– А может, убить при попытке к бегству? – Мысль явно пришлась Тарпиту по вкусу.
У меня не было ни малейшего желания играть главную роль на публичной казни, однако я всегда твердо верил в то, что смерть надо встречать, стараясь оттянуть ее до последнего.
– У вас слишком много свидетелей того, что я не оказывал сопротивления!
– заявил я.
Впрочем, свидетели потеряли ко мне всякий интерес. Слуги и члены семьи возбужденным шепотом обсуждали новости о Шалиаль. Не думаю, чтобы они что-нибудь заметили, даже если бы меня забальзамировали заживо.
– Допустим, он попытается бежать, когда вы выведете его во двор? – предположил Тарпит.
– О, разумеется, – ответил капитан. – Мы можем даже придумать что-нибудь убедительное с этими шипами на воротах.
– Я протестую! – сказал я с горечью. – Мои религиозные убеждения не разрешают мне проливать кровь. – Впрочем, меня все равно никто не слушал.
– О Бедиан! – вмешалась Мандиаль. – Надеюсь, ты не оставишь его подыхать здесь часами, скулящего, как последний дворовый пес?
– А как насчет награды за беглого раба? – предложил я за неимением в рукаве ничего, кроме этого… тьфу, у меня и рукава-то не было.
И солдаты, и купец неожиданно посерьезнели. Глаза Тарпита заблестели так же, как при упоминании рубинов.
– Это покроет ваши расходы? – спросил он.
– Большую часть. – Нет, право же, этот солдафон не был лишен купеческой жилки!
– Более чем покроет, капитан, насколько я могу сосчитать. – Кто в здравом уме усомнится в умении Бедиана Тарпита считать?
Он не без уважения осмотрел меня с ног до головы, прикидывая мою стоимость в денежном выражении и оценивая, насколько велик риск оставить меня в живых. И разумеется, победили деньги. Если я и знаю что-то – даже если поделюсь своими познаниями со всеми рабами на стенах, – чем это может угрожать Бедиану Тарпиту? Все равно жить мне осталось не больше нескольких дней.
– Да, пожалуй, так будет лучше. Можете забирать его, капитан. Сдайте его куда положено и получите награду в возмещение расходов. Да проследите, чтобы ваши люди получили свою долю.
Я подпрыгнул, когда капитан отсалютовал своим мечом. Я поискал взглядом Джаксиана, но тот уже ушел. Конечно, ему было о чем поразмышлять, помимо безумного взломщика. Да и мне было о чем подумать, помимо него.

Тут мне положено было бы описать, каково это – идти по городу в цепях, подгоняемым мечами целого отряда садистов, которых только что лишили развлечения. Я мог бы описать свои голодные мучения, ибо меня доставили в загон для рабов, когда завтрак давно уже кончился. Я мог бы даже описать ощущения раба, гнущего спину на голодный желудок, после бессонной ночи, под безжалостным солнцем Пряных Земель…
Я не буду этого делать.
Кому-то может показаться, будто я жалуюсь.

18. История Омара

Древние стены Занадона возвышаются на краю обрыва по периметру горы. Однако утес не везде неприступен. То тут, то там его прорезают овраги и расселины, которые приходится перекрывать искусственными укреплениями. В одном из таких мест, на западном склоне, вода подмыла основание стены, и она обрушилась. Судя по деревьям, растущим среди обломков, это несчастье имело место много поколений назад. Обленившиеся в безопасности горожане не давали себе труда заделать брешь до самого последнего момента – пока форканцы не оказались почти у порога.
Вместе с пятью другими рабами меня определили приводить в движение лебедку, и это была сравнительно легкая работа. Описать ее вполне в моих силах. Все, что от меня требовалось, – это толкать рычаг ворота и идти по кругу, по кругу, по кругу…
Примерно раз в час полоумный паренек притаскивал нам вонючий бурдюк с водой. Скрипели блоки и канаты, поднимая вверх каменные глыбы. Надсмотрщик предпочитал сидеть в тенечке. Впрочем, если ему казалось, что его вмешательство необходимо, он выражал свое недовольство вполне ощутимыми методами.
Здесь, на верху стен, дул свежий ветерок, да и вид отсюда открывался великолепный, и это скрашивало нам работу. Небо в Пряных Землях ярко-синее и бескрайнее. Покрытой садами и рисовыми чеками равнине, кажется, нет конца и края, ибо она встречается с пустыней Хули где-то далеко за горизонтом.
На строительной площадке было шумно и людно. Рабы и надсмотрщики трудились под бдительной охраной латников. Где-то далеко под нами толпы людей и мулов собирали обрушившиеся каменные блоки, прорубаясь к ним через лес. На самой стене каменщики и рабы двигали камни, стучали кирками, месили известь, и обрушившиеся устои мало-помалу восставали из руин. В другое время я мог бы даже гордиться тем, что помогаю восстанавливать это великолепие – тем более что строилось все на века.
