— Опасность никому не грозит! Преступники скроются, будто их поглотит земля.— Надо бы вам заручиться поддержкой приближенных короля, — заметил Кортецилла. — Вам необходимы, принц, дружеские связи с мадридцами.— Прежде всего постарайтесь сблизиться с герцогом Мединой, — добавил патер Доминго.В эту минуту в проходе послышался шорох. Дон Альфонс и Доррегарай выхватили шпаги и бросились ко входу.Патер Доминго и Кортецилла молча переглянулись. Кортецилла казался особенно смущенным.Дон Карлос побледнел, отошел и схватился за шпагу.Ужас охватил всех присутствующих, все ждали, затаив дыхание.Уж не окружены ли древние руины? Не солдаты ли идут сюда по подземному ходу? В таком случае пять заговорщиков, или, скорее, претендент и его четыре сообщника, должны будут непременно погибнуть, потому что другого выхода из руин нет.— Сюда идут! — воскликнул дон Альфонс, приготовившись своей шпагой проткнуть всякого, кто бы ни вышел из узкого подземного хода на площадку. Доррегарай стоял возле принца с тем же намерением.— Измена! — воскликнул дон Карлос. — Нас предали! К оружию, друзья!— Кто идет? — закричал Доррегарай, высунувшись в проход. — Отвечайте, или вас ждет верная смерть!— Господа! Благородные доны, я не за тем пришел сюда, чтобы меня тут убили! Я пришел предложить вам свои услуги! — раздался глухой голос, и в проходе показался Изидор. — Кроме того, я ищу принца Альфонса.Но вот и принц! — продолжал Изидор, осклабясь и обращаясь к принцу, который стоял прямо против него. — Вложите же свои шпаги в ножны, благородные доны, в ы видите, я один, и я безоружен.— Черт возьми! Кто ты? — воскликнул Альфонс.— Изидор Тристани зовут меня, принц. Я прежде был слугой благородного дона де ла Ниевеса, — тут Изидор выразительно замолчал и подмигнул, — потом я был капралом, а теперь хочу быть карлистом.Доррегарай и дон Карлос вложили шпаги в ножны.— Как ты попал сюда? — спросил дон Альфонс, разглядывая пришедшего молодца.— Это все случилось своим чередом, — отвечал Изидор, посмотрев на окружающих. — Я не знаю только, могу ли я здесь все прямо высказать…— Говори. Благородным донам можно сказать обо всем.— И о ваших сердечных тайнах? — усмехнулся Изидор.— Ты прехитрый малый, кажется.— Вы послали курьера с письмом к герцогине Медине, — шепотом продолжал Изидор, — это так?— Тебе-то что за дело до этого?— А то, что герцогиня приказала мне съездить вечером в гостиницу Сан-Педро.— Как, ты прислан герцогиней?— Да, почти так, можно сказать.— У тебя есть письмо?— Боже упаси, ваше высочество! Герцогиня просто прислала меня к вам, потому что я хотел просить вас принять меня в ваши ряды. Вы можете теперь, ваше высочество, рассматривать мое появление как признак того, что послание ваше упало не на бесплодную почву…— Тут нет ни предательства, ни опасности, — обратился дон Альфонс к остальным, — молодец этот хочет присоединиться к нам.— Если позволите, ваше высочество. Но если я могу вам быть полезен в Мадриде, то только прикажите и… — Изидор добавил шепотом, повернувшись к дону Альфонсу: — У вас есть, может быть, поручение к светлейшей герцогине?..— Да, я дам тебе кое-что с собой. Ты пойдешь со мной до гостиницы.— И выпримете меня на службу к храброму дону Карлосу?— Об этом мы еще поговорим, — ответил Альфонс и обратился к остальным, которые все время вполголоса разговаривали между собой, а теперь стали прощаться.Вскоре все покинули руины.