А еще он часто смеялся, улыбался и шутил. Ей следовало догадаться.
Должно быть, Кэйд все поняла, поскольку в последнее время часто отпускала колкие замечания насчет Азака – слишком язвительные для нее.
– У вас есть свое королевство. И свой долг.
– В Араккаране множество принцев. А королева в Краснегаре всего одна.
Почему она не предвидела этот разговор заранее? В кинвэйлскую выучку не входило никаких наставлений о том, как справиться с огромным вооруженным варваром, которому вздумалось поворковать. «Думай, женщина! Думай!»
– А как же ваши сыновья?
– Они могут попытать удачи, как сделал я. Мой отец умер, когда мне было семь лет. Его отравили. – Спустя минуту Азак добавил: – Или, если ты не возражаешь, я могу послать за ними.
О Бог Дураков! Она задрожала, и Азак почувствовал это, поскольку до сих пор не убрал ладони с ее плеч. Выйти замуж за Азака? За этого варвара? Несомненно, он – безупречная, образцовая особь мужского пола, и при этом убийца. Жестокий и безжалостный.
– Азак, для меня это такая неожиданность… Ни о чем подобном я ни разу не задумывалась. Это мне и в голову не приходило.
– Тогда почему ты так злишься на Фуни? Невероятная самонадеянность!
– Потому что она отвратительная, дурно воспитанная девчонка. Уверяю, вы тут ни при чем! Я злюсь на нее, как вы выразились, с первого же дня.
– Да.
Азак считал, что она ревнует к Фуни! Никакими словами Инос не сумела бы переубедить его – она еще никогда не встречала такого упрямого мужчины… может, кроме одного… Неужели она обречена общаться лишь с упрямцами? Инос поспешила прогнать от себя такие мысли.
– Что же вы предлагаете? – Ее голос приобрел необычную пронзительность.
– Когда мы обратимся к Хранителям и попросим у них защиты и справедливости, мы предстанем перед ними как муж и жена. С меня снимут проклятие, тебе вернут трон. Я пожертвую Араккараном ради женщины, которую люблю.
При чем тут любовь? И как бы это объяснить поделикатнее? Но деликатное объяснение так и не нашлось. Несмотря на пронизывающий холод, Инос покрылась потом.
– Любите? Азак, проклятие Раши лишило вас…
– Думаешь, я не знаю разницы? Конечно, мне нужна женщина. Необходима! Я сгораю от желания прикоснуться к женщине, провести руками по ее телу, прижаться к ней. Но чувство к тебе совсем иное – более сильное, такое, какого я еще никогда не испытывал. Это любовь! Поэты импов правы – это и радость, и мука. Я не могу думать ни о чем другом. Я способен смотреть только на тебя. Без тебя я несчастен. Я готов на все, лишь бы заслужить твою улыбку. Ничего подобного со мной еще не случалось.
Вероятно, такого не случалось потому, что любая другая женщина, какую он когда-либо желал, принадлежала ему, как вещь. Почему же Инос не поняла, что такое может произойти? Когда-то ее тревожило, что ей не удается одержать верх над Азаком. А теперь она слишком крепко держала его в руках. Такая любовь вполне могла перейти в ненависть.
– Я никогда не встречал такой женщины, как ты, Инос! – Он почти кричал. – В тот день, когда ты покорила Злодея, я не мог поверить своим глазам. Я и не подозревал, что женщина может оказаться такой. Твоя смелость, настойчивость… – Он отпустил ее. – Как думаешь, почему я отправился в путь?
– Что?!
– Может, передать Хранителям, что в Зарке появилась колдунья? – Он усмехнулся. – Или ты считаешь, что я не доверил бы такое известие Кару?
– Я… – Инос не знала, что ответить.
– А может, думаешь, что я доверил бы Кару тебя? Ну как она раньше не додумалась? Слепая, глупая, самонадеянная девчонка…
Азак опустился на одно колено.
– Иносолан, любимая, ты станешь моей женой?
Она забормотала молитву всем Богам сразу. Вставал ли Азак когда-нибудь прежде на колено? Что он сделает, если она откажет? Его страсть ужасала Инос. Он убийца, он способен на все. Она могла бы полюбить сильного человека, смелого воина, но только если бы чувствовала в нем нежность. И уважение к ней. Азак был лишен обоих этих качеств. Кто же будет править Краснегаром – королева или ее супруг-джинн?
Высокомерие Азака беспредельно. Ему известно, что в своем роде он – единственный мужчина. Он никогда не поймет, как женщина способна отвергнуть такого поклонника, как он.
– Азак, мне бы не хотелось выходить замуж очертя голову… я имела в виду… О Азак, прошу вас, встаньте! Он нехотя поднялся, снова возвышаясь над ней. «Доверься любви!» – советовал ей Бог.
В этом безумии была своя ужасная логика. Азак – идеальное решение всех проблем Краснегара. После пребывания легионеров и, может, джотуннов городу понадобится более сильный правитель, чем Холиндарн. Совершенный монарх должен быть сильным, справедливым и опытным. Азак обладает всеми этими качествами. О Боги!
«Думай, женщина, думай!»
