Он наблюдал, как повара в белых колпаках собирали на палубе упавших на нее летающих рыб, взял у повара одну, рассматривая ее прозрачные плавники-крылья и думая о чем-то своем. Навстречу шла Амелия, ведавшая на яхте нескончаемой программой празднеств.
— С милым утром, дорогой! — сказала она, подставляя напудренную щеку для поцелуя. — Какая прелесть эта рыбка!
— Утро, — пробурчал мистер Джордж Никсон, по американской привычке проглатывая слово «доброе».
— Сегодня — день сенсации: полет на крыльях счастья. Но я так встревожена, дорогой. До сих пор нет мисс Лиз Морган.
Мистер Никсон ничего не ответил. Навстречу супругам шел сияющий Ральф Рипплайн.
Его обаятельная улыбка, размноженная в миллионах экземпляров открыток, была знакома каждому американцу, многие из которых мечтали походить на ее обладателя.
— Хэлло! — сказал Ральф, приветствуя только кистью.
— Хэллоу! — отозвалась миссис Амелия, мило улыбаясь и поднимая руку в оранжевой перчатке.
Мистер Джордж Никсон с озабоченным видом, держа рыбу за прозрачный хвост, пошел с Ральфом под тент.
— Яичницу с ветчиной! Кофе! Сливки! — скомандовал Ральф.
— Немного мармеладу, — добавил Джордж Никсон. — И поджарить летающую рыбу. Сегодня день полетов…
— Коньяк? — спросил Ральф.
— Лучше виски.
Они сидели за столиком, уплетая яичницу, и смотрели на искрящееся море.
— Вас сегодня не тревожит качка, Малыш? — любезно осведомился Ральф, откидываясь на спинку стула и обнажая в улыбке зубы.
— Это мой барометр, сэр… Он показывает на «худо».
— Вот как! Ждать плохой погоды? Не люблю туч.
— К сожалению, небо осталось безоблачным.
— Туча не появилась? — настороженно спросил Ральф.
— Мало только малевать опознавательные знаки… Надо еще уметь пускать механизмы.
Глаза Ральфа стали холодными.
— Не кажется ли вам, что в Африке на сей раз не сработали не только механизмы, но и вы, Малыш?
Малыш смело посмотрел в лицо хозяину.
— Я не уклоняюсь от ударов, сэр, перед тем как бить насмерть.
— Насмерть? Это любопытно, — процедил Ральф Рипплайн, вытягивая ноги и смотря мимо Никсона.
Тот неторопливо налил себе виски, разбавил его содовой водой.
— Ну! — поторопил Ральф.
Малыш выпил.
— Вместо одного самолета теперь полетят эскадрильи.
— Старо. Это годилось для прошлых войн.
— Самолеты будут без бомб.
— Ах, они будут сбрасывать цветочки! — насмешливо сказал Ральф.
— Не цветочки, а ягодки упадут под ними.
— Откуда они возьмутся?
Малыш подцепил на вилку летающую рыбу и выразительно приподнял ее над тарелкой.
— Вы шутите, Малыш. Через океан? Вам обязательно хочется впутать Америку?
— Боже, спаси наши души! Ягодки можно приписать только летящим самолетам эскадрильи.
Ральф мальчишески расхохотался:
— Вы чудо, Малыш! Недурно задумано. Баллистические ягодки! Гуманно!
— Гуманность, сэр, в скорейшем завершении конфликта. Мы с вами боремся за мир. Конфликт разжигают африканские коммунисты. Сейчас там уже интернациональная бригада спасения, завтра там окажется армия добровольцев со всего мира. Надо кончать раньше.
— Еще в первом раунде.
— Нужен нокаут.
— Так в чем дело? Я не замечал, чтобы вы долго размахивались перед нокаутом.
— Да, сэр. Не в моих правилах колебаться, но…
— Ах, боже мой, не будьте скучным!..
