https://wodolei.ru/catalog/mebel/penaly/
– Ты пострадал, и я пришла, чтобы оказать тебе помощь… в лечении.
– Лечении? – зарычал он, ощутив, как ее пальцы подбираются к его возбужденному копью.
– Да, – кивнула она. – Ты очень нуждаешься в ласковых прикосновениях и нежной заботе. – Джоанна лукаво улыбнулась. – И это дает мне шанс попрактиковаться в том, что я уже начала изучать.
Гэвин прекрасно понимал, о чем она говорит. В ту ночь, которую они провели вместе, она настойчиво требовала обучить ее искусству любви.
Встав на колени, она вначале поцеловала его в губы, затем отправилась в путешествие по его шее и ключице, нежно поцеловала пострадавшее плечо. Гэвин увидел, как она отстранилась и озабоченно осмотрела иссиня-черный след от удара и образовавшуюся под кожей опухоль.
Пальцы Гэвина ласково играли с ее волосами, ощущая их шелковистость.
Джоанна вновь прижалась к нему. Ее губы прошлись по упругому животу Гэвина, а язык сделал круг, исследуя впадину вокруг его пупка. Гэвин затаил дыхание, когда она опустилась еще ниже.
Нерешительно и почти испуганно Джоанна прижалась щекой к теплой вершине его внушительного орудия, а затем, осмелев, прошлась по нему губами.
Гэвин сжал зубы, пытаясь не потерять над собой контроль. Запустив пальцы в ее золотистую гриву, он завороженно следил, как губы Джоанны ласкали его ствол, а язык прикасался к нему и пробовал на вкус.
– Клянусь… – Он застонал, наблюдая, как она глубоко погружает его в рот. От усилий, предпринимаемых для того, чтобы не потерять над собой контроль, он покрылся испариной, а глаза неотрывно следили за ее пухлыми губами, которые, казалось, готовы были полностью завладеть его мужским естеством.
Еще какое-то время Гэвину удавалось сдерживать свое желание, но он уже понимал, что его оборона скоро рухнет. В нем поднялась бурная волна любовного пыла, сжигавшая его, переполнявшая грудь и затруднявшая дыхание. Он перевернул ее на спину и погрузил руки в шелковистые локоны. Их глаза встретились, и он прочел в ее взоре такое же страстное желание.
Опустившись на колени возле кровати, Гэвин закрыл своим ртом ее полураскрытые губы. Его язык глубоко проник в теплую глубину, исследуя мягкие, наполненные влагой уголки ее рта.
– Ты что-то говорила по поводу нежных прикосновений? – произнес он прерывистым шепотом, прежде чем опуститься к ногам Джоанны. – Насчет любовных прикосновений? – Он начал медленно двигать Джоанну вверх, пока ее ноги не стали свободно свисать с кровати. Она попыталась приподняться, но он остановил ее, схватив за запястья своей огромной ладонью и продолжая удерживать их над ее головой. Вслед за этим Гэвин нарочито грубо завладел ее ртом, но Джоанна ответила ему с не меньшим пылом.
Он отстранился от нее, чтобы сказать:
– На этот раз я использую свое собственное лечение.
Однако, когда нога Джоанны обвила его бедро, любовный жар чуть было не накрыл его с головой. Он поцеловал изгиб ее шеи и ощутил, как тело Джоанны выгнулось дугой, когда его губы впились в ее возбужденный сосок. Джоанна тихо застонала, в то время как Гэвин продолжал ласкать языком нежное тело.
Когда его губы прошлись по шелковистой коже ее живота, он почувствовал, как дыхание Джоанны прервалось. В следующий миг его голова медленно раздвинула ее колени, а язык, обнаружив вожделенную влажную пещерку, ворвался в нее и начал наносить сводившие с ума легкие, но частые удары.
Освободив руки, Джоанна вцепилась в его густые черные волосы. Не останавливаясь, он приподнял ее ягодицы и еще глубже погрузил язык в манящую пульсирующую глубину, пока она не издала приглушенный горловой крик мучительно сладкого экстаза и долгожданной разрядки.
