— Ах, это просто был розыгрыш, чтобы рассердить тебя, — без всякого стыда признался он.— Зачем? — Ее лоб нахмурился от удивления.— Чтобы ты не искушала меня на завершение нашего брака, пока… — Эйрик вдруг замолчал, увидев, как в лучистых фиалковых глазах закипает ярость. Пожалуй, он признался слишком легко и слишком во многом. Некоторые женщины бывают очень вспыльчивыми, и с ними надо обращаться осторожно. В своем гневе он совсем забыл про дипломатию.— Искушала тебя? Искушала? — вскипела Идит. Ее упрямый подбородок вскинулся до небес, и оказалось, что они с мужем поменялись ролями. Незаметно от него схватив две пригоршни грязи, она швырнула их ему в лицо. Мгновенно ослепнув, он сел на корточки и отпустил ее, пытаясь протереть глаза от грязи. Когда наконец зрение вернулось к нему, Идит стояла перед ним подбоченясь и с вызовом глядела на него. — Ты поистине самонадеянный ублюдок.— Мне не нравятся ни твои слова, жена, ни тон. — Осознав, что у них по-прежнему много зрителей, Эйрик рявкнул на всех, кто столпился в дверях кухни: — Убирайтесь! Все до одного! Мне надо потолковать со своей женой наедине.Бритта захихикала и сказала что-то вроде того, что они похожи на двух свиней в хлеву. Берта похотливо засмеялась и сделала странное замечание насчет того, что даже самые плоские груди могут показаться трясущимися, если их покрыть грязью. Сигурд и Вилфрид просто хохотали.Когда они наконец остались одни, Идит, стоя перед ним лицом к лицу и тяжело дыша, упрекнула его:— Ты посылал человека шпионить за мной, хотя я и дала слово, что буду верна тебе. Ты поверил, что я в заговоре с твоим злейшим врагом — моим злейшим врагом. И ты собирался переспать с другой женщиной, просто чтобы избежать моих неприятных прикосновений?!— Неприятных? — ахнул он. — Миледи, ты сильно заблуждаешься, если не видишь, как я жажду твоего тела… и твоих прикосновений.— Правда? — Радость, вспыхнувшая на миг у нее на лице, погасла, когда она поняла всю подоплеку его слов. — Так ты говоришь, что нарочно устроил сцену с мавританкой в своей спальне?— Я повторяю, это был розыгрыш. Я вовсе не намеревался спать с этой женщиной. Ведь она замужем за моим воином.— Какой обманщик!Идит заморгала, чтобы прогнать слезы, наполнившие ее фиалковые глаза.Эйрик почувствовал легкий укол вины.— Я хотел знать наверняка, — оправдываясь, сказал он.— Почему ты не мог спросить у меня? Я бы сказала тебе всю правду.— Так ли это? — тихо проговорил он.И тут Идит поймала в светлых глазах Эйрика странное выражение и внезапно поняла, что он знает про ее маскарад. Так вот чем объясняются все его выходки в последние дни!— Давно? — спросила она, на всякий случай пятясь назад. — Ты давно знал об этом?Он пожал плечами:— Давно.— И ты… сердишься на меня?Он кивнул и шагнул к ней. Она отступила на шаг.— Ну, я тоже сержусь на тебя.— О? — Он сделал еще шаг.На этот раз она отступила на два шага.— Ты шпионил за мной.— И не без оснований.— Может, у меня имелись веские причины для моего… моего маленького, безобидного обмана.Эйрик усмехнулся, услышав, какие она выбрала слова, а Идит вдруг обнаружила, что он подошел к ней еще на два шага, пока она говорила. Она отошла на пять шагов, так, на всякий случай, и он улыбнулся ей хищной улыбкой, которая ей совсем не понравилась. Ей показалось, что она беззащитная птичка, оказавшаяся — перед старым, хитрым котом.— Может, ты соблаговолишь просветить меня насчет своих мотивов? — спросил он, задумчиво потирая испачканную грязью верхнюю губу.