Дэн обнял ее за плечи и привлек к груди:
— Мне жаль, что это случилось, Мэри. К счастью, похоже, что ничего не украдено и ни мебель, ни другие ваши вещи не пострадали. — По-видимому, тот, кто вломился в квартиру Мэри, кем бы он ни был, не нашел ничего, заслуживающего внимания. И она, как ни странно, даже чувствовала себя в какой-то мере уязвленной. — Все могло обернуться куда хуже, — добавил Дэн.
— Да, я могла оказаться дома, когда вломились воры.
Прижавшись к груди Дэна, Мэри почувствовала себя защищенной. Ей было приятно ощущать тепло и надежность обнимавших ее рук, и то, как его губы прижимались к ее макушке, и то, что она могла слышать сильное и ровное биение его сердца. Это действовало на нее успокаивающе. Она глубоко вздохнула, потом подняла на него глаза. Их взгляды встретились. Их губы встретились. И мгновенно Мэри забыла все, кроме прикосновения губ Дэна к ее собственным губам. Она не могла бы описать словами своих ощущений. В ней что-то щелкнуло и зазвенело; никогда прежде такого с ней не случалось.
Этот поцелуй был нежным и неспешным. Испытующий язык Дэна искал в ней признаки желания. Мэри обвила руками его шею, прижалась к нему всем телом и отвечала на каждое его прикосновение, на каждое движение его языка, и ей хотелось, чтобы этот поцелуй длился вечно. Она поняла, что готова провести остаток жизни в объятиях Дэна.
Эта волнующая мысль как раз проносилась в мозгу Мэри, когда дверь рывком отворилась и в комнату ворвалась София, за которой следовал Фрэнк.
Мать Мэри бросила всего один взгляд на обнимающуюся пару, затем осенила себя крестным знамением и принялась вопить:
— Насильник! Осквернитель женщин! Фрэнк, сделай что-нибудь! Этот человек набросился на нашу дочь!
Мэри и Дэн отпрянули друг от друга. При виде двух пар глаз, горящих жаждой мщения, пыл Дэна, достигший к тому времени своего пика, тотчас же угас.
Мэри была так потрясена появлением родителей, что с минуту оставалась безмолвной и неподвижной. Но тут в глазах отца она вдруг прочитала готовность к убийству. И убить он собирался Дэна. Он занес уже руку с орудием убийства и собирался броситься на обидчика.
— Мама! Папа! — закричала Мэри что было мочи, стремясь отвлечь их от акта мести. — Прекратите! Подождите! Что вы здесь делаете?
Вокруг шеи ее отца была повязана салфетка, испачканная соусом, а предмет, который он угрожающе занес над головой Дэна, оказался всего лишь куском чесночного хлеба.
Увидев все это, Мэри глубоко вздохнула, испытывая чувство неописуемого облегчения.
— Мы обедали. Я выглянула из окна и увидела полицию, — приступила к объяснениям София, злобно косясь на Дэна.
С таким свирепым взглядом шутить не приходилось. Этот взгляд был равносилен проклятию, обрушившемуся на вашу голову, и, должно быть, подобный взгляд означал смертный приговор каждому, кому был адресован. София обладала умением и силой сглазить человека, хотя бабушка Флора настаивала на том, что лишь она одна обладает таким искусством. В отместку за оскорбление она якобы могла сглазить недруга. По-видимому, для Флоры и Софии это был вопрос старшинства и престижа.
На мгновение Мэри показалось, что Дэн уже вне опасности.
— Это тот самый ирландец? — спросила ее мать, и голос ее был исполнен желчи и яда. — Тот, что оболгал и опорочил твой ресторан?
И тут Мэри снова почувствовала угрозу и опасность. Дэн с трудом заставил себя улыбнуться:
— Я Дэн Галлахер. Приятно познакомиться с вами, миссис Руссо, — сказал он, не осознавая, насколько приблизился к роковой черте, когда мог лишиться своих мужских регалий и стать евнухом.
Он протянул руку, однако София отказалась ее принять. Но к счастью, отец Мэри не проявил подобной невежливости.
— Моя жена приняла вас за насильника, — пояснил Фрэнк, пожимая плечами, как если бы такой случай был чем-то обыденным. — Вы знаете, каковы эти женщины. Стоит им вбить что-нибудь себе в голову, и все — они как помешанные.
Дэн не мог позволить себе согласиться с Фрэнком Руссо и признать, что его жена спятила, особенно под ее сверлящим и обжигающим взглядом, хотя у него и появились подозрения, что эта дама не в себе.
— Конечно, он не знает, какими они могут быть, эти женщины. Особенно такие, как мама. Все это так унизительно. — Мэри была готова провалиться сквозь землю. — Не могу поверить, что вы позволили себе так бесцеремонно ворваться ко мне в квартиру…
— Мы увидели полицейских, — повторила София, воинственно выпячивая подбородок. Она скрестила руки на груди и приняла оборонительную позицию. — Хорошая дочь была бы благодарна, — добавила она и огляделась, не пытаясь скрыть своего недовольства. — Твоя беда, Мэри, в том, что ты никогда не была примерной хозяйкой. Посмотри на свою квартиру. Да это просто свинарник! Да еще… — она сделала многозначительную паузу, — ты принимаешь в этом свинарнике гостей.
