https://wodolei.ru/catalog/vanni/Triton/
Гурон просунул руку в ременную петлю, повесил обрез на запястье и, пригнувшись, скользнул к окну. Обеими руками он схватился за ствол ружья, резко дернул к себе…
Ружье вдруг рванулось из рук, Горбач инстинктивно нажал на спуск, грохнул выстрел.
…Грохнул выстрел. Усиливая энергию отдачи, Гурон резко толкнул ружье назад, затылок приклада врезался в лицо Горбача, сломал челюсть.
Ошеломленный Буйвол начал стрелять в оконный проем – бах! Бах! Бах!.. Он сделал пять выстрелов, пока не понял, что впустую расходует патроны.
Гурон вырвал ружье из ослабевших рук Горбача, перепрыгнул через труп Тайсона, пригибаясь на ходу, взлетел на крыльцо. Он выстрелил в дверь – сноп восьмимиллиметровой картечи пробил дыру размером с кулак, вырвал замок. Левой рукой Гурон выхватил из кармана фонарик, заорал дико: граната, бляди! – швырнул его в окно.
Буйвол был полуоглушен выстрелом в дверь, но страшный крик: граната! – услышал. И даже разглядел влетевшее в окно темное тело. Секунду он стоял в ступоре, потом метнулся в комнату, за стенку.
Ударом ноги Гурон распахнул дверь, в нижнем уровне влетел в холл, упал налево. Оттолкнувшись ногой от косяка, на боку заскользил по усыпанному битым стеклом паркету. Он не знал, сколько братков осталось в доме, предполагал, что двое-трое, но в поле зрения был только один – тот, у кого он вырвал ружье. Он сидел на полу, держался руками за лицо. Гурон по-штыковому выбросил вперед "моссберг", сломал Горбачу гортань и вскочил на ноги. Теперь все нужно было делать быстро, очень быстро, не давая противнику времени прийти в себя. Натиск и непреклонная агрессивность атакующего деморализуют, подавляют волю к сопротивлению. Гурон передернул цевье, коротким стволом "секьюрити – 88" толкнул ближайшую дверь, ворвался внутрь в нижнем уровне, ушел налево – в комнате никого не было.
Следующая дверь… в нижнем… налево… никого. Следующая… в нижнем… налево… Все чувства обострены, нервы натянуты, как проволока растяжки… быстро! Еще быстрей! Прошло уже четыре секунды, скоро они поймут, что никакой гранаты нет… Быстро, капитан, быстро!.. Следующая дверь была открыта настежь. Гурон влетел в комнату и сразу увидел Бу йвола. Буйвол сидел в углу, обеими ру ками держал перед собой пистолет. Стремительно падая на бок, Гурон выстрелил из ружья поверх головы Буйвола. В ответ грохнул пистолетный выстрел, пуля оторвала "погончик" на правом плече. Гурон перекатился, ногой выбил ПМ из рук Буйвола, с силой "воткнул" ствол "моссберга" в солнечное сплетение. Буйвол выпучил глаза, раскрыл рот, как выброшенная на берег рыба. Гурон смотрел на него тяжелым, немигающим взглядом. Было желание добить – прямо здесь и сейчас… просто нажать на спуск и вогнать в мощное тело порцию горячих свинцовых шариков диаметром восемь миллиметров. Он сказал себе: рано, этот ублюдок еще нужен. Он "выключил" Буйвола ударом в голову, подобрал с пола ПМ и двинулся дальше.
Гурон провел "зачистку" дома, убедился, что кроме Буйвола и Горбача, в доме никого нет… в шикарно обставленном кабинете на втором этаже нашел свои документы и Наташину сумочку. Хрустя битым стеклом, он спустился вниз, прошел в комнату, где сидел оглушенный Буйвол. Гурон присел на корточки напротив него и закурил. Он сидел и курил, сквозняк шевелил посеченную разбитым стеклом штору, уносил дым. Хрипел, булькал изувеченным горлом Горбач. Из прорехи в облачности выглянула луна, наполнила комнату призрачным светом.