— Ты выглядишь очень смешно — голый, покрытый грязью, — заявила, не подумав, Идит. На самом деле он казался ей удивительно мужественным и неотразимо прекрасным. Конечно, она никогда ему этого не скажет.В кристально чистых глазах Эйрика сверкнули озорные искры.— Ах так, тогда будет справедливо нам сравняться.Идит опешила, брови ее нахмурились. Она сказала, что он выглядит смешным, стоя голый и покрытый грязью. Поглядев на себя, она увидела, что тоже вся покрыта грязью. Оставалось только…Ее рот открылся. Он не посмеет!Эйрик прыгнул на нее.Видимо, посмеет.Перебросив Идит через плечо, Эйрик понес ее, не обращая внимания на вопли и бешено дрыгающиеся руки и ноги. Он тащил ее к пруду, лишь кротко качая головой на совсем не свойственный для леди подбор выражений.Господи, он любил хорошую драку, и эта его упрямая, властная и надменная жена сулила ему неплохую забаву. Без всяких колебаний он вошел по колено в ледяную воду питавшегося родниками пруда. Несмотря на жаркое солнце, их купание обещало быть бодряще холодным из-за недавнего дождя. Он широко улыбнулся и окунул Идит в воду прямо в одежде.Она вынырнула, отфыркиваясь и выкрикивая все оскорбительные прозвища, какие только могла придумать:— Отвратительный чурбан! Мерзкий деревенщина! Проклятый ублюдок! Похотливый болван!Эйрик снял без всякого стыда набедренную повязку и приблизился к ней.— Ну-ка, поглядим, что я купил в брачной сделке, жена.— Купил? Купил? Ты не покупал меня, мерзавец. Если уж на то пошло, это я купила тебя своим приданым! — завизжала она, пытаясь проскочить мимо него к берегу в намокших одеждах и стараясь сохранить при этом как можно больше достоинства. Она уже потеряла в воде и плат и обруч, а остальная одежда соблазняюще прилипла к телу.Эйрик в ответ на ее дерзкие выпады лишь насмешливо поднял бровь, не в силах оторвать глаз от чистой линии ее грудей, бедер и длинных ног.— Ну, что ж, тогда мы оба проверим свои покупки.Когда он шагнул вслед за ней на мелководье, она пронзительно ахнула, заметив, что он снял с себя все.— И у тебя совсем нет стыда?— Ни капли.Он стал срывать с нее одежду. Задача оказалась нелегкой, поскольку она брыкалась, царапалась и клялась мстить беспрестанно и до конца дней.— Не смей трогать меня… ох, ты разорвал мое платье, неуклюжий ублюдок!— А ты перестань так крутиться. Ты скользкая как угорь. Ох! Ты оцарапала мне нос. До крови оцарапала своими когтями, — возмутился он и окунул ее в воду.Она вынырнула, отплевываясь.— Ублюдок! — И сама бросилась на него, опрокинула и попыталась встать коленями на грудь. Нос у него горел, и он едва избежал роковой травмы, когда она попыталась ударить его коленом в пах.— Идит, что за ухватки! Как у торговки рыбой. Пора тебе вести себя, как подобает жене.— Ха! А уж ты только что вел себя как галантный рыцарь, а не как грубый тролль.— Тролль! — воскликнул он. — Сейчас мы посмотрим, кто тут тролль. Довольно с меня твоего упрямства и не женских выходок. — И, забыв про нежность, он грубо сорвал с ее тела платье и нижнюю сорочку.— Погляди, что ты сделал с моей обувью! Ох, ты заплатишь мне за весь урон, который нанес моим вещам.Усмехнувшись при виде комично плавающих рядом башмачков из мягкой кожи, он сдернул с ее ног чулки.Оставшись нагой, Идит не дала ему возможности полюбоваться на ее прелести. Выскользнув из его хватки, она нырнула в воду и поплыла прочь, давая ему возможность лишь мельком увидеть ее голые ягодицы и восхитительные ноги.Он улыбнулся.