Этот коротышка не собирался упускать Инос! И его никто не сможет остановить – ни Рэп, ни этот великан с мечом. Должно быть, он – телохранитель, а в шатре ночуют и другие люди. Королевы не путешествуют по пустыне в одиночку.
Но прежде чем Рэп сумел заставить мозг работать, некто или нечто остановило волшебника. Он повернулся и хмуро взглянул на Оотиану.
– Ты согласна? – спросил он, хотя она молчала. Оотиана покачала головой.
Очевидно, гном дорожил ее мнением. Пристально вглядываясь ей в глаза, он потребовал:
– Объясни!
– Волшебница сказала, что чародей Юга похитил ее у Олибино…
– Она сказала – «у колдуньи».
– Да, прежде чем колдун Востока успел похитить ее у колдуньи, это сделал эльф. И притом во владениях Олибино. Почему?
– Ты хочешь сказать, они союзники?
– Да, ваше всемогущество. А этот прислужник… что-то в нем не то, даже для эльфа.
– По-твоему, старуха солгала? – Серое лицо потемнело.
Проконсул кивнула. Она расслабилась и теперь выглядела усталой и опустошенной. Даже изнуренной.
– Сегодня она оказала тебе услугу, но может попытаться и навредить. Если ты похитишь девушку из владений колдуна Востока, ему это не понравится.
Зиниксо фыркнул.
– Да я посажу его на муравьиную кучу! И потом, он пытался убить меня, – сердито добавил гном. Не дождавшись ответа, он спросил: – Скажи, о чем ты думаешь?
Колдунья провела ладонью по волосам, приглаживая их. Минуту она собиралась с мыслями. В голове у Рэпа прояснялось. По-видимому, Блестящая Вода получила то, что хотела – Маленького Цыпленка, но не отдала ничего взамен, просто позволила шпионить за волшебником Олибино. Одновременно и она могла следить за ним вместе со своими прислужниками, так что она ничего не теряла, а гном об этом не подумал. Неужели Оотиана все поняла?
– Ты сделал одолжение волшебнице Севера, – начала она, – ибо дело того стоило. Эльф – твой самый серьезный противник и навсегда останется им. По-моему, тебе следует расположить к себе волшебника Востока. Ты узнаешь его прислужников, по крайней мере некоторых из них. Он самый слабый из Четверки, верно? – И когда волшебник кивнул, она продолжила: – Так, значит, он станет дорожить союзом с тобой, поскольку ты сильнее любого из них. Не раздражай его. Заключи с ним сделку!
– Оставить Юг в одиночестве? – Гном обнажил зубы. – Отлично. И потом, мы еще не знаем, зачем этот ублюдок подарил старухе дракона. Думаешь, она сказала волшебнику Востока, где находится девчонка?
– Вряд ли. Может, скажет потом. Он пообещал Иносолан императору, так что наверняка охотится за ней. Подожди, посмотрим, что будет дальше. Выясним, у кого в руках она оказалась. Если Литриан и вправду похитил ее из владений Олибино, тогда их союзу придет конец! Выжди время. Знание – это сила.
Зиниксо задумался, а затем нехотя кивнул.
– Ладно, мы подождем и посмотрим. – Неожиданно он направился к волшебной двери.
– Господин! – окликнула его Оотиана. – Что мне делать с пленниками?
Фавн и гоблин переглянулись. Ответ на этот вопрос интересовал их обоих.
Волшебник хмуро взглянул на Маленького Цыпленка, а затем на Рэпа.
– Мы должны отправить их на материк.
– Заплатить за них капитану корабля? Зиниксо злорадно покачал головой.
– Зачем зря тратить деньги? На вид они вполне здоровы. Отправь их утром на пристань и продай хозяину галеры. За каждого ты должна выручить не меньше десяти золотых империалов. А что будет дальше, это их дело.
С этими словами волшебник Зиниксо шагнул в открытую волшебную дверь и оказался в Хабе. Дверь за ним захлопнулась.
Остальные расслабились, громко вздохнув.
Усталость навалилась на Рэпа, как лавина. Что и говорить, ночь выдалась бурной!
И в конце концов ему предстоит оказаться рабом на галере.
И вернуться на материк. Но зачем? Чтобы всю жизнь просидеть прикованным цепью к веслу? Или попасть в племя Ворона и дождаться ужасной смерти? Или очутиться в Зарке, рядом с Инос?
Там, где она делит шатер с мужчиной.
Прохладный морской бриз утих. Спертый воздух Мильфлера забивал горло, и хотя солнце едва поднялось над высокой крышей Бельведера, оно уже раскалило камни пристани. К полудню здесь ожидался сущий ад. Матросы и рабы, купцы и грузчики едва волочили ноги, направляясь по делам. Все чертыхались, обливались потом, смахивали капли со лбов и задыхались. Даже чайки прекратили свою ежедневную охоту. Никому не хотелось торопиться.
