https://wodolei.ru/catalog/sushiteli/elektricheskiye/belye/
да не бойтесь вы ничего. Я уж не первых вас отправляю. Еще и спасибо мне потом скажете… Вот гнида! Если бы могла – своими бы руками придавила гада, на кусочки бы порезала…
Анфиса умолкла, взяла из руки Гурона сигарету, затянулась сильно, от души. Гурон удивился тому, с какой ненавистью сказала женщина про этого неизвестного ему Казбека.
– Что же дальше? – спросил Гурон.
– Дальше-то? Поехали мы… приехали в Анкару. Нас встречает господин Хафиз – три подбородка, пальцы в перстнях. Сам любезный, как мармелад. Улыбается, цветет и пахнет. Как там, говорит, поживает мой брат Казбек? В общем, отвез он нас на красивой машине в дом загородный. Паспорта сразу забрал. Сказал: на регистрацию, мол… Мы спрашиваем: а где, господин Хафиз, мы работать будем? А здесь, говорит, и будете работать… Как – здесь?.. А так – здесь! Сейчас и приступим к проверке профессиональных качеств. Покажите мне, как вы умеете делать минет. Мы, конечно, в трансе обе. Сначала даже подумали, что ослышались, не поняли его. Но он быстро нас вразумил – избил обеих, изнасиловал по-всякому. Мы не понимали ничего, мы в шоке были, кричали про полицию… ох, дуры мы были наивные! Ох, дуры!
Анфиса покачала головой, замолчала. С сигареты на пол упал длинный столбик пепла.
– Про что я говорила? Ах, да, про полицию… через три дня, когда нас уже обломали, была и полиция. Пришли к Хафизу двое детективов. Я одному и говорю: так, мол, и так: нас здесь силой удерживают, насилуют, избивают… А он смеется: а ты зачем сюда приперлась? Ты думала: тебя здесь будут халвой угощать? Ты давай-ка отсоси у меня для начала… так-то, Коля. А ты говоришь: полиция!
Гурон ничего не говорил про полицию. Он вообще ничего не говорил. Он сидел, молчал и слушал. Было очень противно.
– Что, Коля, – интересно тебе? – спросила Анфиса. Гурон не ответил. – А давай-ка выпьем, Коля.
– Не хочу…Ты когда из Союза уехала в эту свою Турцию? – спросил Гурон.
– В мою? Издеваешься? Издеваешься, да?
– Нет, не издеваюсь… просто спросил.
– Тыщу лет, как уехала. Дома, поди, считают, что меня и в живых-то нет… в восемьдесят девятом уехали мы. В сентябре.
Гурон стиснул кулак – он тоже улетел из Союза в сентябре восемьдесят девятого.
– Давай-ка выпьем, Коля, – сказала Анфиса.
Гурон налил водки. Выпили. Анфиса вытерла рот рукой, размазала помаду, закурила и продолжила:
– А хуже всего стало, когда нас албанцам продали. Вот эти совсем зверье… ой, зверье! У Хафиза нас хоть кормили нормально, почти не били… а как же? Синяки товарный вид портят. А уж у албанцев что было! Я и вспоминать не хочу. Был там один – Азиз… ох, сволочь какая! Катюха бежать попробовала. Поймали, избили до полусмерти. Она кровью мочилась… где сейчас – не знаю. Да и жива ли? Мне одна девочка-хохлушка говорила, что продают для садистских фильмов. А там-то и изувечить могут, и убить…
Гурону не хотелось верить в то, что рассказывает Анфиса, но он чувствовал, что женщина не врет.
– Потом меня албанцы продали сюда… как дело было, не помню – кололи меня чем-то. Да мне, по правде сказать, уже было все равно… В общем, так я здесь и оказалась. Сначала в Порту работала, потом сюда, в Лиссабон перевезли, и стала я Николь. Француженка. Парижанка. Вот так-то, Коля-Николай… а ты говоришь: не пей.
Гурон ничего не говорил. Гурон молчал. Внутри него поднималась волна гнева. Он понимал, что Анфиса, как и он, оказалась в плену, в рабстве.
