Он бросил на предложенное ему кольцо быстрый взгляд и отвернулся.
– Две кроны, и считайте, что я сегодня необычно щедр.
– Две тысячи, – возразил Рейдер. – Я тоже.
Ювелир внимательнее присмотрелся к этим неряшливо одетым юнцам, потом к кольцу, поднял его к свету, повертел в пальцах, посмотрел на него через лупу.
– Подделка, конечно, но неплохая. Восемь крон. Берите или проваливайте.
– Две тысячи пятьсот. Ты отнимаешь у меня время.
Чуть позже, когда ювелир поднял цену до сотни, а Рейдер вернулся к двум тысячам, Овод толкнул его локтем.
– Она с тебя шкуру спустит, – заметил он с надеждой в голосе.
Его спутник даже не моргнул.
– Там, откуда взялась эта штука, еще много всякого разного.
В Ордене свято верили в то, что побочным эффектом Уз является фантастический успех Клинков у женщин. Похоже, это было не так уж далеко от правды, поскольку это мнение разделяла – не обязательно одобрительно – большая часть населения Шивиаля. Ювелиру позволили заметить рукояти с кошачьими глазами.
Следующие полчаса накал торга повышался и понижался, тогда как вода в гавани неуклонно убывала. Овод умирал от этой пытки. Но, должно быть, ему удавалось неплохо скрывать свое нетерпение, ибо Рейдеру удалось сторговаться на цене в 1145 золотых крон. Спускаясь по скрипучей лестнице, он буркнул, что этот – он выругался по-бельски – ублюдок выручит на этом не одну тысячу.
– Я бы принял его первое предложение, – признался Овод. – Откуда ты знал, что это настоящий изумруд?
– Я увидел его глаза. У него зрачки сделались размером с винные бочки. – Рейдер задержался на пороге. – Теперь ищем корабль?
– Не сразу, – ответил Овод. Время было на вес золота, но вид они имели неподобающий: двое юнцов в потрепанной одежде, щеголяющие оружием с серебряными эфесами – у них прямо на лбу было написано: «воры». Если они в таком виде попробуют договориться о проезде за границу, они сразу же выдадут в себе беглецов, и тогда плата возрастет по крайней мере вшестеро.
Он отвел Рейдера в скорняжную лавку на противоположной стороне улицы и заставил его купить себе самую дорогую пару башмаков по ноге и по кожаному поясу с золотыми пряжками каждому. В соседней лавке продавались одеяла. Свернув их, они спрятали в нем меч Жанвира.
– Одного Клинка хватит, – объяснил он. – Два Клинка не отправятся за море без подопечного. Но теперь ты выглядишь богатым типом, путешествующим инкогнито.
– Разве я не слишком молод для того, чтобы иметь собственного Клинка?
– Нет, если ты – твой кузен, Руперт, лорд Кэндльфрен. Мы достаточно близко от Уэстерта, чтобы о нем слышали здесь многие. Не думаю, чтобы кто-нибудь из них видел его живьем или знал, что у него нет Клинка.
– А если кто спросит?
– Надеюсь, никто, – рявкнул Овод. – Но теперь у тебя есть имя, если понадобится. Ты же принц. Задери нос и веди себя соответственно!
Восхищенные взгляды Рейдера сделались чуть убедительнее, когда он потренировался немного.
– Где это ты научился так замечательно пускать пыль в глаза?
– В плохой компании набрался. – Узы заставляли Овода думать так, как ему полагалось думать. Он не был больше Оводом, он был только личным Клинком Рейдера и никогда больше не будет сам по себе.
В порту царила суматоха. Корабли отдавали швартовы, поднимали якоря и спешили выйти в море до отлива. Рейдер шагал по причалу, комментируя готовность всех кораблей, мимо которых они проходили, их груз, пункт назначения, мореходные качества, возможность взять на борт пассажиров, а также честность капитана.
– Откуда ты только все это знаешь? – удивился его телохранитель.
– И не только это: состояние такелажа, что они обычно перевозят, чем это пахнет. Вот этот ходит только вдоль побережья, не туда, куда нам надо. С этого все крысы давно сбежали. А…
Бельцы! Целый корабль ублюдков! Драккар не походил ни на один другой корабль – он был длиннее, изящнее и неизмеримо грознее. Конечно же, шайка полуголых матросов на палубе не могла быть никем из тех чудовищ, которые пять лет назад захватили Хейбридж, убив всех, кого знал Овод. Но вид такого обилия рыжих голов пробудил в нем такие яркие воспоминания, что он уже не видел перед собой ни моря, ни кораблей. Он снова видел большой дом, каменные стены которого не позволяли налетчикам взять пленных или грабить добро, видел пляшущих вокруг него мерзавцев, пробивающиеся сквозь кровлю языки пламени, когда те в бессильной ярости подожгли здание. Он слышал крики и смех, когда матери выкидывали детей из окон, а бельцы швыряли их обратно. В ноздри бил запах горелого мяса. А потом те же чудовища с криками принялись охотиться на него, и он снова ощутил холодные объятия стискивающей его земли, когда он забился в барсучью нору… Они вернулись, но теперь у него был меч…
Мгновение он стоял, словно парализованный, раздираемый на части стремлениями бежать, кричать от страха, прыгнуть с причала на палубу. Он быстр. Он уложит пятерых или шестерых, прежде чем они одолеют его…
– Овод? Чума и пламень, парень! Ты в порядке?
