Девочке совсем не хотелось смотреть на ее лицо, но у женщины были такие пронзительные голубые глаза, они так настойчиво смотрели на Хэйзел и, казалось, ждали от нее ответа.— Девчонка, будешь присматривать за этой. Корми ее. Следи, чтобы она ела, пила и ходила в туалет. Смотри, чтобы она умывалась. Но разговаривать с ней нельзя. Понятно?Хэйзел кивнула. Ей уже так много раз повторяли, что, если она будет разговаривать с этой женщиной, с ней сделают то же самое. И с малышками тоже. Она не может позволить себе такого.— Научишь ее шить, если она не умеет. Сделай ей приличное платье. Материю мы принесем.Хэйзел снова кивнула. Они ушли. Женщина осталась в каюте. Хэйзел потянулась в угол, аккуратно, чтобы не заголить ноги, и вытащила на середину пакет с едой. Она протянула женщине тюбик с пастообразным концентратом. Женщина закрыла рот рукой и отвернулась. Хэйзел вернулась в угол к малышкам. Те во все глаза смотрели на странную женщину.— Кто это? — еле дыша, спросила Брэнди.— Ш-ш-ш, — остановила ее Хэйзел.— Совсем голая, — выдохнула Стасси.— Ш-ш-ш, — она протянула малышкам куклы и принялась играть с ними в игру с танцами, которую сама же и выдумала.Брюн казалось, что каждое слово, которое она говорила Эсмей, кислотой выжжено у нее на теле. Дело практики, говорила она. Представь себе поршень и цилиндр. Все очень просто…Мысленно, про себя она снова и снова извинялась перед Эсмей, выкрикивая слова, которые уже не могла произнести. Как могла она так заблуждаться? Как могла быть настолько глупой? Такой самоуверенной? Как могла думать, что вся вселенная создана для нее?Тело ее постоянно ныло. Они все пользовались ею, много раз подряд, в течение многих дней, она даже потеряла им счет. Около месяца, потому что один раз у нее были месячные. В эти дни никто ее не трогал и даже в каюту к ней не заходил. Пока она снова не «очистилась», а потом все пошло заново.Вот груди у нее набухли, стали очень чувствительными, и однажды она уклонилась от очередных ласк. Мужчина удивленно остановился.— Потаскуха… — предупреждающим тоном начал он. Потом пощупал ее грудь и вышел. Она лежала, как лежала. Ей было уже все равно. Боли нет, и слава богу. В каюту вошел другой — его она уже узнавала, что-то вроде доктора. Он тоже пощупал ее грудь, измерил температуру и взял кровь на анализ. Спустя несколько минут он улыбнулся:— Ты беременна. Хорошо.Хорошо? Что же хорошего? Что она носит в себе детеныша одного из этих мерзких чудищ? Казалось, он прочел все, что пронеслось у нее в голове.— Тебе не удастся сделать ничего противоестественного. А если все-таки сделаешь, обречешь себя на полное одиночество. Поняла?Она бросила на него гневный взгляд, в ответ он ударил ее по лицу.— Ты не ранена, ты просто беременна. И когда тебя спрашивают, будешь отвечать, как положено. Понятно?Она кивнула против своей воли.— А теперь одевайся.Он, не отрываясь, смотрел, как она неуклюже надевает уродливое платье раструбом, которое сшила ей девочка, как завязывает пояс. Она набросила на плечи квадратный кусок ткани, которым, как платком, прикрывала руки. Они еще не научились пришивать к платью рукава.— Пошли, — сказал ей мужчина и привел ее в каюту, где ее ждали девочка с малышками. Девочка посмотрела на нее и сразу отвернулась. Брюн не могла точно определить ее возраст. На вид ей можно было дать лет одиннадцать-двенадцать, но если ей ввели имплантант для задержки половой зрелости, ей может быть и восемнадцать. Если бы они могли разговаривать или хотя бы обмениваться записками… Но в каюте не было никаких письменных принадлежностей, а на разговор девочка не осмеливалась. Если Брюн пыталась сказать ей что-нибудь губами, она сразу же отворачивалась.Дни тянулись за днями, абсолютно одинаковые. Брюн наблюдала, как девочка пытается успокоить и развеселить малышек, как она кормит их, убирает каюту. Она всегда была очень мягкой с маленькими, всегда пыталась хоть как-то приласкать их. Девочка принимала помощь от Брюн, но, казалось, боялась ее. Когда она протягивала Брюн пищу, как ей было приказано, глаза она опускала вниз или отводила в сторону.Брюн давно потеряла счет времени, только замечала перемены в собственном теле. Когда она почувствовала первые толчки, то разрыдалась. Сквозь слезы Брюн почувствовала, как кто-то нежно гладит ее по волосам и, подняв голову, увидела, что это одна из малышек, та, которую звали Стасси. Девочка склонилась к Брюн.— Не плачь, — сказала она очень тихо. — Не плачь.— Стасси, нет! — Это крикнула старшая девочка. Она оттащила ребенка в сторону. Брюн показалось, что ее снова словно ножом полоснули по сердцу. Неужели девочка думает, что она навредит ребенку? Неужели никто ее не пожалеет? Она старалась подавить рыдания, но ничего не получалось.