Гэвин заключил ее в объятия и держал, пока она не успокоилась, а затем плавно вошел в нее. Как две потерянные души, нашедшие наконец свою счастливую судьбу, их тела слились воедино с неистовой силой, которая потрясла их самих. Какое-то мгновение они лежали неподвижно, затем ее руки крепко обняли его, и тогда впервые в жизни он всем сердцем почувствовал, что его любят. Потом Гэвин начал двигаться, задавая Джоанне ритм, который, как они сразу же почувствовали, полностью охватил их и подчинил своей божественной силе.
Когда двое влюбленных наконец достигли сияющей вершины, они уже были неразделимы душой и телом, превратившись в единое целое. Соединившись, они ощутили, как уходит в небытие удел потерь, предательства и смерти, который, казалось, был им уготован. В объятиях друг друга они чувствовали радость бытия и будущего в любви, от которой уже не могли отречься.
Глава 25
Гэвин отбросил золотой локон с ее нахмуренного лба и, приподнявшись на локте, провел пальцем по ее лицу.
– Ты должна попробовать сделать это, – в который раз сказал он. – Просто постарайся убрать Мать из своих мыслей и подумать о других людях, которые могли иметь свои причины, чтобы пойти на такое преступление.
– И все-таки я не могу понять, почему ты сомневаешься, – возразила она, ложась на бок и поворачиваясь к нему лицом. – Я ведь уже говорила тебе, что вчера она была в склепе, а потом направилась в сторону замка. Мать вполне могла оказаться человеком, который перерезал веревку подвесного моста.
– Верно, могла. Но давай представим, что это был кто-то другой.
– Почему ты постоянно ее защищаешь? Ты совсем мне не веришь, – произнесла она с обидой в голосе. – Разве не она натворила уже столько зла? Сколько еще людей должно умереть, чтобы убедить тебя?
Гэвин нежно стер слезинку на ее щеке.
– Дело не в недоверии. Но согласись, что, пока мы не найдем подтверждение ее вины, мы просто не можем игнорировать другие возможности.
– Я не нуждаюсь в доказательствах! – Глаза Джоанны засверкали. – Нет никакой необходимости еще в чьей-либо смерти! Если бы ты только побывал в этом склепе, если бы только увидел их безумную ненависть, у тебя больше не было бы вопросов…
– Да, то, что ты говоришь, – правда! – прервал ее Гэвин. – Очень легко быть ослепленными тем, что, как мы думаем, мы видим. Мы полагаем, что некто виновен, и тем самым помогаем настоящему убийце ускользнуть незамеченным. – Заметив, что она открыла рот, чтобы возразить, он мягко прижал палец к ее губам. – Последние несколько дней я именно так и поступал. Я был настолько уверен в виновности Этола, что…
– Этола? – воскликнула она с выражением величайшего удивления. – Но ведь он никогда… Он никогда не смог бы…
– Теперь и я это знаю, – кивнул Гэвин. – Но позавчера, пока его жизнь не оказалась в такой лее опасности, как и моя, я не мог исключить такую возможность. Я видел в нем человека, у которого были как причины, так и возможности для убийства. Возможно, в какой-то мере я даже хотел, чтобы он оказался виновным.
– Тогда ему повезло, что ты не поспешил с ним расправиться.
– Да, конечно, – согласился Гэвин. Приподняв ее подбородок, он пристально взглянул в глубину фиалково-синих глаз. – Я просто не желаю повторять одну и ту же ошибку дважды. Я не собираюсь выступать в качестве защитника Матери и женщин из ее аббатства, а всего лишь пытаюсь выяснить истину о других обитателях Айронкросса, которые могут оказаться причастными к этим преступлениям. С того самого момента, как я появился в этом замке, ни одна живая душа не пожелала добровольно рассказать мне правду. Каждый говорил только то, что обязан был сказать, и не больше. Тайна окутывает этот замок, как утренний туман.
– Но ведь все это вызвано влиянием Матери…
– Возможно, – согласился он. – Но я думаю, что здесь скрыто нечто большее. Нечто более серьезное и глубокое, чем просто воля одной женщины.
Гэвин протянул руку и накинул на плечи одеяло.
– Насколько я понимаю, ты говоришь о проклятии.
– Приходилось тебе расспрашивать кого-нибудь о склепе? – спросил он. Его взгляд скользнул по окну, в которое начал задувать неожиданно холодный бриз, вызвавший у Гэвина легкий озноб. – Ты когда-нибудь интересовалась, почему эти женщины похоронены под замком?