Затем, схватив мыло, которое Бритта оставила на берегу, в несколько взмахов догнал ее и, схватив за волосы, поволок назад к берегу. Там уселся на берегу, а ее зажал между коленей так, что она оказалась сидящей в воде. Ее крики, несомненно, слышали даже в Йорке.— Теперь бойся встать ко мне спиной, ты, проклятый язычник, викинг, ненавистный зверь, иначе я отплачу тебе за все сторицей.— Я дрожу от страха, миледи. — Быстро, пока она не улучила возможности вырваться и на самом деле нанести ему какую-нибудь травму, Эйрик намылил ее длинные волосы, затем окунул с головой в воду. Трижды он повторял процедуру, не обращая внимания на яростные крики.Решив наконец, что удалил весь жир с ее волос, он отпустил Идит. Она сердито закинула свои длинные, мокрые волосы за плечи и бросилась прочь, не давая ему как следует разглядеть ее тело. Что ж, ладно, потом у него будет для этого предостаточно времени.Тогда он приступил к собственным омовениям, зайдя туда, где поглубже. Вымыл волосы и тело, несколько раз нырял, чтобы смыть всю грязь. А когда наконец появился из воды, Идит стояла на берегу, одетая в платье из нежного лавандового шелка, перехваченное поясом, и расчесывала длинные, до пояса, волосы.И она была прекрасна.Вероятно, Бритта не принесла нижнее белье для его леди супруги, хвала богам, поскольку тонкая ткань подчеркивала ее женственные прелести. Она оказалась стройной, как он и подумал вначале, однако вовсе не тощей. И вновь он отругал себя за то, что был таким слепым болваном.Его губы дрогнули в улыбке предвкушения. Он протянул руку к полотенцу и медленно, не спеша, удалил с тела влагу, все время поглядывая на жену.И она тоже глядела на него. С опаской.Он почувствовал, как твердеет его желание под ее пристальным взглядом.Она вспыхнула и отвернулась.— Наконец-то мы осуществим наш брак. Ты понимаешь это, Идит, или нет?Она заколебалась и прикусила нижнюю губу, затем кивнула и проворчала:— Только не думаю, что стану стоять ради тебя на четвереньках.Глаза у Эйрика расширились.— Ну, возможно, в этом не будет нужды; я же вижу теперь, что ты не походишь на зад мула.Идит метнула в него острый взгляд, который ясно сказал, что это он сам похож на зад мула.— И не думай, что я тебе дам такую пятичасовую свечу для твоих похотливых целей, — язвительно добавила она.— Что?Она пренебрежительно махнула рукой:— Ну, ты знаешь… тот лотос с пятью лепестками, о котором ты распространялся. О, я понимаю, что не могу избежать теперь брачного ложа, но не думай, что найдешь во мне союзницу в своих извращениях.У Эйрика не сразу забрезжило понимание, а сообразив, он громко рассмеялся. Боже милостивый, Идит поверила его немыслимой истории про пятичасовые любовные турниры и, несомненно, ожидала такой же прыти от него в их брачную ночь.— А… освежи мою память, Идит… сколько раз, я говорил, женщина впадала в экстаз в тот вечер?— Я точно не помню, — сказала она, и ее лицо мило зарделось. — Семь или восемь раз, кажется.— Се… семь или восемь? — переспросил он, пораженный собственной фантазией. Потом содрогнулся, вспомнив о другом. — А сколько раз, по моим словам, впадал в экстаз мужчина за эти пять часов?— Двенадцать, — не колеблясь ответила она.Эйрик издал глухой стон и шагнул ближе. Взяв из ее рук гребень, бросил его на землю. Потом, схватив за талию, которая как раз подходила к его ладоням, поднял ее от земли так, что их тела встретились — бедро к бедру, живот к животу, грудь к груди.Наклонив голову, он хрипло пробормотал возле ее губ:— Идит, я боюсь, что не выдержу и пяти минут, не говоря уж про пять часов.