Мгновение прошло, а я все еще оставался в живых. Пронесло, значит.
Я немного подождал, потом осторожно принялся пробираться обратно, в то измерение, где на меня напали. Через некоторое время я снова почувствовал громыхание. Пришлось дождаться, пока оно утихнет. По мере того как грохот затихал, я подбирался ближе, скользя через пространства. Прежде чем пробраться в нужное измерение, я навел на себя невидимость. В воздухе до сих пор витало нечто пугающее, а горы Лошадиная Голова, на которой я стоял всего несколько минут назад, больше не существовало.
В тридцати милях севернее располагалась гора Орлиная Голова – она по-прежнему была целехонька, а в тридцати пяти милях на северо-запад – Ястребиный Взгляд. Я изучил их, когда летел на восток, домой. Еще один подобный удар вполне мог бы меня уложить.
Переодевшись в красное, в тон красному перу на шляпе, я направился на кладбище, где в одной из старых усыпальниц Тувун и Висс хранили свою бутылку.
– Тук-тук!
Я шагнул, если можно так выразиться, через порог. Знакомый служитель признал меня. Висс встретила меня в облике маленькой девочки-китаянки – лет восьми, не старше. Ее волосы были распущены, а золотистая смуглая кожа горела невинным румянцем.
– Кай Крапивник! – воскликнула она. Ее тонкий голосок напоминал звон крохотных колокольчиков. – Какая приятная неожиданность! Не желаешь ли чаю?
– Да, пожалуйста.
Я уселся на груду подушек. Висс внимательно посмотрела на меня.
– Что случилось? – спросила она. – Ты словно не в себе.
– В меня стреляли из теронического ружья, – сообщил я.
– Но тероника объявлена вне закона еще со времен Демоновой войны! – воскликнула Висс. – Владение тероническим оружием считается крупным правонарушением. Из такой штуки бога свалить можно!
Я кивнул и добавил:
– И это единственный надежный способ уложить бога или демона.
– Пожалуй, тебе стоит рассказать мне, как все было, – сказала Висс.
– Один из тех недодемонов шепнул мне, что вчера вечером на Босой горе намечалась серьезная игра в маджонг и что Девор, который на самом деле играет очень неплохо, надеялся раскрутить Ловкача на крупную сумму и рассчитаться со своими долгами.
Прибыл чай. Я взял чашку и сделал глоток.
– Ты же знаешь, Девор и вправду хорошо играет, если не нагрузится имбуэ. Висс кивнула.
– В давние времена мне случалось играть с ним – довольно приятное времяпровождение, – сказала она. – И что случилось?
– Я захотел понаблюдать за этой игрой, посмотреть, что получится, и послушать, не всплывет ли что-нибудь, касающееся того дела с О'Кифом. Сперва я просто собирался посидеть среди них невидимкой, и так и сделал. Но некоторые из нас очень хорошо чуют скрытое присутствие, и потому я решил перебраться на тридцать миль в сторону, на Лошадиную Голову, и проследить за происходящим при помощи магической трубы.
Висс кивнула.
– И?..
– Я перебрался на Лошадиную Голову, устроился там и принялся наблюдать. А некто, пожелавший раз и навсегда убрать меня с дороги, должно быть, обнаружил меня и забрался на Ястребиный Взгляд, прихватив с собой тероническое ружье. Я почувствовал неладное и смылся, но этот тип снес верхушку Лошадиной Головы вместе с половиной горы.
Висс содрогнулась.
– Когда я вернулся, игроки уже убрались с Босой горы. Я спрятался за валуном и принялся рассматривать разрушенную Лошадиную Голову. И тут мимо меня кто-то проскочил – кажется, это был Ходок. Я видел его лишь мельком. Он толкнул меня под локоть и умчался. И он хихикал на ходу.
– Он показал, как спас тебе жизнь, – заметила Висс.
– Что?!
– Очевидно, он толкнул под локоть того, кто в тебя стрелял. Тероническое оружие отличается смертоносной точностью. Тебе это должно быть прекрасно известно, если доводилось им пользоваться.
Я кивнул.
– Но почему? – спросил я. – Ходок ничем мне не обязан.
Висс пожала плечами. Я допил чай. Висс налила еще. В ее хрупких, изящных ручках чайник казался огромным.
«Конечно же, Ходок ничем мне не обязан, – решил я. – Он просто хотел, чтобы я оказался у него в долгу». Если Висс права, то Ходок должен знать, кто нажал на спусковой крючок.
– Может, кто-то желает, чтобы нечто, известное мне, не стало общим достоянием? Но что это может быть?
– Любой, проживший с твое, должен знать чертовски много.
Я пожал плечами.
– Ничего такого особенного.
– Да я-то знаю. Но у меня складывается впечатление, что ты случайно наткнулся на нечто серьезное и кто-то теперь желает тихо, и быстро со всем этим покончить.
– Ну, тогда ему не следовало хвататься за теронику. Теперь по всему нашему измерению поползут слухи.