Он нужен своему подопечному! Сэр Овод ощутил, как Узы словно руками тянут его с места. Воспоминания померкли. Он зажмурился.
– Живот схватило. Я бы сейчас съел крысу сырой.
– Жареные они лучше, – осторожно заметил Рейдер. Выждав еще секунду, он двинулся дальше. Овод последовал за ним, стараясь не смотреть в сторону бельцев, но ощущая на себе тревожные взгляды своего подопечного.
– Ага! Если это не тергианские паруса, я сам тергианин. Похоже, они грузили лес – хороший груз: удержит судно на плаву, даже если оно даст течь. – Рейдер подошел к трапу, который как раз собирались втаскивать на борт. – Эй, любезный! Позови капитана, ладно?
Грузный волосатый тип, к которому он обращался, отозвался несколькими гортанными звуками, которые Овод, к счастью своему, не разобрал. Впрочем, одной тональности хватало, чтобы рука его непроизвольно дернулась к эфесу шпаги. Тем не менее в ответ на просьбу Рейдера появился офицер, еще грузнее и грубее. На ломаном шивиальском он подтвердил, что судно идет в Тергию и что на борту найдется место для двух пассажиров.
– По двадцать крон с каждого. Спать будете с командой.
– Включая пропитание.
– На пропитание прибавь по кроне с каждого, и есть будете то же, что команда.
– Думаю, еда добьет нас, если прежде этого не сделают блохи. – Впрочем, Рейдер заплатил деньги и вместе с неотступно следовавшим за ним Клинком поднялся на борт – задрав нос, как и полагалось.
Овод настоял, чтобы они оставались на палубе, пока «Зеемьюв» не поднимет паруса и не выйдет в пролив. Однако даже в последнюю минуту никаких Клинков на взмыленных лошадях на причал с криками не вылетело, так что он наконец сумел немного перевести дух. Само собой разумелось, что все до одного матросы и офицеры мечтали при первой удобной возможности перерезать глотку его подопечному; впрочем, отныне ему все равно приходилось привыкать жить в окружении сплошных монстров.
Ему было жаль Рейдера, которого шатало с недосыпа. Они спустились в носовую каюту – темную, дурно пахнущую. Высоты ее едва хватало, чтобы сидеть выпрямившись, не говоря уже о том, чтобы стоять. Матрос сделал попытку продать им гамаки, но Рейдер выказал презрение к подобной роскоши на борту корабля и просто завернулся в одеяло, даже без подушки. Держа «Ничто» под рукой, Овод привалился спиной к переборке ждать, пока его подопечный проснется. Он никогда больше не уснет.
По мере того как шли часы, а полоса воды между «Зеемьювом»и Шивиалем становилась все шире, он чувствовал себя все лучше. Ему удалось благополучно вывезти Рейдера из страны. Теперь они превратились в беглецов, которым в случае возвращения грозила виселица, зато были живы и свободны. Правда, один лишь причудливый инстинкт Клинка уверял его в том, что здесь Рейдеру безопаснее, чем в гостях у Амброза в Бондхилле, но этот инстинкт своей точки зрения не менял. Если это его дурацкое свойство – не игра усталого воображения, значит, он – неожиданная карта в игре, чего никак не предполагал Амброз. Что бы ни собирался делать Толстяк с пленным бельским ателингом, он сойдет с ума от злости, когда узнает, что тот сбежал.
Прикинув время, Овод решил, что половина его первого дня в качестве Клинка подошла к концу.

6

Из всех прибрежных государств Эйрании Тергия единственная не испытывала проблем с бельцами. Отчасти она была обязана этим своему мощному морскому флоту, с которым не стоило связываться, отчасти – тому, что никогда не позволяла вопросам этики вмешиваться в торговлю. Бельцы могли привозить в здешние порты любые товары и торговать ими, не объясняя, откуда на них кровавые пятна. Правда, это не распространялось на рабов. В работорговле тергиане не участвовали. Поэтому бельцы отвозили своих пленников южнее, в Моркуак или Афернт, а в Тергии торговали неодушевленной добычей.
Столица Тергии, Драхвельд, была крупнейшим портом, городом с чистыми улицами, уютными домами, черепичными крышами и неописуемой скукой, нестерпимой даже для двух юнцов, с детства не бывавших в крупных городах. Впрочем, скука имела свои преимущества. Оводу нужно было время, чтобы свыкнуться с новым своим статусом, а Рейдеру – если верить Рейдеру – не хотелось принимать никаких новых решений, пока у него не наберется достаточно информации.