Спустя пару минут Буйвол застонал и открыл глаза. Гурон затушил окурок об пол, сунул его в карман… потом сдернул с головы колпак. Буйвол узнал его сразу, отодвинулся в угол… Гурон долго смотрел на него, сказал негромко:
– Я же предупреждал тебя, Молчанов Сеня.
Буйвол молчал. Гурон повторил:
– Я же предупреждал… зачем ты изувечил Валентина?
Буйвол опустил глаза, тихо произнес:
– Я не хотел. Меня заставили.
– Кто?
Буйвол молчал.
– Кто, урод, тебя заставил?
– Рафаэль, – выдавил Буйвол.
– Рафаэль где? Где остальные?
– Уехали.
– Куда?
– В Питер.
– Когда будут?
– Не знаю.
– Понятно… где найти Рафаэля? – спросил Гурон. Буйвол молчал. Гурон приставил ствол пистолета к его колену. – Сейчас я прострелю тебе колено… Отвечай быстро: где найти Рафаэля?
– Улица Ушинского, сто сорок, квартира пятьдесят три… ты меня убьешь?
– Телефон?
Буйвол продиктовал номер телефона и снова спросил:
– Ты меня убьешь?
– Другие адреса-телефоны есть? – произнес Гурон, не обращая внимания на настойчивый вопрос Буйвола.
– Ты меня убьешь? – В третий раз спросил Буйвол. Гурон понял, что толку от него не будет. Ответил вопросом:
– А как ты сам думаешь?
У Буйвола задрожали губы. Он был жалок.
– Я… я… я не хотел, – сказал Буйвол. – Мне приказали.
– А бить женщину тоже приказали?
– Но я… я же…
– Зря ты ее ударил, – сказал Гурон и выпрямился. Буйвол все понял. Он закричал: а-а-а! – бросился вперед, целя головой в живот… Гурон нажал на спуск. Тупая девятимиллиметровая пуля вошла в бритый череп сверху, пробила его насквозь, вышла в нижней части затылка.
Гурон стремительно вышел из комнаты… больше ему нечего было делать здесь.
* * *
Луна заливала все вокруг неживым светом, сосны бросали на дорогу зубчатые тени, справа лежал Финский залив. Вода залива была неподвижна, в лунном свете выглядела замерзшей, как будто схваченной первым ноябрьским льдом. Гурон гнал "девятку" в Санкт-Петербург, в багажнике лежал рюкзак с маскхалатом и грудой трофеев. Светилась шкала приборов, ровно работал двигатель, гудели шины. Гурон сосредоточенно смотрел на дорогу… он одержал победу, но не испытывал никакого удовлетворения от победы.
До города он не доехал – опасно, можно запросто напороться на случайную проверку ГАИ… не воевать же с ними? Он бросил машину неподалеку от Сестрорецка, дождался первой электрички и вернулся в Санкт-Петербург как обычный дачник, который провел выходные на своих шести сотках.
Он лег спать в гараже, уснул быстро и проспал почти до полудня.
Глава восьмая
СЛАВНАЯ КОМПАНИЯ
Сладок ли хлеб братанский? Легок ли?
Нет, ребята, он горек и тяжел. И каким крутым ты ни будь, всегда найдется кто-то, кто круче. Отморозок. Беспредельщик.
А за что воюем? За независимость? За идеалы?
Нет. За бабки. За лавэ. За тачку имени "Баварских моторных заводов", за квартиру в "евростандарте" с паркетами, зеркалами, мебелями и "джакузями". За возможность гулять в кабаках… В общем, за житуху сладкую.
Так, значит, все-таки, сладок хлеб-то бандитский? Ах, корочка на нем подрумянилась… ах, жаром пышет!
А корочка-то – кровь запекшаяся. А жар – огнестрельный, тротиловый.