— Ах, так я и думала. Мужчины всегда хвастаются способностями, которых не имеют.Он прижался кончиком языка к родинке над ее верхней губой, затем обвел края тонко очерченных губ с умопомрачительным удовольствием:— Ты уже недовольна мной, жена?— Нет, теперь мы, по крайней мере, можем договориться. Меня совершенно не волнует длина любовных игр. Мне лишь бы поскорей все завершить, и дело с концом, — заявила она неубедительным и сконфуженным тоном, откинув назад голову и стараясь увернуться от его губ. Такой жест лишь открыл ему доступ к ее гладкой шее.— Ах, тут ты ошибаешься, жена. Мы зажжем твою проклятую пятичасовую свечу, — сказал он, уткнувшись в теплую кожу, — и я обещаю доставить тебе длительное удовольствие… даже если нам обоим придется вновь, и вновь, и вновь впадать в экстаз, пока не выдохнемся.Идит как-то сразу растерялась и не находила слов. Однако бешеное биение жилки на ее шее предательски щекотало его губы. ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Когда они направились к замку, Эйрик небрежно положил руку ей на плечо.Она исподлобья взглянула на него.Он подмигнул.«Какой это муж подмигивает своей жене?»Идит увернулась от него.— Перестань меня дразнить, — заявила она и, вырвавшись вперед, пошла быстрым шагом.— Я? Дразню? Я просто веду себя так, как подобает супругу. Кстати, Тайкир был прав насчет твоих бедер.Она — оглянулась через плечо и увидела, что его глаза бесстыдно прикованы к ее заду. Святой Хиларий, мысли у этого человека следуют лишь по одной дорожке. Она остановилась и стала дожидаться его, вовсе не собираясь выставлять на обозрение свой зад в тонком шелковом платье, тем более что Бритта забыла принести ей сорочку либо что-то из нижнего белья.— Тебе и впрямь не мешает привыкнуть к моим прикосновениям, Идит, — небрежно заметил он, пытаясь переплести свои пальцы с ее.Она оттолкнула его руку:— Зачем?— Поскольку я намерен часто это делать.Она непонимающе нахмурилась. Когда до нее дошло, что он собирается часто ласкать ее, она жарко вспыхнула от покрасневшего лица до, несомненно, внезапно налившихся грудей.— Ты… ты… распутник, — выпалила она, подыскав наконец подходящее слово, чтобы пресечь его потуги на игривость. Он явно сказал это не всерьез, просто хотел распалить ее гнев. По крайней мере так она думала, пока не заметила, что его глаза с интересом уставились на ее грудь.Она опустила взгляд и едва не застонала. Ее соски напряглись и стали жесткими. О Господи.— Ты случайно не извращенец?Эйрик засмеялся, и крошечные морщинки вокруг его глаз украсили его лицо самым восхитительным образом. Он убрал со лба густые волосы, которые солнце уже высушило. Свежевымытая, загорелая кожа сияла здоровьем, жизненными силами и суровой мужественностью. Поистине супруг ее греховно красив. И представлял серьезную опасность для ее с трудом завоеванной независимости.— Нет, Идит, я не извращенец.— Тогда почему ты так много говоришь о прикосновениях и блуде?— Вероятно, оттого что прошло много времени, с тех пор как я этим занимался.Это ее удивило. Ей хотелось спросить, почему же это давно, если он предположительно навещал свою любовницу между их помолвкой и его возвращением в Равеншир несколько дней назад, но у нее язык не повернулся. Если спросишь, он сразу поймет, что ее это интересует. А ей безразличны и он, и все другие мужчины. О Господи.— Уже три месяца, — сказал он, давая ответ на ее невысказанный вопрос.Глаза ее расширились, и против воли волна радости нахлынула на нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49