– А ты сам-то откуда? – спросила Анфиса после долгой паузы.
– Я? Я с Урала.
– А домой, в Россию, когда твой траулер пойдет?
Гурон посмотрел на женщину исподлобья и вдруг сказал то, чего еще минуту назад не собирался говорить:
– Ты домой хочешь?
Она усмехнулась:
– А кто меня туда пустит? Да и отсюда кто меня выпустит?
– Что-нибудь придумаем, – сказал Гурон, злясь на самого себя. Анфиса засмеялась пьяненько и сказала:
– Фигня все это, Коленька. На мне уже крест можно ставить… я тебя вот о чем попрошу: ты как в России будешь, отправь моим письмо. Я напишу сейчас, а ты отправь… De acordo?
Гурон промолчал.
– Ну, что молчишь? – спросила Анфиса. – А давай-ка выпьем лучше… а то давай трахаться. Ты ж за этим пришел.
– Анфиса! – перебил Гурон. – Анфиса, прекрати.
Она вдруг опять заплакала. Гурону стало тошно – невмоготу. Он залпом допил остатки водки, сел на кровать, обнял женщину за плечи. Плечи под простыней крупно вздрагивали. Он гладил женщину по голове и говорил, что все будет хорошо, что все будет просто отлично… он говорил это и не верил сам себе.
* * *
Проснулся Гурон от ощущения пристального взгляда. Несколько секунд он лежал неподвижно, не открывая глаз… потом распахнул глаза и сразу встретился взглядом с Анфисой. Она сидела в кресле, закутавшись в халат, и внимательно рассматривала его. Гурон улыбнулся и сказал:
– Доброе утро.
– Привет.
– Как настроение?
– Отличное, – сказала она кисло. Гурон сел на кровати, попросил:
– Кинь мне сигарету.
Анфиса швырнула ему сигареты и зажигалку. Он закурил, спустил ноги на пол… было чувство неловкости. Анфиса молчала.
– Анфиса, – сказал Гурон.
– Аюшки?
– Что ты надумала?
– Ты про что? – спросила она напряженно.
– Ты домой хочешь?
– Дурацкий вопрос, Коля. Ничего ты не понимаешь, если такие вопросы задаешь… куда мне домой? Как? У меня даже паспорта нет.
– Если хочешь, – твердо сказал Гурон, – то собирайся по-быстрому.
Она вдруг побледнела и ответила:
– Меня даже из этого борделя не выпустят.
– Я сказал: собирайся.
Анфиса сделалась еще бледней и неуверенно произнесла:
– Там на дверях Антониу – вышибала. Он, Коля, бывший боксер.
Гурон улыбнулся, сказал: или собирайся немедленно, или… Она встала, как лунатик, подошла к шкафу… она суетилась, выбрасывала вещи на пол и приговаривала:
– Ой, да мне собирать-то нечего… да у меня и нет ничего… весь гардероб-то – блядский… Одному клиенту подавай "горничную", другому "школьницу"… ой ты, господи! Ну что же я надену-то?
Гурон сидел и думал про себя: ну, капитан, ты и дурак. Альтруист хренов, дон Кихот сраный. Вляпался в говно… и ведь никто тебя за язык не тянул – сам вляпался.
– Я готова, – сказала Анфиса. Гурон посмотрел на нее, буркнул: классно… Классного было мало – Анфиса надела платье до пят, но с огромным декольте и очень высоким разрезом. В этом платье она действительно выглядела проституткой. – Классно, – буркнул Гурон. – Пошли.
В холле было пусто и тихо. Антониу сидел в кресле, читал газету. Он удивленно посмотрел на Анфису, потом на Гурона. Гурон улыбнулся: bom dia.
Антониу кивнул тяжелой головой с перебитым боксерским носом, спросил у Анфисы:
– Ты куда это собралась?
Анфиса остановилась, а Антониу сложил газету и начал подниматься. Гурон сделал стремительный подход, ударил его ногой в грудь и опрокинул на пол. Не давая подняться, нанес два удара в живот. Анфиса стояла на месте, как вкопанная.