И – страх. Страх постоянный, что можешь оказаться следующим… и о тебе скажут несколько слов в местных "Новостях" и покажут твой БМВ с пулевыми дырками… А подходишь к подъезду своему – мерещится проволока, к чеке гранаты прикрученная рукою опытной. Чудится щелчок предохранителя…
…В церковь… в церковь! Помолиться неумело, свечу поставить, на храм пожертвовать, нищим подать щедро. Глядишь – зачтется… А потом – в баню… Водки! Косячок! Девок… быстро, бля!
Баня, баня, тела распаренные… на мощной шее цепура золотая, плетение "Бисмарк"… шрам афганский… шрам тюремный – ногами конвой месил, дубинками… зубы – фарфор. Стоят, брат, немерено… что – тоже такие хочешь? Погоди. Вот выбьют на этапе – поставишь. А пройдись-ка веничком, в Крестах, брат, не попаришься… Наливай, поехали. Блядям – шампанского… Еще наливай… Еще!
И – нету страха. Нет его. Нет! Нет! Нет!
…Так легок ли хлеб бандитский? Сладок ли?
А ты сам попробуй… поймешь, когда распробуешь.
* * *
Вопрос с карельскими пацанами, которые жаждали мести, решали через Столба – вора законного. Пока еще окончательного решения не было, но оно уже намечалось.
В понедельник утром команда собралась, как было велено – к десяти. Опаздывали только Буйвол и Горбач.
– Где они? – недовольно спросил Рафаэль.
– А хер их знает… вчера вроде собирались к тебе на фазенду – в баньке попариться, – сказал Гусь.
– И, видать, напарились по полной программе, – добавил с ухмылкой Сухой. – Ужрались.
– За опоздание оштрафую обоих, – бросил Рафаэль. – Минута – доллар.
Рафаэль перешел к делу, но сам иногда поглядывал то на дверь, то на часы. Когда сумма штрафа доросла до сотни долларов, стало понятно: что-то случилось. Рафаэль сказал Гусю: сгоняй-ка на фазенду… я буду в офисе.
Гусь уехал, вернулся через полтора часа сильно не в себе.
– Ну, что там? – спросил Рафаэль. Гусь наклонился к уху, прошептал:
– Амбец, Рафаэль… завалили их… всех!
Рафаэль несколько секунд сидел неподвижно, потом ударил кулаком по столу и прошептал:
– Убью падлу!
Встал и пошел к выходу, повскакали и потянулись за ним пацаны.
* * *
В справочное "третьей истребительной" позвонил мужчина и поинтересовался: на каком отделении лежит Валентин Степанович Корзунов? Медсестра ответила: выписали. Мужчина уточнил: точно выписали? Медсестра ответила: точно.
Спустя полчаса к дому Паганеля подкатила "девятка" с тонированными стеклами, встала неподалеку так, чтобы видеть подъезд.
* * *
Гурон вычистил свой "арсенал". Оружия теперь у него было до черта, но с патронами наблюдался большой напряг. Только у "нагана" барабан был полон. Именно поэтому Гурон выбрал его в качестве основного.
К полудню он вылез из своей "берлоги", перекусил в кафе и поехал в центр. В оружейном магазине Гурон купил кобуру для "нагана". Продавец сватал ему оперативную "сбрую", но Гурон выбрал открытую поясную кобуру – "сбруя" эффектно смотрится на красавцах-сыщиках в кино, но в реальной жизни она не так уж и удобна. "Сбруя" сильно натирает "холку", а в рукопашке имеет свойство "гулять". Он выбрал практичную итальянскую кобуру "сэндвичевой" конструкции со шлевками, которые позволяют регулировать положение кобуры на ремне.
В "Гостином дворе" Гурон купил брючный ремень и куртку цвета хаки. Продавщица сказала: эта вам чуть великовата, возьмите на размер поменьше. Он ответил: нет, возьму эту. Потом он купил… парик. Вообще-то, парик был женский, но при отсутствии выбора… Пока Гурон примерял парики, продавщицы в отделе переглядывались, а когда он ушел со своей покупкой, одна сказала другой:
– Такой с виду мужчина мужчинистый, а поди ж ты – гомик. Никогда бы не подумала.