С палубы слышался женский смех. Стайка хорошеньких девушек в развевающихся купальных халатиках бежала мимо тента, крича:
— В праздничной программе сегодня полет на крыльях счастья!
— Полет? Надеюсь, Лиз не запоздает, — вслед им сказал Ральф.
Малыш наклонился к хозяину:
— Мисс Морган сейчас в Африке, сэр. В том самом месте…
Ральф приподнял брови, глаза его насторожились.
— Какая чепуха! — холодно рассмеялся он.
— Тем не менее, — настаивал Малыш.
— Впрочем, это даже лучше… Но я от вас, дорогой, ничего подобного не слышал.
Ральф Рипплайн непринужденно поднялся. Мистер Джордж Никсон тяжелым выжидающим взглядом смотрел ему в спину. Ральф почувствовал взгляд и обернулся. Рот его улыбался, но не глаза…
Мистер Джордж Никсон уже знал, что делать. Он деловито зашагал по палубе и чуть не споткнулся о небольшую платформу с глыбой мрамора, которую только что сюда вкатили. Прославленный скульптор, итальянец, приглашен был на яхту изваять статую Рипплайна. Наступил час, когда Ральф позирует ему.
Вся яхта тогда священнодействовала. Люди затаив дыхание смотрели на оригинал и выступающую из мраморной скалы застывшую, но совершенно живую копию великолепного Ральфа, баловня судьбы, успеха и счастья.
В запыленном мраморной крошкой синем халате, в берете, с зубилом и молотком в руках, носатый маленький скульптор мерно откалывал от мрамора крохотные кусочки, потом верными движениями резца удалял все лишнее, оставляя воплощенное в мрамор великолепие здоровья и удачи. Само собой разумеется, что мрамор не запечатлел старых, зарубцевавшихся ран, напоминавших о скверной «марсианской ночи».
Миссис Амелия Никсон хлопотала. Наступал кульминационный момент праздника.
Было объявлено, что мисс Элизабет Морган, занятая приготовлениями к свадьбе, прибыть на яхту не сможет. Она просит мысленно представить ее в воздухе на крыльях рядом с любимым.
Автоматы убирали паруса. Яхта шла малым ходом.
На воду спустили скутер. Мистер Ральф Рипплайн, бронзово-загорелый, стоя на водных лыжах, летел за пенной струей скутера, выпрямившись во весь рост. Он готовился к предстоящему полету.
— Как он красив! Как ловок! — слышались женские голоса.
Скутер делал круги вокруг яхты. Ральф, держась за буксирующую его веревку одной рукой, мчался на водных лыжах то лицом вперед, то спиной. Он наслаждался быстротой, солнцем, соленым ветром и брызгами.
С кормы яхты бросили тонкую нейлоновую нить. На скутере поймали ее. Потом спустили огромные черные крылья, напоминающие крылья исполинского грифа. Скутер отошел от яхты, натянув незаметную на фоне воды и неба нить, которая была прикреплена к крыльям.
Ральф, стоя на водных лыжах, надел черные крылья.
На яхте защелкали автоматы. Исполнительные механизмы совсем убрали паруса.
Яхта быстро набирала ход, она шла против ветра, со спущенными парусами. И тем не менее скоро она уже неслась, едва касаясь воды.
Ральф мчался на водных лыжах по волнам следом, незримо связанный с судном, с атомными двигателями, заменившими сейчас паруса. Он взлетал на гребни волн, пролетал над ними. Но вот, прыгнув с очередного гребня, он уже не опустился на следующий, он стал подниматься на крыльях, косо поставленных к встречному ветру.
Крики восторга прокатились по яхте. Черный демон взлетел выше мачт. Он клонил крыло то вправо, то влево, взмывал вверх, опускался почти к самой воде, едва не касаясь пенных гребней, потом снова летел, щеголял своей силой, ловкостью.