С таким же выражением лица она могла бы сказать «этого дерьмового ирландца», потому что София имела в виду именно это.
Мэри тяжело вздохнула. Никто не мог бы вынести столько за один вечер — и грабителей, и мать.
— Сегодня вечером в мою квартиру вломились воры, мама.
— Я так и знала! — София опять перекрестилась, потом принялась перебирать четки в кармане. Мэри не требовалось видеть бусины четок, чтобы понять, где мать их держит. София никогда не выходила из дома без четок, как и без карточки «Америкэн экспресс». — Видишь, Фрэнк, я ведь говорила тебе, что Мэри в опасности. — Она приложила руку к груди. — Я это чувствовала. Мать всегда чувствует подобные вещи.
Дэн, сам не понимая почему, испытывал огромное желание расхохотаться. Мэри, красная как рак, кусала нижнюю губу, будто была готова взорваться, но сдерживалась. Дэн же чувствовал себя подростком, пойманным в девичьей раздевалке со спущенными штанами.
— Эти грабители все перевернули здесь вверх дном, миссис Руссо.
— Что-нибудь украли? — подал голос отец Мэри, оглядывая комнату и новую мебель и одобрительно кивая. — Дела идут хорошо, верно?
В голосе его слышалась гордость.
— Фрэнк, ну что за дурацкие вопросы ты задаешь! Твою дочь ограбили, а что украли, мы пока не знаем.
София осуждающе уставилась на Дэна, предполагаемого насильника и растлителя женщин. Дэн невинно улыбнулся ей в ответ.
— Ты проверила, Мэри, на месте ли твой плейер? — спросил Фрэнк у дочери, чтобы умилостивить свою властную жену. — Воры очень часто крадут подобные вещи. — Он скрылся в кухне, и несколькими минутами позже оттуда послышались его восклицания: — Тирамису? Могу я попробовать?
— О Мадонна! — возопила София, хлопая себя по лбу.
Дэн бросил на Мэри ободряющий взгляд и подмигнул ей, потом направился на кухню к ее отцу.
— Разрешите мне приготовить кофе, мистер Руссо, — услышала она его голос, и сердце ее затрепетало. Обычно люди не обращали внимания на ее отца, и он всегда тушевался, если в комнате появлялась София. Поэтому Мэри тронуло поведение Дэна.
— Я бы тоже был не прочь попробовать этот десерт, — сказал Дэн.
— Отлично, а потом вы расскажете об «Иволгах». Я люблю бейсбол. Не бывает ли у вас бесплатных билетов? А как насчет шаров? Бывали когда-нибудь на турнире? Это поразительная игра, и она так возбуждает!
— Гм! Теперь этот репортер притворяется, что ему нравится итальянская еда. Думаю, ему нравится не еда, а итальянские женщины, — фыркнула София, бросая в сторону кухни уничтожающий взгляд, адресованный мужу и означавший: «Эх ты, предатель!»
— Тише, мама! Дэн может тебя услышать.
Как будто это имело значение после всех оскорбительных слов, брошенных Софией в лицо Дэну! Ведь она смешала беднягу с грязью. Вне всякого сомнения, он никогда больше не пригласит Мэри на свидание. Эта мысль опечалила ее, но Мэри была реалисткой. Какой мужчина, обладающий хоть капелькой здравого смысла, мог бы примириться с такой безумной, сверх всякой меры заботливой матерью, если бы у него был выбор?
София оглядела дочь с головы до ног и еще больше помрачнела.
— Почему ты одета как шлю-ю-ю-ха? Неудивительно, что этот человек пытался изнасиловать тебя.
— Я одета вовсе не как шлюха, и Дэн не пытался меня изнасиловать. Мы целовались. Я достаточно взрослая, чтобы целовать мужчину, когда мне этого хочется. — София открыла было рот, чтобы возразить, но Мэри перебила ее: — И не говори мне об этой треклятой корове. Слышать о ней больше не могу!
— Ты остригла свои прекрасные длинные волосы. И это платье… — поморщилась София. — Оно неприлично. К тому же женщина в таком коротком платье может простудиться.
«А может заинтересовать мужчину, — подумала Мэри. — Но только ей это не сулит ничего хорошего, потому что если она его и заинтересует, то ее мать непременно ворвется и прервет их страстный поцелуй и выльет на нее ушат холодной воды. Тебе даже не нужен и пояс целомудрия, если у тебя такая мать, как София».
— Мне нравятся моя новая прическа и платье, и Дэну тоже.
— В этом сказывается его ирландская кровь. В их чреслах сидит похоть. Стоит только посмотреть на всех этих Кеннеди или на Клинтона. Это просто позорище. Ты не увидишь, что бы Марио Куомо вел себя подобным образом. А этот репортер считает тебя легкой добычей, доступной женщиной.
Мэри широко раскрыла глаза.
— Мама, мне тридцать три, и я девственница. Неужели можно назвать меня доступной?
