Слишком разъяренный, чтобы отступить, он окинул Инос долгим взглядом янтарно-красных глаз и прорычал:
– Делайте, что она прикажет!
Конюхи засуетились, подтягивая стремена, а затем быстро отступили. Возле жеребца остался лишь один мужчина, готовый подсадить Инос, и второй – у головы коня. Оба были перепуганы. Третий конюх держался неподалеку.
Инос сбросила плащ и отдала его кому-то не глядя. Она подступила ближе, и Злодей оскалился, прижимая уши к голове. Жеребец возвышался над Инос как гора. Сможет ли она усидеть на этом чудовище? Седла такого рода были незнакомы Инос, она привыкла, чтобы лука была пониже, но нечто подобное она видела в Кинвэйле и припомнила, как кто-то объяснял, как в нем сидеть. Это подхлестнуло ее, и она взяла поводья и потянулась, чтобы схватиться левой рукой за луку. Для этого девушке пришлось встать на цыпочки. Злодей бешено выкатил глаз. Инос подняла ногу, чтобы встать на подставленные руки конюха.
Ей показалось, что она взлетела выше самого высокого из куполов дворца. Конюхи подхватили ее ступни, вдели их в стремена и тут же отшатнулись. Того, который стоял у головы жеребца, отшвырнул сам Злодей, встав на дыбы… Инос еще никогда не испытывала большего страха. Она взглянула на поспешно отступающего Азака – казалось, султан находится где-то далеко внизу, в рамке ушей Злодея.
Копыта обрушились на траву. В следующий миг жеребец взбрыкнул задними ногами.
Затем он поднялся на дыбы. Зарывшись лицом в гриву, Инос чувствовала себя так, словно пыталась вскарабкаться на гладкую мраморную колонну. Ее колени и бедра ныли от напряжения. Внезапно Злодей вновь забил задом, и она откинулась назад, чтобы удержаться в седле…
Удар! Еще прыжок… Удар! Удар!
Без предупреждения Злодей сорвался с места, отчего Инос едва не вылетела из седла. Она неслась быстрее, чем когда-либо прежде. Внезапно манеж стал крохотным, а цветущие деревья неслись прямо на нее размытыми бело-розовыми кляксами. Жеребец намеревался перемахнуть через живую изгородь или удариться об нее, чтобы ветки сбили с седла Инос. Девушка изо всех сил потянула за поводья, поворачивая его, и жеребец застыл как вкопанный. Колени Инос скользнули по седлу, плечом она ударилась о шею Злодея и, только уцепившись рукой за луку, сумела удержаться. Спустя мгновение жеребец попытался укусить ее, и Инос пнула его в челюсть. Тогда Злодей закружился на месте, снова принялся лягаться, встал на дыбы, обрушил передние ноги на землю, яростно заржал и понесся вперед. Конюхи и принцы бросились врассыпную, как ворох листьев, увидев, что чудовище надвигается на них. Жеребец повернулся в прыжке и приземлился чуть в стороне на четыре прямых ноги. Этот конь знал больше хитростей, чем фокусник.
Инос вновь увидела перед собой небо. Удар! Она слепла от пота. Ее позвоночник раскалывался от боли. Впереди вновь появились деревья. Инос заметила проблеск яйцевидных куполов дворца на синем фоне, затем зеленый дерн, розовые цветы, белую ограду, черного жеребца, и потом все снова – белое, синее, черное, розовое, бело-сине-черно-розовое… Наконец цвета слились в невообразимую мешанину.
Ее ноги дрожали от напряжения. Она погибла – подобную встряску не пережил бы никто. Сколько еще… выдержит… конь снова начал лягаться…
Последующие несколько часов прошли незабываемо, но в тот момент, когда Инос в сотый раз заключила, что она проиграла, неожиданным, непостижимым образом дрожащий, пляшущий, покрытый пеной Злодей сдался. Он перешел на шаг. В триумфе Инос пустила его галопом – они вновь понеслись к ограде, но теперь конь подчинялся Инос. Они взмыли над оградой, верхняя перекладина которой оказалась выше талии Инос. Казалось, Злодей вдруг обрел крылья и полетел. Вот это мощь!
Он коснулся земли легко, как перышко. Неудивительно, что Азак не желал делиться таким чудом! Инос развернула жеребца, заставила его вновь перемахнуть ограду и пустила спокойной рысью к зрителям, наслаждаясь ровным глухим стуком огромных копыт по траве и диким биением собственного сердца. Победа! Теперь эти волосатые дикари поймут, что женщина способна ездить верхом.
Наконец-то к ней станут относиться как к мужчине!
Но приветственных криков она так и не услышала. Зрители расступились, расчистив путь к самому Азаку, который стоял со скрещенными на груди руками, а глаза его метали молнии. Инос потянула поводья, едва до нее дошел смысл выражения его лица. Внезапно она почувствовала, что неудержимо дрожит, покрытая потом, и борется с подступающей истерикой. Каждую минуту завтрак мог извергнуться из ее желудка. Ей казалось, что она вывихнула запястья, что у нее в теле не осталось ни единой целой кости… Но ведь она победила, черт возьми! Разве нет? Теперь она сравнялась с мужчинами, верно?