Она пыталась меньше думать о себе и потому обращала больше внимания на других, особенно на старшую девочку. Наверняка она чужая среди этих людей, по крайней мере она не рождена среди них. Она очень плохо шила, совершенно не имела никакого понятия о крое. Мужчины приносили ей одежду на починку, и Брюн заметила, что эта одежда сшита мастерски, причем вручную, как самые дорогие штучные экземпляры импортного «народного» творчества. И конечно, девочка из их среды к такому возрасту должна была бы уметь неплохо шить.Брюн еще раз посмотрела на нее. Темно-коричневые волосы, как занавески, обрамляли с обеих сторон лицо. Она даже не знает, как зовут девочку… мужчины звали ее просто Девчонкой, а малышки Дорогушей.А если девочка чужая, откуда она? Никаких подсказок… Этот пуловер, который был пришит сверху к юбке, мог быть куплен в любом из посредственных магазинов, которых пруд пруди в каждом космическом порту. Порту? Может, ее украли с какой-нибудь станции? Или с корабля? Ничего примечательного в ее внешности нет. По цвету кожи и волос, по чертам лица она вполне может сойти за уроженку чуть ли не любой планеты. И все-таки она личность, со своим характером, со своей судьбой, так же как и Брюн. У нее есть прошлое, она должна была иметь будущее. Простое, обыкновенное, но самое что ни на есть реальное. Брюн поймала себя на том, что фантазирует, представляет, какая у девочки могла бы быть семья, какой дом… Она не знала, кем ей приходятся малышки. Может, это ее родные сестры, а может, просто пленницы. Как девочке удается все это выдерживать?Она снова чуть не задохнулась от слез. Руками обхватила растущий живот. Девочка бросила на нее быстрый взгляд. И вдруг в первый раз за все это время протянула руку и погладила Брюн. Тут Брюн уже не выдержала и разрыдалась. Глава 8 После того как «Шрайк» помог торговому судну, он подошел к Безаиру и аккуратно пришвартовался к одному из военных доков Оуверхолда, большей из двух орбитальных станций, обслуживающих планету. Швартовкой под бдительным оком Солиса командовала Эсмей, она сама пришвартовывала корабль к станции первый раз в жизни. Все прошло нормально, и, когда зажглись зеленые огоньки, Солис одобрительно кивнул головой и связался с начальником станции.— Корабль РКС «Шрайк» пришвартован. Разрешите начать разгерметизацию.— Разрешаю. Члены экипажа, выходящие на станцию, должны предъявить идентификационные удостоверения у стойки безопасности напротив выхода из дока.— Понятно. Мы не будем задерживаться на станции, так что развлекаться экипажу некогда. На берег сойдет мой интендант, он договорится о пополнении запасов.— Принято, «Шрайк». Вас уже ожидает груз.— Спасибо, сэр. — Солис отключил экран и состроил гримасу. — Эти гражданские настоящие идиоты — говорят о грузе прямо по каналу станционной связи. Любой, кто хоть немного умеет перекачивать информацию, мог сейчас это услышать.Он повернулся к Эсмей:— Лейтенант, пока я спущусь на станцию и заберу нашу почту, остаетесь за старшего на мостике. Думаю, что буду отсутствовать менее часа. Если задержусь, свяжусь с вами.— Так точно, сэр.Эсмей подняла трубку внутренней связи:— Двойную охрану к выходу, для капитана.— А заодно проведем сканирующую проверку. Последний раз Оуверхолд проверяла капитан Хирн, а у нас нет никаких оснований доверять ее сведениям. Пока меня не будет, как раз подготовите все, как следует.Ко времени возвращения Солиса сканирующие приборы ничего особенного не выявили, и он отправил Эсмей выполнять другую рутинную работу. Мастер Арбутнот вернулся со станции через несколько часов в состоянии крайнего раздражения, и Эсмей, проверявшая в то время сток воды в раковинах на камбузе, услышала, как он жаловался повару:— У них нет даже арпетанского джема, а он нам нужен, потому что скоро день рождения капитана. Я всегда закупаю его, он здесь намного лучше, чем в магазинах сектора Главного штаба. Сказали мне, что джема не будет, пока не придет рейсовый торговый корабль «Бороса». Ты же знаешь, как капитан любит этот джем, особенно зеленый с имбирем.— Странно. А почему корабль до сих пор не пришел?Повар взглянул на расписание, висевшее на стене камбуза.— Обычно мы приходим сюда на неделю, а то и на две позже этого торговца.— А в этот раз нет. Но говорят, что волноваться нет причин.Эсмей доложила об этом разговоре капитану Солису, умолчав, правда, о джеме.— Волноваться нет причин? Интересно. Думаю, надо переговорить с агентом по перевозкам «Бороса» здесь, на станции.