— О, милый! Я хотела бы утешить тебя, сказать тебе что-нибудь доброе. Знаю, сколько тебе пришлось пережить.
— Бабушка Флора говорит, что не все женщины созданы для того, чтобы быть мамами. Может быть, она права. Наверное, моя мама не хотела иметь детей, просто так случилось. И она стала моей мамой против воли, как вы против воли любите моего папу. Но я бы не хотел, чтобы и вы тоже ушли. — Он прижался к ней и обвил руками ее шею. — Пожалуйста не оставляйте нас, Мэри.
Она поцеловала его в макушку. От него пахло солнцем и мылом. Он пах, как пахнут маленькие дети.
— Не выдумывай, Мэт. Я никуда не денусь. В моей жизни сейчас так много хорошего, что я и подумать не могу о том, чтобы куда-нибудь скрыться.
Мэт поднял на нее глаза. Щеки его были мокрыми от слез.
— Мой папа — это хорошее?
Мэри поцеловала его в кончик носа.
— Твой папа и ты, мой дорогой. Мы ведь всегда будем друзьями, да?
Мэт кивнул, но тотчас же его лицо снова омрачилось.
— Если только мой папа не решит жениться на ком-нибудь другом.
Бум! Удар в сердце был таким сильным, что Мэри ощутила физическую боль при мысли о том, что Дэн может жениться снова. Она не хотела его в мужья, но и не хотела, чтобы он женился на ком-нибудь другом. Она называла себя эгоисткой, но ничего не могла поделать.
«Нет, — подумала Мэри, — это просто глупо. Ведь Дэн сказал, что его все устраивает в наших отношениях. Он тоже не готов к длительным и серьезным отношениям. Ведь он так и сказал. Но…»
Сзади хлопнула дверь, прервав размышления Мэри.
— Ой, отец Джозеф! Что же вы пришли так поздно? Вы пропустили обед! — раздались голоса.
Подняв голову и увидев брата, Мэри обрадовалась. Как хорошо, что он наконец явился. Она всю неделю безуспешно пыталась дозвониться до него и не была уверена, что он придет сегодня.
Джо взъерошил волосы на голове мальчика.
— Сегодня воскресенье, Мэт. А у меня это рабочий день, а не мог освободиться раньше. Эй, Мэри! — Он улыбнулся сестре. — По словам мамы, я пропустил хороший обед.
— Она оставила тебе три тарелки еды, — сказала Мэри, отметив, что на брате все еще воротник священника.
Им предстояло поговорить об этом.
— Отлично, потому что я умираю от голода. — Джо снова повернулся к мальчику: — Мэт, твой папа ищет тебя. Думаю, он хочет, чтобы ты посмотрел по телевизору бейсбол вместе с ним и другими мужчинами.
Лицо Мэта просияло.
— Здорово! Я раньше ненавидел спорт, но теперь начинаю им интересоваться.
Мальчик удивил Мэри тем, что, прежде чем скрыться за дверью, чмокнул ее в щеку.
— Славный малый. Он мне нравится.
Мэри вздохнула:
— Мэт — просто чудо. Думаю, он наконец смирился с тем, что мать оставила его.
— Это потому, что у него появилась ты, — заметил Джо, садясь с ней рядом. — Если вы с Дэном не вступите в брак, для него это будет тяжким разочарованием.
— Я объяснила Мэту, как обстоят дела, и не пытайся давить на меня. Все целый день только это и делают, а они столь же деликатны, как паровые катки.
Она прочла понимание в глазах брата. Никто лучше Джо не знал, что такое давление семьи.
— Я надеялся застать тебя одну, Мэри. Хотел обсудить с тобой то загадочное сообщение, которое оставил на твоем автоответчике. Уверен, что оно удивило тебя.
— Я всю неделю пыталась связаться с тобой. Где, ради всего святого, ты был? Нельзя оставить такое сообщение и просто исчезнуть. Я беспокоилась.
— Я взял несколько дней отпуска и отправился на пляж. Мне требовалось время, чтобы все обдумать.