– Пойдем, – сказал Гурон. Она продолжала стоять, со страхом глядя на Гурона. Гурон взял женщину за руку, потащил к двери. Она спотыкалась на высоких каблуках.
* * *
Удивительно, но ему попался тот же самый таксист, что и в предыдущий раз. Гурон сказал ему как старому приятелю: Ola! – и назвал адрес: Rua Visconte de Santarem. Мулат нисколько не удивился, кивнул, и они поехали. Анфиса была очень бледна, рассеянна. Гурон инструктировал ее, что и как нужно говорить в посольстве, она кивала.
Вышли там же, где и в прошлый раз. Гурон рукой указал Анфисе на триколор, сказал:
– Это и есть советск… тьфу, российское посольство. Сейчас ты пойдешь туда и расскажешь все то, что говорила мне. Ты поняла?
Она кивнула: да.
– Вперед, – сказал Гурон. – Они обязаны тебе помочь.
Анфиса посмотрела на него темными глазами, потом притянула к себе и поцеловала в щеку… на них смотрели прохожие.
– Иди, Анфиса, иди, – подтолкнул ее Гурон. Она повернулась и пошла на своей высоченной шпильке. Гурон смотрел ей вслед. У него было какое-то нехорошее предчувствие.
Гурон сидел в кафе, пил чудовищной крепости кофе и смотрел на посольство. Над входом слегка трепыхался триколор. Прошло около сорока минут, как Анфиса вошла в посольство… Гурон подумал: что ж сидеть-то? Надо идти… Он подозвал официанта-араба и тут же увидел, как из здания посольства вышла Анфиса. Она стояла, опустив плечи, и была похожа на сломанный манекен.
Анфиса постояла так несколько секунд, потом пошла через дорогу. Она шла, как слепая, не глядя по сторонам… завизжали тормоза… Гурон швырнул на стол купюру, выскочил из кафе.
Анфису он догнал метров через триста. Некоторое время шел следом, потом приблизился, взял за руку. Она остановилась… обернулась… Гурон все понял. Он осторожно спросил:
– Что они тебе сказали?
– Они посоветовали мне обратиться в полицию… в отдел по делам нелегальных мигрантов.
– Козлы, – сказал Гурон.
* * *
Гурон и Анфиса сидели на мирадору… Гурон думал: что теперь делать? Тащить ее с собой? – Глупо. Бросить здесь? – Подло… подло, подло…
ты сам спровоцировал ее, сам сказал: что-нибудь придумаем.
– Ну… я пойду, – сказала Анфиса.
– Куда? – встрепенулся Гурон.
– Куда же? В "Эммануэль".
– Сиди, дура.
– Ты не сердись на меня, Коля.
– Тихо. Чапай думать будет, – ответил он, злясь не на нее – на себя… сам виноват, сам всю эту бодягу затеял. Палило солнце, было жарко, внизу лежали тысячи крыш и разлив.
– Ну вот что, – сказал Гурон через несколько минут. – Если ты хочешь идти в свой долбаный салон – иди, удерживать не стану… Если хочешь домой, то…
– То что? – спросила она со слабенькой надеждой.
Гурон, ненавидя себя, произнес:
– То пойдешь со мной.
– Куда?
– Куда, куда? Домой.
– Как это?
– А уж это как получится… сразу предупреждаю: не факт, что дойдем. Это такое дело, что… в общем, может, и не дойдем. Повяжут, посадят.
Она молчала. Она еще не понимала ничего. Гурон, злясь уже и на нее, сказал:
– Короче, если хочешь пойти со мной…
– Коля! – перебила она. – Коля, я с тобой на край света.
– Край света далеко. Нам бы до Союза дойти.
– Да я, Коля…
– Да я, да я… слухай сюды! Начнем мы вот с чего…
* * *
Начали с гардероба. В ближайшем магазине переоделись в стандартную общеевропейскую "униформу" – джинсы, футболки, кроссовки. "Проституточье" платье осталось в примерочной. Когда Анфиса вышла из кабинки, Гурон одобрительно кивнул. В другом магазине они купили "цивильное" платье. Гурон – серый вельветовый костюм, сорочку и галстук. Он сразу приобрел респектабельный вид и стал похож на бизнесмена средней руки. Впечатление несколько портила неухоженная борода, но это вполне можно было списать на некоторую экстравагантность. Анфиса оделась в элегантный бежевый костюм в светлую полоску и белоснежную блузку. Туфли выбрали под цвет костюма… Анфиса радовалась, как ребенок, и Гурон подумал: дите. Вслух сказал: о'кей, едем в центр.
