— А что за грузовик?
— Слушай, я его и разглядеть — то толком не смог — только по грохоту понял, что тачка здоровенная. Ни водителя, ни номера я не запомнил. Да и вообще, если правду говорить, я немножко растерялся от такого недружественного отношения ко мне, любимому.
— А куда ты собирался? — спросила я просто для очистки совести, в глубине души понимая, что сыщик из меня тот еще, но никому, даже самой себе, признаваться в этом не спешила.
— Собирался я, радость моя, в ближайший магазин за минеральной водой, чтобы поправить здоровье, пошатнувшееся после вчерашней вечеринки.
— У тебя что, праздник каждый день? — ехидно осведомилась я.
— Ага, что—то вроде того. У меня, понимаешь ли, заслуженный тяжким трудом отпуск, и я провожу его так, чтобы не было мучительно больно и обидно за бесцельно прожитые минуты.
— Это что же за тяжкий труд такой? — сладко пропела я. — Нелегкие будни хлебопекарной промышленности?
И тут же едва не расплющила нос о ветровое стекло, потому что «БМВ» резко вильнул в сторону обочины и затормозил. А Кирилл, раскрасневшийся от злости, повернулся ко мне:
— Ты, как я понял, всерьез считаешь, что я ни на что в этой жизни не способен, кроме как сидеть на отцовской шее? Да?
— Я ничего такого… — залопотала я.
— Ну, так вот, на будущее. Я работаю юристом в крупной компании. Отцу тоже помогаю, причем бесплатно. И он меня, кстати сказать, очень ценит! А если ты еще будешь мне хамить, паршивка ты этакая… — Кирилл надвинулся на меня, — …я надеру тебе уши!
Он звонко чмокнул меня в щеку и расхохотался:
— Что, испугалась, а?
— Да нет, — пробормотала я. — А куда мы, кстати… Ч— черт побери! — Машина тронулась с места, если можно так сказать о резком взлете. — Куда мы едем?
— Да уже недалеко, — ответил Кирилл. — Если бы не эти дурацкие светофоры, давно бы уже были на месте.
Надо признаться, первый раз в жизни я ощутила признательность светофорам и легендарным московским пробкам. Когда б не они, рядом с Кириллом давно бы уже валялась моя остывающая тушка — манеру его вождения я переносила с большим трудом.
— Я сам там ни разу не был, мне друзья рассказали, — продолжал Кирилл. — Говорят, классный клуб. Живая музыка, хозяева сами музыканты.
Кто—то тихонько поскреб острым коготком у меня внутри. Должно быть, это была догадка.
— А как этот клуб называется, если не секрет? — вкрадчиво поинтересовалась я, оглядывая знакомые окрестности.
В ту же секунду машина резко нырнула в арку и остановилась. Я потерла ушибленную о стекло макушку и, тяжело вздохнув, подумала, что в ближайшее время мне явно суждено либо остаться калекой, либо сойти с ума.
Почему, объясните мне, из всех бесчисленных клубов и ресторанов Москвы Кирилл выбрал именно тот, где мы непременно должны встретиться с Себастьяном и Даниелем? Почему ему сегодня приспичило отправиться не куда—нибудь, а именно в «Ступени»?
Глава 9
СЕБАСТЬЯН НЕДОВОЛЕН
Черная «Победа» повернула направо и влилась в грохочущий плотный поток автомобилей, летящих по Садовому кольцу. Даниель барабанил пальцами по рулю в такт звукам радио, Себастьян перебирал четки, сдвинув к переносице брови — свои прекрасные темные брови, написала бы Марина, как всякая влюбленная женщина, страдающая недостатком сдержанности и здравого смысла.
— Слушай, прекрати, а? — наконец нарушил молчание Даниель. — И так жарища страшная, да еще от тебя тепловые волны, как от радиатора. Ну что тебя не устраивает?
— Я не хочу заниматься этим делом, — сквозь зубы процедил Себастьян.
— Это я уже понял. А причины какие—нибудь есть?
— Не хочу! Сегодня же свяжусь с Листовским и расторгну договор.
— Ага. А парня убьют.
— Во—первых, все в руках божьих. Его могут убить, даже если мы возьмемся за это дело, и будем прилагать все усилия, чтобы защитить его. Страшно даже представить, сколько врагов и конкурентов у Листовского, и в какой лабиринт догадок, подозрений и мотивов мы попадем, когда возьмемся за дело по—настоящему. А во—вторых, с чего ты взял, что его действительно собираются убить? Его отец тяжело болен, и стоит ли удивляться, если все эти опасности не более чем…
— Подожди— подожди! — Даниель поднял правую руку. — Это все понятно. История с аллергией критики не выдерживает, как и случай на озере. Но упавшая балка вполне может быть не простым несчастным случаем. А уж сегодняшнее происшествие с грузовиком и подавно. Попытаться спасти человеческую жизнь никогда не вредно. У нас нет причин отказываться.
— Мы детективное, а не охранное агентство!
— Одно с другим связано, и то, что наш договор включает только пункты о сборе информации, ничего не значит. Мы, конечно, не обязаны заботиться о его безопасности, но народная мудрость гласит: кто предупрежден — вооружен… А ты, между прочим, пытаешься запудрить мозги лучшему другу.