Подняв глаза, чтобы убедиться, что дверь и окна закрыты, Мэри понизила голос. Она знала, что уши Софии не хуже радара и она может услышать любой разговор с любого расстояния.
— Не могу поверить, что ты говорил серьезно, Джо. Похоже, у тебя есть призвание к деятельности священнослужителя. И ты на своем месте. Почему ты вдруг решил оставить это? Не понимаю. Ты ведь говорил мне, что церковь — твое предназначение.
Мэри знала, что ее брат мучительно принимал это решение, и пыталась в свое время отговорить его, стараясь воспрепятствовать напору матери, убежденной, что ее сын был рожден для того, чтобы стать слугой Господа. Но, приняв столь нелегкое решение, Джо не должен был отступать.
— Я несчастлив. Я думал, что помощь людям заполнит внутреннюю пустоту. Но я разочаровался не столько в церкви, сколько в себе. Я понял, что мне недостает убежденности и что я слишком мало могу сделать на этой стезе.
Мэри потянулась к брату, чтобы взять его за руку, зная наперед, каким трудным для них обоих будет ее следующий вопрос.
— Твое решение оставить церковь связано с Энни? Я знаю, что ваши отношения зашли в тупик и испортились. Знаю и то, что это не мое дело, но… — Она помолчала. — Ты все еще любишь ее?
Джо ответил без колебаний:
— Я всегда любил Энни и всегда буду ее любить. Ничто и никогда не изменит этого. — Он все еще был влюблен в Энни Голдман и желал ее, как только может мужчина желать женщину. Даже после всех этих лет, вместивших в себя столько событий, он знал, что его жизнь не могла быть полной без нее. — Но Энни — только отчасти причина моего решения. — «Основная ее часть», — подумал Джо, но не хотел говорить этого своей, сестре. Пока еще не хотел. — Я понимаю, что Энни не питает ко мне таких же чувств, как я к ней. Больше не питает. И я пытался примириться с этим. — «Пытался безуспешно» — следовало бы ему сказать. — Это просто… не знаю. Я смущен и все еще не могу ни на что решиться. Я думал, что, возможно, если бы мы с тобой поговорили…
— Обещай мне не принимать скоропалительных решений, пока тщательно не обдумаешь всего. То, что ты собираешься сделать, будет самым трудным решением в твоей жизни.
— Нет, Мэри, — сказал он, и она увидела в его глазах боль. — То, что я решил стать служителем церкви, и то, что решил ее оставить, — самые тяжелые решения в моей жизни.
Но того, что он оставил Энни, когда она больше всего нуждалась в нем, он не мог себе простить.
НЕЧТО ЛУЧШЕЕ, ЧЕМ СЕКС, — ВОЗДУШНЫЕ ЗАВАРНЫЕ ПИРОЖНЫЕ
ТЕСТО ДЛЯ СЛИВОЧНЫХ ЗАВАРНЫХ ПИРОЖНЫХ
1 стакан воды, 0, 5 стакана сливочного масла, 1 стакан муки, 4 яйца.
Довести воду до кипения. Добавить в нее масло. Тотчас же размешать. Всыпать стакан муки, продолжая размешивать. Не снимая со слабого огня, сильно взбить. Взбивать, пока тесто не станет отставать от стенок кастрюли или миски (примерно в течение одной минуты). Снять с огня, когда тесто образует один шарообразный комок. Вбить четыре яйца одно за другим и продолжать взбивать, пока не получится однородная тягучая масса. Большой ложкой накладывать тесто на жарочный лист и выпекать при температуре 250 градусов в течение 45-50 минут в духовке — до тех пор, пока пирожные не приобретут золотистый цвет, а внутри не станут полыми.
КРЕМ ДЛЯ ЗАВАРНЫХ ПИРОЖНЫХ
В охлажденной миске взбить три стакана сливок с четвертью стакана сахарной пудры, четвертью стакана порошка какао и четвертью чайной ложки соли.