– Да в Катькином садике таких "мужчинистых" пруд пруди, – отозвалась другая. – Тьфу!
* * *
Вернувшись в гараж, Гурон взял ножницы и основательно поработал с париком – подстриг его покороче спереди и с боков, а сзади стянул волосы в пучок. Примерил и оценил "экстерьер", глядя в боковое зеркало "Волги"… м-да, чучело то еще.
Он отрегулировал положение кобуры под "наган", потренировался в быстром извлечении.
Внутри левого рукава куртки пришил неглубокий карманчик под ТТ.
Начал отрабатывать извлечение и едва не уронил пистолет. Стало понятно: необходима страховка. Гурон оснастил оба ствола страхующими шнурами и продолжил. Он тренировался более двух часов, выхватывая поочередно то "наган", то ТТ, то оба одновременно. Он набил синяк на локтевом сгибе левой руки, набил мозоли на ладонях, но добился того, чтобы оружие "само выпрыгивало" в руку.
Потом он напялил парик – чучело, блин немазаный! – и поехал на улицу Ушинского.
* * *
Дом № 140 оказался двенадцатиэтажной свечкой в самом конце улицы – дальше была железная дорога, гаражи и поля… Рядом с домом стояла блочная пятиэтажка и торговый центр, с противоположной стороны – платная стоянка. Гурон прогулялся мимо стоянки, но знакомых автомобилей не увидел. У торгового центра он нашел работающий – почти чудо – телефон, вошел в будку с выбитыми стеклами и набрал номер, который сообщил ему Буйвол.
После четвертого гудка трубку сняла женщина: алло.
– Будьте добры Рафаэля.
После секундной паузы женщина, судя по голосу – молодая, спросила:
– А кто спрашивает?
– Старый знакомый.
– Его нет. Что передать?
– Ничего не нужно. Скажите, пожалуйста: в какое время перезвонить, чтобы его застать?
– Не знаю.
– Мне хотя бы ориентировочно… в восемь вечера? В девять? В десять?
– Не могу сказать ничего определенного. Оставьте ваш телефон, он сам вам перезвонит.
– К сожалению, я в Петербурге проездом, у меня нет телефона… извините, всего доброго.
Гурон повесил трубку, вышел из будки. Он посмотрел на дом, в котором уже зажигались окна, подумал: кем приходится Рафаэлю эта женщина: жена? Любовница? Есть ли у них дети?
Становилось прохладно, на небо вылезла ущербная луна. Гурон закурил, поднял воротник куртки и двинулся к дому. Он подошел, осмотрел дверь единственного подъезда. Дверь была стальная, с кодовым замком. Гурон щелкнул зажигалкой, подсветил себе и легко вычислил четыре кнопки, потемневшие от частого пользования.
Он вошел в просторный холл подъезда с двумя лифтами – пассажирским и грузовым, вызвал оба. Первым приехал грузовой, Гурон шагнул в него и поднялся на последний этаж. Вниз двинулся по лестнице. Квартира ? 53 была на пятом этаже. Дверь, разумеется, стальная, с хорошим панорамным глазком. Гурон остановился у двери, но в квартире сразу же залаяла собака и он отошел прочь, к лифтам.
У Гурона еще не было никакого определенного плана и он некоторое время "бесцельно" болтался вокруг дома, присматриваясь, прикидывая, как лучше поступить. Он не знал, есть ли у этого Рафаэля охрана и если есть, то какова она по количеству и качеству. Он понятия не имел о распорядке дня Рафаэля, о том, насколько бандит осторожен, или – напротив – беспечен. Точно Гурон знал одно: он доведет дело до конца. Возможно, это удастся сделать сегодня же.
Гурон присел на скамейку, закурил и начал рассматривать варианты.
* * *
Сожительница Рафаэля Марина нервно ходила по квартире. Ей было страшно. Год назад Марина приехала из Саратова поступать в университет на юрфак, но не прошла по конкурсу. Не найдя своей фамилии в списках, выскочила из здания невероятно огорченная, в слезах. Через две минуты, переходя Университетскую набережную, угодила под "Волгу" Рафаэля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Ружье вдруг рванулось из рук, Горбач инстинктивно нажал на спуск, грохнул выстрел.