Себастьян тяжело вздохнул и с мученическим видом закатил глаза вверх.
— А хочешь, я сам скажу, почему тебе так не нравится это дело?
— Сделай такую милость!
— Потому что ты ревнуешь Марину к Кириллу.
— Кто, я? Ревную? — Себастьян расхохотался. — К этому сопляку? Да с чего ты взял?
— С того, что ты с ног до головы обклеен объявлениями об этом.
Насмешливо улыбаясь, Себастьян осмотрел себя сверху донизу, подвигал руками, полюбовался подметками ботинок, привстав, заглянул за плечи и изучил свое изображение в зеркале заднего вида. Наблюдая за этими телодвижениями, Даниель только молча усмехался.
— Ничего! — наконец вслух поделился результатами своих исследований Себастьян. — Абсолютно ничего! Тебя кто—то обманул.
— Если и есть кто—то, кто может меня обмануть, то это не ты. Хватит прикидываться! Женщинам нравятся смазливые мужчины, тебе ли этого не знать. А тут друг детства, давно не виделись… Это еще не повод, чтобы злиться. По—моему, он славный парень.
— Славный?! — улыбки на лице Себастьяна как не бывало. — Да по нему за семь верст видно, что это самовлюбленный, бессердечный болван! Такие коллекционируют женщин, как насекомых — усыпляют эфиром и накалывают на булавки!
— Можешь не продолжать свою мысль — я понял. Только не забывай, что у женщин, в отличие от насекомых, есть голова на плечах, предназначенная не только для украшения, всяких там причесок, макияжа, шляпок, сережек и прочей ерунды. У нее внутри есть такая полезная штука, мозги называется. И если они ими не пользуются, предпочитая всякие другие органы… Не смотри ты на меня так! Я про глаза, уши и сердце! А ты что подумал? Тем, про что ты подумал, обычно мужчины пользуются вместо мозгов… Ну, так вот, если женщины такие дуры, то они и виноваты, а никак не те, кто этой глупостью пользуются. Тем более что бабники, о которых мы с тобой ведем сейчас речь, совершенно бескорыстны и дают женщинам очень многое. Просто женщины требуют от них гораздо больше того, что они в состоянии им дать…
— Да ты просто какой—то апологет донжуанства! — Себастьян смотрел на Даниеля почти с ужасом. — Тебя послушать, можно подумать, что ты и сам такой.
— А почему бы и нет? — Даниель подмигнул Себастьяну.
— Этого только не хватало! Надеюсь, Надя об этом не узнает. Потому что иначе неизбежно начнется третья мировая война…
— Не волнуйся, все под контролем. Так что с делом Листовского? Продолжаем работать?
Себастьян поморщился:
— Не нравится мне все это…
— Мы уже выяснили, что ты не симпатизируешь Кириллу. Чем еще ты недоволен?
— Ты считаешь, этого недостаточно? Как я могу обеспечивать безопасность человека, которому мне больше всего хочется вмазать по физиономии?
— Что я слышу? Ты ли это? Себастьян, такие слова из твоих уст — невозможно поверить! А всё женщины! Женщины… Кстати, как ты думаешь, поверили наши женщины в то, что ты им сегодня наплел?
Себастьян пожал плечами:
— Не вполне, наверное. Я бы на их месте ни за что не поверил. Но выдвигать другую версию нашего отсутствия уже поздно.
— Да уж, задний ход теперь не дашь. Честно говоря, я не понимаю, для чего светлейшему архангелу Михаилу так понадобилась вся эта срочность и секретность и почему о новой Лестнице в Петербурге никто, кроме нас, не должен знать? И зачем она вообще нужна, есть же прекрасная Лестница под Москвой!
— Очевидно, архистратиг небесных сил что—то задумал. Но почему из всего ангельского войска ему понадобились двое ссыльных, по горло увязших в земных делах? — Себастьян задумчиво провел по губам указательным пальцем.
Даниель посмотрел на него в зеркало заднего вида.
— Кстати, я давно хочу тебя спросить: с чего ты взял, что наше пребывание среди людей похоже на ссылку? Никто ведь так толком и не объяснил, зачем тебя сюда отправили. Наказывать тебя было явно не за что. Ты, конечно, не безупречен, но если за это ссылать, то на небесах ни одной живой души не останется… И вот еще что непонятно — почему мне с такой легкостью позволили увязаться за тобой? Я над этим много думал… Может, это и не ссылка вовсе, а своего рода… командировка? Ответственное задание, которое не могли доверить никому, кроме нас с тобой?
Но Себастьян, погруженный в свои мысли, кажется, даже не слышал, что ему говорит Даниель, потому что без особой связи с его словами проговорил:
— Знаешь, Даниель, я чувствую, что очень скоро нам стоит ждать больших неприятностей. Что—то произойдет…
— Ты имеешь в виду — там? — Даниель поднял указательный палец вверх. Себастьян покачал головой:
— Нет. Здесь. Михаила тревожат сейчас земные проблемы, а не небесные. И, боюсь, нынешнее дело, которое, раз мы взялись за него, так уж и быть постараемся довести до конца, покажется нам легкой прогулкой по сравнению с тем, что нас ждет.