Разрезать вдоль готовые заварные пирожные и начинить их заварным шоколадно-сливочным кремом. Сверху посыпать сахарной пудрой и остудить. Рассчитано на 6 порций.
Глава 18
Как только они добрались до ее квартиры, Мэри устремилась на кухню и достала из холодильника большое блюдо заварных пирожных с шоколадно-сливочным кремом. Это был новый рецепт, опробованный сегодня утром. Мэри поставила блюдо на стол.
— Хочешь попробовать? Могу заверить тебя, что они замечательные. Даже лучше секса, — сказала она с озорной, дразнящей улыбкой.
Прижимая руку к желудку, все еще полному после обеда у Софии, Дэн с изумлением смотрел, как Мэри, съев одно пирожное, потянулась за другим.
— Как ты можешь их есть? Ведь всего несколько часов назад ты невероятно плотно пообедала. Ты еще не можешь испытывать голода.
— Я и не голодна, — признала Мэри, облизывая губы, вымазанные шоколадной начинкой. Просто я всегда ем, когда расстроена. А я сейчас очень расстроена. Моя семья доведет меня до безумия. Я ем, чтобы хоть немного успокоиться. Особенно в таких случаях мне помогает шоколад. Я всегда ем шоколад, когда нахожусь на грани срыва.
Шагнув к столу, Дэн убрал блюдо подальше от нее.
— Поверь мне, что они не лучше секса.
— Эй, я еще не успокоилась! — запротестовала Мэри, потянувшись за следующим пирожным.
— А я думаю о другом способе успокоить тебя. — Его глаза потемнели от страсти. — И намерен доказать это.
Шагнув к ней, он обнял ее и принялся расстегивать пуговицы у нее на блузке.
Мэри удивленно посмотрела на Дэна и схватила его за руку:
— Подожди! Ты что, сошел с ума? Мы же на кухне!
Ей хотелось добавить, что это священная территория, но она знала, что это прозвучало бы глупо. Не много нашлось бы людей, кто счел бы кухню святилищем, если бы только они не были столь же отличными кулинарами, как Дэн. Но насколько можно было судить по его оттопырившимся брюкам, сейчас его заботило другое.
Дэн слизнул шоколад с ее губ, приговаривая:
— М-м! Вкусно. — Потом добавил: — Разве мы на кухне? Ну и что? По странной случайности мне нравится это место.
— Ах! — Мэри посмотрела на стол, и ее глаза и рот округлились, приняв форму буквы «О». — Не думаю, что принадлежу к тому типу женщин, которые способны удовольствоваться кухонным столом. Представь, сколько времени мне потребовалось на то, чтобы научиться заниматься этим в постели! И кроме того, кухня предназначена для еды.
— Я тоже так думаю. Это просто мои мысли, — откликнулся Дэн, начиная расстегивать ее юбку и блузку и не обращая внимания на возмущенные восклицания. Он спустил синий шелк вниз и с восхищением созерцал ее бюстгальтер и узенькие трусики. Потом шумно вдохнул воздух, Мэри выглядела неправдоподобно прекрасной — нежная, шелковистая, с обворожительными округлостями.
— Напомни мне купить запас кондомов.
— Я…
Он закрыл ей рот ладонью.
— Ш-ш! Хватит болтать. Этот восхитительный рот создан не только для того, чтобы запихивать туда сладости. — Он снова вздохнул, еще более громко. — Проверим, прав ли я. -
И одним взмахом руки Дэн смел со стола все, включая держатель для салфеток, пластиковую солонку и судок для перца, и опрокинул Мэри на стол. — Я разве не говорил тебе, что нахожу обворожительным все итальянское?
— Дэн, пожалуйста!
Мэри почувствовала, как кровь приливает к ее щекам.
Плафон над их головами горел, освещая все это кощунство. Почти нагая, Мэри лежала на кухонном столе, словно агнец, обреченный на заклание.
Нет, такое поведение нельзя было назвать нормальным. Или можно?