– Я несколько раз пыталась спросить об этом, но никогда не получала исчерпывающего ответа. Мне посчастливилось узнать только то, что умершие – это святые. Но никто не ответил на вопросы «как» и «почему».
– Я абсолютно убежден, что истина лежит там же, где и эти старые кости, – прошептал Гэвин. – Если мы разгадаем тайну этого склепа, то сможем найти источник проклятия Айронкросса. Я уверен в этом.
– И убийц!
– Возможно, – согласился он. – Похоже, что истоки проклятия находятся в далеком прошлом, но мы почти ничего не знаем о том, что происходило в этих местах до приезда вашей семьи. Нам также не следует забывать и о том, что, хотя эти гробницы и построены очень давно, смерти в твоей семье и покушения на мою жизнь произошли совсем недавно.
– Все это дает еще больше оснований связывать совершенные злодеяния с ритуалами. – Джоанна положила руку поверх его огромной ладони, лицо ее было встревоженным.
Гэвин отрицательно покачал головой.
– Нельзя исключать вариант, что некто просто желает использовать ритуалы в качестве прикрытия. Мы не можем знать этого наверняка, пока не выясним историю погребенных в склепе женщин. – Он крепко сжал ее руку. – Это наша главная задача. Моя и твоя, Джоанна. Мы сами должны отомстить за совершенные убийства. Однако следует учитывать все возможности, какими бы маловероятными они ни казались.
Выражение ее лица смягчилось, и Гэвин почувствовал, что, хотя он и не смог до конца убедить ее, она стремится верить ему.
Ей не нужно было произносить слова любви – он знал, как она к нему относится. В отличие от него, чьи чувства прятались глубоко под покрытой боевыми шрамами кожей, она свои не скрывала. Джоанна открыто дарила ему свою привязанность, свою любовь, свое доверие.
Вот и теперь он боролся с желанием сказать ей, как сильно он ее любит. Гэвин очень хотел сделать это, но не мог. Внутренний голос продолжал, напоминать ему, что еще не время. Он был не вправе высказать то, что чувствовал, не вправе раскрыть ей свою душу до того момента, когда сможет честно признаться, что победил своих собственных демонов… свое собственное проклятие.
– Еще маловероятная возможность… – тихо произнесла она, выводя его из задумчивого состояния. – За несколько дней до гибели моих родителей у отца состоялся очень крупный разговор со священником.
– С отцом Вильямом? Я недавно говорил с ним и задавал вопросы о прошлом. Но этот пес даже не намекнул на размолвку с твоим отцом.
– Разумеется, – продолжила Джоанна. – Смерть отца спасла его от краха, а смерть Айрис дала ему второй шанс.
– Айрис? – повторил Гэвин, припоминая это имя.
– Отец Вильям продолжает носить сутану священника, но мы раскрыли его истинную сущность.
Ее голос прервался, но Гэвин молчал, ожидая продолжения.
– Айрис была одной из горничных матери. Своенравное рыжеволосое создание, получавшее большое удовольствие от внимания городских мужчин, пока мои родители находились при дворе. Она была одной из немногих юных служанок в окружении моей матери, и замок Айронкросс оказался для нее слишком скучным. Незадолго до моего последнего приезда сюда она умоляла мать отправить ее со мной на службу к бабушке в Стирлинг.
– Но из-за случившегося пожара у нее уже не было шансов?
– Нет, у нее вообще не было никаких шансов. Но даже если бы пожар и не случился, она все равно не поехала бы в Стирлинг. – Джоанна печально посмотрела в лицо Гэвина. – На той же неделе, когда я приехала в горы, я услышала от матери, что, Айрис ждет ребенка.
– Позволь мне угадать… Ни один из мужчин не удосужился взять на себя ответственность за это?
Она покачала головой.
– И Айрис не назвала имени отца?
– Вначале нет. Пока моя мать не сказала, что отправит ее в аббатство до рождения ребенка.
– Под покровительство Матери?
– Да, – кивнула Джоанна. – Я не могу сейчас обвинять свою мать, хотя тогда считала, что она поступает жестоко, не позволяя бедняжке остаться в замке Айронкросс, рядом с людьми, которых она знает. Но моя покойная мать никогда не любила конфликтные ситуации. Она предпочитала спокойную и беззаботную жизнь.
