Он словно давал понять, что все будет, как она говорит. Она владелица, пусть сама справляется и с этой ситуацией. Или, наоборот, не справляется.
«Но чего он сам-то хочет? Хорошо бы знать, — думала между тем Джэнет. — Интересно также узнать, почему он убеждал Камберленда сделать его опекуном и попечителем. И почему закупает семена на свои собственные деньги?»
Живя с Кэмпбеллами, Джэнет убедилась в том, что люди его социального статуса от мук совести не страдают, их не мучат сожаления, раскаяние. Даже ее отец, хотя и любил дочь, никогда и ни в чем перед ней не извинялся.
Нет, у Брэмура есть какая-то затаенная причина. Или цель. Ведь его интересуют только деньги и титулы — он сам в этом признался восемь лет назад…
Энгус в смущении переминался с ноги на ногу. Он не очень-то вежливо вел себя с графиней и теперь не знал, что же сказать. Зато его жена знала.
— Благодарим вас, миледи, — прошептала она.
— Не стоит, — ответила Джэнет. — Вы тоже были добры, когда предложили мне тогда миску супа. — Она подошла к тележке, сняла-корзину и вернулась. — Здесь мука, бекон, картофель и несколько кур. Если вам понадобится еще мука, пришлите кого-нибудь из мальчиков в поместье.
Лицо женщины задрожало, но она не заплакала, а, сделав над собой усилие, молча кивнула.
Джэнет снова села в тележку рядом с детьми и взмахнула вожжами. Она понимала, что ее присутствие сейчас только смущает арендаторов. Через несколько мгновений Брэмур уже ехал рядом с тележкой.
— Куда теперь, миледи?
И как раз в этот момент захныкал Колин.
— Недалеко отсюда есть водопад, мы там можем остановиться и отдохнуть.
Джэнет решила, что сможет там покормить Колина, укрывшись за большим камнем. Надо было захватить еды побольше. Все-таки напрасно она взяла с собой детей. Брэмур ясно дал понять, что не уедет, пока всего не осмотрит, и сегодняшняя поездка его только задержит. А она бы хотела, чтобы он уехал пораньше. Не может она относиться к нему равнодушно! И еще никогда с тех пор, как Нил ее оставил, она не чувствовала, как ей нужна помощь мужчины и надежного человека.
Маркиз Брэмур ехал рядом и молчал. Джэнет украдкой взглянула на него, однако его взгляд был устремлен прямо перед собой. Для него этот день, по-видимому, самый обычный, и он не вспоминает о тех блаженных днях, что они когда-то провели вместе…
А Нил молча гордился ею. Она очень хорошо справилась со всем, оказавшись в трудном положении. Он намного дольше нащупывал эту невидимую, но прочную связь хозяина с арендатором — возможно, потому, что до последнего времени не был собственно хозяином и ничего не мог обещать арендаторам. Так или иначе Нилу было приятно, что Джэнет так заботится о людях.
Да, он хочет, чтобы она владела Лохэном. А для этого необходимо, чтобы арендаторы хорошо к ней относились, и она сама своими поступками должна завоевать их доверие. Когда она этого достигнет, он сможет вернуться в Брэмур и продолжить дело, начатое им самим. А что потом? Долгие годы одиночества…
Нил смотрел на тележку с детьми, и сердце у него разрывалось. Ему очень хотелось взять на руки малышку Аннабеллу и почувствовать, как ее ручонки обнимают его за шею. И чтобы Грэйс взглянула на него доверчиво. А Рэйчел он мог бы рассказывать разные занимательные истории. Но сейчас все они смотрели на него настороженно. Господи, как же они жили, если всего боятся? И каково приходилось самой Джэнет?
Стараясь не глядеть в ее сторону, Нил внимательно рассматривал суровую землю, поросшую вереском и чертополохом. Эта земля подходит для пастбищ, однако людей она не прокормит.
Они подъехали еще к одному коттеджу, но он был пуст.
— Эти уехали, — сказал Нил Джэнет. — К сожалению, ваши книги по хозяйству так небрежно велись все эти годы, что мне трудно судить, сколько у вас осталось арендаторов вообще. И нет отчетов управляющих.
— А у нас и не было управляющих. Аласдэр считал, что это необязательно. Мне кажется, ему хотелось, чтобы все отсюда ушли.
— Брошенные земли можно использовать для разведения овец.
Джэнет, прищурившись, взглянула на него, и ему стало не по себе.
— Ну что поделаешь. Ведь этих людей уже не вернешь… — пробормотал Нил.
Джэнет нахмурилась:
— А ведь я даже не знаю, что случилось с теми, кто жил на землях отца. Все угодья были конфискованы. Аласдэр рассчитывал, что они перейдут к нему как мое приданое, но их отдали какому-то англичанину.
Он выслушал Джэнет молча, но про себя решил, что обязательно наведается в прежние владения ее отца и посмотрит, нельзя ли там что-нибудь предпринять. Например, пригласить туда нескольких арендаторов — если, конечно, не все погибли во время камберлендовских набегов.
