– Нельзя сказать, что мы были очень близки, – медленно проговорил Дэниел, – но с ним всегда было весело и интересно. Барри легко сходился с людьми.
Профессиональный прием, цинично подумала Аннабель. Как жаль, что сестра поддалась его обаянию. Но он действительно был привлекателен – этакий неотразимый соблазнитель. После одиннадцати лет супружества с Нилом Мейсоном, праведником, начисто лишенным фантазии, который, должно быть, ни разу не уклонился от миссионерской позиции, Изабель, возможно, созрела для более изощренного ухаживания. Аннабель не могла сдержать мысленный стон всякий раз, когда Нил Мейсон напыщенно заявлял, что для всего есть своё время и место.
– Мне будет его не хватать.
Печальная нотка в голосе Дэниела Вулфа тронула ее. Все-таки он тоже человек, а не бездушная вычислительная машина, каким она его вообразила. К тому же это показало ей, что нельзя считать Барри Вулфа только двуличной крысой.
Он был более многогранен. Несмотря на свои бессовестные мошенничества, он был очень популярен. Его любили. Благодаря ему жизнь становилась ярче. Может быть, это качество ценилось выше, чем честность, среди людей, готовых простить все на свете, лишь бы их развлекали, вносили оживление в их общество.
– Я сожалею, – порывисто сказала она и нахмурилась, потому что это прозвучало неискренне. Она не сожалела о смерти Барри Вулфа, но сочувствовала человеку, потерявшему брата. Семья есть семья, хотя в ней и не без урода.
Она чувствовала на себе внимательный взгляд Дэниела Вулфа. Недоверие? Скепсис? Она упорно смотрела прямо перед собой, напоминая себе, что не следует тратиться на сочувствие ему. Он здесь для того, чтобы перехитрить ее. Его что-то беспокоит, и он не остановится, пока не получит ответа на все свои вопросы.
Они перешли мостик, ведущий к административному зданию. Аннабель подумала, не уехать ли ей отсюда. Порт-Дуглас совсем недалеко. Там найдется множество возможностей приятно отдохнуть. И если Дэниел Вулф последует за ней туда, она будет знать наверняка, что он преследует какую-то цель.
– В последний раз я видел его во время сбора средств для его политической партии, – проговорил он задумчиво. – В тот вечер Барри был в отличной форме, заставил собравшихся основательно раскошелиться. Приятно было смотреть на него. Он умел сделать так, чтобы всем стало хорошо. У них даже лица просветлели.
Аннабель молчала, плотно сжав губы. Они дошли до автостоянки возле административного здания. Она мысленно прикинула расстояние до Длинного дома. Еще только пять минут, и она сможет как бы естественно расстаться с этим человеком, от которого только и жди неприятностей.
– Я видел, как он разговаривал с вашей сестрой.
В ее мозгу раздался тревожный звонок. Она стиснула зубы. Безопаснее всего ничего не говорить. Пусть расскажет, что он знает про Изабель.
– Мне показалось, она была очень увлечена им.
Сердце перевернулось в груди Аннабель. Неужели было настолько заметно, что происходит между ними? Изабель не могла быть так несдержанна, или, может быть, она не знала, что за ними наблюдают? Какие бы подозрения ни возникли у Дэниела Вулфа, необходимы срочные контрмеры. Нужно отвлечь внимание этого опасно проницательного человека, дать его впечатлениям другую окраску, и немедленно.
Изобразив нежную сестринскую улыбку, она сказала:
– Изабель очень приветлива со всеми. Она – идеальная жена для Нила как политика. Ее мягкие манеры уравновешивают его склонность к высокомерию.
Он, видимо, обдумывал ее слова, пока они пересекали шоссе, проходящее через территорию пансионата. И вдруг ошарашил ее вопросом:
– Вы всегда защищаете свою сестру?
Она сделала большие глаза:
– Откуда у вас такое заключение?
– Сталь и воск.
– Простите?
Он укоризненно покачал головой.
– Вы очень умны, Аннабель Паркер. Я в жизни не встречал более многогранной женщины. Столько покровов можно было бы с вас сорвать!
– Я не поспеваю за ходом вашей мысли.
– О нет. – В его глазах появился безжалостный блеск. – Вы идете со мною вровень. Шаг за шагом.
Аннабель чувствовала, что она в западне, которая вот-вот захлопнется. Взбунтовавшись, она остановилась посреди автостоянки для туристов, которые заглядывали в Длинный дом выпить или перекусить. В тот момент на стоянке не было ни въезжающих, ни выезжающих машин. Она стояла как вкопанная, молчанием опровергая его слова.
Он тоже остановился. Обернулся к ней, насмешливо изогнув бровь.
– Что-нибудь не так?
– Вам никто не говорил, что ваша самонадеянность невыносима?
Он усмехнулся. Его лицо из жесткого и властного стало вдруг привлекательным до головокружения.
– А вы замечали, что политики, когда им не хватает аргументов для защиты своей позиции, переходят к оскорбительным выпадам личного характера?