– Но Айрис в конце концов назвала имя этого мужчины?
– Да. Она это сделала, – ответила Джоанна. – Она сказала, что это отец Вильям.
Заявление, сделанное Джоанной, не вызвало у Гэвина особого удивления. С самого начала священник вызывал у него раздражение. Гэвин вспомнил день, когда он беседовал с отцом Вильямом в маленьком церковном дворе, и внимание, которое он проявил к одной из свежих могил, расположенной вдоль стены. Капеллан даже упоминал имя погребенной там женщины. Все это теперь совершенно четко всплыло в его сознании.
– Он признал свою ответственность?
– Отец лично допрашивал его, и священник не посмел отрицать ничего из того, что было сказано. Отец пригрозил ему изгнанием. Как сообщила мне мать, он дал отцу Вильяму неделю на то, чтобы собрать свои вещи и покинуть замок Айронкросс добровольно.
– Джон Макиннес действительно был истинным джентльменом, – тихо произнес Гэвин. – Я знавал землевладельцев, которые применяли гораздо более серьезное наказание за подобные проступки. Даже если негодяй был священником.
Джоанна печально покачала головой.
– У Айрис не было никаких шансов на будущее с этим человеком. Поэтому, полагаю, отцу не оставалось ничего другого, как отправить его на все четыре стороны. Хотя, – продолжила она, – каким бы легким ни показалось тебе сейчас такое наказание, отец Вильям был в бешенстве, что его выставляют, как он считал, столь бесцеремонно.
– Таким образом, после пожара, когда не осталось никого, кто мог бы использовать свою власть и наказать его за подлость, священник как ни в чем не бывало остался на своем месте.
Она пожала плечами.
– Айрис и нерожденный ребенок были мертвы, а меня занимали другие проблемы.
Гэвин вопросительно посмотрел ей в глаза, и она вздрогнула.
– Нет, – ответила она на невысказанный вопрос. – Он слишком слабое и трусливое создание, чтобы совершить такое преступление.
– Но ведь он терял почти все, что имел, – возразил Гэвин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
– Лечении? – зарычал он, ощутив, как ее пальцы подбираются к его возбужденному копью.
– Да, – кивнула она. – Ты очень нуждаешься в ласковых прикосновениях и нежной заботе. – Джоанна лукаво улыбнулась. – И это дает мне шанс попрактиковаться в том, что я уже начала изучать.
Гэвин прекрасно понимал, о чем она говорит. В ту ночь, которую они провели вместе, она настойчиво требовала обучить ее искусству любви.
Встав на колени, она вначале поцеловала его в губы, затем отправилась в путешествие по его шее и ключице, нежно поцеловала пострадавшее плечо. Гэвин увидел, как она отстранилась и озабоченно осмотрела иссиня-черный след от удара и образовавшуюся под кожей опухоль.
Пальцы Гэвина ласково играли с ее волосами, ощущая их шелковистость.
Джоанна вновь прижалась к нему. Ее губы прошлись по упругому животу Гэвина, а язык сделал круг, исследуя впадину вокруг его пупка. Гэвин затаил дыхание, когда она опустилась еще ниже.
Нерешительно и почти испуганно Джоанна прижалась щекой к теплой вершине его внушительного орудия, а затем, осмелев, прошлась по нему губами.
Гэвин сжал зубы, пытаясь не потерять над собой контроль. Запустив пальцы в ее золотистую гриву, он завороженно следил, как губы Джоанны ласкали его ствол, а язык прикасался к нему и пробовал на вкус.
– Клянусь… – Он застонал, наблюдая, как она глубоко погружает его в рот. От усилий, предпринимаемых для того, чтобы не потерять над собой контроль, он покрылся испариной, а глаза неотрывно следили за ее пухлыми губами, которые, казалось, готовы были полностью завладеть его мужским естеством.
Еще какое-то время Гэвину удавалось сдерживать свое желание, но он уже понимал, что его оборона скоро рухнет. В нем поднялась бурная волна любовного пыла, сжигавшая его, переполнявшая грудь и затруднявшая дыхание. Он перевернул ее на спину и погрузил руки в шелковистые локоны. Их глаза встретились, и он прочел в ее взоре такое же страстное желание.