– Зачем? – спросила Анфиса.
– Погуляем.
Магазины и рестораны в Байше сияли витринами, сновали туристы. Гурон и Анфиса прогулялись по Ru Augusta, вышли на Rosio. Анфиса смотрела на все это великолепие широко распахнутыми глазами, а Гурон работал.
Они посетили полтора десятка дорогих магазинов, но ничего не купили. Потом еще побродили по улицам, и Гурон сказал: хватит, нагулялись. После этого они направились на вокзал Санта-Аполония и приобрели билеты до Порту. Анфиса спросила: мы едем в Порту? Гурон ответил: да… Ехать в Порту он не собирался. На такси поехали в кафе, где Гурон спрятал свой "арсенал". Он прошел в туалет, забрал "дерринджер", нож и деньги "на черный день".
* * *
За час до закрытия магазинов Гурон угнал машину. Он выбрал скромный и не новый "фиат", пилкой для ногтей поднял фиксатор замка и, не церемонясь, вырвал провода из-под "торпеды". Закоротил напрямую, двигатель забормотал. Анфиса, стоя на тротуаре, смотрела на Гурона изумленно.
– Что стоишь? – сказал он. – Садись.
Она послушно села и задала дурацкий вопрос:
– Ты угнал машину?
Гурон ухмыльнулся и сказал:
– Не-а, это моя. Просто я ключи потерял.
На "фиате" поехали в охотничий магазин. Гурон долго выбирал, а потом купил два камуфляжных костюма, бинокль, компас, комплект крупномасштабных топографических карт, фонарь, рюкзаки, аптечку, шесть армейских "сухих пайков" и топорик. Он расплатился остатками денег, сказал: ну вот вроде бы и все.
Поехали в Байшу. Гурон остановился на одной из улиц, заглушил двигатель. Он посмотрел на часы, пробормотал: самое то.
– За углом, – сказал Гурон Анфисе, – ювелирный магазин. Мы заходили туда днем, там какая-то пожилая тетка примеривала браслет… помнишь?
– Да, а что?
– Она сказала, что покупает… браслет дорогущий. Значит, в кассе сейчас лежит куча денег.
– Коля! – сказала Анфиса, но Гурон спокойно произнес:
– Не перебивай старших. В кассе – куча денег. До закрытия магазина двадцать минут. Охранник всего один, да и место подходящее. Сейчас мы пойдем туда и возьмем эти деньги.
– Коля, но это же…
– Ограбление. Но нам с тобой очень нужны деньги. Ты можешь не ходить, я схожу один.
Анфиса прикусила нижнюю губу. Гурон взялся за ручку двери… Анфиса сказала:
– Я иду с тобой.
– Тогда слушай инструктаж.
* * *
Внутреннее стекло витрины было зеркальным. Это плюс – случайный свидетель с улицы не сможет подсмотреть, что происходит в магазине. Гурон галантно распахнул дверь перед Анфисой. Звякнул колокольчик. Анфиса вошла первой, на секунду замешкалась, Гурон в это время быстро перевернул табличку висевшую на двери, превратив таким образом "Aberto" в "Fechado".
Покупателей в магазине не было – это несколько облегчало дело. За столиком сидели две продавщицы, у окна скучал охранник – молодой накачанный амбал лет двадцати пяти. Из открытой кобуры на поясе торчал револьвер. Продавщицы профессионально-радостно заулыбались, разом поднялись со своих антикварного вида стульев… Анфиса растерянно остановилась посреди зала.
Гурон не знал, где у них находится тревожная кнопка… где-нибудь под руками. Но пока руки на виду, воспользоваться ею они не смогут. Он быстро выхватил пистолет, закричал по-английски:
– Руки! Всем поднять руки!