Злодей выглядел не лучше ее – покрытый клочьями пены, с вытаращенными глазами, судорожно подергивающимися мускулами. Все кругом спешили убраться подальше от ярости султана.
– Вы говорите, ваш отец сек конюхов? – взревел Азак так громко, что Злодей присел. – Сек? Да своих конюхов, которые смеют так обращаться с лошадьми, я велю сжигать живьем!
– Что?
Значит, ее не похвалят? И не поздравят?
– И что же мне теперь с ним делать? О, вы удержались! Признаю, вы удержались в седле! Однако конь будет ни на что не годен несколько дней, а то и недель. Взгляните на него! Может, теперь вы желаете уморить кого-нибудь из его братьев? Или удовлетворитесь животным, с которым сумеете справиться?
Инос без посторонней помощи спрыгнула с седла – путь вниз оказался очень долгим. От удара ее ноги чуть не подогнулись. Выпрямившись, она бросила поводья конюху. С трудом вскинув подбородок, она крепко сцепила пальцы рук, заложив их за спину. Только затем она сумела взглянуть в глаза Азаку.
– Я предпочту лошадь, с которой смогу справиться, – произнесла она. – И буду весьма рада побывать на охоте.
Наконец-то вечер…
Удерживая на лице улыбку вежливого интереса, усвоенную еще в Кинвэйле, Инос шагала по великолепным аллеям, поднималась по грандиозным лестницам и пересекала величественные парки. Несмотря на беспечный шаг, она напрягала все мускулы и нервы, чтобы не хромать. Осмелится ли она теперь когда-нибудь сидеть? Ее в благоговении сопровождала целая дюжина принцев. Они с удивлением и восхищением взирали на эту зеленоглазую, золотоволосую женщину, умеющую ездить верхом, охотиться с ловчими птицами, стрелять из лука и заявляющую, что она законная королева. Араккаран еще никогда не видывал подобного чуда.
А чудо чувствовало себя обломком кораблекрушения. Ее глаза болели от пыли и солнца, половина песка пустыни набилась ей в волосы, кожа лица напоминала не слишком хорошо ошкуренное дерево. Но она пережила этот день.
Ей так и не удалось побеседовать с Азаком наедине, так что полной победой она не могла похвалиться. Несмотря на благоговейный трепет остальных принцев, султан не замечал Инос с тех пор, как она укротила Злодея. На протяжении всей охоты девушка с трудом различала Азака, преодолевающего в самоубийственной скачке каменистые холмы. Потому Инос считала, что не добилась победы, а просто поднялась на ступеньку выше, чтобы завтра вновь начать борьбу. Завтра охоты не предполагалось, вместо нее было решено устроить осмотр окрестностей дворца. Отвратительно!
Престарелый и дородный принц слева от Инос, задыхаясь, рассказывал бесконечную историю о кинжале, скале и некоем злосчастном козле, которого он убил еще до рождения Инос. Принц помоложе, идущий справа, постепенно подступал все ближе и, похоже, готовился дать волю рукам. На темнеющем небе вспыхивали звезды.
Инос небрежно взмахнула хлыстиком вправо, нанеся ощутимый удар. «Невероятно!» – пробормотала она, повернувшись влево, к рассказчику, который пыхтел, взбираясь по лестнице. Ошибка! Следующим в ее списке стояло восклицание «восхитительно». Следовало придерживаться алфавитного порядка и не допускать бестактности, то и дело повторяясь. Зато теперь… терпеть осталось уже недолго. Процессия достигла площадки, и козлоубийца забубнил по новой. А принц справа вновь изготовился к атаке.
Наконец Боги смилостивились над ней, и Инос достигла входа в свои покои. Стражники вскинулись, с удивлением созерцая такой эскорт. По незаметному сигналу дверь распахнулась. Инос повернулась и одарила принцев сияющей улыбкой.
– Благодарю вас, ваши высочества! Итак, до завтра?
Пятнадцать или шестнадцать величественных тюрбанов качнулись в глубоком поклоне. Инос поклонилась в ответ, подавляя стон. А затем – о, божественное милосердие! – она оказалась в своих покоях, и дверь за ней закрылась с глухим стуком.
На нее тут же обрушился шквал вопросов, и Инос устало прислонилась к двери. Перед ней, возбужденно щебеча, столпилось, похоже, все женское население Зарка. Зана тщетно пыталась восстановить порядок. Но, разумеется, здесь были только женщины покойного принца Хакараза, которым не терпелось узнать новости о чуде этого дня.
На мгновение Инос ощутила взрыв досады. Ей хотелось принять ванну, расслабиться, что-нибудь съесть, а затем – провалиться в сон. Меньше всего ее прельщала возможность пересказывать события этого дня. Затем раздражение уступило место жалости – в конце концов, такое внимание ей льстило.
Инос вскинула руку, и щебет утих, от него осталось лишь хныканье испуганных детей.