Опустившись на колени возле кровати, Гэвин закрыл своим ртом ее полураскрытые губы. Его язык глубоко проник в теплую глубину, исследуя мягкие, наполненные влагой уголки ее рта.
– Ты что-то говорила по поводу нежных прикосновений? – произнес он прерывистым шепотом, прежде чем опуститься к ногам Джоанны. – Насчет любовных прикосновений? – Он начал медленно двигать Джоанну вверх, пока ее ноги не стали свободно свисать с кровати. Она попыталась приподняться, но он остановил ее, схватив за запястья своей огромной ладонью и продолжая удерживать их над ее головой. Вслед за этим Гэвин нарочито грубо завладел ее ртом, но Джоанна ответила ему с не меньшим пылом.
Он отстранился от нее, чтобы сказать:
– На этот раз я использую свое собственное лечение.
Однако, когда нога Джоанны обвила его бедро, любовный жар чуть было не накрыл его с головой. Он поцеловал изгиб ее шеи и ощутил, как тело Джоанны выгнулось дугой, когда его губы впились в ее возбужденный сосок. Джоанна тихо застонала, в то время как Гэвин продолжал ласкать языком нежное тело.
Когда его губы прошлись по шелковистой коже ее живота, он почувствовал, как дыхание Джоанны прервалось. В следующий миг его голова медленно раздвинула ее колени, а язык, обнаружив вожделенную влажную пещерку, ворвался в нее и начал наносить сводившие с ума легкие, но частые удары.
Освободив руки, Джоанна вцепилась в его густые черные волосы. Не останавливаясь, он приподнял ее ягодицы и еще глубже погрузил язык в манящую пульсирующую глубину, пока она не издала приглушенный горловой крик мучительно сладкого экстаза и долгожданной разрядки.
Гэвин заключил ее в объятия и держал, пока она не успокоилась, а затем плавно вошел в нее. Как две потерянные души, нашедшие наконец свою счастливую судьбу, их тела слились воедино с неистовой силой, которая потрясла их самих. Какое-то мгновение они лежали неподвижно, затем ее руки крепко обняли его, и тогда впервые в жизни он всем сердцем почувствовал, что его любят. Потом Гэвин начал двигаться, задавая Джоанне ритм, который, как они сразу же почувствовали, полностью охватил их и подчинил своей божественной силе.
Когда двое влюбленных наконец достигли сияющей вершины, они уже были неразделимы душой и телом, превратившись в единое целое. Соединившись, они ощутили, как уходит в небытие удел потерь, предательства и смерти, который, казалось, был им уготован. В объятиях друг друга они чувствовали радость бытия и будущего в любви, от которой уже не могли отречься.
Глава 25
Гэвин отбросил золотой локон с ее нахмуренного лба и, приподнявшись на локте, провел пальцем по ее лицу.
– Ты должна попробовать сделать это, – в который раз сказал он. – Просто постарайся убрать Мать из своих мыслей и подумать о других людях, которые могли иметь свои причины, чтобы пойти на такое преступление.
– И все-таки я не могу понять, почему ты сомневаешься, – возразила она, ложась на бок и поворачиваясь к нему лицом. – Я ведь уже говорила тебе, что вчера она была в склепе, а потом направилась в сторону замка. Мать вполне могла оказаться человеком, который перерезал веревку подвесного моста.
– Верно, могла. Но давай представим, что это был кто-то другой.
– Почему ты постоянно ее защищаешь? Ты совсем мне не веришь, – произнесла она с обидой в голосе. – Разве не она натворила уже столько зла? Сколько еще людей должно умереть, чтобы убедить тебя?
Гэвин нежно стер слезинку на ее щеке.
– Дело не в недоверии. Но согласись, что, пока мы не найдем подтверждение ее вины, мы просто не можем игнорировать другие возможности.