Одна из продавщиц мгновенно побледнела, вторая еще продолжала улыбаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Анфиса умолкла, взяла из руки Гурона сигарету, затянулась сильно, от души. Гурон удивился тому, с какой ненавистью сказала женщина про этого неизвестного ему Казбека.
– Что же дальше? – спросил Гурон.
– Дальше-то? Поехали мы… приехали в Анкару. Нас встречает господин Хафиз – три подбородка, пальцы в перстнях. Сам любезный, как мармелад. Улыбается, цветет и пахнет. Как там, говорит, поживает мой брат Казбек? В общем, отвез он нас на красивой машине в дом загородный. Паспорта сразу забрал. Сказал: на регистрацию, мол… Мы спрашиваем: а где, господин Хафиз, мы работать будем? А здесь, говорит, и будете работать… Как – здесь?.. А так – здесь! Сейчас и приступим к проверке профессиональных качеств. Покажите мне, как вы умеете делать минет. Мы, конечно, в трансе обе. Сначала даже подумали, что ослышались, не поняли его. Но он быстро нас вразумил – избил обеих, изнасиловал по-всякому. Мы не понимали ничего, мы в шоке были, кричали про полицию… ох, дуры мы были наивные! Ох, дуры!
Анфиса покачала головой, замолчала. С сигареты на пол упал длинный столбик пепла.
– Про что я говорила? Ах, да, про полицию… через три дня, когда нас уже обломали, была и полиция. Пришли к Хафизу двое детективов. Я одному и говорю: так, мол, и так: нас здесь силой удерживают, насилуют, избивают… А он смеется: а ты зачем сюда приперлась? Ты думала: тебя здесь будут халвой угощать? Ты давай-ка отсоси у меня для начала… так-то, Коля. А ты говоришь: полиция!
Гурон ничего не говорил про полицию. Он вообще ничего не говорил. Он сидел, молчал и слушал. Было очень противно.
– Что, Коля, – интересно тебе? – спросила Анфиса. Гурон не ответил. – А давай-ка выпьем, Коля.
– Не хочу…Ты когда из Союза уехала в эту свою Турцию? – спросил Гурон.
– В мою? Издеваешься? Издеваешься, да?
– Нет, не издеваюсь… просто спросил.
– Тыщу лет, как уехала. Дома, поди, считают, что меня и в живых-то нет… в восемьдесят девятом уехали мы. В сентябре.
Гурон стиснул кулак – он тоже улетел из Союза в сентябре восемьдесят девятого.
– Давай-ка выпьем, Коля, – сказала Анфиса.
Гурон налил водки. Выпили. Анфиса вытерла рот рукой, размазала помаду, закурила и продолжила:
– А хуже всего стало, когда нас албанцам продали. Вот эти совсем зверье… ой, зверье! У Хафиза нас хоть кормили нормально, почти не били… а как же? Синяки товарный вид портят. А уж у албанцев что было! Я и вспоминать не хочу. Был там один – Азиз… ох, сволочь какая! Катюха бежать попробовала. Поймали, избили до полусмерти. Она кровью мочилась… где сейчас – не знаю. Да и жива ли? Мне одна девочка-хохлушка говорила, что продают для садистских фильмов. А там-то и изувечить могут, и убить…
Гурону не хотелось верить в то, что рассказывает Анфиса, но он чувствовал, что женщина не врет.
– Потом меня албанцы продали сюда… как дело было, не помню – кололи меня чем-то. Да мне, по правде сказать, уже было все равно… В общем, так я здесь и оказалась. Сначала в Порту работала, потом сюда, в Лиссабон перевезли, и стала я Николь. Француженка. Парижанка. Вот так-то, Коля-Николай… а ты говоришь: не пей.
Гурон ничего не говорил. Гурон молчал. Внутри него поднималась волна гнева. Он понимал, что Анфиса, как и он, оказалась в плену, в рабстве.
– А ты сам-то откуда? – спросила Анфиса после долгой паузы.
– Я? Я с Урала.
– А домой, в Россию, когда твой траулер пойдет?
