На расстоянии пятидесяти шагов от карточки Центральных властей, удостоверяющей личность, оно издает предупредительный сигнал. Тот факт, что оно не среагировало на вас, был одной из причин моих подозрений.— Да… Моя карточка в ящике туалетного столика, внизу.— Спокойно! На этом я предлагаю разойтись. Таким образом, если один из нас будет пойман, второй еще сможет прорваться под шумок.— М-м-м… Орел или решка?— Я пойду первым, милый мальчик. Итак, кратчайший путь к королевским покоям?Лафайет ему все объяснил.— Будьте осторожны, — закончил он, — вокруг всего крыла шесть колец охраны.— Не бойтесь! Я по-умному воспользуюсь звуковым проектором. И полагаю, вы можете с тем же успехом оставить себе оружие смерти. Но рекомендую использовать его только в крайнем случае. Этот образец ни разу не испытывали, знаете ли…— Большое спасибо. — О'Лири осторожно принял оружие.— Ну, думаю, медлить не стоит. Следуйте за мной минут… э-э… через десять. — Лом пошел к двери.— Подождите минуточку, — попросил Лафайет. — У вас есть сигнал для определения агента, а что мне использовать?— Я бы сказал, что любой незнакомец может оказаться тем, кого мы ищем. Так вот, дружок, увидимся при дворе. — Старик открыл дверь и выскользнул на лестницу.Лафайет слушал. Прошли две минуты, тревоги не было слышно.— Тем лучше, — пробормотал Лафайет. — Теперь моя очередь.Кларенс крепко спал, сидя в углу. Его голова свесилась на плечо. Он открыл глаза, растерянно мигая, когда Лафайет похлопал его по колену.— Я ухожу, Кларенс. Вы можете вернуться в караульную. Если кто спросит, скажите, что мы ушли домой. И огромное спасибо.— Проклятье! — сказал Кларенс, протирая глаза. Он во весь рот зевнул. — Я хочу остаться при деле, босс. Игра в плащи и кинжалы — вот это жизнь!— Конечно… Но нам вы нужны там, в войсках, на случай неудачи, вы же знаете реальное положение вещей!— Ага! Вот это да! Ребята же никогда не узнают, что я на секретном деле, которое выполняю так, будто бы все просто, и все такое…— Именно так… — Лафайет неожиданно подпрыгнул от резкого звонка, раздавшегося из шкафа за дверью.— Э, вроде в дверь звонят, — сказал Кларенс. — О'кей, если я открою, босс?— Это телефон, — сказал О'Лири и подхватил трубку. — Алло?— А, это вы? — сказал тот же голос, с которым он разговаривал в прошлый раз. — Послушайте, вы, там! Что-то происходит, очень важная персона желает сказать вам пару слов. Только подождите!Послышался треск, затем заговорил другой голос:— Алло? Я инспектор Никодеус. С кем я разговариваю?— Никодеус! Как я рад вас слышать! Когда вы вернулись?— Будьте любезны представиться!— Представиться? А, это все из-за голоса! Не обращайте внимания, это Лафайет. Просто считайте, что я немного охрип…— Немного что? Послушайте, мне сказали, что какой-то парень утверждал, что он О'Лири в другом облике, но о голосе ничего не было сказано!— Мой голос, — сказал О'Лири, силясь сохранять спокойствие, — не мой. Слушайте, Никодеус, здесь, в Артезии, очень срочное серьезное дело…— Момент, — перебил Никодеус. — Повторите, что вы мне сказали при первой встрече, если считать, что вы, как утверждаете, сэр Лафайет?— Слушайте, это необходимо?— Да, — ответил Никодеус тоном, не допускающим возражений.— Ну… э-э… кажется, вы меня спросили, откуда я, и я вам ответил.— А? Хм… Возможно, вы правы. Я думал… но все равно. А теперь скажите, какой предмет я вам показал, и вы впервые заподозрили, что я не просто придворный маг?