Моим соседом спереди был крестьянин из Фаблусских гор. Учитывая то, что он потерял жену и четверых детей и не имел представления о том, что случилось с ними, зато очень хорошо представлял, что будет с ним, он держался на редкость весело. Моим соседом сзади был дезертир из форбинского ополчения, считавший свои нынешние мучения божественной карой за трусость. Я не спорил с ним на этот счет. Чувство вины и меланхолическое настроение делали его не лучшим собеседником.
Блоки, которые мы поднимали, укладывались на салазки, которые волоком оттаскивались на место группами по четыре человека. Ториан появился примерно через час после меня, и его направили таскать салазки. Судя по всему, при задержании он оказывал активное сопротивление, ибо лицо его превратилось в кровавое месиво, а на спине добавились новые кровоточащие шрамы. Я радостно помахал ему в знак приветствия, на что он ответил незнакомым мне жестом. Я до сих пор не знаю точно, что именно этот жест означал, хотя он изрядно позабавил моих приятелей.
Да. День выдался утомительный. Большую часть его я провел с закрытыми глазами и в молчании, что не похоже на меня.
И все же я попал в Занадон и был пока жив. Мне показали, что скрывалось за легендой о Балоре, а теперь боги поместили меня в безопасное место в ожидании событий, свидетелем которых мне только предстояло стать. Конечно, они могли выбрать место и поудобнее, но зато с безопасностью все в порядке.
Я решил, что таким образом мне велели не вмешиваться в дела Шалиаль Тарпит и Грамиана Фотия. Впрочем, возможности вмешаться у меня все равно не было – раб, к счастью, избавлен от утомительной необходимости принимать решения.
Все, что мне грозило, – это умереть от сердечного приступа или от усталости – и то, и другое представлялось маловероятным. Еще одно преимущество рабства – это то, что тебе уже практически нечего бояться.

Солнце уже начинало клониться к горизонту, когда нашу работу прервал внезапный крик. Мы заклинили ворот, ибо блок, который мы поднимали, одолел только половину высоты. Мы так устали, что даже не задавали вопросов о причине нарушения распорядка, а просто рухнули, кто где стоял, вздыхая с облегчением.
Неожиданно меня рывком поставили на ноги, и надсмотрщик отомкнул мои цепи. Я, как мешок, повалился на землю. Тогда надсмотрщик пнул меня несколько раз, но я почти не почувствовал боли. В конце концов двое солдат под руки отволокли меня к месту, где восседало начальство. За моей спиной послышались щелканье кнута и сдавленные вскрики – это оставшихся пятерых снова заставили работать. Мне было жаль, что… Нет, если говорить честно, не было.
Мутным взглядом окинул я людей, поджидавших меня. Человек пять-шесть солдат и двое или трое штатских, выделявшихся чистотой и яркой одеждой. Один из них явно был здесь главным. Над черной как смоль бородой гордо торчал крючковатый нос. На нем была разноцветная повязка, заколотая богатой булавкой. Его шапка почти упиралась в холщовый навес, и он стоял, скрестив мощные руки на широкой груди. Меня поставили перед ним, я пошатнулся, чуть не упав, и тут понял, что это Джаксиан Тарпит.
– Кажется, этот, – произнес он. – Он в сознании?
Кто-то врезал мне по почкам – проверить. Потом меня снова поставили на ноги. Я сделал попытку сфокусировать взгляд, сопоставляя при этом стоявшего передо мной богатого вельможу с тем пьяным и трясущимся ничтожеством, которого видел раньше.
– Как тебя зовут? – спросил он.
– Я уже говорил, – ответил я, закрывая глаза.
Меня снова ударили и снова поставили на ноги. На этот раз в глаза попала пыль, и мне пришлось проморгаться.
– Омар из Аркраза?
– Верно.
Он угрожающе нахмурился. Я не сомневался в том, что его беспокоят посторонние уши, но ни капельки не жалел его. Наверное, он целый день провел, терзаясь в нерешительности – пытаясь узнать, что случилось с Шалиаль, пытаясь вспомнить, где он видел раньше мое лицо, пытаясь набраться храбрости, чтобы пойти на стену и поговорить с рабом, пытаясь представить себе, что скажет его папочка, если узнает об этом, и все это время я ходил по кругу, по кругу, по кругу…
– Зачем ты вернулся в наш дом?
– Поговорить с вами, разумеется.
– Оставьте его! – рявкнул он как раз вовремя, чтобы спасти меня от нового удара. Очень кстати, ибо я мог остаться без почек и без колен. – Я очень занятой человек. Мне некогда играть в загадки. Что ты хотел сообщить мне?
Я из последних сил собрался с мыслями.
– Дело сугубо конфиденциальное.
Он пожал плечами и покосился на солнце.
– Постарайся получше!
– Я не могу говорить об этом в таком обществе, – ответил я, слабо махнув рукой в сторону солдат. Несколько рук легло на рукояти мечей, стиснулись кулаки, а надсмотрщик поднял кнут.
Джаксиан кашлянул, и они застыли как вкопанные.
– Посадите его на этот стул. И вы все можете идти. Это займет не больше минуты.