Она не сразу осознала смысл его слов.
– Я не искала аргументов и ничего не защищала. Я просто сказала правду, в самом прямом смысле, – настаивала она, вся напрягшись, борясь с властным притяжением его глаз, в которых плясали насмешливые искорки.
– Ах, правду! – Он со вкусом произнес это слово. – Вы не боитесь правды, Аннабель?
– Нет. Но мне не всегда нравится то, что люди с нею делают, мистер Вулф.
– Называйте меня Дэниел. У меня страсть к правде. Надеюсь, что вы ее разделяете.
Он опасен. Он способен извернуться, уйти в сторону, обойти противника и неожиданно нанести удар – сокрушительный благодаря неожиданности и быстроте. Он адвокат, которому ничего не стоит черное сделать белым.
– Не уверена, что хотела бы что-либо разделять с вами, мистер Вулф. Я не знаю вас.
– На данном этапе вам требуется знать обо мне только одно: если один путь закрыт, я пробую другой.
Он угрожает обратиться к Изабель. Она чувствовала, какая безжалостность таится за вызывающей усмешкой в его глазах. Изабель, с сознанием своей вины, станет для него легкой добычей. Сколько бед он может наделать!
– Пообедайте со мной. – Он снова одарил ее обезоруживающей улыбкой. – Всегда лучше знать своего врага.
Аннабель решила не обращать внимания на внезапный сердечный трепет и спросила напрямик:
– А вы мой враг?
Его усмешка превратилась в дразнящую улыбку.
– Я предпочел бы быть вашим возлюбленным.
Аннабель задохнулась. Это не шутка. Он говорит серьезно. Она ощущала его желание, его решимость сорвать с нее все покровы, чтобы ничто в ней не осталось неизвестным для него.
Ну что ж, в эту игру можно играть и вдвоем, подумала она с бесшабашной удалью. Пока он занят ею, он оставит Изабель в покое. Но стать любовниками? По спине у нее пробежала дрожь. Дэниел Вулф не тот человек, которого удовлетворит частичная победа. И все-таки она заставит его потрудиться на избранном им пути, и, может быть, он в конце концов отступится.
– Я не беру в возлюбленные кого попало, – предупредила она.
– Я тоже.
– На обед я, пожалуй, соглашусь.
– Путешествие в неизведанное, это всегда так волнует.
– Да. – Она взглядом бросала вызов его самоуверенности. – К сожалению, действительность обычно не оправдывает ожиданий, но кормят здесь хорошо. Уверена, мы сможем получить удовольствие.
Аннабель зашагала вперед, взволнованная мыслью о предстоящем двухчасовом словесном поединке с ним. Не станет она бояться его, слишком много чести! Более того, она хорошо пообедает, даже если каждый кусок будет застревать у нее в горле. Она не позволит Дэниелу Вулфу испортить жизнь ей и ее сестре!
Глава четвертая
Аннабель прихлебывала «pina colada», наслаждаясь нежностью этого тропического коктейля, к тому же дарящего заряд энергии. В обществе Дэниела Вулфа все системы должны работать на полных оборотах. Но прежде всего необходимо делать вид, что она вполне расслабилась и что сложившаяся ситуация ее нисколько не волнует.
Она нарочно выбрала столик на дощатой террасе возле бассейна. Атмосфера здесь более интимная, зато подальше от оживленной жизни, бурлящей внутри Длинного дома, где в главном зале кормят огромную толпу отдыхающих. Здесь, снаружи, царит полумрак, свет дают только небольшие лампы на столиках. Желание быть не на виду пересилило опасение, что Дэниел Вулф сделает неверные выводы.
Когда изучение меню было закончено, обед заказан и официанты удалились, Аннабель принялась с рассеянным видом разглядывать экзотические растения, пышно обрамлявшие плавательный бассейн живописно-неправильной формы. Дэниел Вулф – хозяин вечера. Пусть он и начинает разговор. Изображая полное довольство всем на свете, она старалась показать, что его внезапное появление на сцене ничуть ее не встревожило.
Молчание ее не смущало. Чем дольше оно длится, тем лучше для нее. Она знала, что он рассматривает ее, изучает, стараясь проникнуть за внешнюю оболочку, но это ее тоже не тревожило. Пусть разглядывает, сколько ему угодно. Ее лицо в тени и обращено в сторону, так что много он не разглядит.
– Вы очень напоминаете Кэтрин Хепберн в молодости, – задумчиво проговорил он.
Об этом ей говорили и раньше. Вероятно, это должно было бы льстить Аннабель, ведь она была далеко не так красива, как знаменитая актриса. Сравнение напрашивалось из-за ее вьющихся рыжих волос, высоких скул и большого рта. В глубине души ей бы хотелось быть просто самой собой. Иногда, хотя она крепко любила сестру, ей казалось, что она никогда не сможет стать по-настоящему самостоятельной, цельной личностью.