Глава 10
ВРАНЬЕ КАК ВИД ИСКУССТВА
Надо было срочно уносить ноги. Во дворе, с самого краю, стояла, тускло поблескивая под слоем московской пыли, черная «Победа», а это значило, что, по крайней мере, один из двух ангелов находился сейчас в клубе, и мы с Кириллом рисковали быть обнаруженными в любой момент.
К сожалению, ощущение под ногами горящей земли сильно замедлило мой мыслительный процесс, и пока я собрала расползающиеся, как медуза на солнце, мысли в кулак, Кирилл успел не только заглушить мотор, но и открыть дверь, так что мне пришлось поспешно схватить его за ремень брюк.
— Э—э… Я думаю, нам лучше туда не ходить, — не внушающим никакого доверия тоном проблеяла я.
— А что такое? Ты здесь уже была?
— Нет! То есть да, один раз. Но мне этого раза на всю жизнь хватит! — Сама бы я себе ни за что не поверила. Вранье экспромтом удается мне плохо. К тому же врать нужно было ускоренным темпом — на горизонте каждую минуту мог появиться кто—нибудь знакомый, не говоря уж о самих ангелах, а оперативное вранье без предварительной подготовки — это особый род искусства, к которому у меня, к сожалению, нет никакого таланта. Но выхода не было.
— Да? — Кирилл заинтересовался, но дверь не захлопнул. — И что произошло?
Я зажмурилась от отвращения к себе и выпалила:
— У меня было отравление! — и зачем—то добавила: — Алкогольное.
Кирилл, изумившись, машинально хлопнул дверью:
— Что же ты такое пила?
— Не помню! — ляпнула я, но потом, сообразив, что порчу репутацию не клубу «Ступени», а себе самой, поправилась: — Какой—то коктейль…
Слегка утешало то, что мои россказни не были чистой выдумкой — когда я только устроилась работать в «Ступени», мне действительно однажды стало плохо после коктейля. Правда, это произошло оттого, что один милый дяденька — великий певец и великий мерзавец — подсыпал мне в бокал какой—то дряни, но в настоящий момент это было не так уж и важно.
Для пущего эффекта я трагически сообщила:
— Меня рвало весь день. Я целую неделю после этого питалась одной овсяной кашей.
— Бедняжка! — Кирилл сочувственно покачал головой и, к моему ужасу, вновь открыл дверь машины. — Ладно, бог с ними, с коктейлями. Будем пить минеральную воду. А градусы доберем попозже, в каком—нибудь другом заведении.
— Нет! — взвизгнула я. — Ни за что! Ты бы видел тамошних официантов!
— Да ладно! — Кирилл поставил левую ногу на мостовую. — Что нам, под венец идти с этими официантами?
— Они хамят!
— Но не беседовать же нам с ними!
— И у них у всех чернота под ногтями! — взвыла я, мысленно прося у ребят прощения.
Кирилл убрал ногу в машину.
— Слушай, неужели здесь так все плохо? Почему же мои друзья хвалили это место?
В этот самый момент белая дверь с бронзовой ручкой в форме львиной головы распахнулась, и я вжала голову в плечи… Но открывшаяся дверь выпустила на улицу рано облысевшего преуспевающего клерка с серым от жары и усталости лицом. Впрочем, не думаю, что мой собственный цвет кожи отличался в эту минуту свежестью. Придя в себя, я обнаружила, что скрестила руки на груди.
— Музыка—то там хоть хорошая? — продолжал допытываться Кирилл, не замечая, к счастью, моих мучений.
— Отвратительная! — в тоске выпалила я. — Гаже просто не придумаешь!
— Да это тебе, наверное, из—за плохого самочувствия так показалось, — продолжал изводить меня Кирилл, так что я едва не брякнула, что ему самая дорога в адвокатуру, но вовремя сдержалась.
Очевидно, мои глаза выражали такое страдание, что это подействовало на Кирилла лучше всех моих неубедительных аргументов.
— Ладно, — он захлопнул наконец дверцу машины и завел мотор. — Найдем что—нибудь другое.
Едва я успела облегченно вздохнуть и немного расслабиться, как белая дверь клуба снова открылась, и на пороге появился Даниель. При виде нас его лицо просияло.
— О! На ловца и зверь… — начал он, но я взвизгнула:
— Гони!
«БМВ» развернулся вокруг собственной оси и ринулся в арку, своды которой отразили растерянный возглас Даниеля:
— Эй! Вы куда?
Сумасшедшая гонка закончилась плачевно: мы наглухо застряли в огромной пробке. Пришлось поднимать матерчатую крышу — солнце, не обращая ни малейшего внимания на вечернее время, припекало вовсю, а густая бензиновая гарь разъедала легкие.
Кирилл протянул мне пузатую бутылочку зеленого стекла с противно теплой минеральной водой и ворчливо произнес:
— Так бы сразу и сказала, что в этом клубе тусуются твои начальники.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27