– Значит, этот «кто-то» был сильно напуган.
– И что же теперь будет?
– Ничего, – отозвалась Висс. – Если только это не напомнит кому-то о чем-то, связанном с этим происшествием, и они не начнут действовать.
Но дело это так и заглохло, и ничего особенного не произошло ни в мире людей, ни в царстве демонов.

* * *
Я взялся вести в местном муниципальном колледже курс по изготовлению «танцующих» и «боевых» воздушных змеев и управлению ими. Этот курс много лет читал старик по имени Ли Пяо. Я любил наблюдать со склона холма за занятиями его группы. Он был настоящим мастером. А нынешней осенью я заглянул в расписание колледжа и обнаружил, что этого курса там не значится. Я позвонил в канцелярию и узнал, что с Ли Пяо случился инсульт. Тогда я взял его телефон и домашний адрес. Я позвонил господину Ли Пяо, убедился, что он согласен меня принять, и на следующее утро поехал в гости.
Дом, у которого я остановил машину, был маленьким, но очень ухоженным. Однако, вступив на вымощенную плитами дорожку, я увидел множество мелких примет, свидетельствующих о недавней болезни хозяина дома: тяжелая голова темно-розового пиона склонилась до самой земли, в углах дворика скопился мелкий мусор, который нанесло ветром, глазурованное фарфоровое кашпо опрокинулось набок. Я поставил его на место, проходя мимо, – к его гладкой прохладной глазури приятно было прикоснуться, – а потом позвонил в дверь.
Открывший мне старик оказался довольно высок Для китайца. В его осанке и манере двигаться было нечто от мандарина, несмотря на то, что он опирался на костыль. Длинные пряди белоснежной бороды падали на грудь, но даже густая борода не могла скрыть, что рот старика искривлен параличом. Впрочем, это не помешало хозяину улыбнуться. Очевидно, жизнь не одолела его.
– Я имею честь беседовать с Ли Пяо? – вежливо осведомился я.
– Да, я – Ли Пяо, – отозвался старик. – А вы, должно быть, мистер Кай? Добро пожаловать.
Я прошел следом за хозяином через широкую прихожую и оказался в гостиной, откуда открывался вид на прекрасный сад. На низком столике стоял поднос, а на нем красовался пузатый, веселенький терракотовый чайничек. Там же располагались две чашки и ваза с тонким, как вафли, миндальным печеньем.
Ли Пяо усадил меня на удобный диван, а сам пробрался к деревянному креслу с высокой спинкой и подлокотниками. Кресло явно было выбрано за то, что давало старику возможность более-менее легко подниматься на ноги и дотягиваться до костылей, которые он аккуратно прислонил ко второму креслу.
Понаблюдав за хозяином, я не мог не восхититься силой его духа. Еще не так давно этот человек любовался прихотливым полетом воздушных змеев, а теперь искалеченное тело накрепко приковало его к земле, – и все же он отказывался признать себя побежденным.
– Я вынужден просить вас разлить чай, – сказал Ли Пяо. – Это отличный зеленый чай, его привозят из Тайваня. А печенье испекла моя невестка. Оно очень хорошее – не слишком сладкое.
Я разлил чай, превратив эту процедуру в небольшое священнодействие. Ли Пяо принял свою чашку и кивком поблагодарил меня. Потом он поставил чашку на подлокотник и левой, здоровой, рукой взял из поданной мною вазочки два печенья.
– Но как? – спросил я, указав на тщательно сервированный чайный поднос. – Как вам удалось это сделать?
Ли Пяо хмыкнул, и этот смешок был таким же теплым, как и его улыбка.
– Я ничего не делал – только налил в чайник кипятку и снял целлофан с вазы. Все это приготовил для меня вчера вечером мой внук, который приходил мне Помочь.
– А – я кивнул и попробовал чай. Он действительно был хорош, а печенье – так просто превосходно. – Я длительное время с удовольствием наблюдал, как ваши ученики каждую весну запускали воздушных змеев.
– И я тоже, – ответил Ли Пяо, и я впервые заметил на его лице тень печали.
– Мне хотелось бы знать, – продолжал я, – не окажете ли вы мне честь и не позволите ли продолжать вести занятия с вашими учениками. Нам придется начать их с запозданием на несколько недель, но регистратор колледжа сказала, что еще не поздно внести нужные изменения в расписание.
Я не счел нужным сообщать Ли Пяо, что на решение этой леди явно повлияло то, что я предложил вести занятия бесплатно.
– Я не имею ни малейших возражений! – удивленно произнес Ли Пяо. – Да и как я могу? Знания о воздушных змеях, об искусстве их изготовления и об управлении ими не являются моей личной собственностью.
– Это так, – сказал я. – Я надеялся, что вы сочтете возможным прийти и поделиться с учениками вашей мудростью. Я могу служить вашими руками, но я не обладаю вашими знаниями.