Энни бы сказала: «Да-а!» Но Мэри не обладала ее раскованностью. И не важно, сколько соблазнительного, провоцирующего белья она накупила. И не важно, сколько облегающих платьев висело в ее шкафу. Она знала, что никогда не будет такой, как ее лучшая подруга. На этот счет Энни была права.
— Я не могу! Я…
Дэн заглушил ее протест поцелуями. Его горячий язык проник ей в рот, дразня и мучая ее. И Мэри забыла о своих предрассудках. Она сделала движение к нему, чтобы расстегнуть его рубашку, потом брюки, и помогла снять их.
Когда же его губы прижались к ее груди, Мэри решила, что любовь не может осквернить кухню.
— Говорил я тебе, что я без ума от тебя? — Он расстегнул ее лифчик, сорвал с нее трусики и бросил их на пол. И она, совершенно обнаженная, оказалась под ним. Стол холодил ее спину, но тело Дэна было теплым, а сама она была такой разгоряченной, что ни на что не обращала внимания. — Ты нужна мне, Мэри. Я хочу проникнуть глубоко в тебя. Весь день я только об этом и думал.
Мэри вообще лишилась способности думать. Она только чувствовала руки Дэна на своей груди, его губы на своих сосках, и дыхание ее стало неглубоким и прерывистым.
— Ты ведешь нечестную игру, — задыхаясь между двумя стонами наслаждения, пролепетала Мэри. — Я тоже хочу тебя, но я не должна…
Он заглянул в глубину ее темных глаз и увидел в них страсть и смущение.
Сначала и сам он был в смятении, не зная, чего ждать от их отношений. Но теперь все стало ясно: Мэри была ему нужна, он хотел жениться на ней.
— Я люблю тебя, — прошептал он, нежно целуя ее в Щеку. — Думаю, я влюбился в тебя сразу, как только увидел, когда ты ворвалась ко мне в офис, мечтая о расправе.
Дэн любил ее! В голове Мэри снова и снова звучали сказанные им слова. Сердце ее сделало бешеный скачок, кровь закипела, и все ее тело омыла теплая волна, будто солнце излило свой жар на цветущую поляну.
— Вот теперь ты и вправду нечестно играешь.
— Я и не собираюсь играть с тобой, любовь моя. Поэтому будь готова.
И он вошел в нее, продолжая целовать в губы. Казалось в этом поцелуе он пытался завладеть не только ее телом, но и душой, стараясь убедить ее, что отныне она принадлежит только ему.
Они поднимались все выше и выше, парили над землей, а напряжение в теле Мэри все нарастало. Еедыхание становилось все более прерывистым. Перед глазами заплясали крошечные светлячки, похожие на серебряных рыбок, и все поплыло и закружилось.
— О! О Господи! — выкрикнула она, падая в бездну и захватывая в этом падении Дэна. Они одновременно достигли пика наслаждения. И это потрясло их обоих, будто земля разверзлась и это падение могло продолжаться до бесконечности. Когда наконец все было позади, Дэн поцеловал ее в лоб, в нос, в губы.
— Все еще считаешь, что заварные пирожные лучше?
Мэри покачала головой.
— Я люблю тебя, Мэри. Ты лучшая из всех, кого я знаю. Ты самая добрая и самая страстная женщина на свете. И я никогда не отпущу тебя.
Дэн принял решение жениться на ней, чего бы ему ни стоило убедить ее.
Наконец дыхание Мэри стало ровным. Она обрела способность говорить и нежно улыбнулась ему:
— Наверное, у тебя слишком мало знакомых, раз ты так считаешь.
— А мне и не нужен никто, кроме тебя. Я заставлю тебя полюбить меня.
— О Дэн! — Ее глаза наполнились слезами, а голос задрожал от избытка чувств, и Дэн испытал тягостную минуту страха, прежде чем она заговорила снова. — Тебе не надо заставлять меня любить тебя. Я уже тебя люблю. — Она притянула его ближе к себе. — И похоже, что полюбила навсегда.
— Это правда?
От его счастливой улыбки сердце Мэри переполнилось нежностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40