– Я не нуждаюсь в доказательствах! – Глаза Джоанны засверкали. – Нет никакой необходимости еще в чьей-либо смерти! Если бы ты только побывал в этом склепе, если бы только увидел их безумную ненависть, у тебя больше не было бы вопросов…
– Да, то, что ты говоришь, – правда! – прервал ее Гэвин. – Очень легко быть ослепленными тем, что, как мы думаем, мы видим. Мы полагаем, что некто виновен, и тем самым помогаем настоящему убийце ускользнуть незамеченным. – Заметив, что она открыла рот, чтобы возразить, он мягко прижал палец к ее губам. – Последние несколько дней я именно так и поступал. Я был настолько уверен в виновности Этола, что…
– Этола? – воскликнула она с выражением величайшего удивления. – Но ведь он никогда… Он никогда не смог бы…
– Теперь и я это знаю, – кивнул Гэвин. – Но позавчера, пока его жизнь не оказалась в такой лее опасности, как и моя, я не мог исключить такую возможность. Я видел в нем человека, у которого были как причины, так и возможности для убийства. Возможно, в какой-то мере я даже хотел, чтобы он оказался виновным.
– Тогда ему повезло, что ты не поспешил с ним расправиться.
– Да, конечно, – согласился Гэвин. Приподняв ее подбородок, он пристально взглянул в глубину фиалково-синих глаз. – Я просто не желаю повторять одну и ту же ошибку дважды. Я не собираюсь выступать в качестве защитника Матери и женщин из ее аббатства, а всего лишь пытаюсь выяснить истину о других обитателях Айронкросса, которые могут оказаться причастными к этим преступлениям. С того самого момента, как я появился в этом замке, ни одна живая душа не пожелала добровольно рассказать мне правду. Каждый говорил только то, что обязан был сказать, и не больше. Тайна окутывает этот замок, как утренний туман.
– Но ведь все это вызвано влиянием Матери…
– Возможно, – согласился он. – Но я думаю, что здесь скрыто нечто большее. Нечто более серьезное и глубокое, чем просто воля одной женщины.
Гэвин протянул руку и накинул на плечи одеяло.
– Насколько я понимаю, ты говоришь о проклятии.
– Приходилось тебе расспрашивать кого-нибудь о склепе? – спросил он. Его взгляд скользнул по окну, в которое начал задувать неожиданно холодный бриз, вызвавший у Гэвина легкий озноб. – Ты когда-нибудь интересовалась, почему эти женщины похоронены под замком?
– Я несколько раз пыталась спросить об этом, но никогда не получала исчерпывающего ответа. Мне посчастливилось узнать только то, что умершие – это святые. Но никто не ответил на вопросы «как» и «почему».
– Я абсолютно убежден, что истина лежит там же, где и эти старые кости, – прошептал Гэвин. – Если мы разгадаем тайну этого склепа, то сможем найти источник проклятия Айронкросса. Я уверен в этом.
– И убийц!
– Возможно, – согласился он. – Похоже, что истоки проклятия находятся в далеком прошлом, но мы почти ничего не знаем о том, что происходило в этих местах до приезда вашей семьи. Нам также не следует забывать и о том, что, хотя эти гробницы и построены очень давно, смерти в твоей семье и покушения на мою жизнь произошли совсем недавно.
– Все это дает еще больше оснований связывать совершенные злодеяния с ритуалами. – Джоанна положила руку поверх его огромной ладони, лицо ее было встревоженным.
Гэвин отрицательно покачал головой.
– Нельзя исключать вариант, что некто просто желает использовать ритуалы в качестве прикрытия. Мы не можем знать этого наверняка, пока не выясним историю погребенных в склепе женщин. – Он крепко сжал ее руку. – Это наша главная задача. Моя и твоя, Джоанна. Мы сами должны отомстить за совершенные убийства. Однако следует учитывать все возможности, какими бы маловероятными они ни казались.
Выражение ее лица смягчилось, и Гэвин почувствовал, что, хотя он и не смог до конца убедить ее, она стремится верить ему.
Ей не нужно было произносить слова любви – он знал, как она к нему относится. В отличие от него, чьи чувства прятались глубоко под покрытой боевыми шрамами кожей, она свои не скрывала. Джоанна открыто дарила ему свою привязанность, свою любовь, свое доверие.
Вот и теперь он боролся с желанием сказать ей, как сильно он ее любит. Гэвин очень хотел сделать это, но не мог. Внутренний голос продолжал, напоминать ему, что еще не время. Он был не вправе высказать то, что чувствовал, не вправе раскрыть ей свою душу до того момента, когда сможет честно признаться, что победил своих собственных демонов… свое собственное проклятие.