Гурон посмотрел на женщину исподлобья и вдруг сказал то, чего еще минуту назад не собирался говорить:
– Ты домой хочешь?
Она усмехнулась:
– А кто меня туда пустит? Да и отсюда кто меня выпустит?
– Что-нибудь придумаем, – сказал Гурон, злясь на самого себя. Анфиса засмеялась пьяненько и сказала:
– Фигня все это, Коленька. На мне уже крест можно ставить… я тебя вот о чем попрошу: ты как в России будешь, отправь моим письмо. Я напишу сейчас, а ты отправь… De acordo?
Гурон промолчал.
– Ну, что молчишь? – спросила Анфиса. – А давай-ка выпьем лучше… а то давай трахаться. Ты ж за этим пришел.
– Анфиса! – перебил Гурон. – Анфиса, прекрати.
Она вдруг опять заплакала. Гурону стало тошно – невмоготу. Он залпом допил остатки водки, сел на кровать, обнял женщину за плечи. Плечи под простыней крупно вздрагивали. Он гладил женщину по голове и говорил, что все будет хорошо, что все будет просто отлично… он говорил это и не верил сам себе.
* * *
Проснулся Гурон от ощущения пристального взгляда. Несколько секунд он лежал неподвижно, не открывая глаз… потом распахнул глаза и сразу встретился взглядом с Анфисой. Она сидела в кресле, закутавшись в халат, и внимательно рассматривала его. Гурон улыбнулся и сказал:
– Доброе утро.
– Привет.
– Как настроение?
– Отличное, – сказала она кисло. Гурон сел на кровати, попросил:
– Кинь мне сигарету.
Анфиса швырнула ему сигареты и зажигалку. Он закурил, спустил ноги на пол… было чувство неловкости. Анфиса молчала.
– Анфиса, – сказал Гурон.
– Аюшки?
– Что ты надумала?
– Ты про что? – спросила она напряженно.
– Ты домой хочешь?
– Дурацкий вопрос, Коля. Ничего ты не понимаешь, если такие вопросы задаешь… куда мне домой? Как? У меня даже паспорта нет.
– Если хочешь, – твердо сказал Гурон, – то собирайся по-быстрому.
Она вдруг побледнела и ответила:
– Меня даже из этого борделя не выпустят.
– Я сказал: собирайся.
Анфиса сделалась еще бледней и неуверенно произнесла:
– Там на дверях Антониу – вышибала. Он, Коля, бывший боксер.
Гурон улыбнулся, сказал: или собирайся немедленно, или… Она встала, как лунатик, подошла к шкафу… она суетилась, выбрасывала вещи на пол и приговаривала:
– Ой, да мне собирать-то нечего… да у меня и нет ничего… весь гардероб-то – блядский… Одному клиенту подавай "горничную", другому "школьницу"… ой ты, господи! Ну что же я надену-то?
Гурон сидел и думал про себя: ну, капитан, ты и дурак. Альтруист хренов, дон Кихот сраный. Вляпался в говно… и ведь никто тебя за язык не тянул – сам вляпался.
– Я готова, – сказала Анфиса. Гурон посмотрел на нее, буркнул: классно… Классного было мало – Анфиса надела платье до пят, но с огромным декольте и очень высоким разрезом. В этом платье она действительно выглядела проституткой. – Классно, – буркнул Гурон. – Пошли.
В холле было пусто и тихо. Антониу сидел в кресле, читал газету. Он удивленно посмотрел на Анфису, потом на Гурона. Гурон улыбнулся: bom dia.
Антониу кивнул тяжелой головой с перебитым боксерским носом, спросил у Анфисы:
– Ты куда это собралась?
Анфиса остановилась, а Антониу сложил газету и начал подниматься. Гурон сделал стремительный подход, ударил его ногой в грудь и опрокинул на пол. Не давая подняться, нанес два удара в живот. Анфиса стояла на месте, как вкопанная.
– Пойдем, – сказал Гурон. Она продолжала стоять, со страхом глядя на Гурона. Гурон взял женщину за руку, потащил к двери. Она спотыкалась на высоких каблуках.