Дон Карлос, граф, патер и мексиканец поехали вместе, а дон Альфонс с Изидором поскакали под гору к гостинице Сан-Педро. VIII. Рыцарский подвиг дона Албукерке — Карамба! Пепито, сюда! Пабло, проснись! — кричал человек, с виду похожий на разбойника, лежавший в кустах на большой дороге недалеко от Мадрида. — Добыча, братья! Экипаж!— Да, дело, брат, — отвечал звонким голосом молодец, которого звали Пабло, протирая глаза. — Нам нужно еще несколько монет, чтобы дожить до войны.— Что случилось? — спросил третий, подойдя к остальным.У всех были смуглые загорелые лица, изодранное платье и большие круглые шляпы, сильно потрепанные непогодой. Матео и Пабло вытащили ружья и стали осматриваться, а Пепито вынул револьвер из-за пояса.— Видите там экипаж?— Это будет хорошая добыча! — с удовольствием заметил Пепито.— Да здравствует дон Карлос! — воскликнул Пабло. — Но прежде всего нам нужныденьги на дорогу!— Карамба! Мы уже спустили все пятьдесят реалов, которые нам дали при найме! Смотрите, кучер один сидит на козлах!— Вот я ему сейчас пилюльку закачу, — сказал Пабло, — это самое действенное средство. А ты, Матео, убьешь одну из лошадей. Вперед!Едва карета поравнялась с ними, разбойники бросились к ней, и в ту же минуту раздались два выстрела.Пепито кинулся к лошадям, чтобы схватиться за узду. Матео и Пабло от излишней поспешности оба промахнулись, и кучер стегнул лошадей.Но разбойники уже подбежали к карете, и пока Пепито удерживал лошадей, остальные двое отперли дверцы.— Пресвятая Мадонна! Помогите! — раздался женский голос. — Чего хотят эти люди?— Не трогайся, или я убью тебя! — пригрозил Пабло кучеру, а Матео вскочил в карету.— Помогите, ради Бога! Оставьте меня! — кричала испуганная девушка, стараясь вырваться из рук Матео, и, наконец, выскочила из кареты.— Мы хотим только взять с вас небольшую пошлину! — воскликнул Матео, выбежав вслед за девушкой и снова схватив ее.— Сжальтесь! Отпустите меня! — просила пленница. Кучер, напуганный Пабло, сидел неподвижно.— Помогите! — продолжала кричать путешественница. — Кто-нибудь, спасите меня! Помогите!— Молчите! Давайте деньги и отправляйтесь куда угодно! — прорычал Матео.— Ну, сеньора, торопитесь, — говорил Пабло, боявшийся, как бы выстрелы не привлекли кого-нибудь. — Деньги! Быстро!Кучер страшно злился про себя. Если бы госпожа не выскочила из кареты, ему бы, может быть, еще удалось ускакать от разбойников, но теперь делать было нечего. Перед ним стоял Пабло с заряженным ружьем, а Пепито в одной руке сжимал револьвер, а другой удерживал лошадей.Матео стал грозить сеньоре, когда она сказала, что у нее нет с собой денег. Он только хотел ее обыскать, как со стороны городских ворот показался офицер, привлеченный громкими криками напуганной девушки.Пепито и Пабло увидели его, но поняли, что он один.— Что тут такое? Отпустите сеньору! — раздался голос офицера.— Помогите! Спасите! — кричала сеньора в испуге.— Чей это голос? — тихо проговорил офицер. — Но как же это возможно?! Назад! Освободите сеньору или…Пепито и Пабло подскочили к подошедшему офицеру, и первый наставил на него дуло своего револьвера.— Ого! Разбойничье семя! — вскричал офицер, выхватив шпагу и наступая на своих противников.— Дон Мануэль Албукерке! — раздался голос пленницы. — Освободите меня!— Донья Инес!.. Это вы! — вскричал Мануэль, схватившись с Пабло, который фехтовал своим ружьем, в то время как Пепито тщетно пытался поймать момент, чтобы выстрелить в офицера из револьвера. Мануэль теснил своих противников с таким напором, что они вынуждены были отступить. При этом Мануэль ранил Пабло в руку. В эту минуту Пепито выстрелил, но Мануэль вышиб револьвер у него из рук и напал на оробевшего разбойника.