вы оцениваете свое сокровище?…— Пятьсот, — коротко ответил Старцев.— Пятьсот миллионов… — пробормотал Фрайман и по-старушечьи подпер румяную щеку рукой, — Полмиллиарда долларов за пятьдесят один процент маленькой компании… Не многовато ли, Олег Андреевич?…Старцев пожал плечами:— Не многовато, Борис Анатольевич.— Больше трехсот вам никто за нее не даст! — уверил собеседника Фрайман.— И не надо!… — снова пожал плечами Старцев, — Она нам не мешает. Не дадут адекватной цены — «Ярнефть» просто останется у нас, и все. А вот вам она нужна. Она вписывается в вашу схему, как родная, иначе вы не стали бы так упорствовать в борьбе за эту маленькую компанию. Именно поэтому я предлагаю ее вам, и именно поэтому прошу за нее столько, сколько прошу.— М-да… исключение из правил… — пробормотал Фрайман.— Я учитываю и то, что в ваших руках по-прежнему остается последний козырь, — Старцев глянул исподлобья, — Векселя горки.— Векселя?… — Фрайман как будто порылся в памяти, — Ах да, конечно… Ну что — векселя… мелочь какая-нибудь… миллионов триста…Старцев молчал.— Исключение… исключение… — бормотал Фрайман, — А ведь, по-хорошему-то, по-человечески — махнуть бы векселя на «Ярнефть» — и дело с концом… Да нет, право же, неплохое предложение… Соглашайтесь!…Старцев молча смотрел в румяное лицо.— Ну, что ж… — вздохнул Фрайман, — Ну что ж, Олег Андреевич… должен признать, вы выстроили неплохую защиту… На вашей стороне положительный баланс… двести миллионов… грамотно, грамотно…Он встал. Поднялся и Старцев. Фрайман первым протянул руку:— Будем считать, что мы договорились… 29 29 сентября 2000 года, пятница. Москва. Фрайман сдержал слово — уже на следующий день после того, как они ударили по рукам, решив судьбу «Ярнефти», Снежнинской «горки» и двух регионов разом, был Старцеву звонок. Вежливый человек из администрации Президента сообщил, что просьба господина Старцева о высочайшей аудиенции рассмотрена, наконец, и ежели господину Старцеву будет удобно в пятницу (тут голос стал несколько ехиден), часиков в пятнадцать… Старцеву было, разумеется, удобно.— У вас четверть часа, — предупредил его в приемной человек в сером костюме.Президент гостя встретил стоя, почему-то, посреди кабинета. Посмотрел исподлобья, склонив голову, тревожно-равнодушными глазами и предложил садиться. Сел и сам, странно ежась и шевеля лопатками.— Спина знаете… от постоянного сидения, — ответил он на удивленный взгляд Старцева, — Рассказывайте. Что творится в Датском королевстве на этот раз?…И Старцев стал рассказывать. Президент слушал молча, уставясь в стол, и руководитель «Росинтера» видел только покатый лоб и светлую макушку с заметной плешью.— Я не знаю… и думаю, никто не знает, откуда взялась на рынке эта информация о новом месторождении, — говорил Старцев, — Но информация эта была принята как достоверная. И единственное, что мы можем сейчас предпринять — делом доказать заинтересованным лицам, что никаких разработок на этом месторождении нет. Доказать визуально — просто отправит их на Агапово и предложить самостоятельно убедиться в том, что никто там ничего не добывает и добывать не может.Светлая макушка молча слушала.— Я полагаю, что в разрешении этой ситуации заинтересован не только «Росинтер», но и Центробанк, имеющий некоторый запас палладия для скорой продажи, и Министерство финансов, заинтересованное в этой продаже, и государство в целом, получающее от продажи палладия достаточно ощутимые суммы… В то же время я понимаю, что предлагаемые мной действия противоречат закону о государственной тайне, и принять подобное решение — исключительно в вашей компетенции.— Обвал случился одиннадцатого сентября, — заговорил наконец Президент. Голос его был тускл и невыразителен, — Сегодня двадцать девятое… Почему вы тянули так долго?… — голубые глаза глянули на Старцева неожиданно остро — и тут же погасли, — Хорошо. Значит, вы предлагаете президенту Российской Федерации нарушить закон Российской Федерации…— Закон устарел, — Старцев чувствовал, как начинает шевелиться в груди тихая тоска — не поймет, не поймет, не согласится… — Палладий уже не является для нашей страны стратегическим металлом. Он практически не используется в российском производстве, и единственная его роль на сегодня — роль достаточно дорогого и прибыльного продукта, экспортируемого за рубеж. Мы сотни миллионов долларов теряем на том, что подчиняемся устаревшему и потерявшему первоначальный смысл закону.Часы в углу нежно прозвенели, и Президент поднял, наконец, голову:— Терять сотни миллионов долларов — это плохо, — сказал он твердо, — Цены на палладий надо поднимать.С этими словами Президент поднялся и снова повел лопатками:— Ужас какой-то творится… Думаю, к перемене погоды. 30 5 октября 2000 года, среда. Снежный. 5 октября два вертолета Снежнинского авиаотряда и третий, принадлежащий лично губернатору Нганасанского округа, поднялись в воздух с кой-какой аппаратурой и тридцатью шестью человеками, за два часа до этого прибывшими в Снежнинский аэропорт московским чартерным рейсом. По крайней мере, десятеро из прибывших несли на лицах неистребимую и за версту узнаваемую печать иностранщины — очки какие-то странные, что ли… прически ли… выражение ли холеных лиц… черт его знает… Мело, кружилась легкая низовая метель, но в небе было спокойно.Спустя шесть часов вертолеты вернулись на базу, и на расчищенном поле одуревших от перелетов и уже разморенных крепкими напитками людей встретили несколько автомобилей и два микроавтобуса. Транспорт тотчас отбыл в лучший снежнинский ресторан, с утра уже закрытый для обычных посетителей, где вояжеров ждал сытный и богатый спиртным ужин. Спустя еще два часа приезжих, значительная часть которых к тому времени пребывала уже под общей алкогольной анестезией, с ревом и мигалками увезли в аэропорт и тем же бортом отправили в столицу.Сколько не суетилась местная пресса, вызнать о том, что за кортеж летел по городским улицам, не удалось ни одному журналисту. Ни слова о посетивших Снежный визитерах не просочилось и в прессу центральную. Пилоты вертолетов на расспросы жен, недовольных экстренным вызовом супругов на работу при такой плохой видимости, отвечали односложно: ну, летали… на Агапово летали… губернаторских гостей возили на пикник.Что за пикник мог быть на диком совершенно острове Агапово, да еще в день, когда столбик термометра сполз ниже двадцати градусов мороза?… Что за гости такие летали на этот пикник, ради чего примчались они в Снежный из столицы и неведомых своих зарубежей?… О том пилотам, конечно, было неведомо.Как неведомо было большинству аналитиков, отчего с 6 октября, безо всяких видимых причин, цены на палладий вдруг понеслись вверх и вскоре уже приблизились к докризисному уровню. 31 8 ноября 2000 года, четверг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51