Она ответила Дэниелу Вулфу усмешкой:
– Вы ставите перед собой ту же цель, что и Спенсер Трэси, когда он впервые познакомился с Кэтрин Хепберн?
– Что это за цель?
– Кажется, она сказала что-то о том, что он низковат ростом для нее. А он ответил, что скоро укоротит ее по своему размеру.
Дэниел рассмеялся и покачал головой:
– Здесь совсем не тот случай.
– Потому что вы высокого роста?
– Нет. Я не хотел бы, чтобы вас укорачивали, ни в каком смысле.
Ее глаза насмешливо блеснули.
– А чем же, по-вашему, вы занимаетесь? – Она дала ему время подумать и продолжила: – Ну же, мистер Вулф. Человек, у которого страсть к правде, должен понимать, что он говорит и как это может быть воспринято другими.
– Чем я вас обидел? – спросил он с искренним недоумением.
– Умалили, а не обидели. Давайте будем точными. В вопросах правды нужно быть точными.
Ей нравилось швырять его же девиз ему в лицо, заставляя его задуматься о своем поведении, прежде чем вставать в позу судьи. К тому же правду всегда можно истолковать по-разному. Правда очень часто зависит от личности. Даже факты и цифры можно вывернуть наизнанку, чтобы подогнать их к чьей-то позиции. Точности добиться нелегко.
Он откинулся в кресле, улыбнулся, и она подумала, что и ему доставляет удовольствие спровоцированная ею интеллектуальная дуэль.
– Расскажите, в чем мое преступление, – попросил он.
Когда его лицо прояснялось, он и в самом деле становился необычайно привлекательным. На какое-то мгновение у Аннабель мелькнула шальная мысль о том, каково было бы проснуться утром и увидеть рядом с собой на подушке его улыбающееся лицо. Мысль эта оказалась очень соблазнительной.
– Рассмотрим такой ход событий, – предложила она, наклоняясь вперед, чтобы максимально овладеть его вниманием. – Вы пригласили женщину, которая вам очень нравится, к себе в постель. И вот вы пылаете желанием, а она вам говорит, что вы как две капли воды похожи на своего брата. Затем она заявляет, что вы сильно напоминаете ей Мела Гибсона, только глаза у вас серые, а не голубые. Вам по-прежнему захочется, чтобы эта женщина была с вами?
– Нет. Ее не интересую я как личность.
Аннабель широко улыбнулась:
– Не чувствуете себя слегка укоротившимся, Дэниел?
Он криво усмехнулся.
– Виновен по двум пунктам обвинения, – признал он, уступая ей победу в этом туре.
Аннабель откинулась на спинку кресла. Ей было до смешного приятно, что он так быстро уловил ее мысль. Она игриво посматривала на него, злорадствуя, что поставила его на место.
– Мне бы не понравился любовник, для которого я не была бы единственной и неповторимой.
В его ответе прозвучало откровенное желание:
– Вы и есть единственная. Поверхностное внешнее сходство не имеет никакого отношения к вашей личности.
Она покачала головой и возразила, стараясь заглушить предательски шевельнувшееся в душе ответное чувство:
– Да нет, на самом деле имеет отношение. В каком-то смысле это формирует личность. – Ее губы изогнулись в невеселой улыбке. – Кто знает, как бы развивалась моя личность, если бы я не была одной из близнецов?
– Сила духа и внутренний огонь никуда бы не делись, – убежденно ответил он.
– Такой вы меня видите?
– Скорее, чувствую. Когда я впервые увидел вас, меня словно кувалдой по голове ударило. Мне никогда раньше не приходилось испытывать такое ощущение сосредоточенной интеллектуальной и эмоциональной мощи. Абсолютно уничтожающий удар. Я даже подумал, нет ли у вас телепатических способностей.
Может быть, это его и насторожило?
Аннабель внутренне сокрушалась о том, что так остро отреагировала на него тогда, в мотеле. Она была в страшном напряжении, приходилось все время быть начеку и отвечать на все вопросы так, чтобы не возникло ни малейшего подозрения в ее правдивости. Когда он вошел в комнату, она была уже взвинчена, на нее успела обрушиться целая туча вопросов, которые задавали сотрудники мотеля, врачи «Скорой помощи», полиция. Прессу тоже кто-то оповестил, репортеры толпились снаружи и жаждали крови.
Стоило ей взглянуть на Дэниела Вулфа, как все ее инстинкты завопили: «Опасность!» Мозг сразу же дал команду: «Борьба на уничтожение». Он еще не произнес ни слова, а она уже оттолкнула его изо всех сил, потому что… потому что почувствовала его силу, и это тревожило ее, это отвлекало ее, а она не могла позволить себе отвлекаться или тревожиться – во всяком случае, до тех пор, пока Иззи не будет в безопасности.
– Так есть? – спросил он.
Она не поняла вопроса. Слишком погрузилась в анализ своей реакции на него, доискиваясь причины. Ни один мужчина не оказывал на нее такого действия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18