Он начал с того, что подыскал им скромное жилье. Кровать была узкой, но он спал в ней один, а его Клинку нравились пути отхода по крышам. Рейдер потратил почти целый день, предлагая меч Жанвира в разных оружейных лавках. Цена, на которую он в конце концов согласился, составляла больше пяти тысяч гилтов – восхищенный Овод тут же перевел в уме в почти семь тысяч крон. Большая часть этих денег ушла в святилище, на заклинания, обучившие их языкам: тергианскому (временно) для обоих и бельскому (навсегда и поэтому очень дорого) для Овода.
Так сэр Овод превратился в фейна Оффольда, так и не разобравшись до конца, одобряет ли он эту перемену.
– Что означает «Радгар»? – спросил он. – Я-то думал, у всех бельцев имена что-нибудь да значат.
– По большей части их можно перевести, но смысла в них немного. Мой отец был Огненный Язык, сын Огне-древнего, сына Славнопламени. Братец Вульфвер был Волко-Человеком, сыном короля-Волка. «Гар» – это поэтическое название копья. «Рад» может означать то же самое, что «рейд» по-шивиальски, но мое имя такое древнее, что, возможно, произошло от «raed». Выходит, Копье-Мудрость.
– Весьма соответствует.
– Спасибо.
Копье-Мудрость потратил также бешеные деньги на экипировку, разодев себя и своего Клинка по последней моде: в новые рубахи, куртки, жилеты, штаны, бриджи, плащи с меховой оторочкой и башмаки с серебряными пряжками.
– Вот не думал, что у тебя такая тяга к щегольству, – заметил Овод, крутясь перед большим, в рост, зеркалом – он никогда еще не видал такого. Накрахмаленный воротничок тер шею, но ему нравилось прикосновение шелка к коже.
– Моя внешность заслуживает, чтобы ее выставляли в наиболее выгодном оформлении, – пояснил Радгар.
У него вообще на все находилось объяснение. В своей одежде он отказался от предложенного портными сочетания синего и зеленого цветов и остановился на коричневых тонах, на фоне которых его шевелюра казалась менее подозрительной. Кроме того, он выбрал себе шляпу с самыми широкими полями, какую только смог найти. Он брился каждое утро и носил короткий меч – излюбленное оружие джентльменов-модников, ибо оно висело вертикально и не колотилось о ногу. На деле меч был ненамного короче шпаги Овода, а в умелой руке Клинка превращался в не менее опасное оружие.
Вскоре он нашел пивную Хендрика, изысканное заведение на берегу, в уютных комнатах и двориках которого местные бюргеры и дельцы за кружкой пива вели переговоры с капитанами заходивших в порт судов. Самым ценным в ней оказалась прихожая, где клерки записывали мелом на доске названия стоящих в гавани кораблей, имена их владельцев и порт назначения. Простых матросов и прочий сброд сюда не пускали, но к двум молодым ноблям это не относилось.
Бельские корабли заходили в порт и уходили из него с каждым приливом, и он беспрепятственно разглядывал их с причала. Каждый из них казался честным торговцем, хотя было совершенно ясно, что у каждого драккара под настилом спрятаны красные боевые паруса и резные драконьи головы. Оводу до сих пор нелегко было видеть такое количество бельцев, ибо сердце его знало, что это свирепые звери, хотя умом он понимал, что это всего лишь моряки, такие же, как остальные. Он исходил холодным потом, но Узы помогали ему сдерживать себя. Как-то Радгар предпринял попытку просветить его на счет шивиальского обращения с пленными бельцами.
– Если бы те остались дома, с ними бы ничего не случилось, – буркнул Овод. – Уверен, они вполне заслужили то, что получили. – Он продолжал дуться весь остаток вечера.
Однако в целом он радовался передышке. Хороший Клинок никогда не вмешивается в дела своего подопечного, пока те не представляют для него опасности. В любом случае Тергия была куда безопаснее для Радгара, чем Бельмарк. Тем не менее на десятый день их пребывания здесь он спросил Радгара насчет его дальнейших планов и получил обычный ответ.
– Не приму решения, пока не разузнаю, какова погода.
– Но что бы тебе хотелось делать? Вернуться домой?
– Если я вернусь с того света, я изменю все. Нюрпинги, Толинги, даже Скальтинги объединятся против меня – а уж мой дядюшка наверняка отдаст под суд за убийство Вульфвера.
Овода пробрала дрожь. Редкие Клинки переживают суд над своим подопечным.
– Ты хочешь сказать, что можешь решить и не возвращаться?
– Если я узнаю, что убийцу моих родителей нашли и наказали соответственно – я имею в виду, казнили – у меня не будет причины делать этого.
Эта новость была слишком хороша, чтобы поверить в нее.
– А твои права наследника? Твоя корона? Ты что, не собираешься претендовать на трон?
Радгар ткнул пальцем в направлении группы молодых увальней, обнаженных по пояс и явно занятых поисками ближайшего питейного заведения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62