Озабоченный мистер Джордж Никсон получил новую депешу. Сидя один в каюте, он в бешенстве ударил кулаком по столу. Но что можно было сделать? Никсон представил, как десять черных тел, напоминая гигантских летающих рыб, выскочили из глубины океана и, подобно черным демонам, поднялись в воздух, нет, выше воздуха, ушли по плавным кривым за атмосферу, где рядом с солнцем светят звезды, чтобы упасть в строго рассчитанном месте на Черном континенте.
Он уже не мог их остановить.
Бессильно сжимая кулаки, мистер Джордж Никсон метался по каюте.
Яхта убавляла ход. Ральф Рипплайн ловко опустился на воду и несся теперь по ее поверхности без лыж, на одних пятках, вздымавших буруны.
Скоро яхта «Атомные паруса», выключив двигатели, легла в дрейф. Еще раньше скутер догнал ее, перехватил нейлоновый линь и подвез Рипплайна к судну. Ральф не пожелал снять свои исполинские крылья. Вместе с ними Ральф гордо поднялся на сверкающую палубу, где его встречали восхищенные гости.
Среди них был и Малыш с непроницаемым лицом.
— Ну как полет?! — весело крикнул ему Ральф.
— О, полет был изумительным! — ответила за мужа миссис Амелия.
— Мы все в восторге! Какой расчет!
— Какая смелость! Какая красота!
Окружившие Ральфа девицы старались завладеть его вниманием.
— В следующий раз я полечу с кем-нибудь из вас, — пообещал он.
— А как же мисс Лиз?
— Она, кажется, нездорова, — сказал Ральф и испытующе посмотрел на Малыша.
— Она совершенно здорова, сэр, — тотчас отозвался мистер Никсон. — Я только что получил известие.
— Ах, как жаль, что она не смогла приехать, — огорчилась Амелия.
Ральф изменился в лице. Он сбросил с себя крылья и, оттолкнув их ногой, подошел к Никсону.
— Совершенно здорова?
— Все, абсолютно все там совершенно здоровы.
— Все?
Малыш кивнул.
— Как это может быть?
— Вам нужно отдохнуть после полета, сэр, — сказал мистер Никсон.
— Это было упоительно! — воскликнула одна из девиц, но увидела лишь загорелую мускулистую спину Ральфа Рипплайна. Он направлялся в свою каюту.
— Он сейчас переоденется, он сейчас выйдет к ленчу, — старалась сгладить неловкость миссис Амелия Никсон.
Ее муж ушел вместе с Рипплайном.
Ральфу подали халат. Зябко кутаясь, он ходил по каюте. Мистер Джордж Никсон стоял около иллюминатора.
— Ну! Как это могло случиться, чтобы все десять?.. — хрипло сказал Ральф.
— Я знал, что это случится, но не мог остановить. Они уже вылетели из-под воды, как летающие рыбы…
— Обойдитесь без аллегорий. Если знали, то ответите за это.
— Я получил ценнейшее донесение агента.
— Это что? Утешение?
— Это козырь, который дорого нам стоил. Вот что сообщает наш агент. — Понизив голос, мистер Джордж Никсон прочел выдержки из донесения, которое так поздно было расшифровано: — «Советский физик Сергей Буров, отыскивая причину прекращения работы термоядерной установки „Подводное солнце“ в Проливах, обнаружил: перед извержением подводного вулкана через дно стала просачиваться особая доатомная Б-субстанция, обладающая способностью поглощать нейтроны. В присутствии всюду проникающей Б-субстанции цепные ядерные реакции (атомные взрывы) становятся невозможными, как невозможна и термоядерная реакция. Сергей Бурав получил доатамную Б-субстанцию искусственно в лабораторных условиях. Метод ее получения известен и сообщается в приложении, он очень прост и не требует сложной аппаратуры. Физик Сергей Буров после взрыва атомной бомбы в Африке куда-то вылетел, взяв с собой необходимую для приготовления Б-субстанции аппаратуру. Агент Э 724».
Ральф старался раскурить сигару, но спичка в дрожащих пальцах не зажигалась.
