Она отпрянула назад настолько, насколько позволяла глубина экипажа. Этьен стянул с себя рубашку. Его широкие плечи не давали ей покоя, находясь в опасной близости, ее глаза пробегали вдоль твердой, мускулистой груди.— Может, попросить Гильома ехать помедленней? — спросил он. И, когда она не ответила, с улыбкой добавил: — Ax да, я забыл, ты выросла верхом на лошади. — Он нагнулся, чтобы снять свои дорожные сапоги, и задвинул их под сидение. — Чтобы не путались под ногами, — объяснил он, словно она о чемто его спросила.Небрежный тон противоречил дикому желанию, которое он ощущал, а неторопливые движения при раздевании были возможны только благодаря огромному самообладанию. Выдержка у него была потрясающая. Перед тем как он встретил Дейзи в министерстве у Шарля, его не покидала мысль о том, чтобы заняться с ней любовью, так что он едва сохранял невозмутимый вид при официальной встрече. Прошедшая ночь без нее была ужасна. Несколько раз он был недалек от того, чтобы высадить входные двери дома Аделаиды.— Вероятно, я заранее должен принести свои извинения, — произнес он, протягивая руки к пуговицам на брюках.— Я сказала «нет»!— После того, как сказала «да».— Ты так считаешь?— Поцелуй, и я отвечу тебе.— Я не хочу тебя целовать.— А я схожу с ума от желания поцеловать тебя. Иди ко мне. Не хочешь? А ты докажи, что мои поцелуи тебя не трогают, и я отвезу тебя обратно к Аделаиде.— Это что, пари?— Совсем маленькое пари, мон шер. — Этьен протянул руки, поднял ее и посадил к себе на колени.Он переместил ее без всякого усилия. Бороться с ним было бесполезно. Она попробовала охладить его пыл, оставаясь безучастной к его поцелуям, и подставила свои губы с надменной холодностью. Ее деланная сдержанность не остановила его. Ощущая своим телом ее тепло, герцог взял ее маленькие руки в свои и осторожно положил их к себе на плечи. Ей пришлось приложить усилие, чтобы не отдернуть свои руки, лежащие на его стальных мускулах. Когда он еще немного придвинулся, пытаясь плотнее прижаться к ней, она прерывисто вздохнула, ощушая движение твердых мускулов под своими руками. Она явственно представила себе его тело и над собой, и под собой. Никакой другой мужчина не приводил ее к кульминационному моменту с таким изяществом. И она ненавидела его за эту уверенность, опыт и насмешливый вид. Возможно, соблазнение женщин и было его призванием, но она обучилась некоторым навыкам в своем клане у знахарки и была уверена, что в состоянии противостоять ему. Она изучила приемы самоконтроля, которые была готова сейчас применить.Она представила покрытые снегом горы, величественно проступающие на горизонте напротив летнего лагеря ее отца. Все это она вызвала в своем воображении в тот момент, когда губы герцога коснулись ее губ. Она видела стадо лошадей, скачущих вдоль пастбища, когда его поцелуй мягко прикрыл ее губы. Крепко закрыв глаза, противясь медленному проникновению его языка, она пыталась представить себе загородный ландшафт.Он обнимал ее крепко, только шелк ее юбки и сорочка разделяли их разгоряченные тела, когда его язык проскользнул в ее рот, забираясь глубже. Она ощутила его напряженную плоть, почувствовала это медленное проникновение, как будто его язык насиловал ее рот. Против желания волна страсти заставила ее вздрогнуть. Почувствовав ее ответ, он стал целовать ее еще более страстно, слегка надавливая на ее плечи. Она задохнулась. Дейзи отчаянно пыталась заставить себя не думать о получаемом удовольствии, но горы, летние лагеря, ландшафт — все както уменьшилось в ее воображении, подавленное чувственными желаниями.— Нет! — пробормотала она, пытаясь оттолкнуть его. — Нет!Но его руки крепко сжимали ее, поцелуи стали еще более страстными. Этьен Мартель, герцог де Век, большой поклонник и знаток красивых женщин, призвал на помощь весь свой опыт. Немного спустя ее ладони заскользили по его плечам, как будто против собственного желания. Первая маленькая капитуляция. Это продолжалось мгновение, но оба ощутили страстную дрожь такой силы, что мир исчез. Но всетаки, будучи дочерью Хэзэрда Блэка, такой же решительной, как ее отец и такой же независимой, она не могла позволить себе роль «следующего любовного приключения» в жизни герцога и секундой позже отдернула от него руки, как будто обожглась.— Прекрати, — пробормотала она, отстранясь от поцелуев. — Я не хочу!— Я люблю тебя, Дейзи Блэк. — Его пальцы оставляли отметины на ее коже. — И к твоему сведению, — добавил он спокойно, — я никогда не говорил это ни одной из женщин.Потом он лихорадочно начал раздевать ее, и через несколько секунд она прошептала:— Быстрее.