…Грохнул выстрел. Усиливая энергию отдачи, Гурон резко толкнул ружье назад, затылок приклада врезался в лицо Горбача, сломал челюсть.
Ошеломленный Буйвол начал стрелять в оконный проем – бах! Бах! Бах!.. Он сделал пять выстрелов, пока не понял, что впустую расходует патроны.
Гурон вырвал ружье из ослабевших рук Горбача, перепрыгнул через труп Тайсона, пригибаясь на ходу, взлетел на крыльцо. Он выстрелил в дверь – сноп восьмимиллиметровой картечи пробил дыру размером с кулак, вырвал замок. Левой рукой Гурон выхватил из кармана фонарик, заорал дико: граната, бляди! – швырнул его в окно.
Буйвол был полуоглушен выстрелом в дверь, но страшный крик: граната! – услышал. И даже разглядел влетевшее в окно темное тело. Секунду он стоял в ступоре, потом метнулся в комнату, за стенку.
Ударом ноги Гурон распахнул дверь, в нижнем уровне влетел в холл, упал налево. Оттолкнувшись ногой от косяка, на боку заскользил по усыпанному битым стеклом паркету. Он не знал, сколько братков осталось в доме, предполагал, что двое-трое, но в поле зрения был только один – тот, у кого он вырвал ружье. Он сидел на полу, держался руками за лицо. Гурон по-штыковому выбросил вперед "моссберг", сломал Горбачу гортань и вскочил на ноги. Теперь все нужно было делать быстро, очень быстро, не давая противнику времени прийти в себя. Натиск и непреклонная агрессивность атакующего деморализуют, подавляют волю к сопротивлению. Гурон передернул цевье, коротким стволом "секьюрити – 88" толкнул ближайшую дверь, ворвался внутрь в нижнем уровне, ушел налево – в комнате никого не было.
Следующая дверь… в нижнем… налево… никого. Следующая… в нижнем… налево… Все чувства обострены, нервы натянуты, как проволока растяжки… быстро! Еще быстрей! Прошло уже четыре секунды, скоро они поймут, что никакой гранаты нет… Быстро, капитан, быстро!.. Следующая дверь была открыта настежь. Гурон влетел в комнату и сразу увидел Бу йвола. Буйвол сидел в углу, обеими ру ками держал перед собой пистолет. Стремительно падая на бок, Гурон выстрелил из ружья поверх головы Буйвола. В ответ грохнул пистолетный выстрел, пуля оторвала "погончик" на правом плече. Гурон перекатился, ногой выбил ПМ из рук Буйвола, с силой "воткнул" ствол "моссберга" в солнечное сплетение. Буйвол выпучил глаза, раскрыл рот, как выброшенная на берег рыба. Гурон смотрел на него тяжелым, немигающим взглядом. Было желание добить – прямо здесь и сейчас… просто нажать на спуск и вогнать в мощное тело порцию горячих свинцовых шариков диаметром восемь миллиметров. Он сказал себе: рано, этот ублюдок еще нужен. Он "выключил" Буйвола ударом в голову, подобрал с пола ПМ и двинулся дальше.
Гурон провел "зачистку" дома, убедился, что кроме Буйвола и Горбача, в доме никого нет… в шикарно обставленном кабинете на втором этаже нашел свои документы и Наташину сумочку. Хрустя битым стеклом, он спустился вниз, прошел в комнату, где сидел оглушенный Буйвол. Гурон присел на корточки напротив него и закурил. Он сидел и курил, сквозняк шевелил посеченную разбитым стеклом штору, уносил дым. Хрипел, булькал изувеченным горлом Горбач. Из прорехи в облачности выглянула луна, наполнила комнату призрачным светом.