Рэп тоже не спешил. В железных наручниках, ошейнике и ножных кандалах, соединенных цепями так, что ему пришлось согнуться пополам, он брел, свесив руки до колен. Фавн был почти наг. Солнце опаляло его голую спину, булыжники жгли босые ноги, а ножные кандалы с каждым шагом все сильнее натирали кожу. Теперь рядом не было Оотианы, чтобы позаботиться о нем. Отправив его обратно в тюрьму, она залечила раны и синяки, а вскоре наступил рассвет. Кроме того, она наложила на Рэпа заклятие, чтобы он больше не пытался сбежать, и Рэп не мог винить ее в этом. Оотиана нравилась ему. Она заслуживала лучшей участи, чем быть рабыней и игрушкой волшебника.
И потом, она отговорила Зиниксо от похищения Инос.
Наконец-то у Рэпа появилась возможность осмотреть корабли в гавани Мильфлера. Он проплелся мимо почти половины причалов и, видимо, должен был дойти до самого конца, а затем проделать еще полпути обратно. Шагая слишком быстро, он в кровь стирал себе ноги, а помедлив, заработал бы удар плашмя мечом.
Но ему повезло больше, чем Маленькому Цыпленку. Легионеры еще не забыли о погибших товарищах, а на Феерии гоблин был единственным. Каждые несколько минут они резко подталкивали свою жертву или просто сбивали ее с ног, и гоблин валился на землю, грохоча цепями. Затем двое легионеров принимались пинать его, пока он не поднимался. Молодой, туповатый на вид командир не просто поощрял своих подчиненных в этом развлечении, но и сам принимал в нем участие наравне с другими. Каждый раз сердце Рэпа уходило в пятки, ибо, если Маленький Цыпленок потеряет терпение, он разорвет цепи, как паутину, и устроит очередную резню. К счастью, ему не терпелось попасть на корабль, и ради этого он даже готов был смириться с позором. Физическую боль гоблин вообще воспринимал как честь.
У причала стояли не только галеры, но и парусные корабли. Последние имели внушительный вид, ибо начался прилив, и борта парусников вздымались высоко над причалом. Некоторые из судов размерами напоминали плавучие крепости, подобных им Рэп никогда не видывал в Краснегаре: обширные, покрытые резьбой, многоцветные, сложные и странные. Роскошные каюты этих кораблей с честью могли принять монархов. На большинстве судов менее высокопоставленные пассажиры ютились в тесноте, а вид помещений для экипажа вызывал тошноту.
Но в настоящий момент Рэпа гораздо больше привлекали галеры. Это были суда поменьше, узкие и низкие, обычно довольно чистые, поскольку путешествовали на них только богачи. При таких размерах галерам требовался огромный экипаж, каждый из членов которого отличался отменным аппетитом. Галеры могли увезти совсем немного груза, но были самыми безопасными судами в штилевой полосе у Ногидского архипелага.
Большинство галер, какие удалось повидать Рэпу, представляли собой открытые громадные лодки с рядом тесных пассажирских кают вдоль осевой линии. Они выглядели тяжелыми и, должно быть, неуправляемыми при встречном ветре. Гребцам приходилось спать на скамьях или на палубе.
Осматривать гавань с помощью ясновидения было гораздо интереснее, чем пялиться на булыжники мостовой или собственные грязные, кровоточащие ноги и тем более – на ноги Маленького Цыпленка или сапоги легионеров. Каким бы ни было его будущее, Рэп не жалел о том, что покидает гибельную Феерию. Даже рабство могло стать приемлемым, если благодаря ему он окажется ближе к Инос.
В ее шатре был мужчина. Рэп размышлял об этом, хотя ему следовало бы продремать остаток беспокойной ночи. Он пришел к выводу, что увиденному можно найти множество вероятных объяснений и просто забыть об этом случае. Так или иначе, это не его дело. Инос – его королева, а он – всего-навсего ее верноподданный, и ничего больше. Даже если она предпочтет устроить шумный скандал, он, Рэп, не должен вмешиваться. Он не мог представить себе, чтобы Инос устроила скандал – по крайней мере, такого рода, – но, несомненно, она имела на это право.
Великан с кривым мечом мог даже оказаться магом, о котором упоминала Блестящая Вода, – при условии, что волшебница сказала правду. Инос сумела бы выдворить мага из своего шатра не лучше, чем Оотиана – отказаться служить мерзкому волшебнику.
Забудь о мужчине из шатра!
Рэп спасся от гоблинов, от импов, и вот теперь – от волшебника. Последнее спасение оказалось самым удивительным. Чем же матросы хуже? На материке он снова сумеет бежать.
Рабства в Империи не существовало. Легионеры искали капитана корабля, который согласился бы перевезти двух заключенных на материк. Эта басня казалась невинной, но на самом деле капитаны осматривали пленников так тщательно, как старый Хононин – лошадей: поглаживая, пощипывая, заглядывая в рот и в глаза, приподнимая набедренные повязки и определяя, нет ли под ними признаков болезни или увечья. Место назначения корабля не имело значения и никогда не упоминалось. Пленникам предстояло плавать до конца своих дней или до прибытия в страну, где рынок живого товара менее упорядочен.