— Мой репортер Рой Бредли, — продолжал ровным голосом мистер Джордж Никсон, — пишет о деятельности в Африке некоего физика Сербурга, который был уверен, что вторая бомба не взорвется. Его осведомленность и фамилия подозрительны.
— Но это провал! — повысил голос Ральф Рипплайн.
Мистер Джордж Никсон потряс донесением.
— За такие сведения можно заплатить и провалом. Теперь мы знаем, с чем и с кем имеем дело.
— А знаете ли вы, что надо делать?
— Я знаю, как надо делать. Быстро.
— Сербурга? — многозначительно спросил Рипплайн.
Малыш кивнул и вышел.
Яхта «Атомные паруса» с выключенными двигателями и спущенными парусами неуверенно поворачивалась то носом, то бортом к волне.
Глава вторая. «MADE IN USA»
«Помощники Сербурга возились около атомной бомбы, а я шел по летному полю аэродрома и не мог прийти в себя.
Я должен был превратиться в газ, оставив лишь тень на бетоне взлетной дорожки, а я шел по ней, видел солнечный свет, дышал пряным воздухом джунглей, все чувствовал и все помнил…
Мне следовало бы сфотографировать невзорвавшуюся бомбу, взять интервью хотя бы у того же Сербурга… Но я ограничился лишь короткой депешей боссу, упомянув в восхищенных тонах о Сербурге.
Я дал телеграмму с аэровокзала, потом прошел в бар. Черномазый бармен узнал меня и предложил мне русской водки и анчоусов.
Я сказал подсевшему ко мне знакомому репортеру, что соседний табурет занят.
Я воображал, что на нем сидит… Эллен.
Я смотрел на нее сквозь прозрачную жидкость в бокале.
Потом я пошел с ней той же самой дорогой, которой мы шли тогда. Я держал ее пальцы в своих…
Лианы задевали меня, когда я пробирался по узловатым корням. Я задерживался на полуистлевших поваленных стволах и вдыхал аромат сумасшедших африканских цветов, которые, как тогда, были яркими, зовущими, кричащими… Да, да, они приветно вскрикивали, взлетая попугаями. Обезьяны, виляя лоснящимися задами, щелкали мне языками, как старому знакомому.
Я шел без тропинки, но тем же самым путем, который вывел меня к шалашу.
Неужели он сохранился? Нет, конечно, это был другой шалаш, построенный на том же месте игравшими здесь негритятами.
В отличие от обезьян и попугаев они не узнали меня, испугались и убежали. В шалаше была такая же пахучая трава и орхидеи…
Я забрался в шалаш и лег. Закрыв глаза, я мог протянуть руку и почувствовать прохладную свежесть березки… Снаружи послышались голоса. Мне не хотелось никого видеть, и я решил не выдавать себя.
Оказывается, это были Сербург и Лиз. Я сразу не позвал их, а потом было уже неудобно…
— Я задыхаюсь в этом ужасном марсианском наряде, — слышался голос Лиз. — Я не буду шокировать вас, Сербург, если сниму балахон? Ведь здесь безопасно?
— Я могу отвернуться.
— Сербург, не надо. В Африке люди ходят нагими. И это красиво. В другом месте вы меня такой не увидите.
— Разве что на пляже.
— Вы этого хотите? Выбирайте: Лонг-Бич, Майами, Антильские острова… Или Тихий океан? Таити, Полинезия… Там женщины делают ожерелья из цветов. Я надену дурманящую гирлянду вам на шею. На мне будет только «бикини», оставляющий открытыми бедра.
— А в Африке пусть взрываются атомные бомбы?
— Почему проклято мое поколение?! — с горечью воскликнула Лиз. — Мы ведь не живем, мы все время доживаем последние минуты, подобно смертникам, которым предоставлен свободный час перед казнью… Нас упрекают в безверии. А во что верить, если те, кто был до нас, отняли у нас все, во что можно верить? Нас упрекают в распущенности. А для кого беречь себя, кому хранить ненужную верность, во имя чего?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60