Спустя пару минут Буйвол застонал и открыл глаза. Гурон затушил окурок об пол, сунул его в карман… потом сдернул с головы колпак. Буйвол узнал его сразу, отодвинулся в угол… Гурон долго смотрел на него, сказал негромко:
– Я же предупреждал тебя, Молчанов Сеня.
Буйвол молчал. Гурон повторил:
– Я же предупреждал… зачем ты изувечил Валентина?
Буйвол опустил глаза, тихо произнес:
– Я не хотел. Меня заставили.
– Кто?
Буйвол молчал.
– Кто, урод, тебя заставил?
– Рафаэль, – выдавил Буйвол.
– Рафаэль где? Где остальные?
– Уехали.
– Куда?
– В Питер.
– Когда будут?
– Не знаю.
– Понятно… где найти Рафаэля? – спросил Гурон. Буйвол молчал. Гурон приставил ствол пистолета к его колену. – Сейчас я прострелю тебе колено… Отвечай быстро: где найти Рафаэля?
– Улица Ушинского, сто сорок, квартира пятьдесят три… ты меня убьешь?
– Телефон?
Буйвол продиктовал номер телефона и снова спросил:
– Ты меня убьешь?
– Другие адреса-телефоны есть? – произнес Гурон, не обращая внимания на настойчивый вопрос Буйвола.
– Ты меня убьешь? – В третий раз спросил Буйвол. Гурон понял, что толку от него не будет. Ответил вопросом:
– А как ты сам думаешь?
У Буйвола задрожали губы. Он был жалок.
– Я… я… я не хотел, – сказал Буйвол. – Мне приказали.
– А бить женщину тоже приказали?
– Но я… я же…
– Зря ты ее ударил, – сказал Гурон и выпрямился. Буйвол все понял. Он закричал: а-а-а! – бросился вперед, целя головой в живот… Гурон нажал на спуск. Тупая девятимиллиметровая пуля вошла в бритый череп сверху, пробила его насквозь, вышла в нижней части затылка.
Гурон стремительно вышел из комнаты… больше ему нечего было делать здесь.
* * *
Луна заливала все вокруг неживым светом, сосны бросали на дорогу зубчатые тени, справа лежал Финский залив. Вода залива была неподвижна, в лунном свете выглядела замерзшей, как будто схваченной первым ноябрьским льдом. Гурон гнал "девятку" в Санкт-Петербург, в багажнике лежал рюкзак с маскхалатом и грудой трофеев. Светилась шкала приборов, ровно работал двигатель, гудели шины. Гурон сосредоточенно смотрел на дорогу… он одержал победу, но не испытывал никакого удовлетворения от победы.
До города он не доехал – опасно, можно запросто напороться на случайную проверку ГАИ… не воевать же с ними? Он бросил машину неподалеку от Сестрорецка, дождался первой электрички и вернулся в Санкт-Петербург как обычный дачник, который провел выходные на своих шести сотках.
Он лег спать в гараже, уснул быстро и проспал почти до полудня.
Глава восьмая
СЛАВНАЯ КОМПАНИЯ
Сладок ли хлеб братанский? Легок ли?
Нет, ребята, он горек и тяжел. И каким крутым ты ни будь, всегда найдется кто-то, кто круче. Отморозок. Беспредельщик.
А за что воюем? За независимость? За идеалы?
Нет. За бабки. За лавэ. За тачку имени "Баварских моторных заводов", за квартиру в "евростандарте" с паркетами, зеркалами, мебелями и "джакузями". За возможность гулять в кабаках… В общем, за житуху сладкую.
Так, значит, все-таки, сладок хлеб-то бандитский? Ах, корочка на нем подрумянилась… ах, жаром пышет!
А корочка-то – кровь запекшаяся. А жар – огнестрельный, тротиловый.
И – страх. Страх постоянный, что можешь оказаться следующим… и о тебе скажут несколько слов в местных "Новостях" и покажут твой БМВ с пулевыми дырками… А подходишь к подъезду своему – мерещится проволока, к чеке гранаты прикрученная рукою опытной. Чудится щелчок предохранителя…
…В церковь… в церковь! Помолиться неумело, свечу поставить, на храм пожертвовать, нищим подать щедро. Глядишь – зачтется… А потом – в баню… Водки! Косячок! Девок… быстро, бля!