Раздетую он уложил ее на пол, разметал ее юбки и, сорвав пуговицы со своих брюк, вошел в нее с такой страстью, как будто им оставалось жить на земле только минуты.Она была так же неистова, как и он, горя желанием, возбужденная, жадная и ненасытная. С горячей, пламенной несдержанностью они любили друг друга, прикасались, чувствовали и обнимали друг друга, и эта неистовая страсть подтверждала их любовь. Они были дикими и несдержанными. Их шатало и подбрасывало из стороны в сторону в быстро мчащейся карете, но их собственная бешеная гонка была похожа на скачки диких лошадей. Они не могли ни дышать, ни ждать. Хотя их тесные апартаменты были мало приспособлены для занятий любовью.— Прошлая ночь была слишком длинной, — выдохнул Этьен, пытаясь удержать равновесие. — В результате я чуть не схватил тебя в свои объятия прямо перед Шарлем. Ты моя, — прошептал он, его глубокий голос напоминал рычание, а зеленые глаза были полны страсти. — Моя, — повторил он твердо. Его широкие плечи двигались в ритм движению кареты, и он обнимал ее, узницу собственной страсти и желания, наполняя ее любовью, волнообразными движениями, ускоряющимся ритмом вызывая головокружительное и сладкое безумие.— Твоя, — прошептала Дейзи, на мгновение переведя дыхание, без всякого сожаления оставляя в стороне собственную независимость, приветствуя человека, который занял все ее мысли, истерзал душу за те несколько часов, что она провела без него.Он вошел в нее с нетерпением и жадностью, побуждаемый неистовой страстью, словно жестокий ритм его желания смел все преграды.Сливаясь с ним, она чувствовала его дикую освобождающуюся энергию, такую же пьянящую, как и его неудержимая, жаркая страсть, которая опаляла все ее чувства. И когда первые короткие волны оргазма начали накатывать глубоко внутри нее, он, казалось, предугадывал их, и его ритм соответствовал им так совершенно, так пылко, что она громко закричала, купаясь в горячих волнах удовольствия. А когда их страсть достигла высшей точки, он закрыл глаза, забываясь в неистовом наслаждении, и ничего больше не имело значения. Мир рухнул, исчез, каждый нерв и каждая клеточка наполнились ослепительно горячим взрывоопасным чувством.Пребывая в истоме, прежде чем открыть глаза, Дейзи поняла, что понятие удовольствия для нее навсегда изменилось. Это была высшая степень по сравнению с ее прошлым опытом. Насколько приятна была первая мысль, настолько ранила вторая, подумала затем она. Но герцог наклонил голову и нежно поцеловал ее в губы, и когда ее ресницы приподнялись от этого прикосновения, она увидела только красоту его глаз, а потом его обезоруживающую улыбку. Ее смутно тревожные мысли словно испарились благодаря этой сердечной улыбке. Чувство ни с чем не сравнимого ослепительного наслаждения снова вернулось. Она все еще принадлежала ему, а может быть — не все еще, а наконецто и окончательно.— Я слишком стар для такой акробатики, — сказал он, слегка усмехнувшись. Ему было пятнадцать лет, когда он последний раз занимался любовью в карете.— Ты просто слишком большой, — прошептала Дейзи с расслабленной полуулыбкой.Может, и так, но он не намного вырос после пятнадцати. И надо сказать, что едва ли не с тех пор он чувствовал потребность в некоторых случаях игнорировать комфорт кровати. Он почемуто подумал об этом, когда чувство реальности вернулось к нему.— Если ты будешь продолжать соблазнять меня, — произнес он веселым голосом, — я вынужден буду заказать экипаж более внушительных размеров. Сейчас я не уверен в том, что смогу пошевелиться.— Ты, по крайней мере, в состоянии выбирать, двигаться тебе или нет, — многозначительно прошептала Дейзи. Она все еще была стиснута его могучим телом.Ироническая улыбка зажгла его глаза солнечным светом.— Простите меня, мадемуазель… за мою… прискорбную примитивность.Он выглядел помальчишески очаровательным с растрепанными волосами, с горящими зелеными глазами. Дейзи внезапно, как удар молнии, пришла в голову мысль о близкой потере. Она почувствовала, как сжалось ее сердце. Когда они расстанутся, ее мир рухнет во мрак. И возможно потому, что сегодняшний день был наполнен страстью, или потому, что она впервые нашла свою настоящую любовь, она обнаружила, что глаза вдруг стали влажными и слезы ручьем потекли по ее прекрасному лицу. Этьен был слишком близко, чтобы не заметить этого.— Любимая, — произнес он тихо и изумленно, — что случилось? Скажи мне, любимая, что мне сделать, и я сделаю все, что пожелаешь.— Тут ничего не сделаешь, — прошептала Дейзи, думая, как несправедлив Господь, создав этот мир, в котором Этьен женат и имеет семью. — Извини меня, обычно я не так эмоциональна.