Пабло, отступая, случайно оказался рядом с кучером, и тот с размаху стегнул его кнутом по лицу. Из раны на руке у него сильно текла кровь. Мануэль, сбив с ног Пепито, бросился к Инес, которую Матео оставил, увидев, что товарищи его наголову разбиты.— Карамба! — ругался разбойник. — И с одним-то мы не смогли справиться!Но он не брал в расчет силу и решимость Мануэля.Инес кинулась к своему избавителю, а он, ободряюще кивнув ей, тотчас повернулся к Матео.Пабло, лишившись одного глаза, оставил поле сражения, Пепито как раз пытался подняться, чтобы снова броситься на своего противника, но Мануэль решил исход боя, ударив Матео так, что покатился и он.Разбойники с позором бежали, но Мануэль их не преследовал. Он хотел лишь спасти Инес, разбойники его не интересовали.— О! Благодарю вас! Благодарю вас, дон Мануэль! — воскликнула Инес, все еще дрожа от страха. — Вы спасли меня от этих ужасных людей. Скорее прочь отсюда!— Не бойтесь! Но не садитесь снова в карету, позвольте мне довести вас до дома. Ступай домой, — обратился Мануэль к кучеру, — я приведу графиню во дворец.Молодая графиня, сердце которой все еще сильно билось, ни в чем не противоречила своему избавителю, позволяя распоряжаться, как ему будет угодно. Кучер тоже не смел ему противоречить.— Только ничего не рассказывай во дворце, пока я не вернусь! — крикнула кучеру графиня. — А то патер Антонио будет беспокоиться.Кучер стегнул лошадей, предварительно хорошенько удостоверившись, что разбойники действительно удалились, и карета быстро понеслась по дороге. Мануэль учтиво подал руку Инес.— Каким бы ужасным ни было для вас это происшествие, для меня, донья, это счастливый случай, — сказал он. — Я счастлив, что наконец могу говорить с вами без свидетелей.— О, как я благодарна вам за то, что вы спасли меня, дон Мануэль! Мой отец узнает обо всем, что вы для меня сделали, и вы должны будете принять и его благодарность, — отвечала Инес. — Вы удивились, встретив меня на этой дороге? Я была здесь недалеко у одной несчастной бедной девушки, которая живет за городом. Ее зовут Амаранта. Я возвращалась от нее…— Ив награду за ваше доброе дело вы попали в руки этих людей! Как хорошо, что я оказался у ворот в это время. Сначала я услыхал выстрелы, а потом ваши крики о помощи. Наконец-то мне удастся побыть немного с вами. Дворец ваш для меня закрыт, но если бы вы знали, как я ждал, как желал этого мгновения!— Вы знаете графа, моего отца, — сказала Инес, потупившись. — У него в отношении меня свои планы, и во дворце нашем не бывает ни веселых пиров, ни дорогих гостей.— Я бы тоже был для вас дорогим гостем, графиня? — спросил Мануэль.— Вы сомневаетесь? Вы не знаете разве, что ваше общество мне всегда приятно?— Да, вы правы, какой-то внутренний голос говорил мне, что вы расположены ко мне, и когда я услышал ваш голос, я был счастлив, потому что он подавал мне надежду на вашу любовь. Позвольте же сказать вам все, во всем вам признаться! Я смотрю на вас как на свою путеводную звезду! Да, донья Инес, я люблю вас, люблю пламенно!..— Дон Мануэль, — дрожащим голосом проговорила графиня, — я боялась этой встречи.— Так вы угадали, что уста мои не удержат перед вами тайны моего сердца? Скажите, как я должен понять ваши слова, как хорошее знамение или как дурное? Вы боялись этой встречи? О, не говорите мне этого, Инес! Не приказывайте сердцу молчать, скрывать свои святейшие надежды! Неужели вы не хотите меня выслушать?