– Об этом позднее! – заявила она. – Да, я выезжала на охоту вместе с принцами, но поговорим потом, прошу вас! После того как я приму ванну и переоденусь, я расскажу вам обо всем! – Она выдавила из себя самую искреннюю улыбку, на какую только была способна, и постаралась отогнать подальше мысли о длинном вечере.
Под возобновившийся шум, в котором звучали возбужденные обещания горячей воды и еды, Инос проковыляла мимо Заны, разыскивая Кэйд.
Ей пришлось пройти сквозь анфиладу комнат и выйти на балкон. Стайка пестрых попугаев расселась на перилах, насмешливо крича. Небо, словно тент из кобальтовой замши, нависло над Весенним морем, а над пребывающими в вечной пляске пальмами уже засияло несколько ранних звезд. Внизу, на глади залива, белые паруса фелюг – местной разновидности рыбачьих лодчонок – спешили к своим причалам, неслышные, словно совы.
Смакуя финики и отставив книгу на длину вытянутой руки в угасающем свете дня, Кэйд раскинулась на соблазнительно пухлом диване. Запотевший графин какого-то холодного напитка стоял на столике рядом с ней и одного вида этого графина хватило, чтобы у Инос вновь пересохло во рту.
Морщась от боли в суставах, она устало – и очень осторожно – опустилась на подушки рядом с тетушкой. Внезапно Инос поняла: за весь день она ни разу не вспомнила об отце. И об Андоре.
Зана уже наполняла мелодично звенящий бокал. Кэйд оторвалась от книги и улыбнулась, прищуривая блеклые, как зимнее небо, глаза.
– Ну, как провела день, дорогая?
Инос издала душераздирающий стон и припала к бокалу. О блаженство! Холодный лимонад! Это какое-то волшебство!
– Восхитительно! И ужасно. Я чувствую себя словно раскрошенный сухарь. Но, похоже, я произвела впечатление, тетушка.
– В этом я не сомневаюсь. Зана тактично отплыла прочь.
«Должно быть, Боги дали мне силу», – подумала Инос. Но сегодня утром она обошлась с Кэйд весьма бесцеремонно.
– Прости, если я застала тебя врасплох, тетушка. Ты же знаешь мою порывистость! Мне показалось, что у меня появилась прекрасная возможность… поближе познакомиться с местной знатью.
– Ты всегда была удачлива на охоте с кречетами. Инос поперхнулась вторым глотком живительного эликсира.
– Так ты видела? Кэйд кивнула.
– Ее величество показала мне это в зеркале – всего на несколько минут, пока ты была в отъезде. Надеюсь, ты вернулась с достойной добычей?
Ястреб Инос растерзал единственную злосчастную горлинку, превратив ее в окровавленный комок перьев, но, возможно, Кэйд имела в виду совсем не то.
– Ничего существенного. – Уже собираясь упомянуть, что погоня возобновится на следующее утро, Инос вдруг передумала. – Отец всегда говорил, что удачливого охотника отличает терпение. – И она оросила пересохшее горло третьим прохладным глотком.
Но Кэйд не позабавили слова Инос. Ее племянница вела себя неподобающим для дамы образом.
– Когда я пила чай с ее величеством…
Инос вновь поперхнулась. Воспоминания о торжественных чаепитиях Кэйд в Краснегаре и пышных ритуальных сборищах вдовушек в Кинвэйле смешались с образом тетушки, потягивающей чай в обществе колдуньи, и вызвали настоящий тайфун кашля. Когда Инос сумела отдышаться, она произнесла:
– Значит, этот день принес тебе больше пользы, чем мне!
– Может быть. Она многое показала мне в зеркале. – Кэйд вздохнула с таким видом, словно обсуждала последний крик моды. – Я и не подозревала, каким полезным может быть волшебство! Вообрази только – мы здесь, в далеком Зарке, а она сумела показать мне, что творится повсюду! Например, в Кинвэйле. Мы видели, как герцог наблюдает за посевом – в Кинвэйле уже весна. Да, волшебное зеркало – чудесное приспособление! Оно должно быть у каждого! – Обдумав собственное заявление, Кэйд поправилась: – Разумеется, у каждого из достойных людей.
– Вы видели и Краснегар? Лицо тетушки омрачилось.
– Да… но мы опоздали. Должно быть, похороны состоялись вчера.
Инос заморгала и кивнула.
– А импы?
– Они по-прежнему там. Похоже, они намерены обосноваться в Краснегаре навсегда. – Редкостное выражение гнева появилось на обычно дружелюбном лице принцессы Кэйдо-лан. – Они превратили тронный зал в казарму! А в лавках купцов устроили конюшни!
Инос откинулась на подушки и поморщилась. Если бы ванны в Араккаране были поменьше, наполнять их удавалось бы побыстрее. Попугаи вновь загалдели.
– Что же там происходит? Когда прибудет Калкор? Что…
– Не могла же я допрашивать ее величество!
– Конечно. – Инос вздохнула. Рассказ Кэйд грозил растянуться на целый вечер.
– Но королева Раша подтвердила наши подозрения. Она не в силах выгнать легионеров. Только чародею Востока позволено применять свое искусство против воинов Империи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53