Баня, баня, тела распаренные… на мощной шее цепура золотая, плетение "Бисмарк"… шрам афганский… шрам тюремный – ногами конвой месил, дубинками… зубы – фарфор. Стоят, брат, немерено… что – тоже такие хочешь? Погоди. Вот выбьют на этапе – поставишь. А пройдись-ка веничком, в Крестах, брат, не попаришься… Наливай, поехали. Блядям – шампанского… Еще наливай… Еще!
И – нету страха. Нет его. Нет! Нет! Нет!
…Так легок ли хлеб бандитский? Сладок ли?
А ты сам попробуй… поймешь, когда распробуешь.
* * *
Вопрос с карельскими пацанами, которые жаждали мести, решали через Столба – вора законного. Пока еще окончательного решения не было, но оно уже намечалось.
В понедельник утром команда собралась, как было велено – к десяти. Опаздывали только Буйвол и Горбач.
– Где они? – недовольно спросил Рафаэль.
– А хер их знает… вчера вроде собирались к тебе на фазенду – в баньке попариться, – сказал Гусь.
– И, видать, напарились по полной программе, – добавил с ухмылкой Сухой. – Ужрались.
– За опоздание оштрафую обоих, – бросил Рафаэль. – Минута – доллар.
Рафаэль перешел к делу, но сам иногда поглядывал то на дверь, то на часы. Когда сумма штрафа доросла до сотни долларов, стало понятно: что-то случилось. Рафаэль сказал Гусю: сгоняй-ка на фазенду… я буду в офисе.
Гусь уехал, вернулся через полтора часа сильно не в себе.
– Ну, что там? – спросил Рафаэль. Гусь наклонился к уху, прошептал:
– Амбец, Рафаэль… завалили их… всех!
Рафаэль несколько секунд сидел неподвижно, потом ударил кулаком по столу и прошептал:
– Убью падлу!
Встал и пошел к выходу, повскакали и потянулись за ним пацаны.
* * *
В справочное "третьей истребительной" позвонил мужчина и поинтересовался: на каком отделении лежит Валентин Степанович Корзунов? Медсестра ответила: выписали. Мужчина уточнил: точно выписали? Медсестра ответила: точно.
Спустя полчаса к дому Паганеля подкатила "девятка" с тонированными стеклами, встала неподалеку так, чтобы видеть подъезд.
* * *
Гурон вычистил свой "арсенал". Оружия теперь у него было до черта, но с патронами наблюдался большой напряг. Только у "нагана" барабан был полон. Именно поэтому Гурон выбрал его в качестве основного.
К полудню он вылез из своей "берлоги", перекусил в кафе и поехал в центр. В оружейном магазине Гурон купил кобуру для "нагана". Продавец сватал ему оперативную "сбрую", но Гурон выбрал открытую поясную кобуру – "сбруя" эффектно смотрится на красавцах-сыщиках в кино, но в реальной жизни она не так уж и удобна. "Сбруя" сильно натирает "холку", а в рукопашке имеет свойство "гулять". Он выбрал практичную итальянскую кобуру "сэндвичевой" конструкции со шлевками, которые позволяют регулировать положение кобуры на ремне.
В "Гостином дворе" Гурон купил брючный ремень и куртку цвета хаки. Продавщица сказала: эта вам чуть великовата, возьмите на размер поменьше. Он ответил: нет, возьму эту. Потом он купил… парик. Вообще-то, парик был женский, но при отсутствии выбора… Пока Гурон примерял парики, продавщицы в отделе переглядывались, а когда он ушел со своей покупкой, одна сказала другой:
– Такой с виду мужчина мужчинистый, а поди ж ты – гомик. Никогда бы не подумала.
– Да в Катькином садике таких "мужчинистых" пруд пруди, – отозвалась другая. – Тьфу!