– Азак, мы еще слишком многого не знаем! Возможно, Калкор держит Краснегар в осаде или же город захватили имперские войска, устроив там резню. Может случиться и так, что Хранители откажут нам в помощи. – Он попытался что-то сказать, и она перешла на крик: – Вы хотите, чтобы я вышла замуж за человека, который не способен прикоснуться ко мне? Которого нельзя ни поцеловать, ни взять за руку?
Азак застонал, как от боли.
– Обещаю, я…
– Нет! Вы несправедливы ко мне.
– Тогда скажи, что тебе не все равно. Не глядя на него, Инос произнесла:
– Я восхищаюсь вами. Я чрезвычайно признательна за вашу помощь и обещаю серьезно обдумать ваше предложение. Но что касается большего… мне нужно время. Прошу вас, поймите, Азак…
Он вздохнул.
– Вскоре я превращусь в ледышку. Идемте вниз, – предложила она.
– Хорошо.
Султан взял Инос под руку, и они начали спускаться со склона.
Впереди ждут долгие недели и месяцы путешествия, и все это время Азак будет рядом с ней.
Она не любит Азака ак'Азакара. Пока не любит.
Сможет ли она полюбить его? Или он завоюет ее любовь? В Кинвэйле Инос не раз наблюдала, как, отказывая поклонникам, девицы только выигрывают. Сердце можно завоевать. Полюбить Азака? Инос не знала, испытывала ли она когда-нибудь это чувство. Вероятно, лишь однажды… но Рэп был всего-навсего конюхом. Что сказали бы Форонод и Ялтаури! Но никто из достойных молодых людей из Кинвэйла… а Андор оказался обманщиком.
Как в тумане, Инос брела рядом с Азаком, пока они спускались по каменистому склону к шатрам.
Но разве способен мужчина предоставить женщине более весомое доказательство своей любви? Ради нее он готов пожертвовать Араккараном, расстаться с родиной, престолом, несметными богатствами и неограниченной властью… и все это ради нее! Разве можно отвергать такую любовь?
«Доверься любви!» – сказал Бог, и наконец Инос поняла его загадочный совет.
Бог говорил про Азака и его любовь.

О, если бы с книгой да с вином в кувшине
Мне с милой удалиться бы в пустыню,
То для меня пустыня стала б раем –
Султан такого не увидит и в помине.

Фицджералъд. Рубай Омара Хайяма (12, 1879)

Часть двенадцатая
Бери, что дали

– Думаешь, старик собирается бросить якорь? – прошептал Оги, выражением лица напоминая пса, унюхавшего крысу. Гнурр только что прошел мимо.
– Скорее всего – да, – с полным ртом отозвался Кани. – Он выглядит хуже Рэпа.
Горстка матросов сидела у трапа, поедая солонину и галеты, подняв колени и привалившись спинами к стенам кают. Некоторые из них только что сменились с вахты, другие, как Рэп, были слишком слабы, чтобы работать. На скамьях перед ними самые здоровые из гребцов ворочали веслами, соразмеряя взмахи с бурной качкой, которой славился пролив Дайр.
Воздух был теплым, неподвижным и затхлым, мелкая изморось пропитывала все вокруг, а тучи нависали над самым клотиком. Даже под навесами повсюду было сыро. Шторм утих прежде, чем успел разбить «Танцора гроз» о стальные когти Мосвипа, но Рэпу так и не удалось высохнуть с тех пор, как его подняли на борт – впрочем, от сырости страдал не только он. Предполагалось, что к ночи корабль достигнет Тули-Пана.
Рэп выжил. Он был слаб, как больной цыпленок, мучился от внезапных приступов лихорадки, но явно поправлялся. Некоторым из матросов пришлось еще хуже, и все соглашались, что на борту началась эпидемия, поскольку никто не хотел признавать, что изнурен просто жаждой и усталостью или же чуть не утонул, как Рэп. Пока все были живы. У большинства дело шло на поправку.
Услышав оскорбление, Рэп счел своим долгом дать достойный отпор. Не переставая жевать, он произнес:
– Знаешь, Кани, если бы я не был занят, я скормил бы твои потроха чайкам.
Матросы сочли эту угрозу достойной внимания.
– Сделай это, как только доберемся до Дартинга, – предложил Оги. – Ему не повредит. Сколько нам осталось – должно быть, дня четыре?
– А то и все пять, – гортанным голосом тролля вставил Балласт.
Кани вытер брызги дождя с серебристых усов.
– Нет, побольше. Гатмор говорит, что хочет задержаться в Тули на пару дней.
Все застонали. Рэп ел в довольном молчании, зная, что вскоре кто-нибудь объяснит ему вкратце, в чем дело.
За это дело взялся Кани.
– Кое-кто из пассажиров там сойдет, и после такого плавания я не стал бы их винить. Значит, надо искать им замену, но люди охотнее соглашаются плавать на парусниках, чем на галерах, кроме как мимо Ногидов, понял? Так или иначе, мы двинемся к Финрейну – это на Ките. Там высадим остальных и поплывем в Дартинг.