Я повернулся и пошел. Должно быть, я застал всех врасплох, ибо я успел пройти половину расстояния до моего ворота, пока меня не изловили и не оттащили обратно под навес. Меня сунули на стул, и от перемены позы у меня аж суставы хрустнули.
Джаксиан смотрел на меня с возросшим интересом.
– Так что?
– Дайте мне всего несколько минут, господин, – предложил надсмотрщик, – и он не доставит вам никаких хлопот. Дюжину плетей? Ну хоть полдюжины!
– Молчать! Объясни, Омар.
– Если вы действительно хотите услышать то, что я имею сказать, – ответил я, – вам придется предложить мне что-то получше, чем возможность посидеть пару минут на стуле. Я расскажу вам, вы уйдете, и этот Сила-Есть-Ума-Не-Надо разделает меня на котлеты. Я не спал двое суток и не ел уже несколько дней, и все потому, что хотел оказать вам услугу.
Несколько человек заговорили одновременно, но Джаксиан усмирил их одним взглядом. Моя дерзость, похоже, забавляла его.
– Дай мне хоть намек на то, что ты имеешь сказать что-то важное.
Этого оказалось достаточно. Человек посмекалистее дал бы знак надсмотрщику взяться за меня – так, посмотреть, что будет дальше.
– Послушница Саньяла, – произнес я.
Он отпрянул и снова побледнел.
– П-пос… послуш…?.. – Он пожевал ус и принялся за ногти. Теперь я узнал того Джаксиана, которого видел ночью. Все остальные молча ждали.
– Отлично, Омар, – сказал он наконец. – Я п-прослежу, ч-чтобы ты п-получил достойный обед и смог выспаться с к-комфортом, ч-что бы ты ни сказал дальше. Если это стоит дороже, я з-заплачу – хорошо заплачу. В-все вплоть до свободы. – Под растительностью на лице обозначилась слабая улыбка. – Т-такое предложение тебя устроит?
– Неплохо. Но здесь находится мой друг. К нему это тоже относится.
Солдаты нахмурились. Надсмотрщик закатил глаза. Рука, стиснувшая кнут, побелела от напряжения.
– П-похоже, я найму его т-торговаться! – усмехнулся Джаксиан и вопросительно посмотрел на своих спутников. Они смотрели на него во все глаза. – Что ж, я никогда еще не совершал сделки с тем, кто предлагает так немного, – объяснил он.
– Господин! – не выдержал надсмотрщик. – Вам незачем тратиться на эту падаль. Я могу заставить его говорить для вас! Я могу заставить его делать все, что угодно вашей милости!
– Ну… э-э… гм? Нет, я дал слово. Ну, г-где т-тут твой друг, Омар?
Я показал на Ториана. Двое солдат пошли и расковали его. Он держался лучше, чем я, и имел значительно более устрашающий вид. Они привели его, держа мечи наготове.
До сих пор я не имел возможности разглядеть, как его отделали. Все лицо его было разбито в кровь и опухло, как баклажан, его волосы и борода были сплошь покрыты запекшейся кровью, и вдобавок он потерял пару зубов. Он ухитрился ухмыльнуться мне, когда его привели, но даже это движение, судя по всему, причиняло ему боль.
Джаксиан казался столь обеспокоенным такой устрашающей внешностью, что я начал опасаться за еще не обретенную свободу.
– Господин, – вмешался я. – Позвольте мне представить вам Его Царское Высочество, наследного царевича Ториана, наследника трона Полрейна, Великого Князя Тристрейнской долины, Великого Визиря Ордена Бронзовой Перчатки, Властелина Восточных Болот и прочая, и прочая!
– П-правда? – удивился Джаксиан.
– Истинная правда, – ответил я, и, возможно, никто из нас не знал, насколько близок я к истине.
Вряд ли я ошибался слишком сильно, ибо мой огромный друг явно был из клана воителей и родом из Полрейна. Так мало людей спаслось – особенно из семей военных, – что он мог без боязни присвоить себе половину титулов царства. И потом, проверять мелкие детали все равно было некогда.
Что бы ни думал на этот счет сам Ториан, на его изуродованном лице это никак не проявилось. Однако он и не спорил.
– Для меня большая честь познакомиться с таким выдающимся предводителем горожан, как Джаксиан Тарпит. Я счастлив приветствовать вас в великом городе Занадоне. – Он поклонился.
Надсмотрщик заплакал от огорчения.
– Э-э… я тоже, – ответил Джаксиан. Они с Торианом были примерно одного роста; Джаксиан даже чуть выше – возможно, потому, что был обут в сандалии. – У меня есть друзья среди военных, которые были бы рады познакомиться с вами, Ваше… – Он никак не мог заставить себя обращаться к рабу как к человеку царского рода.
Возможно, он также заметил убийственно хмурые лица своих спутников-солдат. Естественно: если любой уважающий себя купец непременно считает другого купца лжецом и мошенником – что не лишено оснований, – воины одного города считают воинов из другого города шпионами и потенциальными противниками также небезосновательно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38