* * *
Вернувшись в гараж, Гурон взял ножницы и основательно поработал с париком – подстриг его покороче спереди и с боков, а сзади стянул волосы в пучок. Примерил и оценил "экстерьер", глядя в боковое зеркало "Волги"… м-да, чучело то еще.
Он отрегулировал положение кобуры под "наган", потренировался в быстром извлечении.
Внутри левого рукава куртки пришил неглубокий карманчик под ТТ.
Начал отрабатывать извлечение и едва не уронил пистолет. Стало понятно: необходима страховка. Гурон оснастил оба ствола страхующими шнурами и продолжил. Он тренировался более двух часов, выхватывая поочередно то "наган", то ТТ, то оба одновременно. Он набил синяк на локтевом сгибе левой руки, набил мозоли на ладонях, но добился того, чтобы оружие "само выпрыгивало" в руку.
Потом он напялил парик – чучело, блин немазаный! – и поехал на улицу Ушинского.
* * *
Дом № 140 оказался двенадцатиэтажной свечкой в самом конце улицы – дальше была железная дорога, гаражи и поля… Рядом с домом стояла блочная пятиэтажка и торговый центр, с противоположной стороны – платная стоянка. Гурон прогулялся мимо стоянки, но знакомых автомобилей не увидел. У торгового центра он нашел работающий – почти чудо – телефон, вошел в будку с выбитыми стеклами и набрал номер, который сообщил ему Буйвол.
После четвертого гудка трубку сняла женщина: алло.
– Будьте добры Рафаэля.
После секундной паузы женщина, судя по голосу – молодая, спросила:
– А кто спрашивает?
– Старый знакомый.
– Его нет. Что передать?
– Ничего не нужно. Скажите, пожалуйста: в какое время перезвонить, чтобы его застать?
– Не знаю.
– Мне хотя бы ориентировочно… в восемь вечера? В девять? В десять?
– Не могу сказать ничего определенного. Оставьте ваш телефон, он сам вам перезвонит.
– К сожалению, я в Петербурге проездом, у меня нет телефона… извините, всего доброго.
Гурон повесил трубку, вышел из будки. Он посмотрел на дом, в котором уже зажигались окна, подумал: кем приходится Рафаэлю эта женщина: жена? Любовница? Есть ли у них дети?
Становилось прохладно, на небо вылезла ущербная луна. Гурон закурил, поднял воротник куртки и двинулся к дому. Он подошел, осмотрел дверь единственного подъезда. Дверь была стальная, с кодовым замком. Гурон щелкнул зажигалкой, подсветил себе и легко вычислил четыре кнопки, потемневшие от частого пользования.
Он вошел в просторный холл подъезда с двумя лифтами – пассажирским и грузовым, вызвал оба. Первым приехал грузовой, Гурон шагнул в него и поднялся на последний этаж. Вниз двинулся по лестнице. Квартира ? 53 была на пятом этаже. Дверь, разумеется, стальная, с хорошим панорамным глазком. Гурон остановился у двери, но в квартире сразу же залаяла собака и он отошел прочь, к лифтам.
У Гурона еще не было никакого определенного плана и он некоторое время "бесцельно" болтался вокруг дома, присматриваясь, прикидывая, как лучше поступить. Он не знал, есть ли у этого Рафаэля охрана и если есть, то какова она по количеству и качеству. Он понятия не имел о распорядке дня Рафаэля, о том, насколько бандит осторожен, или – напротив – беспечен. Точно Гурон знал одно: он доведет дело до конца. Возможно, это удастся сделать сегодня же.
Гурон присел на скамейку, закурил и начал рассматривать варианты.
* * *
Сожительница Рафаэля Марина нервно ходила по квартире. Ей было страшно. Год назад Марина приехала из Саратова поступать в университет на юрфак, но не прошла по конкурсу. Не найдя своей фамилии в списках, выскочила из здания невероятно огорченная, в слезах. Через две минуты, переходя Университетскую набережную, угодила под "Волгу" Рафаэля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38