Агентом «Бороса» оказалась женщина средних лет с плоским лицом. В ответ на вопрос капитана она спокойно пожала плечами:— Ну, вы же сами знаете, капитан, что корабли часто выбиваются из расписания. Капитан Лунд немного задерживается, это его последний рейс перед выходом на пенсию, но мы вполне ему доверяем.— Я ни капли не сомневаюсь в его честности, сомневаюсь лишь в том, насколько ему повезло на этот раз. Как он обычно приводит корабли, вовремя или с опозданием?— Лунд? Да он в девяносто трех случаях из ста приходит вовремя, а в последние пять лет и вообще никогда не опаздывал.— А это значит…— Плюс-минус сутки от предполагаемого времени прибытия, от момента отшвартовки в одном порту до пришвартовки в другом.— На всех участках?— Да… Постойте, я проверю.Женщина открыла файл и просмотрела его.— Да, сэр. На самом деле на участке, который заканчивается здесь, он часто приходил на двенадцать, а то и на двадцать четыре часа раньше срока.— Если бы мы не начали интересоваться, когда бы вы забили тревогу?— В нашей компании принято ждать трое суток, семьдесят два часа…. Плюс еще сутки на каждые десять суток пути. В случае «Элайаса Мадеро» на нашем участке это означает десять дней. Корабль должен был прийти на станцию позавчера, значит, осталось семь дней.По дороге на корабль капитан Солис не проронил ни слова, но когда поднялись на борт, сразу же попросил Эсмей зайти к нему в каюту.— Смотрите, в чем тут загвоздка. По расписанию путь от Кориана до Безаира занимает семьдесят два дня. Большую часть времени корабль идет внутри одной системы. Если учесть время прохождения сигнальных огней, корабль должен был исчезнуть с экрана сканирующих приборов всего шестнадцать дней назад.— А что слышно с Кориана?— Корабль покинул систему в полном порядке. Должен был идти вот по этому курсу. — Солис показал путь на карте. — Времени только-только… Если компания действительно планирует такой напряженный график, тогда понятно, почему они не волнуются, если корабль немного задерживается. Но мне кажется, здесь в тридцати случаях из ста должны быть задержки. А «Элайас Мадеро» всегда приходил вовремя. Догадываетесь, о чем речь?— Они срезали путь, — быстро ответила Эсмей. — Другого выхода нет.— Именно. Теперь надо понять, как они это делали.— Сотрудники «Бороса» должны знать, — высказала предположение Эсмей.— Да, но путь незаконный, его нет на официальных картах. Они могут не рассказать нам. Скажите, лейтенант, кому, вы думаете, можно поручить разведать все без лишней суеты и огласки?Эсмей перебрала в голове список экипажа, но она еще плохо их знала.— Я бы спросила у мастера Арбутнота, сэр.— Хорошо. Скажите ему, нам нужен человек, который может уговорить и скалу.Мастер Арбутнот сразу понял, что хочет от него Эсмей, и пообещал тут же прислать к капитану «юного Дарина». Через несколько дней они узнали все, что хотели узнать, правда, это мало что прояснило.— Система с двойным скоростным коридором, — сказал Солис, отпуская Дарина. — Хм-м-м. Давайте посмотрим, что скажут по этому поводу в «Боросе». Может, точка входа в коридор оказалась смещенной.— Почему человек, собирающийся на пенсию, идет на такой риск? — высказала Эсмей вслух свои мысли.— Возможно, он надеялся на стабильность скоростных коридоров. Некоторые такие системы остаются стабильными в течение десятилетий, но это абсолютно ничего не значит. Они очень опасны.Вдруг Эсмей осенило:— Если они везли контрабандный товар, тогда время, которое они выигрывали на этом коротком пути, давало им возможность разгрузить этот товар.А если кто-нибудь знал об этом товаре, то место для засады просто прекрасное.— Что ж… — Солис взъерошил волосы. — Надо все проверить. Я должен убедиться, что дело не в смещении скоростных коридоров.Местный агент «Бороса» к этому времени уже вполне была готова заявить о пропаже корабля. Но Солису понадобилось еще два дня, чтобы найти вышестоящее лицо из администрации консорциума, которое могло подтвердить, что корабли пользовались коротким путем.— Что-то здесь не так, — заметил он Эсмей. — Естественно, что они с нежеланием говорят о том, что корабли компании пользовались неофициальным маршрутом, но есть еще что-то… Я не уверен. А теперь давайте попробуем проложить курс в эту систему.Оказалось, что это не так-то просто сделать. Самое легкое было бы пройти путем, обратным тому, каким шло торговое судно, но на картах Флота не было данных для входа в указанные скоростные коридоры.— И еще, — сказал Солис. — Если мы пойдем им навстречу, то можем пересечь их путь. Нам надо войти в систему тем же путем, что вошли они.— Это займет намного больше времени. Солис пожал плечами.— Что случилось, то случилось. Я думаю, все произошло еще до нашего прибытия на Безаир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59