Все счастливо вздохнули и начали похваляться самыми невероятными похождениями – по словам матросов, женская половина населения Дартинга ждет их не дождется.
– Славное местечко этот Дартинг, – проговорил Оги, обращаясь к Рэпу. – Правда, всего-навсего деревня, там нет даже пристани. Мы высадимся на берег и развлечемся. Порадуем милашек, подеремся и погуляем. В Дартинге все матросы. Там я почти единственный имп – остальные джотунны, да несколько троллей.
Кани считал себя чистокровным джотунном, но сутулился и болтал, как имп.
– В Империи нам нечего бояться, – разглагольствовал он. – Никаких тебе цепей или легионеров! Приятное местечко. Мы найдем тебе подружку. Эй, ребята, кого бы нам выбрать для Рэпа?
Посыпались имена – очевидно, наименее подходящих женщин, ибо каждое матросы встречали оглушительным хохотом. К ним присоединилась даже пара гребцов, выкрикивая свои предложения.
Рэп только жевал, улыбался и старался не вспоминать, что Дартинг находится на Ките, а Кит – это еще один остров. Он гадал, сумеет ли сбежать во время стоянки у Тули, а затем решил, что слишком слаб даже для того, чтобы добраться до окраины города. Любого города, каким бы маленьким он ни был.
О его романтическом будущем вскоре забыли, и разговор вернулся к возможной отставке капитана.
Но Оги повернулся к Рэпу.
– Тяжким выдалось плавание. Никто из нас не припомнит, чтобы когда-нибудь нам приходилось хуже. – Он понизил голос, словно стараясь никого не оскорбить: любой имп на корабле, переполненном джотуннами, становился осторожным. – Хорошо еще раз побывать дома, но через месяц-другой мы вновь начнем готовиться к отплытию. Это неплохая жизнь, если держаться подальше от… – он перешел на шепот, – голубоглазых маньяков. Недели две в море – до Феерии и обратно. Еще недели две на берегу. Обычно в море бывает скучновато, но денежки идут большие. Пять лет – и можно обзаводиться женой и покупать ферму. Ты смышленый парень. При твоем-то ясновидении ты станешь даже капитаном – ты же наполовину джотунн.
Рэп неразборчиво пробормотал что-то в ответ. Теперь он был уверен, что сбежать из Дартинга будет труднее, чем казалось раньше, но не собирался возбуждать подозрения, заводя расспросы. Он перегнулся через колени Кани и Верга еще за одним куском солонины. Надо восстановить силы.
– Как бы не так! – грохотал Балласт. Тема разговора вновь переменилась. – Самые большие горы всей Пандемии – в Мосвипе!
– Самый большой киль! – пробормотал Кани, смахивая с усов крошки.
– Откуда тебе знать? – спросил Оги. – Ты же никогда их не видел!
– Да этих гор никто не видел!
– Даже Рэпу их не разглядеть!
Это замечание вызвало краткий взрыв хохота. Рэп только усмехался. Его считали ясновидящим и при этом не завидовали! Обычно подобные вопросы не обсуждались, поскольку матросы были суеверны и остерегались говорить о волшебстве, но о даре Рэпа знали все до единого. В отличие от робких горожан Краснегара, этих грубых моряков не заботило, что Рэп способен видеть сквозь стену или сквозь одежду. Укромных мест на борту и так было не сыскать, к чему же беспокоиться? Это открытие глубоко тронуло Рэпа. Кроме того, он стал чем-то вроде героя, и это звание вызывало у него безумно приятные чувства. Моряки приняли его в свою компанию и ничуть не осуждали за необычные способности.
Прошло так много времени с тех пор, как он был равным среди равных.
У него вновь появились друзья.
Кто-то свистнул, и все обернулись.
– Рэп! – крикнул один из матросов. – Тебя зовет капитан!
Внутри у Рэпа все сжалось. Он протянул кусок солонины Балласту и поднялся на ноги. От резкого движения у него закружилась голова, и пришлось прислониться к стене каюты. Чуть помедлив, фавн двинулся вперед, проклиная трясущиеся колени. Едва он вынырнул из-под навеса, ледяные капли дождя застучали по разгоряченному лицу. Лихорадка возвращалась.
Гатмор и Гнурр ждали его носу галеры. Старик прислонился к перилам и выглядел изнуренным и больным, совсем как Рэп. Капитан стоял, расставив ноги и скрестив руки на груди.
Рэп остановился перед ним и тоже расставил ноги, чтобы сохранить равновесие на качающейся палубе.
– Да, капитан?
Глаза цвета тумана впились в него.
– Тебе уже лучше?
– Так точно, капитан.
– И ты готов на следующую вахту взяться за весло? При этой мысли у Рэпа сжалось сердце, и он испугался, что его дрожь заметят, но снова повторил:
– Да, капитан.
Гатмор усмехнулся. Светлая челка свисала ему на глаза, почти доставая до пышных, как у моржа, усов. Корабль подскакивал на волнах и качался, а Гатмор смотрел на Рэпа. Затем начал расстегивать куртку.
– Ты ослушался приказа.
Рэп дрогнул.
– Да, капитан.
– Когда я говорю с тобой, смотри мне в глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53