Торг тоже представлял собой фарс. Во сколько обойдется перевозка? – спрашивал скучающий командир. Капитан называл цену. Легионер машинально отвечал ему, что цена слишком низка, и предлагал назвать другую.
Он записывал окончательную цену, а затем двигался к следующему причалу и снова предлагал свой товар. Впоследствии шествию предстояло вернуться к самому щедрому покупателю. Возможно, торги займут целый день.
Внезапно подбородок Рэпа подхватила мозолистая рука и подняла его. Рэп встретился с взглядом бледно-голубых глаз над серебристыми пышными усами.
– А ты быстро поправился, недоносок. – На этот раз Гатмор был одет тщательнее, чем во время первой встречи, но по-прежнему остался грубым и опасным, как белый медведь.
– Мне помогли. – Рэпу пришлось говорить сквозь стиснутые зубы.
– Ты по-прежнему хочешь быть гребцом?
– Да.
– Сколько пальцев я загнул на другой руке? – Джотунн заложил вторую руку за спину, но, увидев, что Рэп не собирается отвечать, нашел большим пальцем болевую точку под ухом и немилосердно надавил на нее.
– Три, – пробормотал Рэп, когда слезы невольно брызнули у него из глаз.
– А теперь?
– Два.
Наконец-то джотунн отпустил его.
– В чем дело? – равнодушно осведомился тессерарий.
– А этот гоблин и вправду перебил половину центурии дня два назад?
Рэп не видел лиц собеседников, но слышал, как изменились их голоса.
– Где это ты слышал такие сплетни?
– В таверне. Это правда?
– Это был мятеж.
– Мне говорили иначе. Сколько за них обоих?
– По контракту ты обязан…
– Идем со мной. – Джотунн отвел легионера в сторонку для серьезного разговора. На месте Гатмора любой бы догадался, что раны Рэпа затянулись благодаря колдовству, но откуда он узнал про ясновидение? Матрос с даром ясновидения – бесценное приобретение. По-видимому, Гатмор знал и о том, что гоблин обладает чудовищной силой и способен разделаться со всяким – если, конечно, пожелает. Гатмор был недурно осведомлен.
Рэп слегка переступил на месте и повернул голову, наблюдая, как проходит торг. Какой-то человек загородил ему обзор. Он был облачен в свободные одежды, излюбленные богачами в жарком климате, – превосходного покроя и придающие ему особое достоинство. Широкополая шляпа бросала тень на его привлекательное бронзовое лицо, рапира болталась на боку. Незнакомец ослепил Рэпа улыбкой, обнажив белоснежные зубы.
В первом приступе ярости Рэп попытался выпрямиться, но поплатился за свою ошибку лишними ссадинами на запястьях и щиколотках. Не будь он закован в цепи, он ринулся бы в бой, ибо именно это чудовище воспользовалось своей волшебной силой, чтобы ввести в заблуждение Инос. От ненависти Рэп затрясся. Ни о чем на свете он не мечтал так страстно, как разбить это смазливое лицо об уличные булыжники.
Но на смену ярости пришел страх. Где Андор, там должен быть и Дарад.
– Вот мы и снова встретились, Рэп.
– Что тебе надо?
В улыбке Андора появился оттенок печали, а может, и жалости.
– Тинал считает, что ты лжешь, Рэп.
– Что?!
– Тинал умеет различать ложь, как тебе известно, лучше, чем кто-либо из нас. Он решил, что ты солгал, говоря, что не знаешь своего слова силы. Некрасиво обманывать друзей, Рэп!
Значит, Андор по-прежнему охотился за словом Рэпа. Если сейчас Рэп способен сказать его, Андор тут же позовет Дарада, чтобы силой вырвать у пленника признание, что чревато многими последствиями.
Андор проследил, как меняется лицо Рэпа, и его улыбка стала еще шире.
– Гребля – чудесное упражнение! Гораздо лучше бега – так мне говорили.
– Что же ты не попытаешься заняться ею?
– Не выйдет. – Андор с сожалением вздохнул. – Еще чаще мне говорили, что самое ценное во мне – это руки. Но я буду в первой каюте – заходи как-нибудь, поболтаем. Ага, похоже, за твой проезд уже уплачено. Ну, увидимся на борту, приятель. Счастливого пути!
Андор первым поднялся по трапу. Рэп шагал следом, а за его спиной брел Маленький Цыпленок. Моряк замыкал строй, только что заплатив щедрую сумму за двух здоровых рабов. Гатмор не желал потерять их прежде, чем они окажутся на борту «Танцора гроз».
Раб, владеющий дальновидением, раб-гений… для капитана галеры Рэп был бесценной находкой. Продвигаясь вперед в неудобной позе, Рэп сетовал на иронию собственной судьбы. Еще несколько минут назад он радовался предстоящему бегству с Феерии. Сбежать отсюда и вправду стоило, но куда?
И потом, разве есть у него шансы сбежать с корабля, капитану которого известно о его даре? Разве капитан расстанется с рабом, который способен видеть в тумане или в темноте? Команда станет охранять его, как самую ценную вещь на борту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53