Нил взглянул на солнце и решил, что, наверное, уже часа два пополудни. Пока они будут есть, животные тоже отдохнут, а после они повернут в Лохэн. Завтра он с Тимом поедет распределять семена и сам как следует оценит состояние пахотных земель. И он ясно даст понять, что если Джэнет тоже решит поехать с ним, то уж теперь они поедут верхом, а не в тележке.
Ярко сияло солнце, голубело небо, от утренних туманов не осталось и следа. День был прекрасный, что для Горной Шотландии редкость, и Джэнет чувствовала себя довольной и умиротворенной. Они почти подъехали к водопаду, который она видела накануне. Джэнет передала вожжи Кларе и теперь пыталась успокоить песенкой голодного Колина.
Странно, но, когда они совсем приблизились к водопаду, Джэнет показалось, будто она видит его впервые. Вода бежала по склону холма, поросшего вереском, и бурлила на отполированных ею камнях. Солнце играло в мельчайших брызгах воды, и ложбина у подножия холма, куда стекала с шумом вода, казалось, была полна бриллиантов. Вчера ее не поразила угрюмая красота холмов — возможно, потому, что они были наполовину окутаны туманом и глядела она на них сквозь слезы. Сегодня же при виде водопада, окруженного пурпурным вереском и золотистым чертополохом, душа ее воспарила.
Джэнет жила в здешних местах уже четыре года, но мало где бывала и что видела. Они никогда не выезжали с Аласдэром на лошадях, чтобы прогуляться, а одной он ей ездить запретил, но теперь она смотрела на Лохэн совсем другими глазами. Глядя на окрестности с парапета замка, она чувствовала Лохэн тюрьмой, а теперь он дарил ей чувство свободы. Если бы только не было рядом завистливого Реджинальда и во все вмешивающегося Брэмура! Однако следовало признать, что вмешивается он с пользой для дела.
Нил спешился и подошел к тележке.
— Пусть Клара возьмет мальчика, а я вам помогу сойти.
— Нет, это вы возьмите Колина, — неожиданно для себя сказала Джэнет и протянула ему ребенка.
Вид у Нила был испуганный, словно она предлагала ему горсть раскаленных углей. И все-таки он протянул руки, взял Колина, но держал его так, словно он сделан из стекла, — неловко, неуклюже и при этом очень бережно. Колин захныкал и потянулся к матери, но она в этот момент помогала выбраться из тележки Аннабелле и Рэйчел. Когда же Джэнет повернулась к Нилу, чтобы снова взять Колина, оказалось, что они уже пришли к полному согласию. Колин ворковал, а Нил глядел на него с нескрываемой нежностью. Малыш даже не пожелал уходить от Брэмура и цеплялся за него ручонками.
— Ах ты, предатель, — прошептала Джэнет на ухо сынишке.
— Черт побери, — внезапно выругался Нил. Джэнет проследила за его взглядом — и замерла: Самсон поднял лапу и обмочил маркизу сапог.
Рэйчел сразу же подхватила щенка и прижала его к груди.
— Пожалуйста, не бейте его! — воскликнула она.
На лице своей робкой Рэйчел Джэнет прочла готовность сражаться за щенка до последнего. Аннабелла готова была заплакать, а Грэйс выступила вперед и заслонила Рэйчел своей хрупкой фигуркой.
Джэнет во все глаза глядела на Брэмура. Ее муж на его месте сейчас убил бы собачку, и девочки это знали.
— Не сердитесь, ведь он еще щенок. Извините нас… — с трудом, глотая слезы, пробормотала она.
— Вас? Но ведь это не вы облегчились на мой сапог! — весело сказал Нил. Однако его ответ не разрядил напряженной обстановки.
— И меня простите, — сказала вдруг Аннабелла.
— Вы можете побить меня, — дрожащим голосом, но решительно предложила Рэйчел.
На щеке Нила дрогнул мускул, он нахмурился:
— Но я вовсе не собираюсь никого бить, щенка в том числе.
— Правда? — удивилась Грэйс.
— Правда, — ответил Нил, но не улыбнулся. Взгляд у него по-прежнему был строгий, и девочки ему не поверили. «Может быть, они правы?» — подумала Джэнет. Когда-то она вот так же считала Аласдэра неспособным ударить ребенка. Однако очень скоро ей пришлось убедиться в своей неправоте.
Она внимательно вгляделась в лицо Брэмура и вдруг поняла: под его строгостью скрывались уязвимость и беспомощность, он был недоволен не ею и не детьми, а тем, что они его так испугались. Судя по всему, ему невыносима была сама мысль, что его можно бояться. А беспомощность он чувствовал потому, что не знал, как же с этим бороться.
Джэнет наклонилась, взяла щенка на руки и погладила. Самсон, которому передался страх Рэйчел, дрожал всем тельцем.
— Все в порядке, — сказала Джэнет.
Брэмур сглотнул комок в горле и слегка поклонился:
— Я, наверное, должен извиниться перед вами. При дамах нельзя употреблять крепких выражений. Надеюсь, вы благосклонно примете мои извинения.
— А как же… сапог? — с трудом выговорила Грэйс.