* * *
Удивительно, но ему попался тот же самый таксист, что и в предыдущий раз. Гурон сказал ему как старому приятелю: Ola! – и назвал адрес: Rua Visconte de Santarem. Мулат нисколько не удивился, кивнул, и они поехали. Анфиса была очень бледна, рассеянна. Гурон инструктировал ее, что и как нужно говорить в посольстве, она кивала.
Вышли там же, где и в прошлый раз. Гурон рукой указал Анфисе на триколор, сказал:
– Это и есть советск… тьфу, российское посольство. Сейчас ты пойдешь туда и расскажешь все то, что говорила мне. Ты поняла?
Она кивнула: да.
– Вперед, – сказал Гурон. – Они обязаны тебе помочь.
Анфиса посмотрела на него темными глазами, потом притянула к себе и поцеловала в щеку… на них смотрели прохожие.
– Иди, Анфиса, иди, – подтолкнул ее Гурон. Она повернулась и пошла на своей высоченной шпильке. Гурон смотрел ей вслед. У него было какое-то нехорошее предчувствие.
Гурон сидел в кафе, пил чудовищной крепости кофе и смотрел на посольство. Над входом слегка трепыхался триколор. Прошло около сорока минут, как Анфиса вошла в посольство… Гурон подумал: что ж сидеть-то? Надо идти… Он подозвал официанта-араба и тут же увидел, как из здания посольства вышла Анфиса. Она стояла, опустив плечи, и была похожа на сломанный манекен.
Анфиса постояла так несколько секунд, потом пошла через дорогу. Она шла, как слепая, не глядя по сторонам… завизжали тормоза… Гурон швырнул на стол купюру, выскочил из кафе.
Анфису он догнал метров через триста. Некоторое время шел следом, потом приблизился, взял за руку. Она остановилась… обернулась… Гурон все понял. Он осторожно спросил:
– Что они тебе сказали?
– Они посоветовали мне обратиться в полицию… в отдел по делам нелегальных мигрантов.
– Козлы, – сказал Гурон.
* * *
Гурон и Анфиса сидели на мирадору… Гурон думал: что теперь делать? Тащить ее с собой? – Глупо. Бросить здесь? – Подло… подло, подло…
ты сам спровоцировал ее, сам сказал: что-нибудь придумаем.
– Ну… я пойду, – сказала Анфиса.
– Куда? – встрепенулся Гурон.
– Куда же? В "Эммануэль".
– Сиди, дура.
– Ты не сердись на меня, Коля.
– Тихо. Чапай думать будет, – ответил он, злясь не на нее – на себя… сам виноват, сам всю эту бодягу затеял. Палило солнце, было жарко, внизу лежали тысячи крыш и разлив.
– Ну вот что, – сказал Гурон через несколько минут. – Если ты хочешь идти в свой долбаный салон – иди, удерживать не стану… Если хочешь домой, то…
– То что? – спросила она со слабенькой надеждой.
Гурон, ненавидя себя, произнес:
– То пойдешь со мной.
– Куда?
– Куда, куда? Домой.
– Как это?
– А уж это как получится… сразу предупреждаю: не факт, что дойдем. Это такое дело, что… в общем, может, и не дойдем. Повяжут, посадят.
Она молчала. Она еще не понимала ничего. Гурон, злясь уже и на нее, сказал:
– Короче, если хочешь пойти со мной…
– Коля! – перебила она. – Коля, я с тобой на край света.
– Край света далеко. Нам бы до Союза дойти.
– Да я, Коля…
– Да я, да я… слухай сюды! Начнем мы вот с чего…
* * *
Начали с гардероба. В ближайшем магазине переоделись в стандартную общеевропейскую "униформу" – джинсы, футболки, кроссовки. "Проституточье" платье осталось в примерочной. Когда Анфиса вышла из кабинки, Гурон одобрительно кивнул. В другом магазине они купили "цивильное" платье. Гурон – серый вельветовый костюм, сорочку и галстук. Он сразу приобрел респектабельный вид и стал похож на бизнесмена средней руки. Впечатление несколько портила неухоженная борода, но это вполне можно было списать на некоторую экстравагантность. Анфиса оделась в элегантный бежевый костюм в светлую полоску и белоснежную блузку. Туфли выбрали под цвет костюма… Анфиса радовалась, как ребенок, и Гурон подумал: дите. Вслух сказал: о'кей, едем в центр.