— Дайте вспомнить… Зажигалку… «Ронсон»?— Ей-богу! Вы действительно правы!. Неужели это вы, Лафайет?— Конечно! Не будем терять времени! Как скоро вы сможете доставить сюда пару взводов особых полевых агентов, чтобы арестовать самозванца, который бесчинствует, пиная кошек, и спит в моей кровати?— Именно поэтому я и звоню, Лафайет, Когда я узнал, что кто-то был в Центральной и назвался вашим именем, я сразу же прозондировал ситуацию… и то, что я обнаружил, не годится…— Я уже знаю! Дело в том…— Дело куда сложнее, чем вы думаете, Лафайет. Вы когда-нибудь слышали о человеке по имени Квелиус?— Квелиус? Спецуполномоченный Квелиус?— Именно. Так вот, похоже, что Квелиус изменник. Он был руководителем исследовательских работ, вы же знаете…— Нет, я не знал, но уже слышал о нем. Рад, что вы подтвердили сведения моего друга Лома. Но нельзя ли отложить этот разговор, пока мы не разгребем этот беспорядок?— Именно об этом я и толкую, Лафайет! Квелиус, как выяснилось, скрылся со всем содержимым Центральной космической лаборатории, прихватив главного исследователя Джорлемагна. Из отдельных свидетельских показаний мы узнали, что он завершил конструирование прибора, с помощью которого планирует отрезать континуум Артезии от всех дальнейших контактов с Центральной, в результате — сместить весь локус в новую горизонтальную проекцию, обеспечивая себе вечную безопасность от ареста, и навсегда подчинить себе Артезию!— Никогда не слышал о подобном приборе! Это невозможно!— Вовсе нет! Фактически это оказывается совсем просто, если знать основы теории. Помните прибор под названием Ограничитель?— Еще бы мне забыть! Если бы не он, я не оказался бы в таком положении! Нельзя ли его отключить, чтобы я мог действовать?— Боюсь, это уже не в наших силах, — мрачно ответил Никодеус. — Первая часть плана Квелиуса уже реализуется. Начальным шагом было — воздвигнуть ограничительный барьер вокруг всего локуса, отрезав все физические контакты. Все приведено в действие буквально считанные минуты назад. Наша единственная связь отныне — этот телефон…— Вы имеете в виду, что больше не можете засылать людей?— И высылать. Теперь все зависит от вас, Лафайет. Вы как-то должны найти этого человека, Квелиуса, и арестовать его, пока не осуществлена вторая часть плана и Артезию не отрезали навсегда!— Сколько… сколько у меня времени?— Боюсь, немного. Возможно — минуты. В лучшем случае — часы. Предлагаю начинать действовать, используя все доступные возможности. Мне не требуется напоминать вам, что на ставке.— И Центральная ничем не может помочь?— Откровенно, Лафайет, если бы было вовлечено несколько жизненно важных локусов, если бы над Центральной нависла реальная угроза, то определенные чрезвычайные меры могли бы быть приняты. Но в данном случае только мой личный, сентиментальный интерес к Артезии вынудил меня попробовать позвонить. Простейшее решение для Центральной, как вы понимаете, — пустить дело на самотек. Несомненно, это та самая реакция, благодаря которой Квелиус рассчитывает на неприкосновенность. Пусть. Может быть, мы удивим его.— Я, с голыми руками, да еще один полевой агент, которых вы готовы покинуть? Что мы можем сделать?— Боюсь, все зависит от вас, Лафайет, — сказал Никодеус, голос которого начал пропадать во все усиливающихся помехах. — Я вам очень доверяю, вы знаете.— Как выглядит этот Квелиус? — крикнул Лафайет.— Немолодой человек, примерно пятьдесят три года, лысый, как яйцо.