— Я не смею вас слушать, Мануэль!— Вы не смеете? Кто запретил вам это? Вы одна можете располагать своим сердцем. Вы должны меня выслушать, вы должны все узнать наконец! Я люблю вас со всем пылом молодости, я думаю только о вас! Где бы я ни был, вы всегда со мной, и я безгранично счастлив при одной мысли о том, что вы могли бы полюбить меня! Скажите же мне… скажите одно только слово, Инес, и я буду счастливейшим или несчастнейшим из смертных! Скажите мне, вы любите меня?— Да, Мануэль, я вас люблю.— Теперь пусть небо рушится, пусть свет провалится! Я любим!— Лучше было бы, Мануэль, если бы мы никогда не произносили этих признаний, — сказала молодая графиня.— Что значат эти странные слова?— Тогда, может быть, нам не пришлось бы проститься тотчас же после этого признания.— Проститься, Инес?— Не спрашивайте ни о чем, пощадите меня!— Что разлучает нас? Скажи скорей! Если ты любишь меня, кто может отнять тебя у меня, кто может разлучить нас?— Не спрашивайте, Мануэль, я не буду принадлежать вам никогда!— Ты только поманила меня блаженством и уже хочешь отнять его у меня!..— Судьба разлучает нас, дон Мануэль, — отвечала Инес.Пока они шли, уже совсем стемнело, и теперь они подходили ко дворцу графа Кортециллы.— Мне ничто не помешает назвать тебя своею, — продолжал Мануэль. — Ты еще не знаешь, как сильна и пламенна моя любовь! Я возьму, завоюю тебя, даже если стена препятствий станет передо мной! Я поговорю с графом, твоим отцом, сегодня же вечером…— Прошу тебя, не делай этого!— Ты хочешь прогнать меня с твоего порога? Значит, ты никогда не любила меня и вовсе не знаешь, что такое любовь…Волнение графини росло с каждой минутой.— Нет, я люблю тебя, тебя одного! — произнесла она.— Так докажи твою любовь и позволь мне войти с тобой. Сегодня же вечером все должно решиться, — настаивал Мануэль.— Ты не знаешь, о чем просишь, Мануэль!— Пусть это будет доказательством твоей любви.— Хорошо, я согласна, — вымолвила Инес с содроганием. — Может быть, наша судьба еще переменится.— Она переменится, она должна перемениться, клянусь своим спасением! Я начинаю понимать твои слова: ты хотела сказать, что отец сам хочет распорядиться твоей рукой?— Он уже обещал ее другому.— Он переменит свое решение, когда я поговорю с ним.— Дай Бог, — прошептала графиня, входя в дом вместе с доном Павиа.Старик-швейцар доложил ей, что граф уехал, но скоро вернется.Инес повела своего спутника в покои, чтобы там дождаться возвращения отца. Она была сильно взволнована, страх и надежда боролись в ней. Сердце ее принадлежало Мануэлю, который только что так горячо признался ей в любви, но рука ее была обещана другому, и один лишь ее отец мог развязать узы, связывавшие ее с этим последним.Едва Инес вошла с Мануэлем в свои покои, как услышала во дворе топот копыт.Полная мрачных предчувствий, подбежала она к окну и отдернула занавес. Она посмотрела вниз, и легкий крик вырвался из ее уст.— Отец! И с ним… — голос изменил ей, она пошатнулась, но, быстро поборов свой страх, бросилась к Мануэлю.— Вы не должны здесь оставаться, уходите скорей, — шепнула она.— Что случилось?— Не спрашивайте! Если любите меня, то пожалейте и повинуйтесь, они идут… Не выходите отсюда, я вас спрячу.— Но скажите же…— Вы узнаете, только не теперь, Мануэль! Поклянитесь, что вы не выдадите себя ни звуком, что бы вы ни услышали. Подумайте обо мне, дело идет о самом святом для меня — о моей чести и репутации!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60