— Он никогда не сможет войти в нашу семью.
Мэри заглянула на кухню и увидела, как уютно расположились ее отец и Дэн и как хорошо они поладили друг с другом: они смеялись, болтали о спорте, будто были знакомы всю жизнь.
— Я не собираюсь за него замуж, мама. Мы просто встречаемся, вернее — встречались до тех пор, пока вы не ворвались сюда, как кавалерийский патруль.
Но эта колкость, казалось, ничуть не задела Софию.
— Ты собираешься привести его на наш праздник в честь годовщины нашего брака?
— Я подумываю об этом.
По правде говоря, Мэри об этом не думала, но теперь, когда ее мать упомянула о приближающемся празднике, ей эта мысль очень понравилась. Конни просто умирала от любопытства — так ей хотелось познакомиться с Дэном, а к мнению Джо всегда следовало прислушаться. Если, конечно, удастся уговорить Дэна прийти, что представлялось Мэри нелегким делом. А уж после сегодняшнего вечера такая возможность была вообще весьма проблематичной.
— Если семья его не примет, не считай, что это моя вина. Знаешь, ведь там будет твой дядя Альфредо.
— Ты опасаешься, что однажды Дэн проснется и найдет у себя в постели отрубленную лошадиную голову? — рассмеялась Мэри.
Эта мысль показалась ей абсурдной. София приложила к губам палец, будто хотела показать, что отныне на устах ее печать.
— Не стану ничего больше говорить.
«Если бы только это было правдой!» — подумала Мэри, считая такую возможность весьма сомнительной.
МЯСНЫЕ ТЕФТЕЛИ НА ПАРУ ПО РЕЦЕПТУ ЭННИ
2 фунта говяжьего фарша, 2 яйца, 1 стакан раскрошенного итальянского хлеба, 4 раздавленных или порубленных зубчика чеснока, 1 порубленная луковица средних размеров, орегано, базилик, соль и перец по вкусу, 0, 25 стакана порубленной петрушки, 0, 5 стакана тертого сыра пармезан.
В большой миске перемешать перечисленные продукты. Слепить мясные шарики. Обжарить до коричневого цвета в оливковом масле. Высушить бумажным полотенцем и добавить соус.
ТОМАТНЫЙ СОУС
2 фунта консервированных помидоров, измельченных до состояния пюре, 2 фунта консервированного томатного пюре, 2 фунта консервированной томатной пасты, рубленые чеснок и лук, орегано, базилик, соль и перец по вкусу.
Приготовить соус, потушив в оливковом масле чеснок и лук. Добавить томатный соус, пасту, томатное пюре и измельченные помидоры. Сдобрить базиликом, орегано, солью и перцем. Держать на слабом огне 4-6 часов. Разрезать пополам 8-дюймовый батон итальянского хлеба. Положить несколько мясных шариков на хлеб и посыпать сверху сыром моццарелла и пармезаном. Подогревать, пока сыр не расплавится.
Глава 12
— Мне нравится новый вид вашей деятельности, миссис Фораджи. Просто шикарно. Может, мне стоит перенять его?
Домовладелица отвела со лба несколько непокорных прядей цвета соли с перцем, оглянулась и увидела лицо подруги Мэри, выражавшее неприкрытую издевку. Миссис Фораджи вернулась к прерванному занятию.
— Вам бы не мешало изменить свой внешний вид, Энни Голдман, а заодно и манеру разговаривать. Брали бы пример с вашей подруги Мэри. Она всегда вежлива и приветлива со старшими.
Глядя на красновато-коричневый кожаный плотницкий передник, который облегал обширную талию и бедра почтенной дамы и карманы которого топорщились от всевозможных инструментов, Мэри заговорщически подмигнула Энни.
Миссис Фораджи не была типичной представительницей старшего поколения, абсолютно не была.
— Благодарю вас за то, что поставили новые замки, миссис Фораджи. Теперь я буду чувствовать себя в большей безопасности.
По всему лестничному колодцу прокатились крики играющих детей, и пожилая дама зажала уши, а лицо ее выразило недовольство.
— Маленькие прохвосты! Будущие преступники! Почему они не в школе?
Был воскресный день, но никому не пришло в голову сказать об этом мастеровитой домовладелице. Особенно когда она держала в руке молоток. Достаточно было слышать, что миссис Фораджи говорила о собственных внуках — по ее словам, неблагодарных и страшно избалованных. Мэри пришла к выводу, что миссис Фораджи вообще не любит детей. Ничьих и никаких.
— Я установила изнутри рядом с замком такую штучку. Она отпугнет любого, кто бы ни попытался вломиться. А пользоваться этим устройством проще простого. Ничего мудреного, совсем не так, как в системе сигнализации, которую вы установили в ресторане. Но помните: когда выходите из дома, устройство следует отключить.
Подняв над головой белый бумажный пакет, Энни размахивала им, как флагом, возвещающим о перемирии.
— Вот кое-что из ресторана, миссис Фораджи. Мы подумали, что вы, возможно, голодны.
Это был верный ход, потому что миссис Фораджи была голодна всегда. Энни мысленно сравнивала ее с акулой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40