— Вы говорите — пятьдесят три года, престарелый и лысый, как яйцо?!— Точно. Не очень внушительной наружности, но смертельный противник…— С писклявым голосом?.— Д-да! Вы его видели?— О, да! Я его видел, — ответил Лафайет и глухо хохотнул. — Я провел его во дворец мимо стражи, прятал, пока она не ушла, подробно рассказал, как найти покои Адоранны, погладил по головке и отослал, куда ему надо…— …файет… что это… слышу вас… все хуже… — Помехи усилились, и голос Никодеуса утонул в них.— Фи, босс, что стряслось? — спросил Кларенс, когда О'Лири повесил трубку. — Вы белый, как могильный камень!— При данных обстоятельствах это недурное сравненьице! — Лафайет покусывал нижнюю губу, обдумывая положение.Лом, или Квелиус, по крайней мере не лгал, называя имя злодея этой земли. И он использовал его, как бумажное полотенце! Он забрался в ту же тюрьму, высосал из него всю информацию и удалился в безопасное место, оставив легковерного О'Лири на пути, ведущем прямо в руки поджидающего противника.— Что ж, я его и здесь как-нибудь перехитрю, — сказал О'Лири вслух. — Кларенс, ты хотел бы получить настоящее тайное задание?— Неужели, босс? Здорово!— Хорошо, слушай внимательно…
— Подожди пять минут, — заканчивал О'Лири свои инструкции, — потом начинай и помни: придерживайся своей версии, несмотря ни на что, пока я не дам тебе сигнал.— Понял, шеф.— Ну, пока! И желаю удачи. — Лафайет открыл двойные стеклянные двери, ведущие на балкон, вышел под дождь, моросящий с неба цвета старого олова.— Великолепно, — решил он. — Все точно вписывается в общую картину.Железная ограда была холодной и скользила под руками. Он перелез через нее и очутился в густых зарослях винограда, нащупывая ногой, куда можно встать.— Эй, — позвал Кларенс, перегнувшись, чтобы увидеть его. — Кто хочешь мог бы свихнуться, если б упал отсюда…— Я уже лазил, — успокоил его О'Лири. — Давай иди назад, пока не простудился.Он начал спускаться. Мокрые листья били его по липу, ледяная вода заливалась в рукава. К тому времени, когда Лафайет добрался до камня, перекрывающего ряд кладки стены в двадцати футах от крыши, он промок насквозь. Стараясь не смотреть на сто футов вниз, где простирался мощеный двор, он продвигался вокруг башни туда, где под ним бы оказалась покатая крыша жилого дома, крытая красной медью. Нужно было спуститься на пятнадцать футов до места, где он мог поставить ногу на выступ, который оказался куда более крутым и скользким, чем он его помнил.«Сейчас не время раздумывать», — твердо решил Лафайет и прыгнул плашмя. Он царапал руками влажную поверхность, соскальзывая все дальше и дальше, пока его стопы, а затем голени и колени не ощутили край, и тут, наконец, остановился.«Спокойно, сердце, успокойся…» Под пряжкой ремня у него был водосточный желоб. Он подтянулся в сторону, туда, где, по его расчетам было окно в маленькую кладовку, потом спустился через край. Окно было там, прямо перед ним, в трех футах под нависающим карнизом. Лафайет толкнул ногой шпингалет на ставнях — они распахнулись, хлопая на ветру. Вторым легким толчком он разбил вдребезги стекло, затем ботинком стряхнул осколки.— Хорошо, О'Лири, — прошептал он, вглядываясь в темный оконный проем. — Вот где пригодится книжка по акробатике, которую ты прочитал.Он раскачивался вперед-назад, вперед-назад. При движении вперед он отцепился, нацелив ноги в окно, и хлопнулся крестцом о пол комнаты.