– Еще маловероятная возможность… – тихо произнесла она, выводя его из задумчивого состояния. – За несколько дней до гибели моих родителей у отца состоялся очень крупный разговор со священником.
– С отцом Вильямом? Я недавно говорил с ним и задавал вопросы о прошлом. Но этот пес даже не намекнул на размолвку с твоим отцом.
– Разумеется, – продолжила Джоанна. – Смерть отца спасла его от краха, а смерть Айрис дала ему второй шанс.
– Айрис? – повторил Гэвин, припоминая это имя.
– Отец Вильям продолжает носить сутану священника, но мы раскрыли его истинную сущность.
Ее голос прервался, но Гэвин молчал, ожидая продолжения.
– Айрис была одной из горничных матери. Своенравное рыжеволосое создание, получавшее большое удовольствие от внимания городских мужчин, пока мои родители находились при дворе. Она была одной из немногих юных служанок в окружении моей матери, и замок Айронкросс оказался для нее слишком скучным. Незадолго до моего последнего приезда сюда она умоляла мать отправить ее со мной на службу к бабушке в Стирлинг.
– Но из-за случившегося пожара у нее уже не было шансов?
– Нет, у нее вообще не было никаких шансов. Но даже если бы пожар и не случился, она все равно не поехала бы в Стирлинг. – Джоанна печально посмотрела в лицо Гэвина. – На той же неделе, когда я приехала в горы, я услышала от матери, что, Айрис ждет ребенка.
– Позволь мне угадать… Ни один из мужчин не удосужился взять на себя ответственность за это?
Она покачала головой.
– И Айрис не назвала имени отца?
– Вначале нет. Пока моя мать не сказала, что отправит ее в аббатство до рождения ребенка.
– Под покровительство Матери?
– Да, – кивнула Джоанна. – Я не могу сейчас обвинять свою мать, хотя тогда считала, что она поступает жестоко, не позволяя бедняжке остаться в замке Айронкросс, рядом с людьми, которых она знает. Но моя покойная мать никогда не любила конфликтные ситуации. Она предпочитала спокойную и беззаботную жизнь.
– Но Айрис в конце концов назвала имя этого мужчины?
– Да. Она это сделала, – ответила Джоанна. – Она сказала, что это отец Вильям.
Заявление, сделанное Джоанной, не вызвало у Гэвина особого удивления. С самого начала священник вызывал у него раздражение. Гэвин вспомнил день, когда он беседовал с отцом Вильямом в маленьком церковном дворе, и внимание, которое он проявил к одной из свежих могил, расположенной вдоль стены. Капеллан даже упоминал имя погребенной там женщины. Все это теперь совершенно четко всплыло в его сознании.
– Он признал свою ответственность?
– Отец лично допрашивал его, и священник не посмел отрицать ничего из того, что было сказано. Отец пригрозил ему изгнанием. Как сообщила мне мать, он дал отцу Вильяму неделю на то, чтобы собрать свои вещи и покинуть замок Айронкросс добровольно.
– Джон Макиннес действительно был истинным джентльменом, – тихо произнес Гэвин. – Я знавал землевладельцев, которые применяли гораздо более серьезное наказание за подобные проступки. Даже если негодяй был священником.
Джоанна печально покачала головой.
– У Айрис не было никаких шансов на будущее с этим человеком. Поэтому, полагаю, отцу не оставалось ничего другого, как отправить его на все четыре стороны. Хотя, – продолжила она, – каким бы легким ни показалось тебе сейчас такое наказание, отец Вильям был в бешенстве, что его выставляют, как он считал, столь бесцеремонно.
– Таким образом, после пожара, когда не осталось никого, кто мог бы использовать свою власть и наказать его за подлость, священник как ни в чем не бывало остался на своем месте.
Она пожала плечами.
– Айрис и нерожденный ребенок были мертвы, а меня занимали другие проблемы.
Гэвин вопросительно посмотрел ей в глаза, и она вздрогнула.
– Нет, – ответила она на невысказанный вопрос. – Он слишком слабое и трусливое создание, чтобы совершить такое преступление.
– Но ведь он терял почти все, что имел, – возразил Гэвин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41