– Зачем? – спросила Анфиса.
– Погуляем.
Магазины и рестораны в Байше сияли витринами, сновали туристы. Гурон и Анфиса прогулялись по Ru Augusta, вышли на Rosio. Анфиса смотрела на все это великолепие широко распахнутыми глазами, а Гурон работал.
Они посетили полтора десятка дорогих магазинов, но ничего не купили. Потом еще побродили по улицам, и Гурон сказал: хватит, нагулялись. После этого они направились на вокзал Санта-Аполония и приобрели билеты до Порту. Анфиса спросила: мы едем в Порту? Гурон ответил: да… Ехать в Порту он не собирался. На такси поехали в кафе, где Гурон спрятал свой "арсенал". Он прошел в туалет, забрал "дерринджер", нож и деньги "на черный день".
* * *
За час до закрытия магазинов Гурон угнал машину. Он выбрал скромный и не новый "фиат", пилкой для ногтей поднял фиксатор замка и, не церемонясь, вырвал провода из-под "торпеды". Закоротил напрямую, двигатель забормотал. Анфиса, стоя на тротуаре, смотрела на Гурона изумленно.
– Что стоишь? – сказал он. – Садись.
Она послушно села и задала дурацкий вопрос:
– Ты угнал машину?
Гурон ухмыльнулся и сказал:
– Не-а, это моя. Просто я ключи потерял.
На "фиате" поехали в охотничий магазин. Гурон долго выбирал, а потом купил два камуфляжных костюма, бинокль, компас, комплект крупномасштабных топографических карт, фонарь, рюкзаки, аптечку, шесть армейских "сухих пайков" и топорик. Он расплатился остатками денег, сказал: ну вот вроде бы и все.
Поехали в Байшу. Гурон остановился на одной из улиц, заглушил двигатель. Он посмотрел на часы, пробормотал: самое то.
– За углом, – сказал Гурон Анфисе, – ювелирный магазин. Мы заходили туда днем, там какая-то пожилая тетка примеривала браслет… помнишь?
– Да, а что?
– Она сказала, что покупает… браслет дорогущий. Значит, в кассе сейчас лежит куча денег.
– Коля! – сказала Анфиса, но Гурон спокойно произнес:
– Не перебивай старших. В кассе – куча денег. До закрытия магазина двадцать минут. Охранник всего один, да и место подходящее. Сейчас мы пойдем туда и возьмем эти деньги.
– Коля, но это же…
– Ограбление. Но нам с тобой очень нужны деньги. Ты можешь не ходить, я схожу один.
Анфиса прикусила нижнюю губу. Гурон взялся за ручку двери… Анфиса сказала:
– Я иду с тобой.
– Тогда слушай инструктаж.
* * *
Внутреннее стекло витрины было зеркальным. Это плюс – случайный свидетель с улицы не сможет подсмотреть, что происходит в магазине. Гурон галантно распахнул дверь перед Анфисой. Звякнул колокольчик. Анфиса вошла первой, на секунду замешкалась, Гурон в это время быстро перевернул табличку висевшую на двери, превратив таким образом "Aberto" в "Fechado".
Покупателей в магазине не было – это несколько облегчало дело. За столиком сидели две продавщицы, у окна скучал охранник – молодой накачанный амбал лет двадцати пяти. Из открытой кобуры на поясе торчал револьвер. Продавщицы профессионально-радостно заулыбались, разом поднялись со своих антикварного вида стульев… Анфиса растерянно остановилась посреди зала.
Гурон не знал, где у них находится тревожная кнопка… где-нибудь под руками. Но пока руки на виду, воспользоваться ею они не смогут. Он быстро выхватил пистолет, закричал по-английски:
– Руки! Всем поднять руки!
Одна из продавщиц мгновенно побледнела, вторая еще продолжала улыбаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38