— Ничего не сломал, — заключил О'Лири, когда ему удалось встать и проковылять несколько шагов. Он остановился, прислушиваясь к тишине. — Тревоги нет. Тем лучше. — Он приоткрыл на дюйм дверь в коридор. Путь был свободен. Не было даже обычных церемониальных постовых в дальнем конце. Лафайет выскользнул и тихо двинулся к белой с золотом двери покоев, ранее занимаемых любимым придворным Горубла. Внутри не было слышно ни звука. Он попробовал запор, тот поддался, и он вошел, закрыв за собой дверь.Комнатой теперь явно не пользовались. На мебели были чехлы, драпировки оттянули назад, окно закрыли ставнями. Лафайет подошел к противоположной стене, простучал дубовые доски, нажал нужную точку в верхнем левом углу, которую ему когда-то давно показал Йокабамп. Доска качнулась внутрь со слабым скрипом, и О'Лири вошел в затхлый коридор.— Лом не знал, что я придержал этот козырь, — порадовался он. — Теперь, если мне удастся добраться до Адоранны раньше его…Затем он совершил нелегкое пятнадцатиминутное путешествие по грубо обработанному известковому проходу в системе потайных ходов вверх по узким лестницам под низкими проемами балок, которые О'Лири постоянно задевал головой, до черной стены, за которой располагались королевские покои. Лафайет прислушался, но ничего не услышал. Неприметный замок от его прикосновения открылся, и панель мягко поехала в сторону. У дальнего угла толстого ворсистого ковра виднелся край большой кровати Адоранны под балдахином на четырех опорах. В комнате никого не было видно. Он вошел и обернулся на неожиданный свист, который издает клинок, покидающий ножны. Острие уперлось ему в горло, а взгляд Лафайета, скользнув вдоль лезвия шпаги, — во враждебное лицо графа Алана, у которого скулы ходили от напряжения.
— Остановись, Алан, — с трудом проговорил О'Лири, так как его голова была неудобно наклонена, — я твой друг.— Оригинальная манера входить в помещение, когда не замышляешь дурного,— съязвил Алан. — Кто вы? Что вам здесь нужно?— Думаю, мне лучше пока не называть своего имени, это лишь усложнит дело. Просто считайте меня другом Йокабампа. Он мне показал сюда дорогу.— Йокабамп… Что за чушь? Он лежит во дворцовой темнице, заключенный сумасшедшим узурпатором.— Да. Но так вышло, что я сам только что бежал из тюрьмы. О, Алан, не могли бы вы опустить шпагу. Вы пораните мне кожу!— Да-да, и еще несколько косточек! Говори, мошенник, кто тебя подослал?! Зачем? Уверен, ты замышляешь убийство.— Ерунда! Я на вашей стороне, понимаете?Дверь на противоположной стене комнаты открылась, и появилась стройная фигурка, одетая во что-то легкое небесно-голубого цвета. У вошедшей были прекрасные золотые волосы и огромные голубые глаза.— Адоранна, скажите этому клоуну, чтобы он убрал шпагу, пока не попал в беду, — попросил О'Лири.— Алан… кто…— Незадачливый убийца, — прорычал Алан.— Друг Йокабампа. Я пришел помочь! — возразил О'Лири.— Алан, опусти лезвие. Давай выслушаем беднягу.— Ну что ж, говори, но при первом неверном движении… — Алан сделал шаг назад и опустил шпагу. О'Лири пощупал горло и облегченно вздохнул.— Послушайте, — сказал он, — на формальности нет времени. Я рад видеть вас обоих в добром здравии. Ходят слухи, что вы умираете от таинственной лихорадки…— Опять это вранье, распускаемое предателем, которого я когда-то звал другом! — громко воскликнул Алан.— Сюда идет один тип, человек по имени Квелиус либо Лом. — Лафайет описал своего недавнего союзника. — Вы его видели?Алан и Адоранна отрицательно покачали головами.— Ясно. Он один из зачинщиков всего этого заговора. Ну, представьте на минуту, друзья, что я начинаю вписываться в картину на стороне защитников ваших интересов…— Приятель, ты слишком фамильярен, — начал было Алан, но Адоранна положила руку ему на плечо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22