— Моему сапогу иногда приходилось гораздо хуже, уверяю тебя. Просто все случилось так неожиданно… Но вы меня простите, я не привык к столь многочисленному обществу таких прелестных молодых леди. И вы можете, ни о чем не беспокоясь, спустить Самсона на землю. Я не собираюсь бить его.
Он улыбнулся, но в его глазах Джэнет увидела боль. Ему было больно, очень больно, что девочки сочли его способным на жестокое обращение с беззащитными детьми и животным. «Господи, какой же глубокий страх заронил в наши души Аласдэр! — подумала Джэнет. — Девочки так испугались. Да и я сама усомнилась в нем…»
8
Нил изо всех сил пытался успокоиться. Редко ему приходилось видеть такой невыразимый страх на детских лицах. Но он усмотрел этот страх и в глазах Джэнет. И это было почти невыносимо.
Жаль, что графа Лохэна нет в живых. Он бы его вразумил!
Малыш завертелся у него на руках. Он был такой маленький, что Нил боялся ненароком причинить ему боль. Однако мальчик улыбнулся ему, и Нил вздохнул с облегчением. Глупо негодовать на мертвого. Кэмпбеллу воздается по делам его, но Нилу очень бы хотелось, чтобы вечная жизнь для Аласдэра стала вечным мучением. Как же он обращался в своей земной жизни с Джэнет? И со своими собственными, родными детьми?
Внезапно он почувствовал, что рукав его увлажнился. Опять его обмочили — на этот раз младенец.
Джэнет сразу все заметила и в смятении поглядела на Нила.
— Да не смотрите вы на меня с таким ужасом, дорогая! Даже я знаю, что ползункам все равно, где и что поливать, — так же, как этому злосчастному животному.
Он улыбнулся, но дети все еще глядели на него с нескрываемым страхом.
Джэнет спустила щенка на землю и устремила долгий взгляд на Нила. Внезапно что-то зажглось в ее глазах, в них появилось выражение, которое он так хорошо помнил. И вот так же он остолбенел, когда увидел Джэнет в первый раз. Вот так же дрогнуло его сердце.
Но все это длилось лишь несколько мгновений. Джэнет приблизилась к нему и взяла на руки сына.
— Надо его покормить, — сказала она. — Оставляю девочек на Клару.
— А мне вы не доверяете?
— Ну вы ведь не привыкли к детям.
— Да, в этом вы не ошибаетесь.
— А чем вы занимались последние годы?
— Служил у своего двоюродного брата… И воевал с якобитами, — добавил Нил с вызовом, чувствуя необходимость отделаться от тяжелых воспоминаний.
— Мой брат погиб при Куллодене. Может быть, от вашего меча?
Боль пронзила сердце Нила, но он нашел в себе силы ответить:
— Не могу ничего сказать наверняка, миледи, но это возможно.
— А теперь вы богаты и можете обращаться с просьбами к Камберленду и делать что хотите. Как же это получилось?
— Дональд умер от ран, полученных под Куллоденом. Поместье унаследовал Рори, который тоже погиб на службе короля, а Камберленд ценит подобный род верности.
— А от чего он погиб?
— Говорят, его убил Черный Валет.
Джэнет удивилась. Как же она ничего об этом не слышала? Наверное, это произошло тогда, когда родился Колин и стал центром всего ее мира. В Лохэне Черного Валета считали самым отъявленным злодеем, называли убийцей, вором, предателем.
— Только говорят? — спросила она. Нил пожал плечами:
— Доказательств нет, но мой кузен охотился за ним. Камберленд считает, что ему все-таки удалось перед смертью прикончить Черного Валета, так как с тех пор, как на побережье нашли тело Рори, о Валете ни слуху ни духу.
— И что же, убийство — это повод для наград?
— Если убили предателя — да.
Нил содрогнулся, увидев ее презрительный взгляд. Но он не имел права никому открыть всю правду о Черном Валете. Колин захныкал и беспокойно заерзал на руках у Джэнет.
— Пойду покормлю его, — холодно сказала она и отвернулась.
Джэнет устремилась к ближайшему холму — там она будет в недосягаемости для взглядов. Грудь ее уже набухла молоком. Большинство женщин в ее положении нанимали кормилиц, но она хотела сама кормить своего ребенка, и Аласдэр не возражал. Он даже обрадовался. Насколько он бывал жесток с дочерьми, настолько обожал своего единственного сына. Но его появление на свет дало Аласдэру еще одно средство управлять женой: он постоянно угрожал, что отберет у нее мальчика.
Джэнет только недавно стала прикармливать Колина кашей с медом. Еще несколько недель — и она перестанет быть нужна как кормилица. И это жаль: такого ощущения близости уже не будет.
Укрывшись за большим камнем, она прижала к себе ребенка и неожиданно вздрогнула. Разве возможно что-либо чувствовать к Брэмуру, когда он убивал своих соотечественников, шотландцев, при Куллодене? А вдруг он действительно убил ее брата!
Джэнет помнила тот злосчастный день, когда в Лохэн прибыл посланец, принесший страшную весть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45