Последнюю фразу она произнесла более спокойно, и это была правда. Она в самом деле никогда не проявляла так свои чувства.Подняв Дейзи и усадив ее к себе на колени, Этьен поправил воротничок ее платья оберегающеуспокаивающим движением и, нежно прикоснувшись пальцами к ее щеке, приподнял ее лицо.— Если ты не расскажешь мне, я не смогу тебе помочь, — его голос был таким, каким он обычно успокаивал своего внука Гектора.— Я не знаю, в чем дело, — соврала она.— Я не хочу делать тебя несчастной. Это последнее в мире, что я хотел бы сделать.— Но я совсем не несчастна, — прошептала она, и слезы вновь покатились по ее щекам.— Ты обманываешь меня.Дейзи попыталась улыбнуться. С розовыми горящими щеками, с шелковыми растрепанными волосами и мокрыми ресницами она выглядела подетски юной.— Я вижу, мне придется изменить свое поведение, — сказал он, убирая волосы с ее лба.— Не надо.— Ну, на чтонибудь менее эмоциональное, по крайней мере, — его голос был низким, хрипловатым.— Нет, не нужно, — несмотря на слезы, ей показалось, что он приоткрыл двери надежде.— Наверное, надо стать специалистом по высушиванию слез поцелуями. — Этьен слизнул мокрую дорожку с ее лица.Дейзи слабо улыбнулась. У нее было время понять разницу между фантазиями и действительностью.— Если вы не возражаете…— Целовать тебя куда бы то ни было — просто восхитительно, мисс Блэк.Он умел доставить женщине удовольствие, при этом не сомневался в своих способностях, поэтому надеялся, что его слова успокоят Дейзи и заставят ее улыбнуться понастоящему.— Ты шокируешь меня, — ее внезапный приступ уязвимости прошел, побежденный собственной логикой.— Я еще даже не начинал шокировать тебя, любимая.— Это что, обещание? — она снова была уверена в себе и кокетничала. У нее есть несколько недель впереди, и нужно быть довольной хотя бы этим.— И еще какое, — прошептал он.Остальная часть пути в Кольсек прошла в дразнящих ласках и мягких поцелуях как опьяняющая прелюдия чегото большего.Их захватили такие удивительные чувства, что казалось, они очутились во владениях, где вокруг царили радость и удовольствие, а ключи от ворот были только у них двоих. И слово «счастье» больше не было пустым звуком.Когда они прибыли в Кольсек, он на руках внес ее в дом. Дейзи была полураздета, а на Этьене были только дорожные бриджи. Гильом с улыбкой наблюдал, как босой хозяин открывает ногой дверь.Пока оба слуги герцога пребывали в некотором замешательстве, он коротко приказал:— Живо, ванну наверху и обед в сад к трем часам. Дейзи уткнулась лицом в его плечо, и он прошептал ей на ухо:— Тебя это устраивает?Это был просто вопрос, любезность учтивого человека. Но он ни к кому никогда так не относился, у него были далеко идущие намерения, и ее ответ имел огромное значение. Ему хотелось постоянно угождать ей, хотелось подарить ей весь мир, свое богатство, имущество, счастье и радость. И это его пугало.Но тут она подняла голову, улыбнулась ему и разрешила все сомнения простым ответом:— Мне безразлично.И это действительно было так. Весь остальной мир отступил, исчез, сгинул, пока он держал ее на руках. Герцог тоже улыбнулся.— Я знаю, — загадочно произнес он, как будто они говорили на условном языке.Пока Франсуа носил воду для ванны в солнечномедных ковшах, они сидели на балконе, греясь на солнце.— Ты останешься на ночь? — спросил Этьен, задумчиво глядя на горизонт, наслаждаясь весенним теплом и прекрасным пейзажем, как будто олицетворяющим степень их взаимного тепла.Когда Дейзи кивнула, он предложил, чтобы она написала записку Аделаиде — оправдание внезапному исчезновению.— Гильом отвезет, — сказал он и поднялся, чтобы принести ей бумагу и ручку, затем положил ей на колени подставку для письма.Он не спрашивал, что она написала (его мало трогали общественные условности), а просто забрал конверт, когда она закончила, и спустился вниз, чтобы вручить его Франсуа с наставлениями для Гильома.Он отсутствовал недолго. Но солнечное тепло убаюкало Дейзи, которая очень плохо спала предыдущую ночь, поэтому не удивительно, что она задремала.Герцог оставил ее спящей, а сам отправился купаться. В его ванне мог поместиться только один человек. Он поймал себя на том, что, лежа в воде, насвистывает, словно мальчишка. Сколько времени прошло с тех пор, как он был бесконечно счастлив? Он даже начал прикидывать некоторые необходимые реконструкции своего убежища, основанные на том, что в скором времени он предаст анафеме свое уединение. Необходимо будет провести водопровод, увеличить ванную комнату и саму ванну, чтобы Дейзи было удобно.Дом был построен в XVII веке и вполне его устраивал, но теперь обстоятельства изменились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51