Ну, здесь я слегка покривил душой (хотя позднее выяснилось, что это была чистая правда), но я решил, что немного лести не повредит. Попросту говоря, мне хотелось снова увидеть, как над парком взмоют воздушные змеи и небо оживет.
При этом предложении старческие глаза Ли Пяо на мгновение радостно вспыхнули. Но потом он печально покачал головой.
– Я бы с удовольствием, но не могу. Врачи говорят, что я еще очень не скоро смогу ходить без посторонней помощи. Но даже если бы они и позволили, я не рискнул бы сесть за руль.
Я отпил еще немного чая и улыбнулся.
– Я могу забирать вас перед каждым занятием, а потом снова отвозить домой. Я даже готов каждый раз угощать вас обедом либо же выплачивать вам часть преподавательского жалованья, чтобы заинтересовать вас.
Я знал из разговора с регистраторшей, что Ли Пяо хорошо платили за работу, но теперь он на пенсии. Возможно, он не откажется от лишних денег…
– Я не могу брать за это деньги! – запротестовал Ли Пяо.
– Но вы будете вести занятия, – напомнил ему я.
– И тем не менее!
Теперь хозяин дома выглядел возмущенным.
– Почему, собственно, вы не должны получать денег за потраченное время? – возразил я. Пожалуй, вопрос уже был решен, оставалось уладить детали.
Мы поторговались за чаем и печеньем, договариваясь об условиях. Полагаю, это доставило нам обоим немалое удовольствие. Когда же мне показалось, что Ли Пяо может все-таки отказаться, я сказал:
– Вы не спросили у меня, чем я занимался в миру. Я был известным целителем – одним из тех, кто практикует традиционные методы. Возможно, я сумею ускорить ваше выздоровление…
Теперь он был мой – это было заметно невооруженным взглядом! Даже если бы у Ли Пяо и не было собственных причин согласиться на мое предложение, он не мог мне отказать: получилось бы, что он ведет себя эгоистично по отношению к родственникам, которым приходится выкраивать время, чтобы помогать ему.
– Вы владеете акупунктурой? – спросил Ли Пяо.
– Да, и траволечением, и кое-какими из менее известных методов.
Я взял его за скрюченный, парализованный указательный палец правой руки. Сделав глубокий вдох, я прогнал через палец часть моей демонской ци и почувствовал, как палец оживает. А потом Ли Пяо им шевельнул.
– Я принимаю ваше предложение, – твердо произнес он тоном человека, который потрясен и исполнен восхищения, но все же не настолько потрясен, чтобы утратить способность рассуждать здраво.
Мы обо всем договорились, и я сказал, что в ближайшее время регистраторша ему позвонит.
А потом я поспешил уйти. У меня не было желания морочить голову этому человеку. И еще меньше мне хотелось позволить ему умереть. В результате нашей недолгой беседы у меня сложилось впечатление, что Ли Пяо и вправду знает о воздушных змеях куда больше моего.

* * *
По субботам и воскресеньям, после обеда, я заезжал за Ли Пяо, чтобы отвезти его на занятия. Во время занятий он сидел на солнечном склоне холма и наблюдал за змеями. Потом я проводил очередной курс лечения и вез Ли Пяо обедать.
– Некоторые из ваших змеев очень, очень древние, – сказал он.
– Я приехал из удаленного района Китая.
– О некоторых подобных змеях я лишь слышал, но никогда их не видел.
– Скоро вы сможете делать их сами.
– Я верю вам. Вероятно, вы были очень хорошим целителем, прежде чем удалились от дел. К моей спине снова возвращается чувствительность, и я уже могу ходить, хоть и хромаю.
– Через месяц вы выбросите ваши костыли. В один из дней следующего месяца мы подняли в воздух всех наших разнообразных змеев – яркий цветник, состоящий из квадратов и прямоугольников (тот день был посвящен традиционным разновидностям змеев). Но прекрасная тайская Пакпао отказывалась летать надлежащим образом. Я передал мою сине-зеленую китайскую «бабочку» ученику, а сам отошел в сторону, чтобы вместе с Ли Пяо посмотреть, что можно сделать с заупрямившейся Пакпао.
Оказалось, что проблема связана с бечевой. Ли Пяо объяснил мне некоторые тонкости, касающиеся длины бечевы, а потом я снова поднял Пакпао в небо. Чтобы не рисковать столкнуться с каким-нибудь из змеев, что уже находились в воздухе, я отошел подальше от того места, где столпилось большинство моих учеников.
– Она неплохо выглядит, – заметил я. (Пакпао – это змеи женского рода. Более крупные змеи – мужского рода, их зовут Чула.).
– Она и вправду неплоха, – согласился Ли Пяо, но по его тону я понял, что внимание старика приковано к чему-то другому.
Я отвлекся от созерцания Пакпао и взглянул на восток. Внезапно поднявшийся ветерок гнал оттуда небольшую тучку. На меня упала капля дождя. Я почувствовал, что сейчас произойдет, но было поздно.
Раскат грома прозвучал одновременно с криком Ли Пяо:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42